Не торопись отсюда уходить,
Ведь всё и так настолько скоротечно,
Тебе необходимо здесь побыть,
Пока поймёшь, что всё не так уж вечно.
А у тебя так много впереди
Прямых дорог и солнечного света.
Куда же ты, постой не уходи,
Ты будешь благодарен мне за это.
Ты вдумайся в нелепость этих слов:
Собраться, встать, уйти и не вернуться,
Ты посмотри, как много здесь цветов,
Забудь тоску, попробуй улыбнуться.
И сразу зашумит в саду листва,
И птица в небе круг очертит плавный,
Смешными сразу станут те слова,
Что были брошены тобой совсем недавно.
 

 
– Давай друг другу перестанем лгать
И сразу станет всё намного проще,
Не прятать ничего и не скрывать,
Пусть ветер нашу совесть прополощет.
Как хорошо, когда душою чист
И никому ничем ты не обязан.
Открыт для мира, как тетрадный лист,
Всегда свободен и ничем не связан.
– Позволь, мой друг, с тобой не согласиться,
Весь мир сплошной загадкою окован,
А мы, как ни крути, его частица,
Нет, человек не выдержит такого.
Природа нам сюрпризы преподносит,
Её мы любим, терпим, изучаем,
Она и боль, и радости приносит
И ей мы очень многое прощаем.
И человек без тайны жить не сможет,
Ведь часто ложь бывает утешеньем,
И пусть порою нас обида гложет,
Давай простим друг другу пригрешенья.
Я вот что предложу тебе, к примеру,
Чтоб от дальнейших споров нас избавить,
Давай мы всё же будем врать, но в меру,
Чтобы вреда друг другу не доставить.
Меня, как ни старайся, не обманешь,
Прошу тебя, будь искренним и честным,
Но, если ты меня обманывать не станешь,
То будешь для меня неинтересным.
 

 
Ни за что не поверю в бога
Даже, если ужасно трудно,
Пусть травой заросла дорога,
Пусть текут эти чёрные будни.
В бога я никогда не поверю,
Даже, если людей потеряю,
Пусть потеря сменяет потерю,
Пусть всё больше и больше страдаю.
Что же он не подарит счастье
Тем, кто долго о нём мечтает,
У него ж достаточно власти,
Он же всем земным заправляет.
Челобитие мне потешно,
Мне смешно иконолобзанье,
Почему же он так поспешно
Отдал сына на истязанье.
Никогда не поверю в такого,
Моей веры он не достоин,
На земле плохого так много,
Он всё может, но он спокоен.
Я охотно поверю в друга,
Пусть он слабым порой бывает.
В тех, кто часто в часы досуга
Молча душу мне согревает.
 

 
Он придёт, как обычно, поздно,
Он повесит на гвоздь пальто,
И настолько будет серьёзным,
Что мы даже не спросим: Ну что?
Поиграв добела желваками
Он окурок сплюнет на пол.
Разведёт комедийно руками
И усядется грузно за стол.
Не стыдясь высокого сана,
Да и кто же сейчас не пьёт,
Он нальёт себе полстакана
И не морщась в себя вольёт.
Ну а после, готовый к расспросам,
Чтоб на нервах ещё поиграть
Стиснет новую папиросу,
Станет долго её жевать.
А заметив предел нетерпенья
Он ещё в стаканчик плеснёт,
Скажет: Тут всё дело в везеньи,
Ну а вам пока не везёт.
Я за вас всей душой болею,
перепробовал всё, что мог.
Не выходит, видно старею,
Что с того, что зовусь я бог.
Да к тому же болит поясница,
Кости ломит и шум в ушах…
Развалилась моя колесница,
А попробуй-ка всё на ногах.
Кто сказал вам, что я всемогущий,
Ведь у каждого есть этот дар…
А дорогу осилит идущий,
Дуйте сами, а я уже стар.
 

