– Совершенно, верно! – Начал постепенно оттаивать Кантор. – Прототип настраивали на определенную частоту и в результате можно было разрушить целое здание за многие километры от пушки. На этапе сборки и тестирования прибор находился в бункере под землей. Над бункером возвышалось четырехэтажное здание лаборатории, замаскированное под обычный жилой дом, ну чтобы вражеские спутники не разглядели ничего лишнего. Дом как дом, два подъезда четыре этажа, а под землей катакомбы с резервным электропитанием, спецсвязью, кабинетами, огромными залами и все это нашпиговано самым современным оборудованием. – Кантор снова отхлебнул из чашки. – Прототип пушки стоял в зале номер один. Непосредственный доступ к изделию имели всего семь человек, в том числе и ваш покорный слуга… И вот однажды глубокой ночью, когда все мои коллеги уже разошлись по домам и лаборатория опустела, я решил остаться в бункере под предлогом проверки некоторых вычислений. На самом деле, моей целью было вывести прибор на критический диапазон частот, чтобы проверить мою теорию без посторонних глаз. Это был огромный риск. Дорогостоящий прототип мог не выдержать предельной нагрузки и выйти из строя, и в таком случае крупных неприятностей избежать бы не удалось.

– Что же Вы хотели увидеть в результате опыта? – С интересом спросил Туманов.

– Тогда я этого не знал! Возможно, открылся бы некий проход в другое измерение… Или я просто испарился бы вместе с прибором! – С энтузиазмом развел руками Кантор. – А может наоборот ничего бы не произошло. Мое сердце колотилось, как отбойный молоток, но я вывернул все рукоятки на максимум. Установка отозвалась протяжным воем, а потом загудела, как тысяча трансформаторов. Напряжение в сети сначала просело, а затем в щитовой от перегрузки, вырубило автомат и все погрузилось в темноту. Вы можете представить, как я испугался… Но установка не отключилась: автоматика перевела ее на резервное питание. Да-да, в бункере имелось огромное помещение, доверху набитое соединенными вместе аккумуляторами. Эта гигантская батарея могла без проблем около часа питать наш прототип и заодно еще несколько лампочек аварийного освещения. Сначала я подумал, что мой эксперимент провалился и надо без промедления глушить установку, но тут я почувствовал… э-э-э… Как бы это получше сказать? – Он озадаченно потер лоб. – Что-то вроде… ударной волны. Она едва не сбила меня с ног. А после этого все как-то неуловимо изменилось… Я даже не могу этого объяснить, но пространство… оно словно раздвоилось. Как будто кто-то наложил друг на друга две одинаковые картинки и слегка сместил одну из них относительно другой. Представляете, двоилось абсолютно все: мои руки, ноги, сам прибор, тусклые лампы аварийного освещения. Я тер глаза, но от этого ничего не менялось. Ну, думаю, устал, наверное, поспать надо. Решил пойти включить автоматы освещения: электрощитовая находилась на первом этаже здания, в конце коридора. Прототип в суматохе не отключил, да и фонарик забыл с собой взять, о чем потом пожалел, ведь аварийное освещение только внизу было. В общем, поднимаюсь я из бункера на первый этаж, а там тьма непроглядная, хорошо хоть коробок спичек у меня в кармане халата завалялся. Чиркнул я, значит, спичкой, иду вперед по коридору прямо к рубильникам и замечаю очень странные вещи. И самое главное, ничего понять не могу! Двери всех кабинетов перекошены и находятся на разной высоте, а в конце коридора окно было. А сейчас-то его нет! Дверца электрощита вообще на потолке оказалась! Но это были только «цветочки», мне ведь взбрело в голову и на второй этаж подняться. Вот где была настоящая дичь!

Глаза Кантора заблестели от возбуждения. А вот Туманов, напротив, становился все более хмурым.

– Коридор второго этажа закручивался по спирали, а двери были хаотично разбросаны по потолку, полу и стенам… хотя там, вообще, сложно было понять, где пол, а где потолок… Прямо из стен торчали углы рабочих столов, ножки стульев, папки с документами, сейфы… Хаос окружающего пространства просто поражал! При этом не было никаких разрушений в привычном для нас понимании: предметы просто пронизывали стены и друг друга. Все выглядело так, словно какой-то безумный скульптор решил слепить из пластилина дом с мебелью, но его совершенно не заботило, как мебель будет располагаться внутри его странного дома.

Внезапно профессор умолк и весь как-то сник, а в его глазах появился страх.

– А потом… потом у меня потухла спичка. – Кантор заговорил быстрее, словно старался выговориться. – Следующая сломалась. Стоя в кромешной тьме посреди этого хаоса, я несколько раз попытался зажечь очередную спичку, но она упорно отказывалась гореть. И тут я услышал шорох и… почувствовал чье-то присутствие. Мое сердце просто ушло в пятки от страха. Я замер и еле выдавил из себя: «Кто здесь?».

