– Это ещё начало! – продолжил Доктор. – Скоро у вас начнется интенсив, когда вы будете больной рукой делать максимум специальных упражнений на время. Сейчас мы вас только к этому процессу подготавливаем. Потом начнётся очень важный усиленный курс реабилитации, после которого вы очень быстро вернете себе здоровую руку. Практически без последствий. Даже пуговицу застегнуть сможете.

– Даже пуговицу застегнуть смогу, – невесело повторил Аттал. – Охренеть, как круто!

– Аттал Иванович, а на следующей неделе у вас начнутся новые тренировки, связанные с улучшением речи. Языковые игры, тесты. Несколько специалистов будут приезжать и по очереди с вами заниматься. Целыми днями, на протяжении примерно двух-трех недель. Придется много говорить, писать, читать и даже рисовать. Чем активней ваш мозг будет работать, тем быстрее он восстановится. Обязательно включим программу по самоконтролю. Клинические испытания показали, что во время интенсива многие отрицательные симптомы инсульта проходят очень быстро – бывает, что за несколько дней. Так что скоро будете разговаривать, как раньше.

– Детский сад, ей-богу, – покачал головой хозяин, но было заметно, что он доволен и тем, что ему помогают, и, самое главное, что у него получается быстро выздоравливать. – Чего тебе? Не видишь, мы разговариваем?

Алекс обернулся и увидел, что к ним с глупым и подобострастным выражением лица приближается один из Жуйченко.

– Аттал Иванович, извините. Там ребята приехали. Мирон, Сэм и Нипель. – Проводить к вам или сказать, чтобы подождали?

– Непременно! Пусть идут сюда, мои ребятушки, – вдруг во весь рот заулыбался Аттал, становясь похожим на добродушного собаковода, соскучившегося по выводку любимых щенков. – Ахейская бригада приехала!

*

– Привет, парни, – добродушно рассмеялся Аттал и неуклюже привстал, встречая Сэма, Мирона и Нипеля.

– Аттал Иваныч, что с тобой? – загудел человек-скала Сэм, по всей видимости, не вылезавший из открытых спортзалов Фракийского Берега и ставший за месяц как будто ещё мускулистей.

– Прихворнул малость! – ответил хозяин, по очереди приобняв их здоровой рукой и плюхнувшись обратно в кресло. Он кивнул в сторону: – Доктор вон говорит – скоро на поправку пойду. Да, Сан?

– Да, Аттал Иванович, – заулыбался Саша Доктор и встал навстречу парням, протянув руку: – Рад вас видеть, пацаны.

А они, как всегда бывает после долгой отлучки, кинулись к нему обниматься, будто знали друг друга всю жизнь.

– А вы что, знакомы? – вопросительно просипел Аттал и озадаченно поиграл бровями.

– Конечно, Иваныч, – не полез в карман за словом Нипель и хохотнул. – Семь лет по тюрьмам да по лагерям, вместе на нарах чалились, зону топтали.

– Ты, топтун! – хрипнул Аттал и нахмурился. – Балабол ты, вот кто! Э-э-э… а где Витя?

– Какой Витя? – не понял Мирон и с вопросом повернулся к Нипелю, который посмотрел на Сэма, а тот удивленно пожал плечами.

– Витя Комар. Какой ещё-то? – раздраженно бросил хозяин.

– А мы-то откуда знаем, Аттал? – развел руками Мирон. – Мы же вот, только что с Берега приехали. Бабы разъехались по домам с барахлом, Лёха Молодой тоже к себе погнал, а мы сразу к вам.

– А Витя, что, не с вами был? – начал закипать Аттал.

– Нет, хозяин, – вдруг раздался спокойный голос, и из дома появился Валера с беретом в мнущих его руках. – Витя с ними не ездил.

– Как это не ездил, Валера? – повернулся к нему Аттал, заметно нервничая. – Ты же мне сам сказал, что… э-э-э…что он с ними поехал отдыхать!

– Я не мог сказать другого.

– Не мог сказать другого? Ты чё несешь, Валерка? Вы тут все вокруг ебанулись, что ли? – вдруг в бешенстве заорал Аттал, попытался вскочить со своего плетеного кресла, но чуть не завалился набок, еле успев ухватиться за подлокотник. – Эй, люди, в рот вас всех наоборот! Это я, все тот же Аттал! Живой и почти… э-э-э… здоровый! Что тут творится, блять? А? Я вас спрашиваю?

– Видите ли. Это я во всем виноват, Аттал Иванович, – вдруг подал голос Саня, понурив голову и пытаясь успокоить внезапно взбеленившегося хозяина дома.