 
На улице давно уже зима,
Замёрзли окна – ничего не видно,
А за окном великая страна
Почти что голая, но ей уже не стыдно.
Ей встретилось обычное жульё,
Польстилась на хвалу и обещанья,
И оценив заморское тряпьё
Уселась в карты поиграть на раздеванье.
Игра идёт, ты выигрыша ждёшь,
Партнёры руки трут – попалась птичка,
Ты увлеклась, и вот уже несёшь
Из дома всё, как мать-алкоголичка.
Ты вся в игре, забыла про детей,
Они хворают и давно не ели.
Ты возвращайся матушка скорей,
На улице холодные метели.
Приди домой и печку растопи,
Чтоб дом наполнился уютом и любовью,
А игры грязные возьми и прекрати,
Ведь ты не раз расплачивалась кровью.
Детишки ждут и любят свою мать,
Верни несчастным доброту и ласку,
А перед тем, как уложить их спать
Ты расскажи какую-нибудь сказку.
Но из игры не выйти просто так,
Давали форы – пробуй отыграться,
Попала ты, голубушка, впросак,
А в этом нелегко себе признаться.
 

 
Растащили, разворовали,
Растоптали, сожрали, продали,
По частям, по крупицам, по крохам.
Мне плохо.
Обманули друг друга, кинули,
Дни морального кодекса сгинули,
Стал богатым какой-то пройдоха.
Мне плохо.
Где любовь, где надежда, где вера?
Наступила другая эра –
Эра жуткого переполоха.
Мне плохо.
Потеряли всякую меру,
Отравили всю атмосферу,
Я слабею от каждого вдоха.
Мне плохо.
Сколько можно, мне надоело,
Всё заклинило, заржавело,
Я закрою глаза и уши –
Мне лучше.
Я уже не такой сердобольный,
Вот ещё один выстрел. Контрольный.
Что сочувствовать глупому лоху –
Мне по…….
 

 
Немного влево – металлическая сеть
Немного вправо – плетью по спине,
Но так и рвётся головой под эту плеть,
Тот бес, который заключён во мне.
Так нелегко ужиться нам вдвоём,
А оболочка стала так тонка,
Мы в разные с ним стороны идём,
Хотя и по одной прямой пока.
Он рвётся к свету, он неумолим,
Он презирает грязь и нищету,
Но движемся мы рядом вместе с ним,
И движемся мы прямо в темноту.
Мы скованы, но рвётся эта цепь,
Я здорово уже отяжелел,
А он уже на старте, чтоб взлететь,
И я ему желаю, чтоб взлетел.
Он рвёт наш общий, на двоих мотор,
Он не желает прибыть на поклон
Земле, в которой с некоторых пор
Не стоит уважения закон.
 

 
Уже давно поблекли краски
Моих мечтаний и надежд,
И до сих пор всё те же маски
На лицах сытеньких невежд.
Так и бредём в густом тумане,
Никто не ведает к чему,
В грязи, в упрёках и в обмане,
Не вместе, а по одному.
И этикетками оттуда
Прикрыв стыдливо наготу
Пытаемся поверить в чудо,
Что покоряем высоту.
Детишкам с жаром объясняем
Кого любить и уважать.
Больную совесть усыпляем,
Чтобы не больно было врать.
Ночуем мы в шершавых стенах,
Едим привычно свой паёк,
Тоскуем о давнишних ценах
И пьём паршивенький чаёк.
Мы не поём народных песен,
Ослаб наш пламенный мотор,
Стекли былые интересы,
Как вешняя водичка с гор.
И жизнь проходит где-то рядом,
День для работы, ночь для сна…
А в стёкла смотрит тёплым взглядом
К нам вновь пришедшая весна.
 

 
Как было хорошо, когда весна
Погожим утром к нам в окно вливалась
И комната мгновенно наполнялась
Какой-то радостью, и жизнь в себе несла
Особый смысл и всякие загадки,
И мы решали их, и всё так было гладко.
Так было хорошо, была весна.
Хранит в себе всё это наша память:
Деревья были выше, зеленее,
И люди были вроде бы добрее,
И у костра гораздо жарче пламя.
Мы независимо судьбу свою творили,
Мы обо всём друг другу говорили,
Кому-то горькой правдой сердце раня.
Тогда, весной мы чувства испытали
В которых было нелегко признаться,
Душа была готова разорваться,
И мы тогда, как ангелы летали,
И было всё под силу нам тогда,
Не знали мы, что горе и беда
Возможно где-то нас подстерегали.
Так много дней прошло и осень наступила,
Воды уже так много утекло,
И свет не тот, и мутное стекло,
И комната так много накопила
Разгадок тайн, разбросанных по полкам,
Известно всё, но мы не знаем толком,
Что было, и зачем всё это было…
Ах, лучше бы всегда была весна.
 

