У Азраила кипело все внутри, но выбора не оставалось, он со злостью повернулся к Терезе, и молча кивнув, вышел из кабинета. Тереза засеменила за ним. При дневном свете, она выглядела еще более эффектно, а ее короткое, но при этом не вульгарное платье, и легкое пальто, придавали ей особый шарм.

– Детектив, не подумайте ничего лишнего, я даже ничего не успела сказать вашему начальнику, только назвать фамилию. И он вышел из себя, – елейным голосом завела разговор Тереза.

– Стоп! Я ничего не хочу слышать, не касающегося дела! Есть приказ взять дело – я его возьму, но ничего постороннего слышать не желаю! – отрезал Азраил.

По дороге в свой кабинет, Азраил встретил Изикейла, и на его вопросительный взгляд, только устало закатил глаза. Еще через несколько лестничных пролетов, все трое были рядом с рабочим офисом детективов. Им на встречу соскочила из-за стола, розовощекая и весьма упитанная, но очень миловидная, молодая особа.

– Доброе утро детективы. Кофе горячий, почта у вас на столах, – затараторила она, но вмиг умолкла, стоило увидеть Терезу, – ясно, не буду мешать, – уже менее добродушным тоном проговорила девушка.

– Спасибо Анна. Хоть ты меня не подводишь, – пробурчал Азраил, и вошел в кабинет.

Офис детектива Джаспера кардинально отличался от квартиры. Сходство было только лишь в обилии папок с делами. Но везде царил идеальный порядок, все было разложено как в аптеке, по наименованиям, размерам, и даже цветам. Если не знать, кто хозяева кабинета, можно было бы ложно подумать, что владельцы страдают синдромом навязчивости в отношении порядка. Увиденное, произвело крайне сильное впечатление на Терезу, она даже тихонько ахнула, обводя комнату глазами. Азраил незаметно повёл пальцем у виска, и повесив куртку на крючок, сел за свой рабочий стол. Изикейл, представляя собой в этом тандеме светлую половину, тактично предложил Терезе присаживаться на кресло.

– Руками, что-либо трогать, категорически запрещено, – своевременно заметил Азраил. Обратив внимание на любопытный взгляд мисс Клема, обращенный в сторону различных наград, фотографий и прочих личных вещей.

– Я и не собиралась, больно нужно, – слукавила Тереза.

– Хорошо, а теперь давайте по порядку. Что у вас случилось, когда, где? В общем, все, что может быть полезным для следствия, – начал разговор Изикейл, но ответа от посетительницы не последовало. Тереза недоумевающе смотрела на совершенно спокойного Азраила, мирно перебирающего почту.

– Детектив Джаспер, вы не желаете заняться своей работой? – строго заметила мисс Клема, проигнорировав детектива Никополидиса.

– Что? Ах, да. Я отвлекся, жду важное письмо, – встрепенулся Азраил, и отложил почту в сторону.

– Спасибо за одолжение! Так вот, на чем мы остановились в нашу первую встречу? Верно, на том, что у меня пропала дочь! И благодаря вам, мы теряем драгоценное время, которого у нас и так может и не быть!

– Спокойней дамочка! Я вас еще вчера предупредил, говорите по существу, не отвлекайтесь от сути, и мы прекрасно поладим. Давайте с самого начала. Как зовут вашу дочь?

– Вы, что, издеваетесь?! Я вам вчера все рассказала, и даже фотографию показывала, которую к слову вы должны мне будете потом вернуть, – Азраил действительно все прекрасно помнил, но простить жалобу начальству, он никак не мог.

– Опять не по делу говорите. Но от вашего крика, у меня всплыли детали бессонной ночи, за что, я вам отдельно благодарен. Вашу дочь зовут Лулу Клема, она студентка, умная, порядочная, не гулящая. Верно?

– Все верно.

– Но вот вопрос, действительно ли она настолько порядочна, насколько вы мне ее описали? Может быть все-таки есть вероятность того, что она устав от вашей опеки, и прочих материнских примочек, решила отдохнуть с друзьями? Провести недельку в компании загорелого красавца?