– Доктор?! Вот от тебя я такого вообще не ожидал, спасибо тебе на карман, – поднял руку к голове Аттал и замолчал. Потом ответил уже немного остывшим голосом. – В чём виноват?

– Видите ли, – повторил Сан Доктор. – В течение месяца и даже больше, с момента, когда начали ставить уколы от инсульта и нейростимуляторы, никакого волнения больному испытывать нельзя. Это чревато негативными последствиями вплоть до изменения характера, проблем с психическим состоянием и так далее. Поэтому мы и сказали… – он помолчал, – что Витя уехал. Солгали по медицинским соображениям. Просто вам категорически нельзя нервничать!

– Ладно. Хорошо. – Аттал выдохнул, пытаясь успокоиться. – Хорошо. Нельзя, я понимаю. Но где, блять, тогда Витя? – Аттал гневно посмотрел на Доктора, а тот перевел взгляд на Берета.

Валера сглотнул и сказал:

– Вити нет.

– Валера, что, блять, значит, Вити – нет? – опять повысил голос Аттал.

– Витю убили.

– Как убили? – воскликнул Мирон. Сэм прижал ладонь ко рту, Нипель вытаращил глаза, а застывший Аттал смог лишь произнести: – Кто убил?

– Его убил… его убил телохранитель Вуйчиков, – не смея поднять глаза на босса, ответил Валера, облизнув пересохшие губы.

– Телохранитель? Серый, что ли? – недоверчиво прищурился Аттал. – Витю убил Серый? Это… это что тогда Комар должен был сделать, чтобы его шлёпнул Серый?!

– Витя… – Валера облизнул губы. – В общем, Витя грохнул Каспера Вуйчика. Из пистолета.

– Витя! Грохнул! Каспера! Вуйчика! – присел Нипель и вытаращил зенки. – Охуеть!

Аттал поднялся, глубоко задышал, оперся рукой на подлокотник и сел обратно в кресло, шумно выдыхая.

– Так. Так, так. Ни хера себе вы меня новостями кормите, ребятки! – было заметно, что новость выбила его из колеи. – Э-э-э… это когда-нибудь, конечно, могло. Но ведь не так. Не так, не так. А что Симон? Он ответил?

– Да… – Валера сглотнул. – Симон убил Антоху. Битой. И чуть не убил меня.

– Ёп твою душу медь, – выдохнул Мирон, перескакивая взглядом. Сэм опять прикрыл рот рукой, Нипель обхватил голову руками, Аттал глубоко и протяжно простонал. Слышно было, как где-то в кустах стрекочет кузнечик, и шумят в лесу деревья. Наверное, в этот миг каждый прощался с убиенными товарищами, вспоминая последнюю встречу и произнося про себя слова, которые нельзя выразить вслух, или думал, что будет дальше, а может, в голове у них царил мысленный вакуум, кто знает?

– И это … Симон больше никому не предъявит, потому что… – Валера облизнул губы. – Симона тоже вальнули.

– И Симона шлёпнули? – округлил глаза Мирон, словно очнувшись. – Поебистика какая-то! Но ведь он… Симон ведь неубиваемый! Его-то как смогли?

– Зарезали. Ножом.

– Симона замочили ножом? – не поверил здоровяк Сэм. – Да ну, нах! Блин, он же бычара такой, с ним даже я не справлюсь. Не, не, не! Не может быть, чтоб его убили.

– Не умирает только тот, кто не рождался, – строго ответил Аттал, уставившись в пустоту, а затем резко вскинул взгляд на Валеру. – А меня интересует другое – кто ж это сподобился выщелкнуть Симона Вучика? Не ты ли?

Берет отрицательно покрутил головой, выдержал паузу и скосил глаза в сторону Алекса:

– Вон, это Доктор его размотал.

– Доктор! Убил! Симона! Вуйчика! – ещё раз присел, обхватив голову Нипель, и куда-то пошёл на согнутых ногах, как на шарнирах. – Ебануться, девки гнутся!

Снова воцарилась тишина. Алекс почувствовал, как краснеет под взглядами всех присутствующих, и смог лишь развести руками да кивнуть.

– Охренеть, ребятки, охренеть. Э-э-э… Еще что-то мне нужно знать? – безжизненным голосом произнес Аттал, глядя в пол.

– Да, хозяин. Ещё… Колян Кащей и Тяпа пропали… – тихим голосом произнёс Берет.

Аттал глубоко вздохнул, поднес руку к глазам и так просидел несколько минут недвижимый. Его руки заметно тряслись. Наконец он медленно произнес, поперхнувшись:

– Что значит, пропали?

