Глава 2
Чертополох и кабатчик

Просто взять и постучаться в Кесарийскую Башню магов – это последнее, чего ждут от Аркана, именно поэтому Рем и намеревался так поступить. В отличие от аскеронской цитадели волшебства, тут, на первый взгляд, не наблюдалось никаких сложностей со входом – вот они, ворота! Да и сама Башня выглядела намного более респектабельно, по крайней мере – никаких молний и смерчей над крышей в стиле любителя дешёвых эффектов магистра Стросса видно не было. Нещадно эксплуатируемая столичными жителями псевдоготика с витражом-розой, барельефами, стрельчатыми узкими окнами, горгульями и лепниной создавали вокруг этого высокого, в семьдесят локтей, здания атмосферу мрачную, но не лишённую некоторой своеобразной привлекательности.

Дверь, врезанная в массивные, окованные листами бронзы ворота, никем не охранялась. Это было довольно странно, но являлось реальным фактом, как и свободное от всяких построек пространство вокруг Башни, примерно по двадцать или тридцать локтей в каждую сторону, выложенное плиткой и не занятое никакими другими строениями или растениями. Это в вечно скученной и тесной Кесарии! На Благородной стороне, где земля стоила баснословных денег!

Взявшись за тяжёлое дверное кольцо, вдетое в ноздри бронзовой головы быка, Аркан постучал три раза – гулко, медленно.

– Маэстру, вы к кому? – спросил бронзовый бык басом.

– Госс-споди Боже, Творец миров! – Буревестник отскочил в сторону и схватился за эфес скимитара.

Он теперь носил на поясе два клинка – классическую имперскую кавалерийскую спату из отличной стали, надёжную и простую, и чёрный скимитар из подземелий Граббе.

Мечи помещались в изготовленных по заказу двойных ножнах. Кожевенник, которому поступила такая необычная просьба, пришёл в недоумение и отказывался понимать, зачем маэстру так уродует свою экипировку. Но звон монет заставил его напрячься и выдать действительно удобное изделие – спата и скимитар теперь были слегка сдвинуты за спину, располагались под тупым углом к земле и потому не мешали при ходьбе, хотя, например, чтобы пройти с ними в дверь или совершить верховую прогулку, требовалась определённая сноровка.

Чёрный клинок уже почти наполовину покинул ножны, но Аркан сдержался – скрипнул зубами и вогнал меч обратно.

– А я уж было подумал, что вы станете тыкать в Тауруса этой необычной заострённой железякой, – раздался голос за спиной Буревестника.

Рем обернулся и увидел поджарого, коротко стриженного мужчину с обветренным лицом. Ярко горели голубые глаза, седоватая щётка усов скрывала заинтересованную улыбку. Его можно было принять за матёрого наёмника, бандита с большой дороги или бывалого негоцианта. Но – усатый маэстру промышлял магией! Об этом позволяла догадаться одежда и украшения незнакомца. Плащ – прочный, кожаный, дорожный, но при этом расписанный диковинными символами и завитушками, и горящие фиолетовым огнём перстни на левой руке – всё это явно говорило о принадлежности мужчины к одарённому сословию.

– Кто вы, молодой человек, и по какой надобности стучитесь в Кесарийскую Башню? – поинтересовался чародей.

– Рем – к вашим услугам. – Аркан сдержанно поклонился. – Я ищу человека по имени Агис, он кабатчик из Смарагды, держал заведение на Монеточке. У меня к нему послания от племянницы, сестры и зятя. По последним дошедшим до меня сведениям, таланты дядюшки Агиса высоко оценили столичные волшебники…

– Вы правильно изъясняетесь, и в вашей речи не слышно акцента, хотя по всем признакам – вы ортодокс из западных, – почесал переносицу маг. – Но эти мечи здорово сбивают меня с толку… И тем не менее вы, кажется, принадлежите к учёному сословию?

– Имею честь быть магистром философии и доктором естествознания Смарагдского университета! – Поклон Рема стал чуть глубже.

– Я и сам своего рода магистр. Магии, правда, но… Эрнест Чертополох – к вашим услугам! – Маэстру Чертополох также изобразил вежливый поклон. – Я работаю с Агисом и скажу откровенно – он больших талантов человек.

