11 километр трассы «Безмятежность – Западное направление»
9:05

«Ford Mondeo» Тули прошуршав по гравию обочины, остановился. Зрелище, которое он увидел, потрясло даже его, человека, проработавшего в дорожно–патрульной службе довольно большой срок. Ему приходилось разбирать и не раз быть свидетелем аварий, в частности и лобовых, но такое впервые. Все, что осталось от кабин большегрузов, было разбросано по проезжей части или скрыто в железной сцепке. Стальные колесные пары тепловозов разорвали и металлические стены полуприцепов.

Тут уже находилась «буханка» скорой помощи, пожарный «ЗИЛ», две машины ГИБДД, а также милицейский «УАЗ»ик. Неподалеку несколько автомобилей выстроились на обочине. Они ожидали освобождения трассы, чтобы устремиться на восток.

Тули прикурил сигарету, осмотрелся и неторопливо направился в сторону работающих спецслужб. Он был не на смене и приехал не из праздного любопытства. Внимательно осмотрел останки машин и не обнаружил среди них ничего похожего на легковой автомобиль. Немного отлегло.

Его коллега отошел на обочину и достал телефон.

– Чо, Егорыч, сколько тут столкнулось? – спросил его Тули.

Сотрудник устало посмотрел на него.

– Два. Две фуры… Да, алло, – видимо в телефоне появился абонент, – эвакуатор нужен. К месту ДТП. И погрузчик фронтальный. Расчистить вторую полосу. Машины уже скапливаются, – он немного помолчал, – все понял. Ждем.

– Полчаса, – произнес он то ли себе, то ли для Тули, – сиги есть?

Тули протянул приоткрытую пачку. Егорыч взял сигарету.

– Не удачно они сошлись, – прокомментировал он, – «фрэд» в тумане видимо полосу потерял. Ровно ведь, лоб в лоб.

Затрещал генератор. Пожарные поднесли гидравлические ножницы.

– Нашли кого?

– Одного водителя. Его в остатках кабины заплющило. Мертв уже.

– А…

– Второй? Вон, все, что осталось, – Семен Егорыч махнул рукой в сторону простыни, пропитанной кровью, что лежала на противоположной обочине. По очертаниям под ней находилась меньшая часть торса человека и так же на первый взгляд без головы.

– Чем его так?

– Катками от поезда. Перевозили они их.

Егорыч кинул окурок в траву и направился к остальным.

Артема тут не было. Оставалось выяснить, где он и почему не работает телефонная связь с другими городами.

Сидя на водительском сиденье своего «Ford», Тули заметил в зеркале заднего вида приближающийся «Mersedes» главы «Стародворского» поселения. Тули не просто не любил этого трусливого и жестокого человека, он его ненавидел всей своей гнилой душой. Он желал быть на его месте, и это придавало ненависти исключительный характер. Каким бы паршивым человеком не был сам капитан Борис Валентинович Тули, омерзительная жажда власти всеми доступными методами главы, трусливая жестокость, опасение за свой пост, перекрывала все возможные низшие поступки.

Овца, в наскоро сшитой и едва держащейся на плечах жертвы, волчьей шкуре.

Его нескладное длинное тело в купе с неуверенной координацией больше подошло бы дворнику «под мухой», исправно метущему мостовую.

Маленькие крысиные глаза злобно осматривали все вокруг. Нестерпимая жажда в любой момент направить энергию или на расправу с тем, кто казался слабее его или на немедленное бегство в случае малейшей опасности.

Но не все было так просто. Такой человек не мог бы сам придти на этот пост и управлять Тули, Видятаевым и другими. Глава «Стародворского» Гнилин Александр Наумович имел неплохую крышу в виде двоюродного брата. Тот имел значимый вес в определенных кругах, уважение и имя. Гнилин имел значимого брата, презрение подчиненных и понимание, что сам по себе он ничего не представляет.

Его «Е – класс» остановился прямо на разделительной линии. Глава неторопливо выбрался, оттряхнул идеально чистые брюки и махом руки подозвал Бориса к себе. Обматерив его всем, что знал, Тули подошел к Гнилину.

– Я во внимании, – небрежно кинул он.

Глядя в сторону работающих на месте ДТП, чтобы не смотреть в крысиные глаза Гнилина, Тули начал.

– Артема нет. Я думал он тут, в этом замесе оказался, но нет. Его тут не оказалось. Не остановили ли его по дороге? Связь не работает. Только по местности, а дальше не прозвониться.

Выждав паузу в беседе, давая понять, что ждет больших разъяснений, но не получив их Александр Наумович изрек.