Ярослав заметил, как мелко задрожала кружка с чаем в руке Кантора.

– Шорох затих, но ощущение, что я был там не один,

просто сводило с ума. Ноги стали ватными, я боялся даже дышать. Спичинка выскользнула из пальцев, и я услышал, как она «цокнула» об пол и долго катилась в сторону. Очень осторожно я извлек следующую и резко чиркнул о коробок. Дрожащий свет озарил пространство и то, что я увидел, заставило мою кровь буквально заледенеть. Онемев от ужаса, я попытался заорать во все горло, но вместо крика вышел лишь какой-то хрип… Не более, чем в метре от меня, притаилось оно. Это было какое-то невероятное порождение ада. Сначала мне показалось, что бледное и худое тело длинною метра в три, зависло горизонтально в воздухе прямо посреди коридора, но потом… потом, я разглядел ноги… или руки… Я так и не разобрал что это. Но они были черными, и их было много… очень много. Тонкие, с изломами суставов конечности, торчали в разные стороны из огромного белесого тела, упираясь в стены, потолок, и пол закрученного коридора. А россыпь черных зрачков разного размера, покрывала лысую голову этой жуткой многоножки. Я машинально швырнул в него горящую спичку и, видимо, попал прямо в глаз. Челюсти насекомого, словно два зазубренных серпа, резко разомкнулись. Тварь буквально оглушила меня, издав что-то среднее между криком дельфина и писком летучей мыши, затем быстро засеменила, перебирая полусотней своих конечностей, и мгновенно скрылась во тьме коридора.

Контор замолчал, нервно облизывая пересохшие губы. Было видно, что воспоминания, которые пытались из него вытравить в психушке, давались теперь не легко.

– Все это произошло меньше, чем за секунду. Звук, который издала тварь, вывел меня из ступора, и я в ужасе побежал к ступенькам. Пламя спички, естественно, потухло, и мне пришлось уносить ноги на ощупь, что оказалось весьма травмоопасно. Уже через несколько шагов я провалился в открытую дверь одного из кабинетов, которая зияла прямо в полу прямоугольной ямой. Чудом, зацепившись пальцами за край, я повис над темной бездной, из глубин которой на меня повеяло сухим, теплым и каким-то очень плотным воздухом. Не знаю как, но мне удалось выбраться из этого жуткого колодца. Наверное, кошмарные мысли о том, что могло меня ожидать там внизу, придали сил. Уже на карачках я дополз до ступеней и бегом бросился вниз. В вестибюле первого этажа мне пришлось запалить еще одну спичку, чтобы осмотреться и рвануть в спасительный бункер. Внизу я, словно форточку, захлопнул многотонную стальную дверь и закрыл ее на замок. Откуда только взялись такие силы? Потом отключил прототип и заперся в одном из кабинетов. Пот лил с меня ручьем. Я весь дрожал… нет… меня просто колотило от увиденного. Не знаю, сколько я просидел вот так, прямо на полу у запертой двери, сжимая в руке кусок ржавой трубы, но, видимо, вскоре я потерял сознание, так как больше ничего не помню. А утром на работу пришли мои коллеги. Кто-то из них включил рубильники, они же и кодовый замок открыли снаружи лаборатории. Никто даже не удивился, что я ночевал на работе, в нашем коллективе трудились очень увлеченные люди, и мы часто теряли счет времени, проводя в лаборатории ночи напролет. А вот я целый день ходил, как чумной, не понимая, что же произошло этой ночью. Либо я действительно пробил проход в другой мир, либо мне все это приснилось от переутомления.

– Но из Ваших слов, я понял, что Вы так и не увидели никакого прохода. – Ярослав уже обвыкся у Кантора и сам подлил себе чаю.

– Совершенно верно, ничего похожего на проход я там не видел. Все вышло совсем не так, как я ожидал. Полагаю, что наша установка, генерируя определенную частоту, создала точку наложения двух миров, нашего и того, где обитает эта страшная тварь.

– Как это? – отхлебнул из чашки Туманов.

– Вокруг генератора образовалась область в виде некой сферы, в которой существовали сразу два мира одновременно, наш и параллельный. Миры словно перемешались в определенной точке. Отсюда все эти искажения пространства. Но, как только я отключил генератор, наложение прекратилось и все встало на свои места.

– Но вы ведь не заметили ничего необычного, пока не вышли из лаборатории?

– Э-э-э… Видимо, чем дальше от генератора, тем более хаотичной становится обстановка.

– А каков размер этой «сферы»?