– И редкого дара алхимик, – усмехнулся Буревестник. – Вы можете помочь мне? Я хотел бы увидеть дядюшку Агиса сегодня, понимаете?

– Вы – ортодокс. Вас не смущает визит в Башню Магов? – прищурился волшебник. – Судя по тому, как вы хватались за меч при виде Тауруса, проявления волшбы вам неприятны…

– Меня мало что может смутить, я около года был рабом у гёзов и проводил время, будучи прикованным к веслу, сутки напролёт находился в компании толпы вонючих мужиков, которые ели и срали прямо у гребной скамьи, – мрачно проговорил Аркан. – Вряд ли у вас в Башне найдётся что-то похуже.

– Действительно, – кивнул Эрнест Чертополох и сделал приглашающий жест рукой. – Пройдёмте. Таурус, открой нам калиточку, будь любезен.

Маг пошевелил унизанными перстнями пальцами левой руки. Голова быка на воротах вдруг выпустила сноп пара из ноздрей, бронзовое животное взревело, из металлических пластин, которыми были окованы ворота, проросли мощные ноги с крепкими копытами и упёрлись в каменные плиты, сделали шаг, другой… Усилия фантасмагорического привратника увенчались успехом – калитка открылась!

– Хм! – не сдержался Аркан. – Оригинальный способ…

– Странная идея и не менее странное исполнение, согласен, – кивнул маг. – Но по большому счёту – какая разница? Двери ведь открыты! Заходите, не стесняйтесь!

Буревестник поймал себя на том, что снова рефлекторно вцепился в эфес меча, но сделал усилие, отпустил оружие и зашептал в такт шагам:

– Господь пастырь мой и защитник, и ничтоже меня лишит… На пажитях злачных поселил Он меня, и у тихих вод наставил меня, душу мою обратил к свету, наставил меня на стезю правды…

Шаги молодого ортодокса гулко раздавались под каменными сводами длинного коридора, который никак не мог поместиться внутри пусть и величественной, но не настолько громадной Кесарийской Башни. И здесь маги играли с пространством! Вдоль кирпичных стен, в нишах, можно было увидеть выстроенные подобно почётному караулу одинаковые, отшлифованные до зеркального блеска латные рыцарские доспехи со щитами и мечами. Магические светильники заливали всё вокруг ровным неярким светом, не оставлявшим при этом ни единого тёмного уголка, цветная плитка под ногами складывалась в затейливую, узорчатую мозаику.

Маэстру Чертополох шагал быстро, походкой опытного путешественника, время от времени настороженно оглядываясь. Оборачивался волшебник ровно в те моменты, когда Аркан заканчивал читать один псалом и принимался за другой. Такое его поведение не осталось незамеченным – Буревестник прекрасно знал, как действуют на магов строчки из Писания!

Наконец коридор закончился, и притом – весьма неожиданно. Обширный холл, куда привёл Рема провожатый, выглядел вполне респектабельно: стойка, за которой расположился приличный маэстру в ливрее, диванчики, столики, за некоторыми из них некие люди и пара эльфов пили ча или ко и вели беседы. Вдоль стен стояли мягкие и удобные кресла, в одном из них устроилась ухоженная и явно обеспеченная дама в пышном платье с кринолином, кругом – изящные вазы, изысканные статуи, живописные полотна, фрески и панно. Как будто здесь размещалась очень дорогая гостиница, а не оплот одарённого сословия!

Чародей-провожатый прошёлся по залу и вежливо поздоровался с каждым из ожидающих людей, демонстративно проигнорировав туринн-таурских ванъяр. По пути он подхватил с подноса на стойке кусочек пахлавы и бокал вина, сунул в рот лакомство, с видимым удовольствием прожевал его так, что медовый сок потёк у него по усам, запил вином, потом утёрся…

– Умеете жить на широкую ногу, м? – прокомментировал увиденное Рем, имея в виду то ли волшебников в целом, то ли сибаритские замашки маэстру Чертополоха.