– Ты знаешь, кем был мой отец, (Хотя, это было совершенно не так. Тули понятия не имел, кем он был, и предполагал, что эта байка выдумана самим Гнилиным.), ты знаешь кто мой брат. Артем хороший мальчик, и он много сделал для нас, но если его взяли, тебе придется решать этот вопрос. Пренепременейше быстро. Он твоя первостепенная задача. Мне, а особенно тебе неприятности не нужны. Ты осознаешь это?

Говорил Гнилин медленно.

– Жалкая пародия на крестного отца, – подумал Тули.

– Я знаю, – произнес он вслух, – уже занимаюсь.

– Видятаева подключай. Или пацана мне привезите, или весть о его кончине.

Тули кивнул. Он понимал, что Артем не проговорится, он не был из болтунов, но и следователей он знал. Просто так не отстанут.

Из-за треска генератора никто не услышал, как к ним сзади подъехал и остановился погрузчик. Его водитель посигналил. Тули обернулся, но Александр Наумович не повел глазом. Егорыч отделился от толпы специалистов и подбежал к стоящим на обочине наблюдателям, чтобы дать проехать погрузчику. Когда левая полоса была очищена, пропустили первый автомобиль. Аккуратно объехав место столкновения, водитель направил машину в туман и вдруг резко остановился. Резина на колесах недовольно скрипнула. Из тумана вышел сотрудник патрульной службы. На его лице было полное недоумение. По приезду он отправился на противоположную сторону туманности, для контроля за въездом транспорта с обратной стороны. Он испуганно смотрел на автомобиль, упершийся в его колени бампером, но испуг был явно большим, чем от легкого столкновения с машиной.

– Что там? – спросили его.

– Там? Ничего. Я шел по линии и вернулся к вам. И я не разворачивался.

Пересечение «Кедровой улицы» и «Дороги к храму»
10:00

Айно и Вадим шли в сторону храма. Для вечернего радиовещания нужны были новости. Информация, которая интересует жителей, а для этого необходимо было поработать ногами. Выходные дни и каникулы всегда давали больше возможностей для ее поиска. По воскресным дням к храму часто приезжали паломники и прихожане, и минимум строка о количестве посетителей могла дополнить вечерний эфир.

В «Стародворском» не часто происходили события, которые можно было назвать сенсациями, да еще и были ограничения по контенту, разрешенному к выходу в эфир. Приходилось изыскивать интересные формы подачи. Вадим был полон идей, и опыт тоже давал свои результаты, поэтому по опросам, которые тоже придумал проводить Смирнов, большинство голосов были в пользу продолжения вещания. Колонка юмора – «Смех в эфире», новости информационных технологий – «Куда мы движемся», «Исторические хроники» – исторические моменты района, «Их разыскивают знания» – анти доска почета в дневное время в школе, но эту рубрику быстро запретила Алла Леонидовна, посчитав не корректной. Все это наименования разделов вечерних новостей. Конечно, эти рубрики заполняли информационные пустоты эфира, наряду с музыкальным рядом, что не мог наполниться только новостями «Стародворского».

На улице отдавало прохладой. Ночной снег не таял. Он покрывал газоны и осиротевшие без листьев кусты. Хотелось снова вернуть лето, но теперь до него было еще восемь месяцев.

На перекрестке с «Кедровой» улицей радиопрофессионалы повстречали двух подростков с рюкзаками. Они шли и о чем-то, активно жестикулируя, беседовали. Навыки журналистов подсказывали, что это не обычная болтовня друзей, а всплеск эмоций от пережитого. Как раз, что и было нужно. Ребят они знали, потому знакомство заводить не было необходимости, оставалось надеяться, что обсуждаемая информация не была секретной для других и подростки ей поделятся.

– Сережа, Кирилл! – обратился к ним Вадим, когда их траектории пересеклись, – что-то случилось?

Ребята были увлечены и скорее всего даже не заметили бы журналистов, если бы те не окликнули их.

– О! Средства массовой! Не поверите, что мы видели!

Подростки были полны решимости, выложить всю информацию, которой обладали.

– Таки сделайте, чтобы мы поверили.

– Короче, мы, в общем, на озере всю ночь были, – затараторили перебивая друг друга пацаны, – Ночью как полило! Думали, крыша протечет, но нет! Все норм. И молнии такие по небу. Треськ, бабах. Длинные. По всему небу. Гремело как в жестяном ведре, только хуже. Дно на озере видно было, когда молния била. Такие вот они яркие.