– Думаю, что она относительно небольшая… Возможно, несколько десятков метров в диаметре. Точнее сказать не могу.

– И вы считаете, что появления «фантомного» подъезда как-то связано с вашим экспериментом? – Ярослав обмакнул кубик рафинада в чай и откусил половинку.

– Самым непосредственным образом! – Кантор удивленно округлил глаза, словно реагируя на слова студента, который усомнился в его расчётах. – Дело в том, – продолжил ученый, – что проект волновой пушки заморозили через пару месяцев после моего эксперимента. Внезапно обнаружились опасные побочные эффекты от излучения, да и финансирование урезали. Ну и всех распустили, лабораторию опечатали. Обнинск-2 практически забросили, оставив только охрану на КПП, чтобы посторонние не проникали в закрытый сектор и все… Ну, а когда я вернулся домой, то стал замечать вот эту странность с подъездом. Это всегда происходит в темное время суток. Первый раз я просто остолбенел, когда увидел хорошо знакомый мне подъезд Обнинской лаборатории прямо в задней стене нашего магазина. Было уже поздно и безлюдно, я шел домой и решил срезать путь. Завернул за магазин, а тут сюрприз! Минут десять я стоял, как баран, и таращился на подъезд, пытаясь понять, что это такое. А потом… потом по подъезду словно пошли помехи, знаете как в телевизоре, когда он неисправен и через секунду он просто исчез, открыв, привычную для меня, стену магазина. Конечно, через пару дней я убедил себя, что это была галлюцинация, но подъезд опять появился и теперь уже прямо в бетонном заборе, который огораживал местную стройку. Далее он появлялся снова и снова, в самых неожиданных местах, но при этом неукоснительно соблюдались два условия: это темнота и безлюдное место. А однажды я набрался смелости и заглянул в него…

– И что же там было? – Очередная печенька застыла в паре сантиметрах ото рта Туманова, казалось, что она тоже ждала ответа Кантора о том, что же тот увидел в подъезде.

– Там было оно!!! – Взволнованно прокричал профессор.

– Оно? – Сначала не понял Яр.

– Там было темно, но я отчетливо услышал звуки, которые издает это существо. – Кантор неожиданно перешел на шепот и наклонился к Туманову. На его лице на мгновение промелькнул ужас. – Оно словно ждало меня в засаде… и не кого-то, а… именно МЕНЯ… Я понимаю, что это звучит невероятно, но… но в этих звуках я услышал радость… Нет, даже не радость, а предвкушение. Предвкушение, что сейчас, наконец, оно сожрет меня… И еще… Тогда во время эксперимента я случайно потерял свой дневник. Я вспомнил о нем только на следующий день. В общем, я его нигде не нашел и, поэтому, представьте себе весь мой ужас, когда, приоткрыв дверь, я увидел в фойе того подъезда, лежащий на полу мой дневник. Он лежал недалеко от двери, как будто приглашал меня зайти внутрь и забрать его… И тогда я понял, что его положили специально для меня… это был мой «сыр» в моей «мышеловке»… Я захлопнул дверь и рванул домой, как ошпаренный! А потом, мне на глаза стали попадаться объявления о пропаже людей. Я очень быстро сопоставил два этих факта и получил очевидный вывод. Представляете, если кто-то случайно или из любопытства войдет в этот подъезд? Назад дороги не будет… Вот тогда-то я и принял решение обратиться в милицию. А они…

– Постойте, я что-то не пойму. – Хрустнув, наконец, печенькой прервал Туманов. – Вы ставили свои опыты в Обнинске-2, ваша «пушка» тоже находится там, и она, по всей видимости, отключена. Так каким же образом подъезд вашей лаборатории появляется здесь в Москве?

– Знаете, Ярослав, того, что я уже рассказал, оказалось достаточно чтобы упрятать меня в психушку, и, если я начну сейчас излагать свою теорию про этот подъезд и существо в нем, боюсь, что и Вы станете крутить пальцем у виска.

– Дмитрий Соломонович, а если я начну рассказывать Вам с чем мне приходилось сталкиваться по роду службы и что я видел своими глазами, то пальцем у виска начнете крутить уже Вы. Сейчас у меня одна единственная цель – спасти людей, а для этого нужна полная картина того, что произошло. Поэтому, прошу Вас, не томите.

Кантор медленно откинулся на спинку стула, не отводя осторожного взгляда от Туманова.

– Ну хорошо… как говорится – сами напросились. – Обреченно выдохнул он. – Как вы уже знаете, в психушке у меня было достаточно времени, чтобы поразмышлять над этим феноменом, и я пришел к неожиданному и единственно логичному выводу, что это существо может само генерировать нужные колебания и пробивать тоннели между мирами.