– После бойни они исчезли. Вы как тогда Коляна выгнали, они с Тяпой в доме не появлялись, но по работе исправно ездили, мы виделись регулярно, а потом вдруг потерялись сразу. Я поначалу думал, что опять в деревню уехали и квасят там, у них же такое бывало. Проверил всё и вся, но до сих пор ни слуху, ни духу. Они ведь ещё на нашем рабочем мобиле укатили, я пробил по базе – нигде у нас мобила не всплывала, ни на розетке, ни в сети. Нигде не появлялись, никто их не видел. Коннект молчит. Мобиль не фиксируется. Пропали куда-то парни, хозяин, – Берет сказал последние слова чуть не шёпотом, опустив плечи.

Уже в который раз хозяин замолк. На этот раз надолго. Никто даже не шевелился, кроме Нипеля, который достал из пачки сигарету и прикурил, несмотря на существующий запрет Аттала.

– Вот это мы отдохнули! – наконец со стеклянными глазами вымолвил Мирон.

– Вот это я приболел! – наконец слабым голосом вымолвил Аттал Иванович и с трудом поднялся. – Ладно, Валера, ребята, погнали… э-э-э… в кабинет. Всё расскажешь по порядку. Доктор, а ты иди, – начал было он, но увидев вытягивающееся лицо, махнул рукой, – ладно, заходи тоже. Берет за тебя подписался, так что можно.

Пропустив всех вперед себя, Аттал обернулся, глубоко вздохнул и обреченно поглядел в небо, по которому поползли тучи.

*

Уже через полчаса, выслушав лаконичный рассказ Валеры, в котором тот упустил истинную причину побоища и историю с двумя чемоданами, Аттал Иванович отдавал первые приказы:

– Так, Мирон, ты поедешь к этой, как её, к Марго. Расскажешь, что Антохи не стало, убили вместе с Комаром. Как-то так преподнеси, что он не один умер, а защищая Витю, который тоже героически погиб от этой, как его, – пощёлкал он пальцами и вспомнил, – от вражеской пули. В общем, так, чтобы ей полегче было. Скажешь, что за них уже отомстили, что погиб не зря. Э-э-э… Это ей тоже поможет. Потом решим, как с ней быть, с деньгами и вообще. Только…

Аттал пристально поглядел на Мирона и сморщил лицо:

– Только в трусы ей, блять, не лазь, чтобы утешить!

– Аттал Иванович, какие разговоры…

– Какие разговоры… Ты мне…э-э-э… зубы то не заговаривай, знаю я всё за тебя! И за Нипеля тоже! А ведь так нельзя, сколько я раз говорил?! Всем вам говорил! – голос хозяина дома дрожал от ожесточения. Аттал кинул грозный взгляд на Мирона. – Слаба у Антохи баба на передок, так ведь это не этот…э-э-э… не повод! Все, кому не лень Маргушку отжарили – и вдвоём, и как кому нравится! Это разве по понятиям – жену друга жарить? А сейчас так вообще! Это ты не с бабой поваляешься на диване! Это ты отношение к покойному, как это, к покойному другу таким образом выразишь. Смысл в том, что ты как бы скажешь всем нам, что тебе наплевать на своего погибшего… э-э-э… товарища!

– Да Аттал Иваныч, да вы чего?! Я что, не понимаю будто…

– Иваныч, ты чего на человека напал? Всё он понимает! – встал на защиту друга Нипель.

– Да чё он понимает? Ты сам-то чё понимаешь?! – уже откровенно разорался Аттал, переключаясь на другую цель. – Ты сторчался уже, Юрка, погляди на себя! Как слуга народов, ей богу – жаришь всё, что шевелится, башкой не думаешь! Я тебя выгоню к чертовой матери, чтоб тебя осёл копытом! Я об этом уже не раз говорил – ты дождёшься! Парни приехали загорелые, а ты белый, как … э-э-э… блять, как её? Как поганка, в рот тебя наоборот! По ночам поди свистел* (употреблял наркотики, алкоголь и до утра танцевал на дискотеках), днём отсыпался, так? Ты… – он заметил, что Доктор внимательно слушает и тут же примолк. – Ладно, проехали, потом поговорим.

И принялся дальше отдавать приказания.

– Сэм с Мироном, сначала заедете к Лёхе Молодому и его спортсменам, пусть летят сюда. Потом и погоните на эту, как её, в центре которая…

– На Агору? – подсказал Мирон.

– Но! Конечно на Агору, куда ещё?! Там зайдёшь в гости и к нашим. И в герусию, и к архонту. Как бы после отпуска желая со всеми встретиться-обняться. Скажешь, что у нас все отлично. Всем всё ясно?

