Глава 9

Один раз в году обычно накрепко закрытые ворота Старого Города и Академии открываются настежь и стоящие на посту часовые в сияющих под солнцем нагрудниках и белоснежных плащах пропускают за старые стены всех желающих. Эта праздничная традиция, когда любой может посмотреть, как живут те, кому суждено в будущем стать офицерами Храмовой Стражи, установилась много лет назад. Гостям расскажут и покажут много интересного. А вечером их ожидает великолепное зрелище – парад на Храмовой площади.

В этот день в Старом Городе практически не остается закрытых для посетителей уголков. Но мало кто из них заглядывает на неширокую аллею, которая идет вдоль высокой стены. Да и что там делать, в тени деревьев, среди аккуратно постриженных кустов, усыпанных осенними цветами – бродить в тишине и одиночестве? В такой день?! Ну, уж нет!

И поэтому немногие в Аверде знают, что эта тихая и неприметная улочка заканчивается парком, в глубине которого, совсем рядом с дворцом эйцваса, возвышается небольшое здание с высокими окнами и изящным портиком.

Здесь живут и обучаются те, кто считает, что служить ближнему совсем не обязательно с оружием в руках. Их немного – обучение здесь хоть и открыто для всех желающих, но не так престижно, как в Академии. Да, конечно, кому-то из тех, кто провел несколько лет своей жизни в этом тихом месте, предстоит помогать в работе эйцвасу или открывать многочисленные тайны среди старинных книг. Но большинство нынешних студентов ожидает гораздо более скромная судьба: они будут лечить больных, учить детей, оказывать помощь нуждающимся. Кто-то отправится в отдаленные небольшие поселения, чтобы помогать местным энле. Кто-то, возможно, сам займет несомненно почетное, но совсем не усыпанное привилегиями место служителя. А кто-то так никогда и не наденет белую мантию – как жизнь повернется.

Здесь не блестят начищенные нагрудники, не звенит церемониальное оружие. Тут не устраивают парадов. А вместо белоснежных, расшитых по краю золотыми листьями белых плащей, учащиеся носят обычные белые одежды из самой простой, пожалуй, даже немного грубой ткани, в знак того, что их жизнь должна быть непритязательна, а помыслы – просты и чисты.

Но это совсем не значит, что те, кто живет здесь, отказались от радостей жизни. И звучащий в разных концах парка смех, а иногда и веселые песни, тому доказательство. Да и действительно – какой смысл скучать в четырех стенах в теплый осенний день?

Однако отдохнуть в парке сегодня выпало не всем. Потому что одна из обязанностей учащихся – дежурство в приемной эйцваса в выходные дни. И обязанность эту все дружно ненавидят. Дело это, согласно традиции, абсолютно добровольное, но желающих, само собой, не находится. Сами посудите – много ли радости в том, чтобы сидеть по двенадцать часов с капюшоном на голове (таково правило, которому тоже уже не известно сколько лет), занимаясь бесполезной писаниной, перекладывая с места на место конверты и письма да встречать курьеров? А еще поглядывать в окно, из которого, как на ладони, видна Храмовая площадь с ее шумящими фонтанами и толпами гуляющего народа. Грусть и тоска, одним словом. Вот молодежь и установила свой собственный график дежурств.

Стоящая у раскрытого настежь окна приемной девушка тяжко вздохнула и вернулась за стол. По темной столешнице, медленно подбираясь к чернильнице, полз солнечный блик, и она отодвинула ее в сторону – разогреются чернила, потом никаким песком на бумаге не высушишь. Завершив эту нехитрую манипуляцию, она откинула немного капюшон со лба и снова посмотрела в окно. Солнце по-прежнему сияло вовсю, а, значит, до окончания дежурства было еще ой как долго. Обреченно простонав, она уронила голову на руки и глянула на большой портрет эйцваса, висящий на стене:

– Чтоб тебе…

Закончить задуманную фразу помешал послышавшийся из коридора звук шагов. Видно, стоящие на посту Белые Плащи впустили кого-то. Курьер, небось, очередной, – Решевельц и сам не отдыхает и другим не дает, старый зануда.

