Диана КАН. ПоБАЛовались!

В Оренбурге состоялся бал-презентация первого Аксаковского альманаха «Алый цвет»

Выбор времени проведения мероприятия стал своеобразным тестом-маркером для Оренбургского областного литобъединения имени Аксакова, презентовавшего в формате бала первый выпуск Аксаковского литературного альманаха «Алый цвет». Собрать публику в разгар литературного сезона не сложно, а вот попробуй сделать это летом, когда народ разбредается по дачам, отпускам, югам… Тем не менее «бальный» литературный тест аксаковцы прошли с честью, собрав почти аншлаг. А под конец так расшевелили публику, что она охотно из разряда реагажа перешла в разряд непосредственных участников мероприятия.

Начался бал традиционно, как начинались все балы во все времена – торжественным шествием участников, разделившихся попарно, под звуки полонеза. А потом к микрофону вышли распорядители – поэты Юрий Полуэктов и Виолетта Куделина – и объявили первый флешмоб. В его основу легли стихи о четырех бальных возрастных женских сезонах от поэта, известного под псевдонимом Дон-Аминадо. По сути, Дон-Аминадо в жанре мини-поэмы предвосхитил известный афоризм из кинофильма «Золушка»: «Ужасно вредно не ездить на бал, если ты этого заслуживаешь»:

Если вам семнадцать лет,

Если вас зовут Наташа,

То сомнений больше нет,

Каждый бал – стихия ваша.

И так далее. Четыре поэтессы-аксаковки – Наталья Кукушкина, Олеся Куземцева, Надежда Остроухова и Ирина Любенкова – разыграли этот шуточный флешмоб, задав балу тональность шутливой непринуждённости.

А собрал всех поэтов и читателей в прекрасном дворянском Голубом зале Оренбургской областной библиотеки первый номер альманаха «Алый цвет», выпущенный силами участников Оренбургского областного литобъединения имени Аксакова. При этом авторы альманаха решили показать не только поэтические таланты. Аксаковцы – народ разносторонний! К примеру, красивую солнечную корону для будущей Королевы бала сотворила – связала! – поэтесса Надежда Остроухова. Рядом с короной обосновалась небольшая выставка вязаных миниатюрных игрушек Надежды, которые так приятно взять в руки…

…Какой же бал без игры в фанты? Они помогали выбрать выступающих, первыми «призвав» на сцену танцовщиц фламенко – подруг поэтессы Елены Кубаевской. Три харизматичных огненных танцовщицы, включая Елену, очень украсили бал и зажгли глаза публики интересом, ведь фламенко – не просто танец, это исповедь женской души. Да и сам бал, если на то пошло, тоже не просто танцы. Настоящий бал никогда не ограничивался ими, это же не дискотека! Балы в дореволюционной России (и не только в России!) всегда были площадкой высокой политики, ярмаркой дворянских невест, местом знакомства и интриг и, конечно, литературным салоном.

Именно на балах проходили презентации многих произведений Пушкина – в авторском исполнении. Вместе с тем известно, что поэт не только читал там стихи, но и прекрасно танцевал. И своего рода реверансом в адрес Александра Сергеевича стали танцевальные номера юных поэтесс Ксении и Екатерины Мотыженковых, поставленные самими исполнительницами.

Авторы альманаха «Алый цвет» – Виолетта Куделина, Андрей Юрьев, Надежда Остроухова, Ирина Любенкова, Наталья Кукушкина, Олеся Куземцева, Елизавета Курдикова, юные Катя и Ксюша Мотыженковы, Каламкас Битымова, Ирина Лаврина, Евгений Жиров – читали стихи самых разных жанров: от гражданской и патриотической лирики до иронических стихотворений. Приехавший из дальнего Медногорска поэт и бард Юрий Резинин в дополнение к стихам подарил присутствующим авторские песни. Распорядитель бала Юрий Полуэктов не ограничился авторской декламацией – пригласил поэтессу Елену Кубаевскую помочь ему театрализовать его стихотворения, ставшие ещё одним флешмобом бала, очень тепло принятым публикой…

Фанты помогли распорядителям разыграть три призовых экземпляра презентуемого альманаха. Была объявлена уникальная возможность прочитать стихи Пушкина и получить альманах в подарок, и публика не преминула воспользоваться этим шансом – вышедший тиражом 300 экземпляров альманах уже стал библиографическим раритетом!

Церемония выбора и коронации Королевы бала очень оживила публику, поскольку выборы были открытыми и прямыми. А контроль за подсчётом голосов (лес поднятых рук за каждую из 11 кандидаток) был поручен Юрию Полуэктову. В итоге из всех соискательниц – одна другой краше, самого разного возраста: от пяти лет и старше – была выбрана публикой девятилетняя поэтесса и танцовщица Катя Мотыженкова. А церемонию коронации провела создательница эксклюзивной короны поэтесса Надежда Остроухова.

Под занавес распорядители бала объявили игру, которую многие из нас знают с детства – ручеёк, плавно перетекший в финальный вальс.

