Она пристально разглядывает меня с каким-то болезненным интересом. В руках лайковые перчатки, которые женщина нервно теребит, словно не зная, что с ними делать. Наконец, она небрежно кидает их в сумочку.

– А если нет?

Зелёные глаза широко открылись от удивления.

– Как же вы спасаетесь от себя?

– От себя не убежишь, – бормочу я.

– Хорошо там, где нас нет, – таинственно шепчет незнакомка.

Я осторожно киваю, искоса наблюдая за ней. Женщина продолжает с любопытством изучать меня.

– У вас есть навигатор? Не могу поймать спутник. Куда он пропал днём?

– Нет, – пожимаю плечами. – У меня нет навигатора, а спутники видно только ночью.

Женщина испуганно смотрит, как на сумасшедшего. На лице появляются оттенки подозрительности. Она снова достаёт перчатки и нервно натягивает их на тонкие пальцы.

– Как же вы передвигаетесь? – трагически шепчет. – Неужели компас?!

Я молчу, и в её глазах появляется снисходительное сочувствие.

– Так и заблудиться недолго…. Пойдёмте, я провожу вас…

– Куда?

– В кабак, конечно.

– Спасибо, я уж как-нибудь сам.

Женщина недовольно морщится.

– А чего, тогда, вы мне голову морочите?

Она расстроено срывает перчатки. Грустно вздыхает и направляется к заведению. У дверей женщина бросает на меня последний взгляд. Я деликатно киваю на прощание, и она бесследно исчезает в ярких лучах света.

На противоположной стороне дороги находится киоск «Артефакты». Он вполне органично смотрится здесь, и даже бегающие огоньки иллюминации совсем не портят его внешний вид.

Я медленно обошёл вокруг пластикового сооружения. В маленьком окошечке виднелись натруженные руки.

– Артефакты есть?

Знакомая физиономия Эдика, моего коллеги по работе, равнодушно смотрела из тёмной глубины ларька.

– Привет! – удивлённо произнёс я.

В руках Эдик держал потрёпанную книгу в мягкой обложке «Эрос и Тошнота».

– Что это у тебя?

– А-а, – машет рукой приятель. – Экзистенциальный роман…. Вот послушай, – начал он читать вслух.

– Элвин! – слышу я хриплый голос Джонни. – Что-то меня тошнит.

– Сходи в аптеку.

Обычно Джонни согласно кивал и, сгорбившись, плёлся в указанном направлении, однако, сегодня его тело сразу плюхнулось на рабочее место.

– Разве можно избавиться от случайности собственного существования, – равнодушно буркнул он, уставившись в экран монитора. – Жизнь это хаотический набор событий непонятного происхождения, где ты столь же случаен, как и всё остальное.

Я подумал, что Джонни успел опохмелиться, несмотря на трезвый вид. Как правило, склонность к размышлениям у него появлялась после хорошей дозы спиртного.

– С чего ты взял?

Джонни как-то странно взглянул на меня.

– А как ещё это можно объяснить? – сделал он широкий жест. – Простой набор фактов, которым я должен придать какой-то смысл. Я случаен в этом мире, где даже закономерность случайна.

– Похоже, у тебя экзистенциальный кризис, – осторожно говорю я. – Ты слишком глубоко проник в самую суть жизни.

– Это случайность, – стукнул Джонни кулаком по столу.

– Увы, – согласно киваю я. – А лечиться не пробовал?

– Да все выходные этим занимался. Видишь ли, Элвин, мир сначала раскрывает свои объятия, но потом так их сжимает, что мало не покажется.

С угрюмым видом он начал работать, то есть перекладывать с одного края стола на другой стопки бумаг…».

– Вот о чём это? – недоумённо взглянул на меня Эдик.

На его лице появилось то простое и бесхитростное выражение, когда человек искренне не понимает сути происходящего.

– Думаю, что о любви к жизни, – пожимаю плечами. – Просто такой подход, альтернативный. И, кстати, где Эрос?

Эдик морщится и небрежно бросает книгу на картонные ящики.

– Нигде!

Вдоль широкой аллеи стояли деревянные скамейки, на одной из которых невозмутимо сидел старый человек с длинной седой бородой.

– Ты слишком много индульгируешь! – неожиданно произнёс старик.

– Простите…

– Твои представления о жизни похожи на обычное движение маятника.

Я сказал, что это больше напоминает мне работу двигателя внутреннего сгорания с автоматической коробкой передач.

– Хорошо, – усмехнулся старик. – А если закончится бензин?

– Многое станет не важным…

– Оно станет таким же незначительным, как и всё остальное, – засмеялся старик.

– А как же разум? Секс?