Шаги за дверью приближались. Быстро поправив выбившиеся из-под капюшона волосы, опустив его пониже, девушка вытянула их стопки писем наполовину исписанный лист, и положила его перед собой. Схватив с письменного прибора отточенное перо, она приняла самый занятой в мире вид как раз в тот момент, когда дверь в приемную открылась и молодой мужской голос произнес:

– Доброго вам дня! Разрешите пройти?

Самый занятой в мире вид развернутых ответов не предполагает, поэтому в ответ визитер получил только короткий кивок головой. Пусть отдает свое письмо, или что у него там, и убирается.

Пришедший кивок, видимо, разглядел, потому что дверь, скрипнув, открылась и посетители подошли к столу. Несколько секунд в кабинете стояла тишина.

– Я смотрю, вы вся в работе?

Если первый спросивший слова произносил мягко и с явным акцентом, то этот разговаривал нормально. Местный видать. Но не старше первого, судя по голосу.

– Вы наблюдательны… – заточенное перо уткнулось в бумагу.

– Да, я такой!

Еще и насмехается, гад!

– Тогда мы тихо подождем, а вы пока дописывайте что хотели, – снова тот голос, что попросил разрешения войти. – Только перо обмакните в чернила…

– Ага, и листочек-то переверните, – предложил второй. – А то он у вас вверх ногами лежит.

Сидящая за столом замерла. Потом отложила перо, слегка сдвинула капюшон и взглянула на гостей. И, хоть щеки ее горели огнем, взгляд был исполнен презрения.

Странные посетители. Один так вообще санорра. Как охрана-то пропустила? Второй – гельд какой-то белобрысый, но не из Старого Города.

– Девирг, – обратился санорра к блондину, – твои остроты были не ко времени.

– Ага, – откликнулся тот, – мы ее разбудили.

Ну, какие же мы шутники! Кого только не приносит. Еще и в выходной.

– Вы, кажется, пришли по делу? Давайте, что там у вас, и идите упражняться в остроумии куда-нибудь в другое место.

Санорра снова повернулся к столу

– Пожалуйста, сообщите эйцвасу, что нам необходимо срочно встретиться с ним.

– Прямо сейчас? А вам не известно, что в выходной день эйцвас посетителей не принимает?

– Нам известно. Но мы должны кое-что ему передать.

– Оставьте, я передам, – девушка небрежно ткнула пальцем в стоящую на углу стола коробку.

Санорра покачал головой.

– Не получится, мы должны передать это лично.

– Тогда запишитесь на прием, – усмехнувшись, она перевернула несколько листков толстой настольной книги. – В конце следующей недели у него будет минут десять, если не найдется важных дел. Я вас запишу. Потом. Если не забуду.

– Боюсь, что это слишком поздно.

– Ничем не могу помочь, – она протянула руку к небольшому медальону, лежащему рядом на столе. – Сами дверь найдете, или Белые Плащи проводят?

– Послушайте, я прошу прощения, если…

– Значит, все-таки проводить, – перебила девчонка и открыла прозрачную крышку. – Как хотите…

– Не надо нас провожать, – буркнул Девирг. – Не заблудимся.

– Вот и славно. Будьте счастливы!

– Клуша в капюшоне… – тихо, как ему показалось, пробормотал блондин, отходя от стола.

– Что ты там пробурчал, остряк недоделанный?! – послышалось сзади.

Девирг тут же остановился, обернулся и отвесил поклон.

– Ах, простите нас, о, чернильная дева, что вторглись в ваше сонное бытие и помешали своими никчемными просьбами предаваться глубокомысленному плеванию в потолок!

– И в носу ковырянию, – в тон ответила ему сидящая за столом. – Топай давай!

– Не цапайся, – санорра потянул блондина за рукав. – Пошли.

Но Девирг сдаваться не собирался и уже открыл рот, чтобы ответить, но в этот момент раздался требовательный голос:

– Что у вас за дело, юноши?

Арман Решевельц, собственной персоной, стоял в раскрытых дверях кабинета, наблюдая за происходящим.

– Эйцвас, – секретарь поднялась со стула, – вы запретили вас беспокоить и я…

– И, тем не менее, вы меня уже побеспокоили, – прервал ее Решевельц.

Он повернулся к Кин Зи и Девиргу, боевой пыл которого сразу же поутих, смерил их взглядом и добавил:

– Теперь я бы хотел узнать причину этого.

