К сожалению, Саня был не первым, от кого я слышал подобные рассуждения. Не умеешь что-то делать – стань начальником! Этот анекдот в последнее время стал реальностью. И если один-два дурака на руководящих должностях не могут сильно испортить общий котёл каши, то когда их количество начинает превышать какую-то критическую массу, начинается хаос.

Жаль только, что умные люди никогда не останутся без работы, а границу по итогу охранять будет некому.

– Тепляков! Остановитесь! – Голос прозвучал настолько неожиданно, что я едва удержал себя от желания отпрыгнуть в сторону. Обернувшись, я увидел, как в нашу сторону направляется усатый худой мужчина в форме и с погонами полковника.

– Доброе утро, Евгений Вячеславович, – без особого почтения поздоровался Саня.

– Что вы здесь делаете? – кинув на нас подозрительный взгляд, осведомился полковник.

– Работаю, – практически огрызнулся Тепляков. – У вас ко мне что-то срочное?

– Тепляков! Мне кажется, что я имею право задавать подобные вопросы! – Судя по всему, полковник не ожидал столь жёсткого отпора и откровенно опешил от происходящего.

– Евгений Вячеславович, я выполняю поручение командира отряда, все вопросы к нему, – безапелляционным тоном заявил мой однокашник. – А сейчас извините, мы торопимся.

Развернувшись на каблуках, Саня быстрым шагом направился по коридору, а мы с Мироном, переглянувшись, пошли следом за ним, так и не издав ни звука в сторону полковника.

– Крутовато ты с ним, – негромко прокомментировал я увиденное, догнав однокашника. – Или у вас сейчас так принято общаться между собою?

– Да пошёл он! – неожиданно зло огрызнулся Саня. – Перевели откуда-то с Лубянки, очередной прыщ на неприличном месте. Где и когда он служил – никто не знает, зато гонору, как будто лично у Карацупы собакой подрабатывал. Ходит, всё время свой нос сует куда ни попадя. Я вообще не понимаю, чем он занимается.

– Может, от особистов казачок засланный? – предположил Мирон. – Бывает же такое. Присылают вроде дурачков жалом поводить, обстановку разведать.

– Да не знаю я, – отмахнулся однокашник. – Не до него сейчас, нам бы человека не проворонить.

Вообще-то, услышав суть нашей с Мироном просьбы, Саня поначалу таким энтузиазмом не светился.

– Андрюха, ты, прежде чем мне подобное предлагать, головой думал или каким-то другим местом? – уставился на меня широко раскрытыми глазами Тепляков. – Это ж подсудное дело! Меня прокуратура мехом наружу вывернет. И это в лучшем случае! А то и уволят попросту.

– Саня, тебе сказали оказать нам полное содействие, – уговаривал я приятеля. – Ну мы же не по частной лавочке сюда приехали. И не пару ящиков икры пытаемся через границу протащить. Мы по делу, причём очень важному.

– Да я не против, – сопротивлялся Тепляков. – Вот только ты уедешь, а я останусь. И все шишки обязательно посыпятся на мою голову. Ты хотя бы сам посчитал, сколько статей УК и прочих указиловок мы планируем нарушить?

– Вот именно поэтому и был организован звонок твоему руководству, – тоном искусителя продолжал убеждать я своего однокашника. – По сути своей-то, кроме тебя в этом балагане вообще никто не участвует. Твоих прав вполне хватит, чтобы проштамповать бумажки и провести процедуру через компьютер. А большего и не надо. Мы уедем через служебную парковку, а ты выйдешь через зону прилёта, мило улыбнёшься встречающим, и всё!

– Я прям заранее представляю, как Эдик орать будет! – мечтательно закатил глаза Мирон.

– Какой Эдик? – не понял нас Саня. – А что я вашему полковнику Седых скажу, если он в зоне прилёта будет?

– Эдик – это и есть полковник Седых, – успокоил я однокашника. – С ним, если что, Мирон общаться и будет.

– Чудны дела твои, – пробормотал Тепляков, а затем посмотрел мне прямо в глаза. – Я хочу позвонить командиру отряда! Обидишься?