– Все эти дамы и господа – наши клиенты. Они нуждаются в магических услугах. Кто-то мечтает похудеть, другие желают поправить здоровье, третьи – заказать магический ритуал для улучшения плодородия своей латифундии… – пояснил маг. – Неужели в ваших краях по-другому? Солидные господа требуют соответствующего уровня комфорта…

– В наших краях… – Рем почесал щетину. – В наших краях те, кто мечтает похудеть, меньше едят и больше времени проводят за физической работой или тренировками с оружием, а чтобы поправить здоровье – обращаются к лекарю или едут на воды. Что касается улучшения плодородия, так в землю вносят перегной, навоз и селитру и пользуются стальным плугом. Улицы мы, кстати, предпочитаем подметать вручную, не измываясь над погодой каждый вечер.

– А, так вы из Аскерона! Или – из Первой Гавани? Нет, пожалуй, всё-таки из Аскерона. Это может быть интересно… – Чертополох смотрел на Буревестника, как на некую любопытную животинку в зверинце. А потом вдруг щёлкнул пальцами, и перстни на его руке засверкали просто нестерпимо. – Милейший! Да, да, я к тебе обращаюсь, болван за стойкой! Немедленно отправь сообщение заведующему алхимической лабораторией! Да, бестолочь, прямо сейчас! Рем из Аскерона прибыл к маэстру Агису, и им необходимо встретиться немедленно.

Буревестник мог только удивляться такому контрастному поведению мага, но предпочитал помалкивать – пока что всё шло так, как и было задумано. Он – в Башне, Агис скоро об этом узнает. Суетиться незачем.

– Присядьте тут, на креслах. И снимите уже портупею с мечами, здесь вам ничего не угрожает. Никому ничего не угрожает, это ведь Кесарийская Башня Магов! – явно с гордостью проговорил Чертополох. А потом повернулся к портье в ливрее, который стоял за стойкой: – И, болван, принеси уже моему товарищу хорошего ко и пахлавы! И не пялься так, это – большой человек, целый магистр философии и доктор естествознания! Ты, дубина, много видал докторов наук в этих стенах? То-то же, тетеря! Так что пошевеливайся!

Аркан никогда и предположить не мог, что благодаря учёной степени сможет отведать пахлавы и напитка из зёрен ко за счёт магического сообщества Кесарии. Вот уж воистину – не знаешь, где найдёшь, а где потеряешь!

– Я думаю, мы с вами ещё встретимся, доктор Рем из Аскерона, который предпочитает хранить инкогнито… Если вы друг Агиса, то, возможно, встреча будет гораздо более скорой, чем вы можете себе представить… – Маэстру Чертополох хлопнул Аркана по плечу и, взмахнув полами своего расшитого плаща, вдруг ушёл в стену.

Такими штучками удивить Буревестника было невозможно с тех самых пор, как он свёл знакомство с Сибиллой. Так что Аркан дождался, пока принесут горячий ароматный ко и медовые сладости, и на секунду удержал за руку портье.

– Мне стыдно за поведение моего невольного спутника, – сказал аскеронский герцог, положил на стол серебряную монету и подвинул её пальцем вперёд. – Он неправ. Примите в качестве извинения. Если есть такая возможность – я бы почитал газету… Найдётся что-нибудь свежее?

– Маэстру, с вами приятно иметь дело, – кивнул этот пожилой уже, солидный человек, не похожий ни на болвана, ни на тетерю. Монета пропала где-то в недрах ливреи в мгновение ока. – Есть «Кесарийский листок», его издают популяры…

– Пусть будут популяры, – кивнул Аркан. – Если пишут не занудно.

Иногда сторонний взгляд на вещи более чем полезен. Водоворот событий, который раскручивался в имперской столице, становился всё более сложным и запутанным, и не утонуть в нём и сделать всё, что задумано, теперь казалось Рему гораздо более сложной задачей, чем в самом начале путешествия.

В любом случае – ожидать встречи со смарагдским кабатчиком-алхимиком он намеревался с комфортом. Почему бы и нет? Как говаривал Децим – ситуация располагает!

