Я придумал систему из пяти ширм, которые создавали иллюзию бесконечного пространства. Впоследствии я узнал, что повторил устройство простейшего китайского цирка и передвижной китайской оперы.
А ещё, практически сразу, наш маленький, ещё не родившийся, а только зародившийся коллектив стал жить по законам коллектива. То есть он сам собой, без волевых решений, заявлений и обсуждений разделился на меня и на всех остальных.
Я, не ведая, что творю, сломал жизни тем, кто пришёл и остался в моём театре. Я знаком с несколькими мамами примкнувших ко мне соратников, которые проклинают моё имя за то, что я сделал с их сыновьями.
Пантомима виделась мне как школа аскезы и тяжёлых самоограничений, целью которых было воспитание трудолюбия и серьёзного отношения к сценическому делу. Я, расставшись с пантомимой и взглянув на неё со стороны, понял простую вещь. Я понял отчётливо и ясно, что пантомима – это недоискусство.