Смирнов Алексей Вадимович – заместитель начальника милиции. Самого начальника на момент появления туманного барьера, как его уже называли в народе, между «Стародворским» и остальным миром не оказалось. По информации, но официально неподтвержденной, он находился в отъезде.

Гурья Ольга Степановна – уроженка Беларуси, предприниматель, владелица торгового центра «Криста», отелей «Кондор» и общественно значимый человек поселения. «Честности бы вам побольше, Ольга Степановна», – подумал Гнилин, но, осек себя, испытывая некое подобие совестного стеснения, осознав свои деяния.

Отец Николай – православный священник, настоятель храма «Семи холмов». Его не приглашали. Обычно, на собрания такого масштаба, но сейчас имелась необходимость.

Тули Борис Валентинович – капитан полиции, действующий сотрудник дорожно – патрульной службы. Его не ожидал увидеть на собрании Гнилин, но этот вариант был все – же предпочтительнее престарелого начальника ДПС «Стародворского», которого и держали только для возможности управлять им и его подопечными. С Тули Гнилин был более, чем знаком. Таких знакомых называют повязанными. Если пойдет по статье один, то и второй за ним следом.

Глебов Станислав Алексеевич – заместитель по безопасности «Стародворской» школы. Его тоже, скорее всего, направили вместо директора, как более молодого и разбирающегося человека, чем нынешний исполняющий обязанности директора школы. Глебова Гнилин тоже хорошо знал заочно. Бывший афганец, мастер спорта по самбо. Александр Наумович имел должок перед этим человеком. Должок, о котором не догадывался сам Глебов. Гнилин надеялся, что никогда и не догадается.

Цветков Александр Валерьевич – человек, которого тут не должно было быть по должности, которого боялся сам Гнилин. Хотя он многих боялся. Цветков Александр владелец пилорамы и консервного завода на берегу реки. Тот самый, что, по мнению многих, портил вид поселения и особенно со стороны все той же реки, когда туристическая яхта привозила пассажиров. Но никто пока не сумел закрыть предприятие и снести здание. Никто, включая Гнилина, имеющего поддержку двоюродного брата. Значит, Цветков сам не был простым человеком.

Восьмым присутствующим была секретарь Анна, которая планировала вести протокол собрания.

Крысиные глаза повторно обежали всех в зале.

– Алла, – убрав руки от лица, громко произнес Гнилин, – Алла, не нужно вести протокол. Вы свободны.

Девушка встала в нерешительности. Протокол должен был быть и это ее должностная инструкция. Начальник нарушал инструкции, но это его решение, и спорить с ним не стоило.

– Идите, идите, Алла. Сегодня протокола не будет, – уверенно пояснил нерешительной секретарше Гнилин. Девушка покинула зал.

Все ждали начала разговора. Александр Наумович тянул. Наконец, он лег грудью на сложенные на столе руки и, глядя из-под бровей, произнес.

– Причины собрания уверен, понятны всем. Ситуация пока не экстренная, но вполне возможно скоро станет таковой. Прошло немногим более суток, но как видите, решить проблему с туманностью…

Гнилин искал слова.

– Мы ее решить не можем. Надежда что ее решат с обратной стороны имеется. Там все таки научно-исследовательские центры и ученые, а у нас… У нас только мы. Народ еще не начал митинговать. Не осознали пока ситуацию. Но тут вопрос времени. Пока имеются продукты и финансы у населения, только вот насколько их хватит. Неделя? Не более. Основная масса жителей живет зарплатой, а ее через месяц не будет.

– Извините, что перебиваю, Александр Наумович, – воспользовавшись моментом, пока Гнилин формулировал следующую реплику, заговорил Цветков, – предполагаете, что месяц и более мы не сможем найти способ попасть за преграду? По воздуху, в конце концов, к нам смогут добраться ведь. Или вы сразу самую печальную картину рисуете? Все понимаем, что этот туман хрень какая-то. Я уверен, что это ненадолго.

Все закивали, поддерживая хозяина пилорамы.

– Да разберутся.

– Не могут не разобраться.

Гнилин откинулся на стуле.

– А вы были уже в этом облаке? Ну? Кто в него заходил?

Присутствующие затихли. Гнилин продолжил.

– Борис Валентинович, будьте так любезны, поясните собравшимся господам, что оно собой представляет. Вы, как единственный из собравшихся, кто пробовал его пересечь. Пожалуйста.

Все повернулись к Тули. Тот ухмыльнулся, кашлянул в руку. По его красным глазам было видно, что после ночной смены он не сомкнул глаз, но запах алкоголя указывал, что взбодриться перед собранием тот не забыл.

– Что ж? Почему бы не рассказать? Хорошего там ничего. Туман плотный. Да и не туман это. В тумане сыро, все же это испарение, а тут больше на дым похоже. Без запаха. Только. Я с веревкой туда пошел, трос буксирный из багажника, на всякий случай. А ее конец напарник молодой Стальной в руке держал. Он подтвердит, если что. Не видно ничего вообще. Руку вытянул, чтобы не встретить ничего лбом, и кисти не рассмотреть. Я медленно шел, вдруг на что нарвусь. Но ничего не встретил, только в какой-то момент почувствовал, что веревка изогнулась. Неестественно так. Будто изломилась. Только не изогнулась она как, если бы я ее вдвое сложил. Как отражение в зеркале. Переломилась и я уже ее, уходящую вперед, вижу. Но она-то за мной тащилась. Такая вот петрушка получается.

