Дочь диакона Влахернской церкви в Константинополе, она по смерти отца была бабкою своею выдана замуж. Дядя ее подвизался в иноческом образе на Олимпе, и Анна иногда посещала его, стремясь душою своею к подвигам богоугождения. Подвижник утешал ее в ее скорбях и увещевал ее терпеть до конца. Согласно его предсказанию умерли муж и дети блаженной Анны, и она получила возможность всем сердцем своим отдаться любви Божией. Она раздала бедным все, что имела, и проводила время в посещениях святых храмов. Однажды она встретила одного старца-подвижника и по слову его приняла иноческий сан. Это было в царствование Копронима и Ирины (780–790гг.), во время жестокого гонения на почитателей икон и инокинь. Анна укрылась под именем евнуха Евфимиана в Вифинском монастыре и ревностно отдалась монашеским подвигам, служа всем примером истинного послушания и горячей молитвы. К ней начало стекаться много народа, чтобы насладиться ее боговдохновенными беседами. Патриарх Тарасий вызывал инока Евфимиана в столицу для бесед и затем выстроил для бесед его новый монастырь, так как прежний Вифинский оказывался тесным. Последние годы жизни Анна провела в уединении и скончалась 29 октября 826 года. При жизни своей она была прославлена даром чудотворений.
Супруг праведной Анны Елкан имел двух жен, из которых Анна была любимою. У нее не было детей; по еврейским понятиям, это было большим несчастьем, и она много страдала от сознания своего бесплодия. Один раз вся семья Елкана отправилась в село, где находилась в то время скиния завета. Там Анна с великой скорбью и усердием взывала к Богу. Она мысленно давала обет, что если Господь дарует ей дитя, то она посвятит его на всю жизнь Богу. Во время молитвы ее у дверей скинии сидел первосвященник Илий. Видя женщину, уста которой шептали неслышные слова, Илий вообразил, что она пьяна, и сделал ей выговор.
– Я не пьяна, господин! – возразила ему Анна, – но дух мой томится.
– Иди с миром, – отвечал ей первосвященник, – Бог Израилев исполнит то, о чем ты просила.
Так и сбылось. У Анны родился сын, которого она назвала Самуилом; по-еврейски это значит: «испрошенный у Бога».
Когда мальчик подрос, Анна отвела его к первосвященнику Илию и сказала: «Господин, я та самая женщина, которая при тебе молилась Богу о даровании ребенка. Господь мне дал его, и вот я его отдаю Богу на все дни его жизни…». И стала Анна в восторженных словах прославлять величие Божие:
«Нет твердыни,– говорила она,– как Бог наш. Лук сильных преломляется, а немощный препоясывается силою. Сытые работают ради хлеба, а голодные отдыхают. Бесплодная рождает семь раз, а многочадная изнемогает. Господь умерщвляет и воскрешает, низводит в преисподнюю и возводит. Да не хвалится мудрый мудростью своей, не хвалится богатый богатством своим, но желающий хвалиться да хвалится тем, что разумеет и знает Господа!»
Оставив сына в храме, Елкан и Анна вернулись к себе, и Господь, приняв от них благосклонно их дар, утешил их еще рождением трех сыновей и двух дочерей.
Отрок же Самуил возрастал телом и исполнялся премудростью и благочестием.
По малолетству императора Греческого Феодосия II царством правил мудрый вельможа Анфемий, человек весьма благочестивый и пользовавшийся всей полнотой царской власти. У него было две дочери. Старшая из них, Аполлинария, отличалась чрезвычайной приверженностью к храмам и молитве. Понятно, что ее родители подумывали об устройстве ее судьбы. Но, когда стали предлагать ей выйти замуж, она говорила, что единственное ее желание идти в монастырь и поступить в число непорочных дев. Она просила родителей, чтобы они познакомили ее с какой-нибудь инокиней, так как желала научиться через эту инокиню чтению Псалтири и других книг Св. Писания. Настойчиво она продолжала отказываться от самых блестящих брачных предложений и самых дорогих подарков и твердила одно: «Посвятите меня Богу».
Делать было нечего. Родители сыскали ей опытную инокиню, от которой она научилась разумению Священного Писания. Затем Аполлинаpия стала проситься у родителей в святые места, чтобы поклониться животворящему кресту и местам воскресения Христова. Аполлинария была единственной утехой своих родителей, так как ее младшая сестра была одержима нечистым духом, и не могли они согласиться на ее просьбы, но ее неотступность сломила их упорство. Они собрали ей много провожатых из числа своих рабов и рабынь, вручили ей большое количество золота и серебра и, прощаясь с ней, сказали, что, по-видимому, Господь избирает ее инокиней и что они просят ее молиться за них в святых местах. Ее прощальными словами были: «Как вы исполняете желание моего сердца, так пусть и Бог исполнит ваше прошениe и избавит в день скорби».
