Вопрос этот не мог не прийти к нам, поскольку стремление к справедливости и равенству будет присутствовать в человеке всегда. И были попытки найти способ наилучшей самоорганизации людей в общество, отвечающее своей сутью духовным и материальным запросам каждого. Пытались найти ответ, можно сказать, лучшие из умов: философы века Просвещения, социалисты-утописты от Томазо Кампанеллы и Гракха Бабёфа до Сен-Симона, Фурье и Оуэна. Они пришли со своими предложениями, иногда очень наивными и оригинальными. С тем и вошли в историю, благодаря этому имена их и известны.

Вопрос «Что делать?» появляется тогда, когда безмятежный покой покидает страну. Тогда противоречия во всём обществе – от сапожников до дворян – приобретают особую остроту. Спрашивают: «Куда же нам всем идти и что всем нам делать далее? Как нам всем вместе жить, чтобы не умереть и не исчезнуть?»

Вот девятнадцатый век и был для России этим самым временем. Что делать? Писатели и философы, политики и даже сам царь пытались дать свой ответ.

А художник? Он разве мог оставаться в стороне? Самые смелые брали в руки кисть, чтобы своими средствами живописи ответить на тот же вопрос. Вот как, например, Михаил Васильевич Нестеров.

Это его мысли о России отражены в картине «На Руси (Душа народа)». Закончена картина была в разгар Первой мировой войны и отразила тревогу художника за судьбу Родины. Нестеров пытается ответить на вопросы: «Кто мы? Откуда мы? Куда идём?» Художник показывает Россию во всей её духовной и интеллектуальной мощи. На правом плане обращает на себя внимание «Христова невеста» с горящей свечой в руке. На левом плане картины, в группе женщин в белых холщовых одеждах – «Христа ради юродивый», человек, добровольно принимающий облик умалишённого, чтобы жить по закону правды.

На картине «На Руси. Душа народа» вместе с народом идут христианские писатели и мыслители Достоевский, Толстой, Владимир Соловьёв. Нестеров особенно почитал Достоевского. За фигурой писателя он поместил его героя – «русского инока» Алёшу Карамазова. В Толстом он видел прежде всего мастера слова, но иронически относился к его христианским мудрствованиям. «Христианство» для этого, в сущности, нигилиста, «озорника мысли» есть несравненная тема.

Толстой помещён стоящим вне общей группы и как бы находящимся в сомнении, стоит ли присоединяться. Он уже отлучён от Церкви. Собравшиеся люди движутся вдоль берега Волги. Нестеров избирает эту реку фоном картины, помня о том, какую великую роль Волга играла в истории России. Перед толпой, намного опередив её, идёт мальчик в крестьянском платье, с котомкой за плечами и с расписным туеском в руке. Это смысловой центр картины. Художник хотел сказать словами Евангелия: «Не войдёте в Царство Небесное, пока не будете как дети». «Никто к ветхой одежде не приставляет заплаты из небелёной ткани: иначе вновь пришитое отдерёт от старого, и дыра будет ещё хуже. Никто не вливает вина молодого в мехи ветхие: иначе молодое вино прорвёт мехи, и вино вытечет, и мехи пропадут; но вино молодое надобно вливать в мехи новые» (Мк. 2:21, 22).

Именно ребёнок оказывается самым совершенным выражением души народа. Мальчик (Новый Завет) должен быть душой всего этого многоликого народа, который следует за ним. Нестеров этой картиной показал путь к спасению России, к истокам христианства. «Вот он, путь, – говорит художник, – которым надо нам всем идти ради спасения Руси». Все они идут за мальчиком, и каждый погружён в свои мысли. Они ведь даже и не смотрят на ребёнка, не следуют заветам Иисуса Христа. А вот видит мальчика, как ни странно, только ослепший солдат, вернувшийся с фронта. По мысли художника, искать Бога – значит через искупление страданием искать в себе ребёнка. Он ощущает сердцем идущего впереди. И вспоминается фраза: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5:8).

По мысли художника, истинное учение Иисуса Христа должно спасти не только Россию, но и человечество в целом. Нам в наше время интересно откровение святителя Николая Японского^[6]. По личному ходатайству митрополита Санкт-Петербургского Григория (Постникова) ему было предоставлено место в Японии, а также присвоена учёная степень кандидата богословия без представления соответствующего квалификационного сочинения. Его наградили за доблестный проповеднический труд орденами Святого Владимира I степени, Святого Александра Невского с бриллиантами, Святого Александра Невского, Святой Анны I степени, Святого Владимира II степени.