– Что вы такое говорите? Да как вы смеете? – не на шутку разозлилась Тереза, – меня наипорядочнейшая дочь. Для нее на первом месте стоит учеба, и это ее выбор, я ни к чему ее не принуждала. Похоже, что я ошиблась в вас, и вы далеко не такой хороший детектив, каким мне описали. А просто негодяй, хам, и подлец, издевающийся над людьми, которые нуждаются в помощи, – с этими словами Тереза соскочила с кресла, и уже направилась к выходу.

– Тереза! Стойте, вы разве не хотите найти свою дочь? – остановил ее Азраил.

– Хочу, но, по всей видимости, вы этим заниматься не хотите.

– Значит, вернитесь, присядьте, и давайте побеседуем, – включился в разговор Изикейл.

– Послушайте Тереза, я так говорю не потому, что мне хочется вас обидеть. Вы можете себе представить, в нынешнее время, когда свобод и развлечений становиться все больше, сколько подростков желает вырваться из цепких родительских лап, и отдохнуть? Нам приходится сутками работать, обыскивать притоны, вечеринки, и прочие злачные места, чтобы накачанных, в лучшем случае алкоголем, отпрысков волочить в отчий дом, а в это время мы упускаем что-то действительно важное.

– Я вас прекрасно понимаю детектив, и где-то в глубине души, может быть, даже поддерживаю, но поверьте, Лулу не такая. Она ни за что не поступила бы так же. У нее было много поклонников, благодаря ее внешности, и уму, но она никого к себе не подпускала, зная, что от нее хотят только одного. Я боюсь, что именно ее внешность стала причиной пропажи, – голос Терезы задрожал, и по щеке покатилась слеза, – я не хочу потерять свою дочурку.

– Это другое дело Тереза. Поклонники это уже повод задуматься, почему же вы сразу не сказали. Я беру это дело!

Глава 2: Агиросион

– Лулу Клема изучив все доводы сторон, и доказательства предоставленные свидетелями, давшими непреложный обет правды. Вы обвиняетесь в ряде ужасающих по своей циничности, и надменности нарушений «Кодекса посвященных» – во главе помещения, на первый взгляд ничем не отличавшегося от обычного зала судебного заседания, стоял большой стол. По центру стола расположились три человека в таких же мантиях, как подобает судьям, их отличало лишь белый цвет и то, что лицо каждого из них было закрыто маской, с вырезанными на ней символами. За их спинами висел большой, и очень реалистичный гобелен с изображенным на нем существе, отдаленно напоминающим минотавра, с завязанными глазами. В правой руке он держал огромный объятый пламенем клинок, левая была поднята от локтя, и обращена ладонью наружу. Посреди ладони, красовался змеиный глаз, обладающий невероятно пронзительным взглядом. Само существо было изображено на черном фоне, но окружено светящимся ореолом, и создавалось впечатление, что оно парит над тьмой. В двух метрах от стола, стояла связанная по рукам и ногам девушка, вдобавок ко всему с кляпом, закрывавшим ее рот. По краям зала располагались скамьи, на которых сидело около десяти-пятнадцати человек в насыщенно бордовых мантиях. Их лица были закрыты масками, как и у верховных, но символов было заметно меньше. Все участники процесса соблюдали мертвую тишину, и неподвижность, говорил лишь тот, кто, судя по всему, был лидером, и председательствовал.

– Вы предали уважаемого архи-ментора, добровольно вызвавшегося подготовить вас. Поставили под удар все наше благородное дело. Отказались выполнять законные требования, и условия для посвящения, которое было предначертано вам судьбой. Каждое ваше деяние заслуживает справедливого возмездия. Вы можете сказать что-то в свое оправдание, – обратился человек в маске с наибольшим количество узоров к испуганной девушке. Лулу, как к ней обращались, сподобилась лишь на стоны, и нещадно лившиеся слезы из глаз. Кляп не позволил проронить ни слова.