– Нет, с чего бы это? Я прекрасно понимаю, на что тебя толкаю! Так что звони!

– Мне, наоборот, кажется, – добавил Мирон, – что это сейчас самое разумное. Если командир скажет «да», то тебе вообще предъявить нечего. А иначе, я думаю, он не скажет.

Саня вздохнул и потянул из кармана служебный мобильник. Переговоры с руководством и впрямь оказались достаточно короткими. Судя по всему, Теплякову не только подтвердили ранее отданные распоряжения, но ещё и наорали вдогонку, чтоб не отвлекал высоких начальников неуместными уточнениями.

Саня завершил вызов, недоверчиво покрутил головой, а затем почесал затылок.

– Да уж, задачка! Зачем это нужно, ты мне, конечно же, не расскажешь?!

– Извини, – пожал я плечами. – Сам понимаешь, мы не развлекаться приехали. Так что и секреты тут не совсем мои. Просто подстраховка никогда не бывает лишней. Прапора найдёшь какого-нибудь, чтоб по комплекции под описание подходил?

– Да я вот думаю, – ещё раз почесал затылок Саня. – Дело мутное, зачем прапора под монастырь подводить? Я сам переоденусь. А там разберёмся, как и что. Прапор будет нужен только до дверей, чтобы мы вышли спокойно.

– И кто-нибудь, чтобы вывел Андрея на служебную парковку, – добавил Мирон. – Причём быстро, не объясняя каждому встречному, что мы тут делаем.

– Это мелочи, – отмахнулся Тепляков. – На фоне той канители, которую вы затеяли, просто цветочки.

– Как скажешь, – хлопнул я себя ладонями по бёдрам. – Я озвучил тебе, что нам нужно, а дальше поступай, как решишь! В конце концов, это твой огород, мне здесь правила устанавливать не с руки.

Сейчас, наблюдая за хозяйской походкой своего однокашника, я лишний раз убедился, что всё сделал правильно. Он знал в аэропорту каждый закоулок, и скрытые от посторонних глаз течения закулисной деятельности давно уже стали для Сани всего лишь рутинной повседневностью. Даже я, неоднократно бывавший в этом аэропорту по обе стороны от линии госграницы, и то периодически путался, пытаясь сориентироваться, через какие служебные лестницы он нас ведёт.

– Вот смотри, – наконец остановился и указал мне Саня на толпу людей за стеклом. – Пассажиры рейса из Парижа. Нужного человека видишь?

– Да вот же он, – первым сориентировался Мирон. – Как заказывали, в толстовке с капюшоном.

– Отлично! – заулыбался Тепляков и забубнил в небольшую переносную рацию. – Шестьсот первый, ответь четырнадцатому.

– На приёме! – немедленно отозвался из динамика хриплый голос.

– Светлые волосы, с меня ростом, голубая толстовка с капюшоном, – передавал Саня данные невидимому собеседнику. – Пусть девочки отправят его в четвертую кабинку. Данные человека помнишь?

– Обижаете, – протянул голос из рации. – Всё будет в ажуре.

– На связи, – бросил в рацию Тепляков, провожая взглядом нужного нам человека.

Дальше всё пошло по плану. Мы шли параллельно потоку пассажиров, а затем проследили, как нужного нам человека отправляют в кабину паспортного контроля.

Тем временем Саня завёл нас в классическое казённое помещение без окон, зато с двумя дверьми. Допросная, конечно, выглядит немного иначе, но у неё, к сожалению, был всего лишь один выход в общий зал.

Эту же комнату, похоже, вообще давным-давно не открывали и никак не использовали. Стол, три стула и лампа дневного света под потолком. Обстановка небогатая, но большего сейчас никому и не требовалось. Хорошо, что хотя бы пыль протереть успели. Прошло несколько томительных минут ожидания, а затем противоположная дверь стремительно распахнулась.

– Товарищ полковник! – Старший лейтенант улыбался во всю ширь своей улыбки. – Вот, гражданин Еремеев доставлен.

– Куда доставлен? – возмутился молодой человек, который вошёл в комнату вместе со старлеем. В его речи отчётливо слышался иностранный акцент, но русским он владел явно неплохо. – Это произвол. Я, между прочим, гражданин иностранного государства. Я прилетел в Россию с частным визитом. И я буду жаловаться.