Решением Священного синода Московского патриархата 10 апреля 1970 года Николай Японский причислен к лику святых. Его канонизация, совершенная в рамках международной деятельности Русской православной церкви, прошла тихо и незаметно, таково было условие японских властей. Служба ему была написана митрополитом Ленинградским и Новгородским Никодимом (Ротовым) и опубликована в 1978 году. Вот как из-за границы видел свою Родину Николай Японский: «Бьют нас японцы, ненавидят нас все народы. Господь Бог, по-видимому, гнев Свой изливает на нас. Да и как иначе? За что бы нас любить и жаловать? Дворянство наше веками развращалось крепостным правом и сделалось развратным до мозга костей; простой народ веками угнетался тем же крепостным состоянием и сделался невежественен и груб до последней степени; служивый класс и чиновничество жили взяточничеством и казнокрадством, и ныне на всех ступенях служения – поголовное, самое бессовестное казнокрадство везде, где только можно украсть. Верхний класс – коллекция обезьян, подражателей и обожателей то Франции, то Англии, то Германии и всего прочего заграничного; духовенство, гнетомое бедностью, – до развития ли ему христианских идеалов и освящения ими себя и других?.. И при всём том мы – самого высокого мнения о себе: мы только – истинные христиане, у нас только – настоящее просвещение, а там – мрак и гнилость. А сильны мы так, что шапками всех забросаем… Нет, недаром нынешние бедствия обрушиваются на Россию – сама она привлекла их на себя. Только сотвори, Господи, Боже, чтобы это было наказующим жезлом Любви Твоей! Не дай, Господи, вконец расстроиться моему бедному Отечеству! Пощади и сохрани его^[7]!» Русское Отечество правящий им класс делает глупым и бесчестным. «Не морская держава Россия. Бог дал ей землю, составляющую шестую часть света и тянущуюся беспрерывно по материку, без всяких островов. И владеть бы мирно ею, разрабатывать её богатства, обращать их во благо своего народа, заботиться о материальном и духовном благе обитателей её. А русскому правительству всё кажется мало, и ширит оно свои владения всё больше и больше – да ещё какими способами! Маньчжурией завладеть, отнять её у Китая – разве доброе дело? «Незамерзающий порт нужен». На что? На похвальбу морякам? Ну, вот и пусть теперь хвалятся своим неслыханным позором поражения. Очевидно, Бог не с нами был, потому что мы нарушили правду. «России нет выхода в океан». Для чего? Разве у нас здесь есть торговля? Никакой. Флот ладился защищать горсть немцев, ведущих здесь свою немецкую торговлю, да выводить мелких торговцев в больших своими расходами, много противозаконными. Нам нужны были всего несколько судов, ловить воров нашей рыбы, да несколько береговых крепостей. В случае войны эти же крепости защитили бы имеющиеся суда и не дали бы неприятелю завладеть берегом. «Зачем вам Корея?» – вопросил я когда-то адмирала Дубасова. «По естественному праву она должна быть наша, – ответил он. – Когда человек протягивает ноги, то сковывает то, что у ног. Мы растём и протягиваем ноги, Корея – у наших ног, мы не можем не протянуться до моря и не сделать Корею нашей». Ну вот и сделали! Ноги отрубают! И Бог не защищает Свой народ, потому что он сотворил неправду. Богочеловек плакал об Иудее, однако ж не защитил её от римлян. Я, бывало, твердил японцам: «Мы с вами всегда будем в дружбе, потому что мы не можем столкнуться; мы – континентальная держава, вы – морская. Мы можем помогать друг другу, дополнять друг друга, но для вражды никогда не будет причины». Так смело это я всегда говорил до занятия нами отбитого у японцев Порт-Артура после китайско-японской войны. «Боже, что это они наделали!» – со стоном вырвавшиеся у меня первые слова боли, когда я услышал об этом нечистом акте русского правительства. Видно теперь, к какому бедствию это привело Россию. Но поймёт ли она хоть отныне этот грозный урок, даваемый ей Провидением? Поймёт ли, что ей совсем не нужен большой флот, потому что она – не морская держава? Царские братья стояли во главе флота доселе (сначала – Константин Николаевич, потом, доселе, – Алексей Александрович), требовали на флот, сколько хотели, и брали, сколько забирала рука.