* * *

– О-о-о-о, мальчик мой! – Агис за то время, что Рем не видал его, поседел, обзавёлся залысинами, но был всё так же громогласен и многословен. – Как ты возмужал! И докторскую степень всё-таки получил, подумать только! Дай-ка я тебя обниму, мальчик мой, обниму – и поздравлю как следует!

«Мальчик мой» – так он всегда называл Аркана. И если тогда, несколько лет назад, для молодого аскеронца такое обращение казалось приемлемым – в конце концов, кабатчик взял юного студента под своё покровительство, дал ему кров и работу и помог освоиться в Смарагде, – то теперь никакой другой реакции, кроме ироничной улыбки, оно вызвать не могло. «Мальчик» был на полторы головы выше своего бывшего покровителя и едва ли не в два раза шире в плечах, да и успел повидать за эти годы больше, чем Агис – за всю свою жизнь.

Алхимик спешно разгребал завалы в своей захламлённой лаборатории и попутно сыпал вопросами, отвечать на которые не требовалось:

– А как там Зайчишка? Знаю – вы с ней сблизились, она мне писала… Такая умная, хорошенькая девочка, ты уж не упусти её, да? И не задирай нос, что теперь доктор, она хоть в университете не училась, но умненькая! Атерна дал ей хорошее домашнее образование! А сам зятёк что? Всё так же бряцает оружием и видит во всех врагов? Удалось вам хоть о чём-то поговорить кроме алебард и шапелей? Он всегда готов вцепиться в глотку соседям! Надо жить в мире, в мире! Смарагда – благословенный город, где все уживаются, не то что здесь, в этой проклятой Богом Кесарии! Сырость, мерзость, снобизм, подозрительность, интриги, вечная подковёрная грызня… Знаешь, это может кончиться большой кровью, а я не люблю кровь, помнишь, мой мальчик?..

Аркан помнил. Кабатчик заказывал у мясников разделанные туши и никогда даже курице сам не отрубал голову. Не было числа его странностям… И обширное помещение, которое выделила Кесарийская Башня для его алхимических опытов – оно явно говорило о том, что странности эти прогрессировали. Ни о каком порядке и чистоте, как это было заведено у Габи в Смарагде, тут говорить и не приходилось. Берлога сумасшедшего гения – вот на что походило обиталище Агиса.

Сам он расхаживал по лаборатории в своём обычном наряде, состоящем из алой рубахи, кожаного фартука и популярских штанов пузырями, передвигал и перекладывал книги, колбы, приборы и какие-то мелкие предметы с места на место и всё никак не мог остановиться.

– Ты уж прости меня, что я не смог дальше отправлять тебе териак! – Наконец он освободил два стула, на один усадил Буревестника, на другой – взгромоздился сам. – Мне тут предложили такую работу, такую… Дефолианты, ауксины, фумиганты и прочее, и прочее, и невероятно огромные объёмы, так что… Едва справляюсь. Ещё и четырёх глиняных приставили мне в помощь! Тупицы, каких свет не видывал, но простейшие операции выполняют с математической точностью! Перемешать, добавить точное количество, соблюсти технологию – в этом им нет равных.

– «Глиняных»? – удивился Рем.

– Вот эти вот глиняные маэстру! – Алхимик потыкал пальцем в попарно стоящие у дверей и окна статуи.

Они выглядели точь-в-точь как имперские легионеры, только вылепленные из глины и обожжённые в печи. Кирасы, шлемы, поножи и наручи – всё терракотового цвета, керамическое.

– Это големы, – пояснил Агис. – Здесь, в Кесарии, маги слегка повёрнуты на идее сделать из неживого живое. Ну, ты видел Тауруса на воротах… Есть и более смелые эксперименты.

– Живое из неживого может создавать только Господь, – нахмурился Аркан. – Остальное будет не жизнью, а пародией, ущербной и зловредной!

– Ну… Я бы не стал называть големов живыми. Они скорее машины на магическом ходу, чем глиняные люди. Эй вы, а ну – за работу! – крикнул Агис. – Первый – навести порядок на верстаках по схеме номер три! Второй – подмести и вымыть пол! Если попадутся предметы – выставить на верстак, чтобы первый включил их в схему номер три.

Големы зашевелились и принялись за дело.

