– Уметь надо…

Димка моргал и хмурился. Ну ни фига себе! Оказывается, родитель-то его лишь представлялся лохом, а сам – гляди что творит!

– У меня вот тоже вчера ночью… – приревновав, видать, к отцовской славе, сердито сказал он. – Сидим с Серым, никого не трогаем… Ларек закрыли, ставень – на болт, взяли бутылку сухого – сидим, базарим… Потом слышим: кто-то ломом по дверце скребет… Серый спрашивает: «Кто?» Сам-то здоровый (в одном зале качаемся), а голосок – как у девчонки… А тот снаружи басом: «Сейчас увидишь!..» И лом уже просовывает… Ну мы вдвоем за кончик ухватились – ка-ак дернем…

– И выхватили? – с интересом спросил Алексей.

– А то нет! Выскакиваем – пусто… – Димка вспомнил про яичницу и вновь водрузил сковороду на огонь. – А чего ты к эксперту ходил? Вырубил, что ли, кого?

Пришлось рассказать обо всем по порядку. Димка озадаченно хмыкал.

– Это Костик из второго подъезда, – сообщил он наконец сквозь зубы. – В свое крыльцо и вкололся… Живой хоть?

– Ну если на «скорой» увезли! Да еще с сиреной…

– Да с сиреной они и за водкой ездят… – резонно заметил Димка, открывая посудный шкафчик. – Сам виноват. Не фиг было калымить по ночам…

Потряс сковородой – и глазунья послушно соскользнула в тарелку. А вот у Алексея так никогда не получалось – масла, что ли, мало наливал?..

Колодников снова открыл холодильник и нахмурился. За яйцами надо сходить… И кубиков прикупить бульонных… Можно было, короче, и не разоблачаться.

– Ч-черт… Зря я капитану про эту драку сболтнул… – в бессчетный раз подвел он итог и, вздохнув, прикрыл дверцу.

– А то нет, что ли? – уже с набитым ртом согласился Димка. – С ментовкой вообще лучше не вязаться…

* * *

Выйдя на крыльцо подъезда, Алексей был приятно удивлен отсутствием старух. Правда, вместо них на лавочке утвердился теперь электрик Борька, живущий этажом выше Колодниковых. Был он по обыкновению на взводе и, судя по всему, еще с утра. Обветренная небритая морда шла багрово-синими пятнами.

– Здорово, сосед! – приветствовал он Алексея. – Сядь, посиди…

Следует заметить, что Алексей Колодников особо дружеских отношений ни с кем из жильцов не поддерживал, поскольку с людьми сходился трудно и в разговоре предпочитал соблюдать дистанцию. Однако с электриком такой бы номер не прошел. Уклониться от напористого, не в меру общительного Борьки не удавалось еще никому. Стихийное бедствие, а не человек…

– Я в магазин… – сказал Алексей.

– Да на минутку! – взревел Борька, умоляюще выкатывая подернутые красными прожилками глаза.

Пришлось присесть.

– Ну? – спросил Алексей.

Борька опасливо оглянулся.

– Слышь… – просипел он, подаваясь к Колодникову и дохнув таким перегаром, что тому невольно припомнились его утренние блуждания по моргу. – Правду, что ли, врут? Будто ты это… тоже вчера не уберегся?..

– Кто сказал? – неприятным голосом осведомился Алексей. – Бабки, небось?

– Ох, не любишь ты их! – широко ухмыльнувшись, то ли упрекнул, то ли одобрил хмельной электрик. – Я, брат, зна-аю, от меня ничего не скроешь… Вот о ком хочешь спроси – из жильцов! Бывает, человек еще сам о себе чего-то там не знает, а я уже знаю… Насквозь вижу, понял?..

– Я в магазин иду! – проникновенно сказал ему Алексей и даже предъявил пластиковый пакет.

– Да ладно тебе… – пристыдил его электрик. – Час еще до перерыва… Ты вот что лучше… Досталось-то сильно? С виду вроде как и не битый…

– Считай, что не битый, – хмуро признался Алексей. – Деру дал вовремя. Так, по затылку слегка огрели…

Борька отстранился и оторопело посмотрел на Колодникова.