– Я так и думал. Вашим поступкам нет оправдания, и быть не может. Мудрое решение не навлекать на себя ещё более страшный гнев повелителя. Возможно, если «великий» будет к тебе благосклонен, тебе улыбнется удача. Уважаемые менторы, – перевел свое внимание выступающий на расположившихся по краям зала незнакомцев, – взываю к вашей мудрости и справедливости. Посмотрите на эту несчастную, заблудшую душу. Без нашей помощи, она не в состоянии обрести истинный путь, и познать «великий свет». Менторы, друзья! Я искренне, от чистого сердца, прошу вас проявить милосердие, и позволить практически потерянной душе, обрести, наконец, покой, и познать истинный путь посвященных. Я предлагаю вам провести традиционный ритуал, тайного голосования. Для этого, я прошу вас закрыть глаза. Я буду произносить наказания, предусмотренные нашими законами, и традициями. Если вы считаете, что наказание справедливое – поднимайте руку. Каждый ментор, имеет возможность, лишь однажды отдать свой голос, все согласны?

– Агир-ментор! – хором промолвили окружающие, не вложив ни единой эмоции в слова.

– Хвала великому. Я верил в ваше благородство. Прошу вас менторы, закройте глаза. Итак, мы начинаем голосование, – в зале повисла волнующая тишина, и только нечастная девушка, стояла, опустив голову, и плакала, тихонько всхлипывая.

– Всепоглощающее огненное чрево, – не поднялась ни одна рука.

– Тайная комната исцеления, – снова никакой реакции.

– Искупительное омовение, – и, вновь, ни один из присутствующих не пошевелился.

– Милосердно дарованное очищение, – все, как один подняли руки вверх, и глаза, спрятанные под маской предводителя, ярко блеснули.

– Очень хорошо. Единогласным решением стало помилование по отношению к обвиняемой. Благодарю вас менторы. Лулу Клема, – все внимание присутствующих вновь переключилось на меленький, испуганный комочек, стоящий посреди зала, – вы все слышали. Вас благородно, и милосердно помиловали все, кого вы поставили под удар. Первый раз такой прецедент на моей памяти, – агир-ментор нажал какую то кнопку, и в зал заседания спешно вошли еще двое в необычных костюмах, с тем отличием, что они были черного цвета. Предводитель, кивнул на связанную девушку, и один из вошедших, быстрым шагом направился к Лулу.

Неизвестный в черном, достал из под мантии нож, и начал постепенно освобождать девушку.

– Спасибо, спасибо, я у вас в долгу, – трясущимся голосом пролепетала Лулу, как только кляп был сброшен на пол.

– Ты просто заблудшее дитя. Мы не могли поступить иначе, – нежным, и мягким голосом пропел предводитель, и в тот же миг, девушку схватили за руки цепкие руки, и поволокли назад. Второй владелец черной мантии, пользуясь моментом отвлеченности Лулу на освобождение, вкатил в зал массивный стол, с выточенными на его поверхности впадинами, напоминающими силуэт человека, и все теми же, непонятными символами, что и на масках присутствующих.

– Что происходит?! Вы же сказали, что помиловали меня, сказали, что я освободите, – забилась в истерике плачущая Лулу.

– Именно дитя. Твоё тело пропитано скверной, но у тебя есть шанс спастись. Мы тебе поможем в этом. Мы очистим твое тело от нечисти, и твоя душа перенесется в новое, не испорченное тело, – агир-ментор снова кивнул. Рыдающую, и умоляющую о пощаде Лулу, подняли двое в черном, и положили на деревянную поверхность, покрытую специфическими, бурыми пятнами. Затем, они пристегнули ее руки и ноги, крепко прикрученными к столу цепями.

– Вы готовы, последователи великого, и справедливого Агиросиона к очищению этого бренного тела от скверны?

– Агир-ментор! – раздался подбадривающий возглас.

– Да свершиться правосудие и превратиться в тлен оскверненное тело. Да пребудет с тобой благодать дарованная просвещением, Лулу Клема. Отправляйся же в новый, чистый сосуд, – с этими словами агир-ментор выхватил из-под мантии тонкий, блестящий клинок, с костяной ручкой, и древними символами, и молниеносным движением перерезал Лулу горло. Затем еще четыре взмаха – и под бессвязные речи окруживших ритуальный стол менторов, с горящими глазами, кровь брызнула из перерезанных кистей и голеней. Крик так и застыл на губах Лулу Клема, и был слышен только хрип, исходивший из обильно кровоточащей шеи. Кровь стекала по выпиленным в столе желобкам, в емкости подвешенные снизу. Жизни покинула Лулу практически мгновенно. Тридцать секунд, и все стихло.