Ну что ж, бал окончен – да здравствует бал! Обращаясь к коллективу и к публике, выражаю надежду, что уже совсем скоро мы проведём Аксаковский золотой осенний бал. Так что готовьте стихи и наряды!

Фото Владимира Баклыкова и Дианы Кан

Сотворение легенды

Вадим КУЛИНЧЕНКО. Война реальная и бумажная

Автобиография, или, скорее, размышления о прожитых годах

Родился я 23 декабря 1936 года в городе Острогожске (тогда слобода Новая Сотня, по улице Ленина, д. 22, теперь это ул. Освобождения, д. 66) в семье бондаря, который организовал артель, а потом перешёл в разряд служащих. До войны мой отец Куличенко (именно так, это особая тема, почему я один в семье остался Кулинченко, хотя мои исследования привели к тому, что моя фамилия истинно подлинная нашего рода) Тимофей Афанасьевич, 1912 года рождения, стал председателем профкома Острогожского пищевого комбината. На фронт он ушёл добровольцем – политбойцом, так как был членом партии большевиков (ВКП(б)), где в 1941 году в боях за Ленинград был ранен, пуля прошла навылет через голову. Там при ранении был утерян партбилет (к слову, его нашли поисковики в 1981 году, но отец отказался восстанавливаться в партии из-за бюрократического отношения райкома партии к этому вопросу). После ранения он потерял всю грамотность, шесть месяцев не разговаривал, врачи определили ему срок жизни в один год, а он прожил ещё более сорока. Всю жизнь после освобождения города от оккупации он проработал бондарем на различных предприятиях города.

Мама, Анна Леонтьевна, великая труженица, воспитала троих достойных детей. Мой брат Владимир Тимофеевич Куличенко, полковник КГБ, разведчик, был резидентом в Берлине в горячие 60–70-е годы прошлого столетия, умер рано, в возрасте 55 лет – настоящие разведчики долго не живут. Сестра Куличенко (Бондарь) Екатерина Тимофеевна, скромная труженица, живёт ныне в Нововоронеже у дочери, но её помнят и сегодня в Острогожском райпотребсоюзе.

Себя я помню с момента оккупации г. Острогожска гитлеровцами (немцами, мадьярами, итальянцами и прочей нечестью) в 1942–1943 годах (читай мой рассказ «Война моего детства»).

В 1943 году в послеоккупационном Острогожске меня приняли в первый класс Романовской начальной школы (по улице Прохоренко). Помню, как я шёл в школу в 1-й класс: мама несла стол, а я табурет (это сегодня дети и родители несут цветы, а тогда…). В школах не было никакой мебели, кроме классной доски, поэтому ученики приходили со своими столами и стульями (непременное условие принятия в школу). Тетрадей не хватало, писали на газетах между строк, а вместо чернильниц-неразливаек использовались всякие баночки, поэтому кругом были чернильные пятна. (О шариковых ручках тогда никто и не знал. В школах процветала игра в металлические пёрышки для ручек, они были разных форм – с носиками и без. Помню даже названия некоторых из перьев – «рондо», «скилетик» и т.д.).

С нами, 7–8-летними, учились и более взрослые дети (14–15 лет). Тогда, чтобы поступить в РУ (ремесленное училище), нужно было иметь начальное образование, о чём выдавалось свидетельство об окончании 4-х классов. Учились все увлечённо, с верой в будущее… Сегодня я полностью согласен с мнением моего друга искусствоведа и историка Виктора Листова: «Вадим, ты хорошо знаешь историю и понимаешь, что в истории происходит перманентная, постоянная борьба, и даже война. Но есть особые моменты, один из которых достался нам с тобой (Витя с 1939 г.) – это жестокое детство (война) и печальная старость (рыночная экономика)!» Лучше, на мой взгляд, и не скажешь о «детях войны», к которым я отношу и себя.

В 1946–1947 годах, когда я был в 4-м классе и десятилетний возраст требовал отличного питания, в нашем регионе разразился настоящий голод. Мы по ночам с друзьями одногодками ночевали у магазина на Новом базаре (сегодня это пересечение улиц Пушкина и Ленина), тогда там был один продмагазин (здание барачного типа), где отоваривались карточки на хлеб, которого даже по карточкам на всех не хватало. Это теперь там возник целый квартал. А утром, когда привозили хлеб, сварливые бабы старались нас, пацанов, выбросить из очереди. Толпа во все времена агрессивна к слабым, тем более когда толпа голодная….

Ходили в лес, собирали жёлуди, мололи из них муку, из которой наши мамы, добавляя ещё что-нибудь, пекли фиолетовые лепёшки, из картофельных очисток делали «драники» – одним словом, выживали. И выжили, стали, слава Богу, не последними людьми. Об этих годах мало кто вспоминает. Обычно в памяти остаётся больше хорошее, но иногда не грех вспомнить и плохое. Среди тех, с кем я окончил среднюю школу № 1 г. Острогожска (ОСШ № 1) в 1954 году нет ни одного плохого человека. В этом большая заслуга наших учителей и преподавателей, которые в своих учениках видели будущее страны….