– И все? – не поверил он. – Так ты что, вообще, что ли…

Тут он осекся, крякнул и некоторое время озадаченно крутил башкой.

– Мудрый ты… – изронил он наконец с некоторой даже завистью. – А я вот в позапрошлом году в травматологию загремел – как Костик…

– Что… тоже из арки? – опешив, спросил Алексей.

– А то откуда же! – Электрик заерзал, и глаза у него малость остекленели. – Слышь… – сказал он, сглотнув. – Там у меня в бендежке еще на донышке осталось. Пойдем примем. Чего ей там стоять!

Борька уже не однажды пытался заманить Алексея на предмет выпивки в свою таинственную «бендежку» в подвале четвертого подъезда. Этой торжественной церемонии (в каком-то даже роде – посвящению) Борька, видимо, подверг – и давно – всех обитателей двора. Единственным неохваченным жильцом мужского пола, надо полагать, оставался Колодников. Обычно он отвечал электрику вежливым отказом, но уж больно интригующий на этот раз завязывался разговор. Колодников подумал, поколебался.

– Мне ведь еще на работу сегодня… – неубедительно молвил он.

– Тебе ж к четырем, – напомнил всезнающий Борька. – Да и что там пить-то? На донышке же, вот столько!.. – И, жалобно наморщив лоб, звероподобный электрик изобразил из правой руки подобие разводного ключа, настроенного на крупную гайку.

* * *

– Я ведь еще не каждого к себе приглашу… – радостно заливал он, пока они шли мимо мусорных ящиков, мимо временно осиротевшей серой «Волги» – к четвертому подъезду. – Один пить – не могу. Ну не могу – и все! Н-но… – Борька выкатил глаза и поднял корявый палец. – Только с хорошими людьми, понял? Взять тебя… Человек умный, образованный… в компьютерах секешь…

Навстречу, разбрызгивая сапожками снежную слякоть, пробежала крохотная девчушка с ярким рюкзачком за плечами.

– А-а, попалась? – возликовал электрик, страшно разевая щетинистую людоедскую пасть. – Кто вчера музыкалку прогулял? Смотри, мамке твоей скажу – она тебя живо кверху тыном поставит!

– Ага! Щаз! – огрызнулась кроха, даже не остановившись.

– Видал? – посетовал Борька, кивнув вслед. – Ничего уже не боятся. Пороть-то некому…

– Сирота, что ли? – не понял Колодников и тоже проводил девчушку сочувственным взглядом. – Безотцовщина?

– Да нет… – нехотя отозвался электрик. – Все есть. Отец есть, ремень есть…

– Так зачем же дело стало? – спросил Алексей, честно сказать, позабавленный странными словами электрика.

– А так… – уклончиво молвил тот. – Некому – и все.

Они вошли в подъезд и спустились по гулкой короткой лестнице, упершейся в железную дверь. «Бендежка» оказалась весьма обширным подвалом, пожалуй, чуть побольше Димкиной комнаты. Стены ее были почти полностью забраны сваренными из уголков стеллажами, на которых чего-чего только не валялось. В многочисленных выбоинах бетонного пола тускло мерцали металлические опилки.

– Садись, сосед… – Борька указал Колодникову на табурет рядом со слесарными тисками, сам же отомкнул ободранный сейф и поставил на окованную жестью столешницу пустую на три четверти бутылку водки.

– Старухи – не в счет, – изрек он что-то непонятное, продолжая сервировать верстак. Размел опилки, выложил кусок копченой рыбы на промасленном бланке, после чего наполнил всклень две приблизительно равные стопки, стеклянную и пластмассовую. – Они здесь уже сто лет живут… За сто лет любой дурак смекнет… – Тут он приосанился и развернул грудь пошире, чтобы виден был клинышек тельняшки. – За тех, кто в море, сосед!