Да, да, эта феноменальная тварь своими вибрациями буквально генерирует порталы. Запомнив раз частоту нашей вселенной, она способна ее копировать, создавая при этом портал такого вида, который типичен для обитателей данного мира. Например подъезд.

Это что-то вроде засады, так, например, в природе охотятся обычные пауки. Они создают примитивную ловушку и поджидают жертву. Но эта тварь интеллектом значительно выше, чем насекомые и она использует в качестве засады, подъезд Обнинской лаборатории, полагая, что это привычный для нас объект, в который люди входят без опасений.

– Так она что, на людей охотится?! – Теперь уже и Туманов откинулся на спинку стула.

– Думаю, да. Это существо – настоящий хищник, который способен перемещаться между мирами, но при этом, как я понял, оно боится света. Его глаза устроены так, что видят в абсолютной темноте, но даже незначительный источник света причиняет ему боль. А я умудрился еще и горящей спичкой ему в глаз попасть. В общем, теперь, как я полагаю, оно охотится именно на меня. Это кровная месть! Вендетта, если хотите! Конечно, оно не брезгует и теми, кто попадается в подъезд случайно, но его цель – во что бы то ни стало поймать именно МЕНЯ. Поэтому, подъезд-ловушка и возникает неподалеку от моего нахождения. Эта тварь каким-то образом чувствует, где я… чувствует прямо из своего мира. – Кантор аж передернулся, вспоминая о жутком существе.

– Но она ведь должна понимать, что Вы давно раскусили её хитрость и сменить тактику.

– Думаю, это существо не настолько умно. Хотя его интеллект и выше, насекомого, но до нас с вами ему очень далеко. Поэтому, оно настойчиво продолжает повторять один и тот же прием охоты, тем более что эта тактика временами приносит успех. В подъезд попадают и случайные люди.

– И что же с ними там происходит?

– Я не знаю, но думаю ничего хорошего.

– Но Вы сказали, что когда отключили прототип пушки, то все вернулось на свои места, существо осталось в своем измерении, а Вы в своем. Почему же тогда те, кто входит в фантомный подъезд, не остаются в своем мире после исчезновения подъезда?

– Дело в том, что прототип пушки создавал точку наложения двух миров, где оба мира существуют одновременно. Поэтому-то я и видел эти «дикие» изменения знакомого мне пространства. А эта тварь поступает совсем по-другому… она пробивает проход или, если хотите, эдакий тоннель из своего мира в наше измерение, поэтому из подъезда уже никто не выйдет. Понимаете, Ярослав?

– С трудом… но одна мысль возникла. Скажите Дмитрий Соломонович, – Яр задумчиво потер подбородок, – а если включить ваш прототип сейчас, то мы сможем вытащить медиков?

– Теоретически да… Но вы же не хотите сказать…

– Именно это я и хочу сказать. – Туманов смотрел прямо в глаза Кантору.

– Но его сейчас не запустить. Нас туда просто не пустят! Там ведь охраняемый периметр! – Глаза Кантора с каждым словом раскрывались все шире.

– Все вопросы по доступу на территорию объекта и к прототипу пушки я беру на себя. – Туманов отчеканил каждое слово так, что у Кантора не оставалось ни малейших сомнений в возможностях этого человека. – Ваша задача, Дмитрий Соломонович, просто запустить прототип, и у нас появится шанс спасти людей. Ну, и избавить Вас от этой напасти. – Ярослав взял паузу пристально глядя в глаза Кантору.

Ученый смутился от такого напора и смог лишь пробормотать:

– Мы что… прямо сейчас туда поедем?

– Да, время не ждет. Но сначала я сделаю, с вашего позволения, пару телефонных звонков, а по пути мы ненадолго заедем в одно место. – Стальные нотки в голосе Туманова не оставили Кантору никаких шансов на возражения, и он подчинился.

– Д… да… конечно… Телефон вон там в прихожей.

***

– Товарищ майор, это Туманов. – Ярослав прижал к уху тяжелую угловатую трубку допотопного телефона: на диске аппарата кроме цифр виднелись еще и буквы для набора номера. Такими пользовались еще в далекие сороковые годы.

– Яр! – Раздался из динамика громкий, недовольный голос Самарина. – Где тебя носит! Мало того, что тебя найти не могут, тут еще какой-то Мамаев твой телефон оборвал своими звонками.

– Николай Степанович … – Постарался спокойно ответить Ярослав. – Тут такое дело…

– Да знаю я уже все твои дела. – Перешел на свой обычный тон Самарин. – С твоей Катей и Лукиным поговорил, они мне все рассказали. Ты за Сергеича не беспокойся. Я его пока, по понятным причинам, забрать не могу, но с Лукиным обо всем договорился в лучшем виде.

– А что Мамаев?