– Свободен, Иванов, – махнул рукой Саня и состроил максимально суровую физиономию. – Присаживайтесь, господин Еремеев. Сейчас всё выясним.

– Я прилетел в Россию с частным визитом, – повторил молодой человек. – У вас нет права меня задерживать. Я ничего не нарушил и требую объяснений!

– Давайте вы присядете и мы спокойно поговорим, – миролюбиво предложил Саня, рукой указывая на стул перед собой. Сам он сидел на точно таком же, выложив перед собой рацию и мобильный телефон. Кнопочный, конечно. Никакие другие пограничникам последние лет десять не положены. Мы же боремся за информационную безопасность. Мозгов нашим начальникам Бог не дал, поэтому они никогда не догадаются, что основной канал утечки информации – это не смартфон, а человек, в чьих руках он находится. Тем более те, кому надо, таскают в карманах по два, а то и по три телефона.

– Я не собираюсь садиться, а уж тем более тратить своё время, – горячился молодой человек. Он явно начал волноваться, отчего его акцент становился всё сильнее и заметнее. – Мне надо торопиться. Меня ждут!

– Молодой человек! – немного усилил нажим в голосе Тепляков. – Присядьте и выслушайте нас! Нам кажется, что вам угрожает опасность!

– Какая? – нетерпеливо посмотрел на моего однокашника парень. – Вы сообщили об этом в посольство моей страны?

– При чём здесь посольство? – поморщился Мирон, понимая, что лёгкого разговора не получится. – Мы же вас не депортировать пытаемся.

– Тогда давайте я позвоню в посольство и мы пригласим сюда кого-нибудь из его сотрудников, – напыжился юноша. – Обещаю вам, что сегодняшний инцидент не окажется безнаказанным.

– Вы прилетели в Москву на похороны своего дедушки? – Этого вопроса юноша явно не ожидал, а потому посмотрел на меня с выражением крайнего изумления на лице.

– Кто вы такой? – Надо отдать должное, реакция у паренька оказалась достаточно быстрой. Другой бы на его месте ещё минуту глазами хлопал.

– Жан Еремеев? – сочетание французского имени и русской фамилии звучало необычно, но в установочных данных, полученных от Эдика, было написано именно так.

– Жан Мари Еремеев, – поправил меня юноша, не отводя взгляда своих ярко-голубых глаз.

– Извините, – кивнул я, но даже не подумал стушеваться или сменить тон. – Я повторяю свой вопрос. Вы прилетели на похороны своего дедушки, Ивана Максимовича Еремеева?

– Допустим, – процедил юноша. – Но мне кажется, что вас это не должно касаться. У меня много родственников в России, и я решил навестить их.

– Впервые за двадцать восемь лет? – ухмыльнулся Мирон. – Прям на слезу пробило от умиления.

– Кто вы такие? – вновь повторил вопрос Еремеев, теперь уже глядя на нас троих поочерёдно. – Господин пограничник, может быть, вы объясните мне, в чем, собственно, дело?

– К сожалению, нам стало известно, что вам угрожает опасность, – максимально мягко и вкрадчиво попытался сказать я, привлекая к себе внимание юноши. Я сел на стул рядом с Тепляковым, надеясь, что это хотя бы немного успокоит Жана Мари. – Мы искренне заинтересованы в том, чтобы вы не пострадали и смогли принять участие в похоронах своего дедушки. Именно поэтому нам и пришлось устроить здесь этот маленький спектакль. Разумеется, ваши документы в порядке, но наша страна не Франция и вы не представляете, что вас ждёт за дверьми этой комнаты.

– Мне кажется, что вас это и не должно беспокоить! – Голос молодого человека подрагивал, но говорил он твёрдо и явно не собирался идти на попятную. – Я совершеннолетний, и я гражданин другого государства! Я требую адвоката!

– Да что ж ты трудный такой! – вскипел Мирон и буквально в одну секунду оказался рядом с Еремеевым. – Посла ему, адвоката… Н-на!

И пудовый кулак отправил гражданина Франции в глубокий нокаут.