Беднили Россию, истощали её средства – на что? Чтобы купить позор! Вот теперь владеют японцы миллионными русскими броненосцами. Не нужда во флоте создавала русский флот, а тщеславие; бездарность же не умела порядочно и вооружить его, оттого и пошло всё прахом. Откажется ли ныне Россия от не принадлежащей ей роли большой морской державы? Или всё будет в ослеплении – потянется опять творить флот, истощать свои средства, весьма нужные на более существенное, на истинно существенное – как образование народа, разработки своих внутренних богатств и подобное^[8]?»

Русско-японская война велась между двумя империями за контроль над Маньчжурией и Кореей. Это была первая большая война с применением новейшего оружия: дальнобойной артиллерии, броненосцев, миноносцев. Война вспыхнула в результате обострения экономических и политических противоречий.

Экономические противоречия: строительство Китайско-восточной железной дороги, совместно с Китаем, и российская экономическая экспансия в Маньчжурии; аренда Россией Ляодунского полуострова и Порт-Артура.

Политические причины: борьба за сферы влияния в Китае и Корее; война как средство отвлечения от революционного движения в России.

Россия тогда, обладая, как и теперь, огромным военным потенциалом, надеялась на быструю победу. Однако её военные ресурсы на Дальнем Востоке оказались значительно слабее японских. Пополнение армейских частей в ходе войны было недостаточным из-за значительной отдалённости театра военных действий и слабой пропускной способности Транссибирской магистрали. Военно-морской флот России на Дальнем Востоке количественно и качественно уступал японскому. Стратегические ресурсы были истощены казнокрадством военных чиновников^[9]. Катастрофически не хватало финансов из-за экономического кризиса и промышленного застоя. Россия оказалась также в международной политической изоляции, так как её союзник, Франция, заняла нейтральную позицию, а Великобритания и CHIA, не желая её закрепления на Дальнем Востоке, активно помогали Японии. В феврале 1905 года японцы заставили отступить русскую армию в генеральном сражении при Мукдене, а 14 (27)-15 (28) мая 1905 года в Цусимском сражении нанесли поражение русской эскадре, переброшенной на Дальний Восток с Балтики. Россия после поражения была вынуждена пойти на мирные переговоры. К ним её подталкивала и разгоравшаяся в стране революция. Патриотический подъём населения, возникший в начале войны, сменился антивоенными выступлениями.

Тщеславие – стремление хорошо выглядеть в глазах окружающих, потребность в подтверждении своего превосходства, иногда сопровождающееся желанием слышать от других людей лесть^[10]. Смежными понятиями являются гордыня, спесь, звёздная болезнь, кичливость. Тщеславие – это свойство человека, выражающееся в жадном поиске мирской славы, стремлении к почёту, похвалам, в потребности признания окружающими его подлинных или мнимых достоинств и склонности делать добрые дела ради похвалы.

Тщеславие считается проявлением гордыни, что есть один из главных грехов, называемых в Православии греховными страстями. «Тщеславный человек есть идолопоклонник, хотя и называется верующим. Он думает, что почитает Бога; но на самом деле угождает не Богу, а людям» (Иоанн Лествичник, Леств. 22:6). Как пишет каббалист Бааль Сулам^[11], тщеславие устанавливает человека на место Бога в мире и этим отделяет его от реальности^[12].

«Обладаемые страстью тщеславия всегда живут жизнью горькой, лишённой всякого удовольствия. Они не достигают того, что так любят, – славы народной. Потому и сама страсть эта называется не славою, а тщеславием. И справедливо все древние называли это тщеславием. Она тщетна и не имеет в себе ничего блистательного и славного» (Святитель Иоанн Златоуст). Именно тщеславие погубило царскую Россию, Советский Союз и серьёзно угрожает современной России.

«Россия будет беспримерно могущественной, если твёрдо и ясно сознает себя континентальной державой – и хрупкой, и слабой. Если опять станет воображать о себе, что она – великая морская держава и потому должна иметь большой флот, который и будет в таком случае всегда добычей врагов её и источником позора для неё. Помоги ей, Господи, сделаться и умнее, и честнее!.. Исстрадалась душа из-за дорогого Отечества, которое правящий им класс делает глупым и бесчестным» (Святитель Николай Японский).