И вот достигла она Иерусалима и там, перед гробом Господним, молилась о своих родителях. Она усердно посещала там женские монастыри, подавая щедрые жертвы. В то же время она стала постепенно отпускать своих рабов и рабынь, богато их вознаграждая за прежнюю службу. С оставшимися при ней рабами она отправилась в знаменитый город Александрию для поклонения мощам святого мученика Мины. Правитель области, ввиду высокого положения в государстве ее отца, узнав о ее приезде, выслал ей навстречу почетных мужей, а она, отклоняя эту встречу, прибыла в город ночью и сама пришла в дом проконсула. Когда там изумились ее смирению, она высказала им единственную просьбу, чтобы они отпустили ее немедленно, избавляя ее от всяких почестей, так как она хочет свободно молиться мученику Мине. Ей поднесли богатые дары, но все дары Аполлинария раздала нищим. Затем она стала обходить церкви и монастыри Александрии и познакомилась с одной старушкой, которую просила купить ей тайно все нужное для инока мужского пола. Эту одежду Аполлинария спрятала у себя. Наконец, она отпустила на волю последних своих рабов и рабынь, кроме двух стариков, и отплыла к месту упокоения мученика Мины. Потом Аполлинария проехала в крытой повозке в пустыню Скит и навестила живших там пустынников.
Наступил вечер. В безлюдных местах тихо двигалась повозка с возвращавшейся в Александрию Аполлинарией. Крепко держала в руках она заветный сверток с мужской монашеской одеждой и просила Бога дать ей возможность незаметно уйти из мира. Слышались только удары копыт по каменистой почве. Рабы ее, из которых один правил, а другой сидел сзади, молчали. Давно наступила темнота, и лишь звезды освещали дорогу одиноких путников. Аполлинарии казалось, что пробила решающая минута. С бьющимся сердцем она откинула занавеску повозки и увидела, что оба ее раба дремлют. Тогда, стараясь не шуметь, она тихонько сняла с себя мирскую одежду, которую бросила тут же, на дне колесницы, и надела иноческое мужское одеяние: «Господь,– думала она,– Ты дал мне облечься в этот образ, дай мне до конца нести его по Твоей святой воле». Все было тихо. Так же загадочно, задумчиво и невыразимо светились с неба частые звезды, так же ненарушимо было безмолвие беспредельной пустыни. Несколько шагов – и Апполлинария будет навсегда оторвана от миpa. Аполлинария, знатнейшая дева Царьграда, исчезнет, умрет, упразднится – будет лишь свободная душа человеческая, ушедшая в подвиги.
Кто опишет эти последние минуты, когда с чрезвычайной ясностью в душе встают дорогие картины прошлого и с еще большей яркостью мелькают картины, картины захватывающей духовной жизни! Сожаление о родных, тяготение к Богу, последняя борьба с миром, величайший порыв к небу – все это волнует, томит и счастливит человеческую душу…
Ночь углублялась. Звезды задумчиво и загадочно горели, а повозка, везшая Аполлинарию, была пуста. Только на дне ее лежала женская одежда, да дремали два раба.
Когда первые блеснувшие на горизонте лучи солнца разбудили рабов, они заметили, придя в себя, что колесница пуста. Долго звали госпожу свою рабы и, не находя ее, не знали, как поступить. Наконец, они решили ехать в Александрию и объявить обо всем проконсулу. Тот послал рабов с одеждой Аполлинарии и письмом от себя к ее отцу в Царьград. Долго неутешно рыдали родители, но, наконец, покоряясь воле Божией, воскликнули: «Боже, Ты ее избрал, Ты ее утверди на новом пути!» Все знакомые их и множество царьградского народа молились за Аполлинарию, понимая, что она тайно поступила на подвиг самоотречения и на служение Богу.
Между тем Аполлинария осталась близ того места, где она вышла из колесницы в пустыне около болота. Место это было крайне неудобно для житья. Болото изобиловало тучами комаров, нестерпимо жаливших тело. Но она не жалела этого тела, стараясь его сделать похожим на броню черепахи. Ее палил зной солнца и иссушали труды, посты и бдения. В этих трудах она убила в себе все зачатки страстей и победила дьявола. Господь хотел призвать ее к служению духовной пользе людей и во сне послал ей ангела с повелением идти в Скит и называться Дорофеем.
Как-то утром она оставила свое одинокое убежище, пошла из пустыни и встретилась с пустынником Макарием, который сказал ей: «Благослови, отче». Этого пустынника она просила приютить ее в Скиту. Старец, видя ее смирение, принял ее и дал ей послушание делать циновки из тростника. Она жила в суровых и постоянных подвигах, как жили все пустынные отцы. Господь за ее светлую жизнь и за ее самоотречение прославил ее дарами духовными: она имела благодать исцеления недугов. Имя подвижника Дорофея было у всех на устах.
О проекте
О подписке