Сэм молча кивнул.

– Витя умер, бар сгорел, куча трупов, – подал голос Мирон. – С этим как быть? Спросят же.

– Да, Витя умер. И Антоха, – тяжело вздохнул Аттал, задумываясь. – И это тоже нужно как-то подать. Непременно! Что-то верное, с точки зрения… ну, вы поняли. У кого какие идеи? А?

Все молчали, делая задумчивый вид.

– Лес рук, я погляжу, спасибо вам всем на карман, – недовольно пробурчал хозяин дома. – Я тоже ума не приложу. Каша в голове. Давайте кумекать, ребятки, иначе мы попадём под такой, как его, под такой каток… Да, кстати, Валерка, – повернулся к нему Аттал, – ещё раз проверь насчёт Кащея и Тяпы. Пробей по всем хатам, где они могут быть, по бабам, притонам, борделям, этим, как их… э-э-э…пансионам благородных девиц – везде! Если они на мобиле были, то должен он хоть где-то проявиться? Пусть парни Морозини у себя пробьют, вдруг он в эту… э-э-э… в Аквилею укатил? Пусть все розетки проверят, где-то же мобиль должен подзаряжаться? Если с Колькой что-то случится, то всё произошедшее в баре покажется детской … э-э-э… детской сказкой. – Он покачал головой. – Славка Орлан мне, да и всем вам, этого не простит, вне всяких сомнений. Да что там, я сам никогда себе не прощу! Все всё поняли?

Валера утвердительно кивнул головой:

– Понял, Аттал Иванович, проверю всё, что можно.

– Проверь всё, что можно. Хорошо. – Устало прикрыл глаза Аттал и снова поднял их на окружающих. – Так. Вернёмся. У кого какие идеи родились? Как из этого, как его, из этого дерьма выбраться? Думайте, ребятушки, думайте. Нам нужна причина. Люди будут задавать вопросы, э-э-э… почему Аттал убил Вуйчиков? Кто прав, а кто виноват? Что нам ответить?

Комнату сразу наполнило молчание, прерываемое лишь порывами ветра за стеной и поскрипыванием стула.

– А можно мне сказать? – вдруг осторожно произнёс Саша, взявшись за край стола.

– Валяй, – кивнул Аттал, устало прикрыв глаза.

– Я могу ошибаться, но, я думаю, что можно так сказать: мол, не захотели братья Вуйчики отдавать оставшиеся рублы за бар, вот Витя их вызвал к себе…

– Вызвал к себе! – фыркнул Нипель. – Ну, ты загнул.

– Или выманил к себе, это не важно, – махнул рукой Саша. – Главное, на встрече Вуйчики окончательно отказались отдать деньги, выхватили стволы, а Витя с Антохой в ответ разбили их наголову, хоть и ценой собственной жизни. А это не так-то было и просто – завалить братьев! Ведь все это знают! Причём, Аттал Иванович, всё это произошло ровно в то время, когда две трети бригады не было в полисе, так ведь? То есть вы остались в полисе малыми силами, но всё же победили! Все аргументы на вашей стороне, верно?

– Так. И что? Продолжай, – кивнул Аттал, открыв веки.

– Вообще, можно сказать, что вы… отбили нападение соседнего полиса, – развивал идею Доктор.

– Какое ещё нападение соседнего полиса? – недоверчиво вытянулся Аттал, а Валера Берет очень и очень напрягся. Разговор коснулся такой темы и в такой обстановке, что ему даже думать об этом не хотелось. В эти секунды он чувствовал, что балансирует на краю ямы, в которой можно вполне оказаться погребённым заживо.

– Как какое нападение? – увеличил градус напряжённости Доктор. – Давайте абстрагируемся. Они заявились к вам в полис, так? Они хотели кинуть вашего помощника, верно? И приехали с оружием. Так поступают только враги. А, может быть, Вуйчики приехали вовсе не для того, чтобы забрать бар, а чтобы захватить весь полис, пока его хозяин в отключке? Но ваши люди отбили атаку, уничтожили верхушку враждебного полиса, а сейчас вы собрали силы и готовы преподать урок любому другому наглецу. Ведь война в нашем обществе – легальна, а стычки – нет. Вот. И ещё надо сказать, что вы в полном порядке, ходите на рыбалку и охотитесь на крупную дичь. И непременно на вашем столе каждый день свежее мясо. Так и нужно подать, мне кажется. Или я ошибаюсь?