Все находящиеся в зале застыли на месте, и наблюдали, как капля за каплей остатки еще живой, красной субстанции обрушиваются с высоты стола в металлически емкости, похожие на походные котелки. Агир-ментор первым, как истинный предводитель, проследовал к своему столу, и достал из ящика серебряный кубок. Вернувшись к ритуальному столу, и опустив кубок в наполнившиеся чаши, он зачерпнул почти полный бокал. Как только он отошел от стола, все последовали его примеру, и вот, уже самые низшие по рангу, те, что были в черных мантиях, сливали, перевернув емкости, остатки уже остывшей крови себе в деревянные чарки. Когда, наконец, процедура была закончена, агир-ментор взял слово:

– Архи-менторы, менторы, посвященные! Мы освободили очередную невинную душу от загнивающей оболочки. Мы подарили бедной Лулу еще один шанс на воссоединение в будущем с верховным владыкой и покровителем. Милосердно позволили ей пройти путь очищения, но не стоит забывать о том, что оскверненная плоть все еще источает тьму. И только мы способны оградить от нее непосвященных, только мы в силах бороться с ней. Впереди нас ждет множество испытаний, но неукоснительное исполнение дарованного нам кодекса, приведет к заветной цели, и всемогущий «Агиросион», обретет власть над миром, и установиться его правление до конца времени. До дна друзья! – агир-ментор, и всё его окружение словно истощенные пустыней путники, впились в кубки, и не отрываясь, большими глотками осушили все содержимое.

– Агир! – подняв над головой перевернутый кубок, громогласно произнес агир-ментор.

– Агир! – вторили ему более низшие рангом.

Постепенно, все приступили к сборам, и начали расходиться из зала заседания. Агир-ментор остановился в дверях, и обернувшись к черным мантиям, задумчиво сказал:

– Праздничный ужин в семь, не опоздайте, – с этими словами он развернулся, и быстрым шагом зашагал по коридору. Черные мантии, оставшись наедине с холодным телом Лулу, достали из ниши в столе длинные тесаки, и быстрыми движениями начали готовиться к ужину.

Семь часов тридцать пять минут. Все столы в торжественно зале заняли люди в красных мантиях. Обстановка в помещении выглядела легко и непринужденно, где-то даже слегка интимно. Этому способствовало полное отсутствие электрического света, и освещение исключительно за счет гигантских кружевных люстр, свисающих с потолка, и горящих тысячами свечей. За столами царила спокойная, умиротворенная беседа, сопровождающаяся обильными возлияниями. Между столов из стороны в сторону сновали люди в черных одеяниях, тихо и плавно, словно тени, и обновляли содержимое бокалов.

– Агир! – раздалось внезапно, и как по мановению волшебной палочки, в зале воцарилась, мертва тишина. Все обратили взоры на тяжелые, резные двери, из-за которых послышались шаги. Послышался лязгающий звук, отворяющегося засова, послуживший командой всем собравшимся молча встать, и поднять бокалы. Двери медленно отворились, и в зал один за другим вошли пятеро верховных предводителей в ослепительно белых мантиях. Люди в красных одеждах синхронно, без единого звука подняли бокалы, и замерли в ожидании. Пять белых, бесшумно парящих силуэта, не торопясь проплыли к единственному свободному столу, стоящему отдельно от других на искусственном возвышении, напоминающем сцену. Четверо вновь прибывших, заняли свои места, пятый, взяв бокал, поднял его по примеру остальных.

– Прозрение! Воздаяние! Чистота! – четко, и громко продекламировал носитель белых одеяний.

– Хвала истинному спасителю! – хором поддержали собравшиеся в зале, и отпив содержимое бокалов, и в тишине опустились на свои места.