Эмоциональные реплики Кирилла и Сергея для школьного сочинения «Как я провел лето» явно бы не подошли. Учитель бы, несомненно, перечеркнул весь текст, но он был искренним. И радиопрофессионалам со школьной радиостанции эти неподдельные эмоции многое говорили. Но не гроза, даже настолько сильная, как прошедшей ночью, взбудоражила подростков. Вадим и Айно ждали главного события.

– Вот! А потом была самая сильная молния. Она ударила прямо в землю, и по ней поползло какое-то свечение. Яркое. Электрическое, я бы сказал. Что-то произошло тут.

– Тут – это в городе? – спросил Айно.

– Да, да. Мы на «Высоком» были, – Кирилл махнул рукой на гору в сторону озера, – и из-за деревьев разглядеть нельзя было толком, но светилось сильно.

Журналисты переглянулись. Информация интересная, но что они могут из нее преподнести в вечернем эфире?

– Так вы всю ночь не спали, что – ли? – спросил ребят Вадим.

– Ну, почти. Дождь закончился и пошел снег. И только тогда мы заснули.

Друзья распрощались с подростками. Те направились дальше, в сторону своих домов, а журналисты продолжили путь к храму.

Храм «Семи икон»
10:45

На вытоптанном снегу брусчатки перед храмом толпился народ. Многие кутались в свои одежды и ждали возможности войти внутрь. Несмотря на то, что ветра не было, поздняя осенняя погода, не радовала. Густые темно-серые облака закрывали все небо, а температура чуть ниже ноля с непривычки казалась по-зимнему морозной.

Утром уже состоялась служба и к этому времени, народ уже обычно покидал храм, но не сегодня. Количество паломников было необычно для этого дня недели. Субботнюю вечернюю службу обычно посещали экскурсии, которые оставались на ночлег в отеле «Кондор», но утром в воскресение они уже отчаливали. Сейчас же можно было разглядеть с возвышения, на котором располагался храм яхту, что стояла у пристани, но развернута она была не в том направлении. Любой житель «Стародворского» мог заметить эту необычность ситуации.

На парковке располагались несколько автомобилей, хиппи-фургон, автобус с вывеской «РосТур», что перевозил экскурсантов от пристани в храм, затем в отель, а утром снова на пристань.

– Значит, по всему выходит, что яхта сегодня не ушла по своему маршруту, – сделал вывод вслух, подошедший к храму Айно.

– Выходит так, – согласился Вадим.

Они обратили внимание на припарковавшийся джип «Cherokee». Из него выбрался спортивного телосложения мужчина и вызывающе одетая девушка. Короткая юбка и колготки в крупную сетку были не только не по погоде, но и по мере приближения к храму становились все более ни к месту. На ней была мужская куртка, но она не портила ее туалета.

– Засмотрелся? Смотри не протеки, – кольнул друга Вадим.

Айно несильно ударил Смирнова в плечо.

– Дурень, ты Вадим. Классная же?

– Не отберешь. Что есть, то есть, – Вадим сам рассматривал девушку, – не местные они. Приехали видимо на иконы посмотреть. Все едут.

Толпа перед воротами стояла достаточно спокойно в ожидании чего-то.

– А что тут происходит? – спросил Вадим у ближайшего к ним человека.

– Иконы начали мироточить.

Ребята знали, что означает это понятие и даже слышали такие истории, но считали их выдумками. Если это и правда так, то у них имелась возможность увидеть это вживую. Человек, что произнес «Иконы начали мироточить» выглядел немного странным.

– Тебе не кажется, что они, некоторые, немного так сказать… окрыленные? – спросил, отведя друга в сторону Айно.

– Я бы сказал немного шибанутые, или сумашедшие.

Среди тех, кто ждал разрешения войти в храм, наблюдалось некоторое массовое пошатывание и бормотание. Лишь отдельные лица спокойно стояли в ожидании. Девушка в сетчатых колготках и ее друг были из «спокойных».

– Они сюда именно на иконы посмотреть и приезжают. Они все сильно верующие. Вот поэтому, могу предположить, и ведут себя так, – негромко, чтобы его не услышали прихожане, произнес Вадим.

– Моя бабушка тоже была сильно верующей, но это ей не мешало быть нормальным человеком, принять коммунизм и звезду героя социалистического труда. И при этом, напомню, была очень верующим человеком.

– Изменилась вера с тех времен, Айно. Раньше в бога верили, а теперь в его символы. Раньше верили в праведность его суда, а теперь… – Вадим задумался, красиво начатая фраза не смогла сформироваться до завершения, – не настоящая это вера, в общем.