Мирон внимательно поглядел на Сашу и прищурился, словно увидел впервые. Валера Берет мало что соображал, для него детали разговора пронеслись в тумане страха, и сейчас он просто понемногу отходил. Сэм морщил лоб, плохо понимая полученную информацию. Юра Нипель в голове строил воздушные замки на песке. Аттал Иванович недовольно поглядел на Доктора и с желчью в голосе проворчал:

– Херню ты какую-то придумал, Сан. Не знаешь, так не трепли говорилкой! Как, блять, братья могли на меня напасть, если они мои… э-э-э…друзья? Знаешь, что чаще всего приводит к ошибкам?

– Н-н-нет, – неуверенно ответил Доктор, слегка ошарашенный от появления новых слов в лексиконе хозяина дома и настолько неуважительного отношения к себе.

– Чаще всего к ошибкам приводит недостаток этой, как её, информации. Один человек узнает несколько фактов, на их основе делает вывод. А другой – знает больше, и это приведёт его к совершенно иному… э-э-э… как это слово называется?

– Выводу?

– Умозаключению, – заострил Аттал. – Из-за такого и происходят, в основном, конфликты, кстати. Есть такая притча о том, как поспорили друг с другом – конфуцианец и буддист, чьё учение вернее. День спорят, два, три. Наконец, выясняется, что конфуцианец ни разу в жизни не читал… э-э-э… буддистских книг, а буддист – конфуцианских. Вот и получается, что они три дня спорили о том, чего не знают – так и у тебя. Ты делаешь вывод, не зная, что братья были моими…э-э-э… друзьями, и именно я привёл Вуйчиков в полисы. Понял? Это именно я повлиял на то, чтобы они стали боссами Ганзы – это моё решение было! Мы с ними, как это говорится? Долбаная башка, ничего уже не соображает! – Аттал снова начал психовать и щёлкать пальцами. – Мы с ними пуд соли вместе съели. Вон Валерка не даст соврать. Поэтому, когда ты говоришь, что они могли приехать в полис, чтобы с помощью оружия… это, как его… захватить Ахею – ты говоришь о том, чего не знаешь. Этого просто не может быть, потому что быть не может.

Аттал замолчал, недовольно откинувшись на кресло. Тут взял слово Мирон:

– Аттал Иванович, вы правы, конечно, но и рациональное зерно в предложении Доктора есть. Думаю, что нужно сказать как есть, но немного приукрасить: что братья поссорились с Витей Комаром из-за бара, Каспер не спешил отдавать ему деньги за «Туман», а Витя к нему в последнее время относился очень плохо – и все это знали. На этом фоне вспыхнула неприязнь, переросшая в смертоубийство. Все её участники мертвы, то есть виноватых искать не нужно. Никакой политики – сплошная бытовуха.

– Сплошная бытовуха, – согласно покивал Аттал. – А почему я не появляюсь?

– Потому что скорбите о друзьях: о Вите и об Антохе. Из-за траура не появляетесь на публике. Доктор прав. Отходите от смерти друзей, охотитесь на крупную дичь, и – как ты сказал, Саня – на вашем столе непременно свежее мясо. По-моему, норм.

Аттал Иванович долго тёр подбородок. Наконец посмотрел на Мирона, затем на Доктора и кивнул.

**

Всё прошло, как по маслу. Тем более что Луиза, которая была ещё и личным секретарем Аттала, собственноручно написала доброжелательное письмо архонту, что являлось теперь большой редкостью и ценилось, как признак искреннего уважения. Аттал подписал. Мирон поехал улыбаться и балагурить на Агору – деловой, административный, торговый и развлекательный центр полиса, встречаться с демократически выборным руководителем – архонтом и геронтами – членами законодательно органа – герусии. У людей Аттала везде был свободный вход, поскольку ему принадлежало почти треть всей жилой и торговой недвижимости полиса.

Помимо авторитета, хозяин полиса обладал невероятно мощным бюджетом, часть которого тратилась на защиту и нападение. Защитой руководил Валера Берет, отставной вояка, участник локальных военных конфликтов, краповый берет, если это кому-то о чём-то говорит. Атталу он нравился за то, что никогда не задавал лишних вопросов, всегда выполняя свою работу без сучка и задоринки. В жутких переделках бывал верный Берет, умудряясь выходить сухим из воды, разя врагов налево и направо, голыми руками и холодным оружием, не щадя ничего и никого, отчего биография его покрылась сгустками кроваво-красных пятен. Но Аттал знал, что, как только тот выйдет из-под защиты хозяина Ахеи, то вряд ли сможет отбиться от желающих перерезать ему глотку и закопать поглубже в сыру землицу. Вот поэтому Аттал и доверял Валере самое ценное – сохранность своей жизни и собственности от любой угрозы извне.