– Верные последователи Агиросион, – продолжил свою речь агир-ментор, – сегодня мы собрались в торжественном зале центральной коммуны «Офель» по важному, и знаковому событию. Сегодня, ровно десять лет, как нам было даровано прозрение великим покровителем, и мы основали общество, которому суждено принести в этот несовершенный мир очищение. Наш путь пролегает сквозь скверну, пытающуюся нас выжечь, но нас не сломить. За десять лет в борьбе, сквозь тернии сомнений, к прозрению пришло больше тысячи добровольцев. К великому сожалению, не все посвященные искренне пустили спасителя в свои сердца, и были преданы справедливому наказанию, дарующему еще один шанс. Мы справились со всеми тяготами, и лишениями, сопровождавшими нас. Достигли небывалого прогресса, и можем, пока еще тайно, но все же влиять на решения погрязшего в грязи общества. Двадцать четыре коммуны, ведомые своими менторами, неукоснительно следуют кодексу, и общими усилиями приближают день, который изменит мир, день, который мы все ждем. Да прибудет Агиросион!

– Прибудет! – все так же хором отозвались присутствующие.

После торжественно речи, за столами вновь пошли непринужденные разговоры, прерываемые периодически выкриками «Агир! Да снизойдет прозрение!» и прочими, вызывающими бурную реакцию остальных. Некоторые служители в черных одеждах, сновали от стола к столу, все подливая, уже прилично разгоряченным менторам, и архи-менторам крепкие напитки. Другие же, без устали сменяли горячие блюда на столах празднующих. Все блюда были исключительно мясные, и стоит отметить, что при их изготовлении, скорее всего, ни одно животное не пострадало.

Обильные возлияния и усердное поглощение кулинарных изысков продолжалось еще около двух часов. Разговоры стали более громкими, кое-где периодами даже раздавался смех. В конце вечера, слово взяла скрывающаяся под черной маской, и белой мантией женщина, властным, и пронзительным голосом, попросив минуту внимания. Вокруг снова все стихло, настал момент, которого все ждали, и страшились одновременно.

– Менторы. По сложившейся традиции, сегодня мы подводим итоги проделанной за год работы. И каждый из вас получит награду соответствующую его вкладу в наше общее дело, – женщина повернулась, и кивнула стоящим, у дверей, из которых они вышли, служителям в черных одеждах. Кивнув в ответ, черные посвященные скрылись за дверьми. В атмосфере повисло напряжение, усилившееся, после того, как вернувшиеся служители, принялись бродить между столов, и отдавать лично в руки, подписанные коробочки.

– Я попрошу встать, и подойти ко мне тех, кому не был вручен ежегодный дар. Остальных, я прошу открыть коробки, и ознакомиться с содержимым, – из-за столов встали два человека, и проследовали в сторону стола предводителей. Оставшиеся вскрыли коробки, и по залу пробежал удовлетворенный гул – каждый из находящихся за столом, держал ничем не отличающийся от других слиток золота, с выгравированной на нем надписи, на неизвестном языке, и символом руки с мечом.

– Примите мои поздравления с успешным для вас годом. Вы преданно служили нашей общей цели, добились хороших результатов, и четко соблюдали кодекс. В благодарность за преданность, примите эти скромные дары, символизирующие ценность каждого из вас.

– Воздаяние! – единогласно заключили оставшиеся за столами служители.

– Менторы, – обратилась архи-ментор к двум оставшимся без поощрения носителям бордовых мантий, – как гласит наш кодекс, все служители великого прозрения, должны приносить пользу, за которую будут вознаграждены. Но есть и слова о том, что за неудачи, так же положено воздаяние. Вы готовы получить его?

– Агир, – синхронно промолвили оба, но голоса были менее уверены, нежели ранее.

– Очень хорошо, – внезапно выросшие рядом двое в черных одеждах, держали перед каждым из менторов серебряный поднос, накрытый такой же крышкой. Бордовые мантии переглянулись, и неуверенно потянулись к крышкам. Все замерли в напряженном ожидании. Еще пару мгновений на размышления, рывок, коллективный вздох из-за спин, и крышки сорваны. Взгляд каждого из сорвавших крышку, объясняли все, красочнее слов. В одних вспыхнуло пламя радости, облегчения, и некой надменности. Другие же, были охвачены бушующим ужасом, внутренним пожаром, разрушающим все на своем пути.

– Люция, ты, лидер этого года среди всех менторов. Прими же этот дар победителя, и пусть он оберегает тебя от скверны. Второй год подряд ты становишься лучшей из посвященных по всем показателям. Еще один маленький шаг к окончательному просветлению, и получению звания архи-ментор. Агир Люция! – высокопарно продекламировала одна из лидеров.