– Они очень-очень тупые. Даже не так: тупость – это свойство ума, когда он плохо работает. Этим же рассудок не нужен, они руководствуются только командами, определённой их последовательностью. Зато память хорошая, и никого, кроме меня, они слушаться не будут. Скажу побить тебя – побьют! – заявил бывший кабатчик.

– Не побьют. Думаю, я с ними справлюсь. – Всё-таки глиняные солдаты не выглядели слишком прочными, и Рем был уверен: у него получится обрубить им конечности скимитаром. – Что же заставило вас, дядюшка Агис, так спешно покинуть Смарагду и обосноваться здесь? Мы ведь с вами так хорошо сотрудничали…

– А что заставило тебя связать жизнь с Орденом зверобоев, Рем? – Выражение лица Агиса стало серьёзным. – Я ведь знаю, зачем нужен териак! И объёмы, которые поставляет тебе Габриэль – они слишком большие для личного пользования. Атерна сообщил мне, кто ты такой на самом деле, мой мальчик…

– В самом деле? – Аркан даже расслабился.

Раз алхимик всё знает – то к чему маскарад? Можно действовать напрямую и…

– Ты – один из основателей Ордена и охотник на чудовищ! – выпалил Агис. – И иногда работаешь на Деспота Аскеронского. А потому – у нас с тобой общие враги, мальчик мой… О да, как бы странно это ни звучало – у Кесарийской Башни Магов и его превосходительства Сервия Аркана Старого, Деспота Аскеронского, один и тот же враг…

Буревестник снова напрягся. Агис никогда не лез в политику, что же случилось теперь? Глаза Аркана буравили смарагдского кабатчика тяжёлым фамильным взглядом.

– Проклятые эльфы! – вскричал алхимик. – Помнишь, я говорил тебе, что вся моя семья погибла, да? Моя жена, мои дети… Они мертвы, десять лет как мертвы… О, мои дети! Их забрали на потеху себе проклятые туринн-таурские нелюди! И теперь, когда в рядах одарённого сословия здесь, в Кесарии, и в других Башнях наконец укрепилось понимание того, что остроухие делают с нашей Империей, – им понадобилось оружие. Действенное, страшное! И я дам его, дам столько, что ванъяр захлебнутся в собственных испражнениях и проклянут тот день, когда вышли из своих северных лесов! Я не люблю кровь, но эльфы ею умоются…

«Дефолианты, ауксины, фумиганты…» – рефреном отозвались в голове Аркана слова Агиса, которые он произнёс в самом начале беседы.

– И знаешь что, мальчик мой? Я очень рад, что ты здесь! И надеюсь, что прибыл не один и твои товарищи из Ордена зверобоев – такие же смелые и воинственные люди, как и ты! Скоро, очень скоро мне понадобятся решительные помощники… – С алхимиком что-то явно было не в порядке, движения его казались лихорадочными, глаза горели безумным огнём. – Знаешь что? Я дам тебе денег. Крупную сумму. Мальчик мой, это дело первостепенной важности! Тебе нужно будет пойти в ратушу и найти эдила Ауррэче… И взять у него план зелёных насаждений Кесарии! Обязательно – с пометками, когда и кем они были высажены. Заплати ему деньги, столько, сколько он скажет – и принеси бумаги мне. Моя благодарность не будет знать границ! Териак? Тебе нужен териак? Я дам тебе сколько угодно териака и много, много других зелий – чистых, не магических, какие можно употреблять ортодоксу! Нужны деньги? Будут и деньги… Главное, помоги мне в этом и в парочке других дел.

Аркан был заинтригован. Всё-таки, несмотря на все свои странности, кабатчик Агис, каким его знал Рем, всегда отличался крепостью рассудка и не был замечен в горячности и непредусмотрительности. В его словах и действиях крылась какая-то тайна – ещё одна. И Буревестнику не терпелось сунуть в неё свой нос.

– Я найду этого эдила, дядюшка Агис, – кивнул он. – И принесу вам бумаги. Назовите мне ваш домашний адрес, поскольку в Башню магов я больше ни ногой… И вот что – письма от Габи всё-таки прочтите. Она по вам сильно скучает!