Кин Зи вежливо наклонил голову и шагнул вперед.

– Эйцвас, мы пришли, чтобы поговорить о недавно произошедших событиях.

Он кивнул Девиргу. Тот подошел поближе и вынул из кармана кольцо, полученное вчера от Сандара. Тот не обманул – увидев эту простенькую вещь, часовые пропускали их без единого вопроса.

Решевельц взглянул на кольцо, затем забрал его с ладони и принялся задумчиво рассматривать.

«Сейчас он уберет его в карман и скажет этой девке за столом, чтобы вызывала стражу, – подумал Девирг. – Глупая была идея – идти сюда. Интересно, на какой высоте мы над землей? Кину-то все равно, а вот я, если прыгну – ноги сломаю или шею?».

Он осторожно отодвинулся от двери и встал поближе к открытому окну. Решевельц тем временем закончил осмотр кольца. Но не вернул его, а сжал в руке и повернулся к помощнице, которая все еще растеряно стояла у стола.

– Можете идти. Ваши услуги мне сегодня более не понадобятся.

Затем он кивнул посетителям:

– А вас я прошу в кабинет. Обоих, разумеется.

Он посторонился, пропуская их вперед, затем зашел в комнату сам и закрыл дверь. Не веря собственной удаче, девушка быстро навела порядок на столе, прикрыла окно и тихо выскользнула за дверь.

Глава 10

Стены просторного кабинета эйцваса были отделаны светлыми панелями. Широкое окно на солнечной стороне впускало достаточно света, чтобы высветить центр со стоящими вокруг небольшого деревянного столика креслами для посетителей. Пол застилал мягкий красный однотонный ковер. Темного дерева книжные шкафы, заполненные книгами, занимали все пространство вдоль стен. В дальнем углу, на возвышении, стоял массивный письменный стол, заваленный бумагами, раскрытыми томами и развернутыми картами. Висящие на стенах, заключенные в мощные рамы портреты, на которых в полный рост были изображены прежние владельцы этого кабинета, перемежались с тяжелыми коваными светильниками. Ни в шкафах, ни на столе, ни на полках не было заметно никаких безделушек. Сразу становилось понятно, что хозяин кабинета приходит сюда работать и ни о чем более думать не желает.

Закрыв дверь, Решевельц указал на кресла:

– Прошу садиться. Обычно для посетителей мои помощники подают напитки и закуски, но сегодня придется обойтись без них. Но вы, как я понимаю, пришли сюда не о погоде беседовать, поэтому обойдемся без протокольных условностей.

Устроившись в кресле, Девирг украдкой изучал главу Старого Города, которого видел впервые в жизни. Решевельц производил впечатление человека крепкого, несмотря на свои семьдесят с лишним лет: худощав, с хорошей осанкой и, несмотря на возраст, свободен в движениях. Выглядел он, пожалуй, даже моложе: лицо строгое, без старческой дряблости, высокий лоб, через который пролегла глубокая складка, заостренный нос, тонкие губы под короткой щеткой усов и острый подбородок с небольшой седой бородкой. Глубоко посаженные глаза, окруженные тонкой сеткой морщин, смотрели внимательно, уверенно и спокойно. Несмотря на выходной день, одет он был так, как будто собирался работать и принимать посетителей как обычно: в белое одеяние служителей-энле, поверх которого носил, в знак своего высокого положения, короткую алую накидку. Такого же алого цвета была и круглая шапочка, лежащая на его седых волосах. Обычные служители тоже носили такие, но они были белыми.

Сам эйцвас рассматривал их обоих без особенного любопытства, но и без враждебности.

– Мы хотели бы поговорить свами об одном деле, которое… – начал было Кин Зи.

– В таком случае вам с вашим другом неплохо было бы для начала представиться, – прервал его Решевельц.

– Кин Зи, эйцвас.

– Девирг.

– Приятно, что вы назвали свои настоящие имена. Мое, я думаю, вам известно. Надеюсь, что вы и дальше будете столь же правдивы.

Эйцвас положил на стол кольцо, которое отдал ему Девирг. Затем, скрестив на груди руки, посмотрел ему в глаза.