– Не переживай…. Мысленная импотенция не грозит…

Глава третья

В небе появились огромные птицы. На солнце блеснуло металлическое оперение крылатых созданий, когда они начали стремительно пикировать вниз. Я увидел хищные клювы, глаза полные огня. Громкий клёкот ударил в уши. Взмах огромных крыльев, и сильный ветер буквально повалил на землю.

Существа стремительно проносились надо мной. Последний порыв прижал тело, и наступила тишина…. Я осторожно поднялся. Вокруг была тундра!

Потянуло холодом. На горизонте я заметил странную картину: нечто, похожее на стену плотного белого тумана, поднималось на большую высоту. Чем ближе я подходил, тем яснее становилось, что это огромная масса льда. От края и до края, она равномерно простиралась во все стороны, а её верхняя граница терялась в глубине клубящихся облаков. Рядом плескались волны тёмного моря.

У подножия белоснежных скал возвышалась гигантская пирамида, сложенная из ледяных кубов. В середине была высокая арка, в глубине которой стояли прозрачные скульптуры – это были настоящие фигуры людей, закованных в ледяной панцирь.

Внутри царило безмолвие, однако круглые своды потолка гулким эхом отражали любой звук. В глубоких нишах находились статуи людей, заключённых внутри прозрачного льда. Коридор становился всё шире, и скоро я оказался в зале, стены которого напоминали морозный узор на стекле. Вверху туманно сиял неизвестный источник света.

Высокий старик крепко сжимал в руках ледяной посох. Из-под длинного плаща выглянула звериная лапа с большими когтями. Старик пошевелил пальцами.

– Я уже не могу носить обувь. Звериные клетки стремительно меняют организм, и настанет день, когда разум окончательно покинет тело.

Он пристально взглянул на меня.

– Лёд это айсберг в океане реальности, видимая концентрация его безграничной структуры.

– Простите, какой реальности? – не понял я. – Морской?

– Ты, наверное, никогда не нырял в бездну.

– Почему, – пожал я плечами. – Прыгал в деревенский пруд.

– Как бы тебе объяснить, – вздохнул старик. – Представь, что всё вокруг один безграничный пруд.

Я задумчиво почесал затылок.

– А теперь попробуй вообразить большое число рыб. И одной из них являешься ты!

В голове появилась картинка морского существа с моей головой, беззвучно открывающего рот и лениво шевелившего плавниками в окружении таких же созданий.

– Ныряй, – буркнул старик.

Я медленно закрыл глаза, и перед внутренним взором появилось что-то тёмное и мрачное. Неожиданно из темноты показался жуткий тип в виде осьминога.

– Ты кто?

– Егор, – прошептал я чудовищу.

– Ныряй глубже.

Мрак постепенно сгущался, и скоро я не мог различить даже собственные плавники.

– Ты кто?

Ужасный монстр смотрел на меня немигающим взглядом.

– Э-э, – прохрипел я. – Никто.

– Ныряй глубже.

Вокруг была непроницаемая тьма. Внезапно, в ней появилась светлая точка, как битый пиксель на чёрном экране монитора. Она стала быстро клонироваться. Я с любопытством наблюдал загадочный процесс размножения, когда невидимая рука схватила меня за волосы. Впереди показался нос старика, и я услышал чей-то громкий храп…. Длинные пальцы крепко держали голову.

– Хватит спать, дайвер! Здесь не курорт.

Я медленно обвёл взглядом ледяные стены. В голове было оглушительно пусто…

Старик привёл меня в небольшую комнату, где стояли шикарные гробы, обитые тёмной тканью с бархатистым оттенком. Я растеряно оглянулся, однако старик толкнул меня вперёд.

– Располагайся, сынок.

Он ловко свалился в гроб. После некоторых колебаний, я осторожно устроился на новом месте, но, к сожалению, ящик оказался слишком коротким для меня. Пришлось положить ноги на заднюю стенку.

Через минуту послышался глухой храп. Я решил последовать мудрому совету, но в голову настойчиво лезли мысли о бескрайних просторах льда. Я увидел фигуру одинокого человека в стильной шапке-ушанке, элегантных унтах и модной дублёнке. Слегка пошатываясь, он медленно брёл среди белого безмолвия, а за его широкой спиной по льду двигался высокий пингвин в мохнатой шубе. Человек остановился, и пингвин уткнулся ему клювом в плечо.

– Ну, что тебе Феникс? – недовольно повернулся обладатель дублёнки.

Пингвин хлопнул себя внешней стороной ласты по шее.

– Опять? – вздохнул человек.

Он достал из кармана плоскую бутылочку коньяка. Пингвин осторожно принял подарок и, сделав несколько больших глотков, уселся отдыхать на лёд.

– Приехали, – недовольно буркнул человек. – С таким умом далеко не уйдёшь.

Храп внезапно прекратился. Старик приподнялся в гробу, с интересом разглядывая меня.

– Что видел? – пытливо спросил он.