Алексей выпил за тех, кто в море, и, кашлянув, закусил обрывком копчушки. Хотел вернуть беседу к загадочной Борькиной фразе насчет старух, раз уж тот сам завел об этом речь, но электрик успел заговорить первым. Как всегда.

– Да-а… – протянул он раздумчиво. – Вот так… Загремел, значит, в травматологию… Башка пробита – ладно. Бывает. Шпангоуты поломаны – тоже… Но у меня же там еще колотые раны на заднице обнаружили!.. А, сосед? Прикинул? Ко-ло-ты-е!..

Алексей моргал. Ход мысли электрика был ему, честно сказать, не совсем понятен. А тот вдруг замолчал и пытливо взглянул на гостя.

– Ты как вообще, Алексей Батькович? Куришь?

– Вообще курю…

– А я – бросил, – доверительно сообщил Борька. – Годы уже, знаешь, не те, здоровьишко поберечь надо… Так что извиняй: захочешь подымить – дыми за дверью… А вот давай-ка мы лучше добьем ее, родимую… Чего ей здесь стоять?

С этими словами он разлил остаток водки и произнес еще один тост, тоже как-то там связанный с флотской тематикой. Затем опустевшая бутылка, стопки и даже промасленный листок с рыбьими костями стремительно канули в сейф, где и были заперты на ключ. Верстак вновь принял вполне рабочий вид.

– Ну вот… – удовлетворенно проговорил Борька, присаживаясь на второй табурет и смахивая последние улики. – А теперь слушай историю… Пришел это я однажды с работы, борща разогрел. Неженатый еще был, а жил на «алюминьке»… Разогрел, налил… И только это я первую ложку зачерпнул – влетает камень в форточку. И – бац! – точно в тарелку! Разбить, правда, не разбил, но морда, сам понимаешь, вся в борще. Кладу ложку, утираюсь, выхожу во двор (квартира в нижнем этаже была)… Перед подъездом бабушки сидят на скамейке, вроде как у нас. «Кто?» – говорю. Ну, они показывают… Я смотрю: идут два амбала, причем не спеша идут, будто так и надо. Я разозлился, догнал их – и давай мозги вправлять. Они послушали-послушали, потом обиделись, начали меня бить. А здоровые – летаю от одного к другому, только размахнуться успеваю… Потом думаю: нет. Этак они ведь меня совсем убьют. Побежал, короче… Они – за мной. Догоняют и бьют, догоняют и бьют! Я мимо бабок в подъезд – они за мной! Забегаю к себе – они за мной! Веришь? В квартиру вскочили – до того обиделись… А на стенке у меня тогда коврик висел и сабля… Ну, не турецкая, а такая, знаешь, чуть попрямее… Выхватываю саблю – и на них! Они – от меня! Два квартала гнал! Догонял – и в задницу колол… Хорошо еще дворами возвращался, а то бы точно в ментовку сдали. Иду ощеренный, в руке – сабля, с острия кровь капает… Прохожу мимо бабок, а они мне: «Ой, Боря, мы ж тебе не на тех показывали-то… Это мальчишки бросили…»

Борька замолчал и уставил на Колодникова мутновато-синие загадочные глаза.

– Погоди… – ошалело сказал тот. – Ты о чем рассказываешь – об арке или… Когда это было-то?..

– Да лет двадцать назад… Даже, считай, двадцать один… – На людоедских, слегка вывороченных губищах Борьки играло нечто этакое, что при иной внешности собеседника можно было бы назвать тонкой улыбкой.

– А в реанимацию ты когда попал?

– В травматологию, – сурово поправил Борька.

– Ну, в травматологию…

– В позапрошлом году…

– То есть ты хочешь сказать… – запинаясь, проговорил Колодников, – что они тебя чуть ли не двадцать лет искали, потом нашли, подстерегли в арке – и…

Электрик Борька ухмыльнулся.

– Не, не доперло… – посетовал он, с удовольствием разглядывая сбитого с толку Алексея. – Ну ничего, допрет помаленьку. Ты ж у нас умный… В компьютерах вон секешь…