Борис Тули замолчал. Окружающие недоверчиво переглядывались.

– Не нормально это. Что-то там с законами физики не сходится, – констатировал он.

Константин Юрьевич, начальник пожарной службы привычным движением достал из внутреннего кармана пачку сигарет и «Zippo», но оглядевшись не нашел пепельницы на столе.

– Не убирайте, – заметил его поведение Гнилин, и, нажав на селектор, попросил, – Анна, принесите нам пару пепельниц, и… – он осмотрел всех, – и минут через десять семь чашечек кофе.

– Ситуация, если все же не будет сообщения с остальным миром, страшная, – заговорил Смирнов, – я так думаю, что мы как крысы в замкнутом пространстве. Начнет еда заканчиваться и народ станет глотки друг другу перегрызать. А у нас, Ольга Степановна, кроме вашей «Кристы» других магазинов то и нет. Всех вы повыживали. «Бобр» только остался, так это кафе. У него другая специфика. Как там запасы продуктовые на складах? В больших количествах?

– И прошу прощения, – дополнил его Цветков, – готовы ли вы будете еду бесплатно раздавать, когда денег не станет?

Почти бесшумно, несмотря на высокие каблуки, прошла Анна и поставила три пепельницы на стол.

– Аня. Кофе, – губами произнес Гнилин. Она кивнула.

Гурья Ольга Степановна тоже достала сигарету и прикурила.

– Давайте без фамильярностей. Всегда я для вас была Оля, а тут вдруг Ольга Степановна. Не отгораживаете меня от общества. Продукты в наличии имеются. Их не мало. Есть и скоропортящиеся, и долгого хранения. В отеле у меня своя кухня. И там морозилка забита. Так что на первое время, если все, так как вы предполагаете, будет происходить, хватит всем. А вот с момента окончания платежной способности населения, думаю, придется с вами, Александр Наумович, договоренность составить. Вам избиратели нужны. Я получу компенсацию, народ останется сытым, вы поддержку на следующих выборах. Имеются же запасы у администрации? Не со своих же сбережений отвалите.

– Хитро, – Гнилин криво улыбнулся, глядя в стол.

– Я, скорее всего общее мнение выскажу, – тихо, но уверенно начал говорить Отец Николай, – нет ли необходимости нам закупить у Ольги Степановны сейчас продовольственные наборы для своих семей, а уж потом народ баловать?

Цветков саркастично улыбнулся.

– Вы батюшка не господа слуга. Ваш господь намного ниже совсем другие службы играет.

– А я за всех нас сейчас думаю. И не желаете, так можете не закупаться, – отец Николай презрительно посмотрел на хозяина пилорамы. Тот в ответ злобно улыбнулся.

– Давайте, это каждый сам решит, – добавил Смирнов, – как сам пожелает.

Анна зашла с подносом и аккуратно расставила каждому по чашке кофе. Поднос, на котором остался сахар и ложки, поставила на край стола.

– Это не все проблемы, – вступил в разговор Глебов, школьный заместитель по безопасности, – та же проблема с едой в школе. Школа обязана обеспечить детей питанием и больших запасов она не имеет. Привозят почти ежедневно. Рассчитывать ли на наш «ТЦ»?

– Думаю, – размышляя над вопросом начал Тули, – можно на время экстренной ситуации, а мне кажется, в ней мы уже находимся, отменить занятия. Дети только обрадуются, а родителям, опять же возможно, в такой ситуации спокойнее будет, если чадо рядом. На работу то многим не добраться.

– Так, так. Наверное, это правильно, – согласился Гнилин. Рассматривайте этот вариант. Еще какие проблемы видите?

– У нас котельные на угле или на дровах. К зиме приготовились, но не на весь период. Если затянется, то топить нечем будет, а зима уже начинается, – произнес начальник пожарной службы.

– Это проблема, но не сиюминутная. Давайте к ней придем со временем. Пока-то есть топливо. Еще что?

– У меня в отеле организованная группа путешественников, что не смогли вчера отплыть. Их тоже спонсировать придется, на проживание. Но это моя, скорее всего проблема, – сказала Ольга.

– Пока ваша, а там посмотрим, – ответил ей Гнилин.

– Паника, требования, преступления начнутся, – Смирнов произнес это не громко, но все сразу прислушались к этим словам, – несомненно, начнутся. Не сразу. Люди будут искать выход из ситуации. Они на администрацию, конечно, надеются, но и сами за себя постоять могут. На работу не нужно многим, пить начнут чаще. Если перспектив не будет, то начнутся беспорядки. Вы, как глава, должны их успокоить. Готовьтесь к вопросам и решению проблем.

– Это сейчас наши общие проблемы. Ну. Вроде бы собрание пришло к финалу. Проблем, кроме озвученных, больше нет. Или пока они не сформировались, – Гнилин подытожил результаты дискуссии, – что ж, господа, идем поддерживать порядок. И проблемы, что возникают, на общее вече выносите. У нас настали сложные времена. Все свободны.