– Да так, ничего…. Ходят тут всякие…

Старик понимающе кивнул и снова захрапел. Недоумевая, почему полярник столь привязан к напарнику, я продолжал внимательно следить за ними. Человек скептически взглянул на отдыхающего и решительно отобрал у него бутылку.

– Пошли, Феникс! – поднял он пингвина за воротник шубы, и я заметил, что они были скованы тонкой серебряной цепью.

Пингвин плохо стоял на ногах, и пара медленно двигалась по ледяной глади, оставляя за собой еле заметный след. Периодически пингвина заносило, и тогда длинный нос упирался в широкую спину. Человек недовольно морщился.

– Больше не дам.

Тандем постепенно исчезал вдали, пока не превратился в тёмную точку, плавно растворившуюся на белом фоне.

– Ну что? – послышался зевающий голос старика.

– Ничего, – с трудом пожал я плечами в узком гробу.

Раздался бьющий по ушам звон будильника, и я обнаружил себя на кровати в собственной квартире. Надо было идти на работу…. Я расстроено вытер холодный пот на лбу. Толстый нос клиента появился прямо из воздуха и угрожающе завис над головой. Тело без сил свалилось на мягкий матрас…

Кто-то настойчиво дёргал меня за ноги, и, открыв глаза, я с облегчением увидел стоящего у гроба старика.

– Чего ругаешься?

– Да так, – радостно улыбнулся я. – Кошмар один приснился.

– Хорошо, – усмехнулся старик. – Сейчас ты должен ответить на несколько вопросов. Итак, сколько будет дважды два четыре?

– Три!

– Правильно, – обрадовался старик. – Два, два и четыре.

– Как долго будет летать муха, если у неё оторвать крылья?

– Это зависит от высоты.

– Кто будет убирать за котом, нагадившим в комнате?

– Пускай лежит…

– Зачатки интеллекта есть, – удивился старик. – Знаешь ли ты, что такое совершенный ноль?

Я задумался…

– О совершенном ноле нечего сказать, поэтому не стоит пытаться давать определения. Говоря о нём, мы просто указываем на пределы мышления. Осознание ноля приводит к тому, что ты становишься тем, кто ты есть.

– То есть совершенным нолём? – решил уточнить я.

Старик задумчиво покрутил посохом.

– Сынок, ноль не может знать, что он ноль. Невидимка не узнает о себе, пока не купит костюм.

Я совсем запутался в собственной рефлексии.

– Но вы сказали, что ноль не может знать…

– А кто говорит, что ты ноль, – громко засмеялся старик, сотрясаясь всем телом. – Ты ноль в квадрате.

– Не понимаю, – пожал я плечами. – Всё равно останется ноль.

– Конечно, – старик от смеха чуть не вывалился из гроба. – Только ты забыл выругаться и выключить калькулятор.

Мозги начали плавиться, когда, неожиданно, прихватило живот, и я обречённо стал оглядываться в поисках выхода.

Старик внимательно взглянул.

– Давай, сынок! Сначала налево, потом направо, затем прямо…

Мимо стремительно проносились белые стены, мелькали какие-то загадочные скульптуры, но мне было не до этого.

Казалось, прошла целая вечность, когда, наконец, я выбежал на просторы льда под открытым небом. Меня окружала белая пустыня, на которую давила глухая чернота небесного свода. Быстрым шагом я отправился в неизвестном направлении, и через минуту мне открылась большая прорубь…

Громкий храп доносился из комнаты. Сложив на груди руки, старик умиротворённо дремал в сосновом ящике. Я задумчиво стоял около «ложа», когда рука старика небрежно хлопнула по плечу. Испуганно повернувшись, я увидел, что он по-прежнему спокойно лежит в гробу, и до моего слуха донёсся бодрый храп.

Сон долго не приходил. Неожиданно, я почувствовал, как гроб мелко завибрировал и, поднявшись в воздух, стал неторопливо раскачиваться, словно заботливая рука качала люльку с младенцем. Монотонное движение действовало подобно хорошему снотворному: глаза закрылись, и я провалился в темноту.

Проснувшись, я недоумённо привстал…. Оказалось, что тело лежало в открытом саркофаге для великанов, а рядом покоился знакомый старик огромного роста. Вне всяких сомнений, он был давно мёртв. Я быстро выбежал из гробницы…

Стоило мне пройти арку главного входа, как раздался громкий хруст, и огромные ледяные плиты появились из стен. Они начали медленно смыкаться, и пришлось поспешить, чтобы убраться отсюда. Большие осколки посыпались сверху, когда титанические ворота столкнулись за моей спиной.

На снежных утёсах бродили настоящие пингвины, однако, присмотревшись, можно было разглядеть хищные клювы и незаметно сложенные крылья. Временами они поднимались в воздух и долго парили над морем в поисках пищи.

1 2 3

Стандарт

(1 оценка)