 
Жизнь всё непонятней и трудней,
Всё вокруг исчезло, как во сне,
Ну, дождались люди светлых дней,
Хорошо, что хоть штаны на мне.
Дети утром просят молока,
Те, что младше знали только грудь.
У кого поднимется рука
Предложить им продолжать наш путь.
За окном кипит двадцатый век,
Где-то есть конфеты – сто сортов.
Как звучало гордо – человек,
А сейчас лишь масса жадных ртов.
Хочется, к примеру, сладкий чай,
А на хлеб колбаски положить,
Сахару пришлось сказать: прощай,
Колбаса желала долго жить.
А про хлеб не буду говорить –
Смех и слёзы – не хватает всем.
Попытались люди больше пить,
Но и тут прибавилось проблем.
Как коровы в стойле мы молчим,
Челюсть так и просится жевать.
Мы наверно скоро замычим,
Сами молоко начнём давать.
 

 
Я словно ночью тень,
Я словно свечка днём,
Я словно в поле пень,
Меня б спалить огнём.
Я мягкий, чтоб идти,
Я жёсткий, чтоб сидеть,
Я – трудности в пути,
Холодный, чтобы греть.
Я лёгкий, чтоб упасть,
Тяжёлый, чтоб нести,
Ненужный, чтоб украсть,
Стеклянный, чтоб скрести.
Я – крик в ночной тиши,
Я – яма на тропе,
Я – страх в лесной глуши,
Собачка на стропе.
Я – бездна для пловца,
Для корабля я – риф,
Уродство для лица,
Для остального тиф.
Я – вспышка в облаках,
Я на растеньях тля,
Оковы на руках,
На шее я – петля.
Я – панцирь для ножа,
Я камень на зубах,
Я – гвоздь для топора,
Меня б развеять в прах.
Меня нельзя продать,
Меня нельзя купить,
Разрезать, разорвать,
Меня бы утопить.
Но я и сам вода
для чьих-то сигарет,
Не сдохну никогда,
Я сам почти, как смерть.
 

 
Я в центре, а вокруг меня
Стоит полотнище экрана,
Объёмный фильм идёт, а я,
Как мотылёк среди тумана.
А фильм красивый, он про жизнь,
И краски яркие всё ближе,
Контрасты в радугу слились,
Но я незрячий, я не вижу.
Как обойтись без междометий,
Там, на экране летний луг,
И запах трав, цветов, соцветий
Заполоняет всё вокруг.
В том фильме песня про любовь,
Мелодия звучит всё выше,
От смысла слов вскипает кровь,
Но всё напрасно, я не слышу.
Не чувствую я запаха цветов,
Мне в спешке в руки сунули билеты,
Я к фильму этому пока что не готов,
Не понял я ни смысла, ни сюжета.
 

 
Серое утро. Густой туман.
Ты покидаешь постель.
Холодные брюки. Чаю стакан.
Дым сигареты. Дверь.
Уличный шум. Гудки машин.
Люди, как муравьи
Перемешались в стёклах витрин,
Спешат по делам своим.
Полный троллейбус сонных людей,
Ещё бы – в такую рань,
Кого-то зажали возле дверей,
Волненье, нервозность, брань.
Ты растворяешься в суете,
Уходишь в дела с головой.
Мысль о не выключенной плите
Не у тебя одного.
Улыбка начальству, рабочий стол,
Отчёты, бумаги, хлам…
Вот и ещё один день прошёл
С болью в спине пополам.
Дорога домой. Крик: Посмотри!
Какой-то пьяный кретин.
Волна возмущения, где-то внутри,
Копейки на хлеб. Магазин.
Знакомая дверь. Телевизор – друг.
Хотел кому-то помочь.
Ладно уж, завтра, всё недосуг.
Взгляд. ТСН. Ночь
 

 
Не во что стало верить,
Кругом сплошной винегрет,
Достигнутое не измерить,
Немеримо то, чего нет.
Завалим себя информацией,
Схороним себя живьём,
Хорошенькая формация –
Как скажут, так и живём.
В людях, несущих флаг
Сомневаюсь,
От тех, кто посеял мак
Отрекаюсь.
Что-то бы в жизни открыть
Маюсь.
В том, что успел натворить
Каюсь.
Верните же людям веру,
Дайте достаточно сил,
И следуя их примеру
Я бы себя воскресил.