Я со своими друзьями с детства грезил морем, не знаю почему, наверное, под влиянием книги Новикова-Прибоя «Цусима», которая стала первой моей личной книгой, которую я выменял за самые дорогие для меня вещи. Мы, Алексей Попов, Борис Чернышов и я, попытались поступить в среднюю мореходку после 7-го класса. Повезло только Борису Чернышову, который поступил и окончил Ростовское мореходное училище, стал впоследствии капитаном дальнего плавания, притом Ллойдовским (право входа в любой порт мира без лоцмана), плавал на Тихом океане. Мне было отказано в поступлении «по малолетству», ко времени поступления не исполнилось 15 лет. Пришлось работать и учиться дальше, на чём настоял директор школы Алексей Дмитриевич Халимонов. У нас в семье было трое детей, отец и мама выбивались из сил, государство тогда не помогало, но люди рожали детей и воспитывали, и все старались, чтобы дети учились. Нам с братом приходилось ухаживать и за малой сестрой. Справлялись и не жаловались.

В школе мне трудно давался русский язык, по слогу все сочинения шли на отлично, а вот ошибки… Незабвенная Татьяна Ивановна Скворцова, зная мою заветную мечту, часто говорила: «Вадим, не станешь ты адмиралом, пока не научишься писать без ошибок!». Я старался, адмиралом не стал, но кое-чего достиг в морском деле и публицистике. К слову, в нашем крае, который когда-то относился к Новослободской Украине, смешанный язык – «Лез-лез по дробине, а упал с лестницы!». Наверное, отсюда и такое произношение и, конечно, правописание.

В школе я был активным общественником и мне Военкомат выделил комсомольскую путёвку в Высшее военно-морское училище им. С.М. Кирова в Баку. Но судьба распорядилась иначе. По рекомендации нашего зятя капитана 1 ранга Прокофьева Михаила Ефимовича, который был мужем моей тёти Екатерины Афанасьевны, сестры моего отца, мы с бабушкой поехали в Ленинград, где дядя проходил службу. Меня определили в свободную ленинградскую группу кандидатов в курсанты, где я и стал сдавать вступительные экзамены в Высшее военно-морское училище подводного плавания. Это было тогда секретным учреждением и именовалось Первым Балтийским училищем, или войсковая часть № 62651. Из 25 баллов я набрал 23 и был зачислен в училище. Что удивительно, сочинение на тему «Великие русские флотоводцы» я написал без единой ошибки. Потерял по одному баллу на физике и химии. Из двух факультетов – штурманского и минно-торпедного – выбрал последний. Контингент нашего потока курсантов был в основном рабоче-крестьянский, из малых городов и деревень. Парни были все патриоты и стремились к знаниям. Когда нас впервые повели на экскурсию на подводную лодку «Лимбит», стоящую на Неве, мы ужаснулись. Но как говорил мой брат: «Вадька, человек – такое животное, ко всему привыкает». И это так. Многие из моих сокурсников стали командирами подводных лодок, командирами соединений и героями Советского Союза. Главное, всегда нужно быть уверенным в себе!

Окончил училище в 1958 году, получил звание лейтенанта и был направлен для прохождения службы на Северный флот, на котором и прослужил полных 22 календарных года. Ещё в училище вступил в ряды КПСС, в которой состоял до её распада, потом ни в какие партии не вступал. Я давно понял, что дело не в партиях, а в лихих людях, которые ищут выгоду только для себя. Нужно только, чтобы в стране было больше порядочных людей, и она начнёт расцветать.

В октябре 1958 года я начал офицерскую службу на Северном флоте с начальной должности – командир торпедной группы средней подводной лодки «С-344» проекта 613. Лодки этого проекта в нашем послевоенном подводном флоте стали тем, чем во время войны был средний танк «Т-34», легендарная тридцатьчетвёрка для танковых войск. Фактически 613 проект стал основой, из которой вырос весь наш послевоенный подводный флот, в том числе и атомный.

В 1962 году был назначен командиром БЧ-3 (минно-торпедная боевая часть) на крейсерскую (большую) ракетную, но дизельную, подводную лодку «К-72» 629 проекта, с которой в 1965 году ушёл на строившуюся атомную ракетную лодку с крылатыми ракетами (ПЛАРК) «К-131» помощником командира. В декабре 1965 года лодка пришла с завода на Северный флот и вступила в его боевой состав. На ней я прослужил до 1970 года, став в 1969 году на короткое время её командиром. На «К-131» я совершил несколько боевых служб («автономок»), пережил столкновение в подводном положении в Баренцевом море, участвовал в арабо-израильской войне 1967 года, находясь в Средиземном море. За что и считаюсь ветераном боевых действий.

После учений «Океан-70» командование флотилии подводных лодок обнаружило у меня «штабной талант», и мне предложили службу в штабе Северного флота. Многие военачальники прошлого считали штабы мозгом армии и флотов. И это истина.

В конце 1970 года, после 12 лет службы на подводных лодках, дизельных и атомных, я перешёл на штабную работу.