– Таких колец существует всего два. Одно ношу я. Я получил его, когда был избран на этот пост. О существовании второго я узнал из секретного письма, оставленного моим предшественником, а он – из письма, написанного тем, кто был до него. Эти кольца простые, но изготовлены очень давно и особенным образом, так что подделать их легко, а вот повторить – невозможно. И то, что дали мне вы – не подделка.

– Эйцвас, пока вы не задали вопрос, на который мы не сможем ответить… – заговорил Девирг.

– Вопрос: откуда у вас это кольцо? – снова не стал дослушивать Решевельц, – не стоит волноваться, в этом письме также было сказано и о том, что я не должен задавать вам такого вопроса.

Посетители заметно расслабились, и это вызвало у него улыбку.

– Вы ведь не можете не понимать – хоть я и попросил вас представиться, но отлично знаю кто вы. Не стану скрывать, я давно приглядываю за вашей компанией. Особенно после того случая в Диверте и всего, что произошло потом. А ваше, не побоюсь этого слова, необыкновенное возвращение из Пещер…

– Вы, наверное, хотели сказать «неожиданное возвращение»? – брякнул вдруг Девирг и сам собственной наглости смутившись, прикусил язык.

Однако Решевельц в ответ и бровью не повел.

– Неожиданное, не скрою, – согласился он. – Но в итоге все закончилось хорошо, и это главное. В накладе вы, судя по всему, тоже не остались. И я говорю не о той награде, которую выплатил вам Аверд.

– Могу я просить вас объясниться, эйцвас? – поинтересовался Кин Зи.

– Можете, разумеется. Только так ли нужны вам мои объяснения? – Решевельц безразлично махнул рукой. – Я же не пристаю к вам с вопросами о том, с кем вы воевали в этом провале. Я также не собираюсь допытываться, почему на скалах около водопада повсюду следы копоти, а земля в округе была усажена ямами, некоторые из которых напоминали огромные следы. Мне даже не интересно, откуда мог взяться достаточно большой кусок обработанного креланита, идеально вписавшийся в след. Офицеры Храмовой Стражи нашли такой в ручье под разрушенной площадкой.

Говоря все это, он продолжал наблюдать за обоими своими гостями. Они же слушали его с абсолютно равнодушными выражениями на лицах. Но Кин Зи готов был сквозь землю провалиться. Это же надо было оставить столько следов! А Белые Плащи-то не промах!

– В общем, там много всего. Составляя отчет, офицеры насобирали интересностей на пухлую такую папку. Но вы выбрались оттуда живыми, и никакой опасности ни для кого нет, так зачем ворошить прошлое?

– Государственный Совет мог бы задать нам все интересующие вопросы.

– При чем здесь Государственный Совет? – пожал плечами Решевельц. – Храмовая Стража отвечает за безопасность Храма и Старого Города. С чего бы мне кормить Совет результатами ее работы? От Белых Плащей требовалось лишь проверить, безопасно ли это место. И они никакой опасности не нашли. Советники могли бы и сами провести любое расследование, но они предпочли нагнать туда солдат, которые за день перемесили сапожищами все, что там могло остаться занятного, так что сейчас там и смотреть-то не на что.

Действительно, после того, как в Аверде узнали о спрятанной долине, там практически сразу же началось строительство военного лагеря.

– Но вы ведь пришли не предаваться воспоминаниям, верно? – Эйцвас поправил свою красную шапочку. – Рассказывайте.

Стоящие на столе часы щелкнули и негромко прозвонили двенадцать раз. С улицы эхом им ответили две пары больших колоколов храмовых часовых башенок. Кин Зи взял со стола кольцо, покрутил его задумчиво в пальцах, вернул на место, и, решившись, наконец, сказал:

– Мы бы хотели поговорить о краже камней из Храма.

Решевельц вроде бы и не удивился. Лишь, подняв руку, принялся поглаживать бородку. Недолго стояла тишина, а затем он заговорил:

– Я спрошу вас всего один раз, юноши. И лучше для вас самих было бы ответить честно. Кто рассказал вам об этом? Кто-то из посвященных? Или кто-то из Совета? Имен можете не называть, но подумайте хорошо – очень многое в вашей дальнейшей жизни зависит от того, будет ли ваш ответ правдивым.