2. Змея на столе

Клим и Серафима явились в «Одноглазый валет» незадолго до ухода Пелагеи Евстратовны. Они страшно замерзли, гуляя по сырым темным улицам. Красный туман, казалось, проникал под одежду и впитывался в кожу, промораживая ее насквозь. Однако горячий кофе и пироги быстро согрели их изнутри, а оптимизм и радушие Тараса Стахеева согрели души.

– Какие люди, да без охраны! Рад, что вы снова вместе, – с улыбкой сказал им владелец кафе, принося заказ. – Вы двое – отличная парочка. Нечасто такое бывает.

– Спасибо на добром слове, – поблагодарила Серафима, аккуратно разрезая кусок пирога. – Какой неожиданный комплимент.

– А твой отец в курсе, что вы вместе? – поинтересовался Тарас, забирая опустевший поднос. – Помнится, Платон Евсеевич поднимал дикий крик, как только видел вас двоих.

– Он ничего не знает о наших встречах, – тихо произнесла девушка. – Поэтому я и вас попросила бы ему не говорить…

– Конечно! – заверил ее Стахеев. – Держу рот на замке! Я и официантке скажу, чтобы помалкивала.

Тарас хитро подмигнул им единственным глазом и удалился, а Серафима и Клим весело переглянулись.

– Поверить не могу, что мы снова встречаемся, – сказал Поликутин, грея руки о кружку с кофе. – Да еще на глазах у всего города. Особенно после всего случившегося…

– Я уже устала таиться, – вздохнула Серафима, – ходить с оглядкой, думать о том, что скажет папа. Я уже взрослая и сама принимаю решения, касающиеся моей жизни. Что же касается отца… Он сам хранит столько тайн от всех и от меня в том числе, что я больше не испытываю никаких угрызений совести.

– И все же Платон Евсеевич беспокоит меня. Он ведь не просто так угрожал моей матери.

– Думаю, он сделал это, чтобы тебя припугнуть.

– Хм, ему это удалось.

Серафима мягко взяла его за руку:

– Но ты ведь больше не думаешь, что он причастен к смерти твоего отца? После того, что вы недавно выяснили с Луизой Соловьевой…

– Я уже не знаю, что и думать. Кто-то мстит Королевскому Зодиаку за убийство Клариссы Зверевой. Если это правда, то твоему старику тоже грозит опасность. Но все может быть и по-другому. Ведь всех подробностей мы до сих пор не знаем. Вдруг это все же Скорпион убирает свидетелей того старого дела?

– Зачем ему это? Столько времени прошло.

– Не знаю. Ничего не знаю, – вздохнул Клим. – Но давай не будем говорить об этом сейчас. Завтра шериф снова приглашает меня и Луизу к себе в участок.

– Для чего? – удивилась Серафима.

– Опять будет допрашивать о наших совместных делах с Владом Пивоваровым. А еще хочет показать нам документы, найденные в квартире Влада, и обсудить некоторые фотографии. Видела бы ты, как он на нас смотрит. Мы чувствуем себя не свидетелями, а подозреваемыми!

– Знакомые ощущения, – пробормотала Серафима.

– Такой въедливый! Но, наверное, это даже неплохо в нынешней ситуации. Думаю, шериф все же добьется своего.

– Что именно он нашел в квартире этого журналиста?

– Много всего. Странного и необычного… Пивоваров, оказывается, далеко продвинулся в своем расследовании. Мы и понятия об этом не имели. Наверняка потому его и убили… Кто-то заткнул ему рот!

– Думаю, в этом ты прав, – согласилась Серафима, орудуя ножом и вилкой. – Но все же будьте осторожны. Все эти ваши разговоры с шерифом до добра не доведут. Королевский Зодиак сейчас пристально следит за его расследованиями… Ты же помнишь, что мы не должны обсуждать с обычными людьми дела Первородных?

– Конечно помню. Но джинн давно вырвался из бутылки. Ведьмы, порча, выползень и злыдни – шериф своими глазами видел все это. И он знает, что мы тоже видели. Главное, теперь он верит в существование загадочных и необъяснимых вещей. А если это поможет вычислить убийцу Пивоварова, мы обязаны ему помочь.

– С этим не поспоришь, – кивнула Серафима.

Клим протянул руку и нежно сжал ее запястье.

– Я ужасно рад, что мы с тобой снова вместе, – с улыбкой произнес он. – Знаю, я был настоящим дураком, но…

– Был, – не стала спорить Серафима. – Но не стоит об этом вспоминать. Я сама знаю, что мой отец нередко перегибает палку и часто забывает, что общается с обычными людьми, а не со своими знакомыми бандитами! Но я уверена, что он никогда не причинил бы вреда твоей маме.

– А вот я в этом не уверен, прости. Скорпион может быть очень убедителен, когда угрожает кому-то.

– Этого у него не отнять, но я знаю и другую его сторону. Да, он хитер и коварен, но в то же время мудр и справедлив. Иногда, ради людского блага, Зодиаку действительно приходится совершать ужасные поступки…

– Он столько времени запрещал нам с тобой видеться.

– Только из-за вражды с твоим отцом.

– Но он сам виноват в этой вражде!

– Ты сам говорил, что нас там не было, Клим. Мы не знаем, что случилось в действительности.

– Однако основные моменты нам известны. Твой отец приказал убить Клариссу Звереву, когда в ее тело вселилась Мать Змей. Кто-то из Королевского Зодиака поддержал его, другие, к примеру мой отец, возмутились, но их никто и слушать не стал. А затем, спустя годы, Змееносец начал убивать всех, кто принимал участие в той кровавой расправе. Не разбирая, кто прав, а кто виноват…

– Прекрати говорить такие вещи! Ты же не хочешь, чтобы мы снова… – Девушка вдруг осеклась и громко сглотнула.

– Тогда прекрати защищать его, – потребовал Клим.

Серафима резко вскочила на ноги, уронив стул, и вытаращила глаза. Клим удивленно на нее уставился, но тут же понял, что она не просто возмущена его словами. С ней что-то происходило. Девушка побелела, как скатерть на столике кафе, и натужно кашлянула, схватившись за грудь.

– Сима?! – не на шутку перепугался Клим. – Что с тобой?!

Она попыталась ответить, но издала лишь громкий, протяжный хрип. Затем содрогнулась и резко склонила голову.

– Что там у вас? – забеспокоился Тарас Стахеев, привлеченный шумом.

– Не знаю! – крикнул ему Клим. – Ей плохо!

Стахеев тут же поспешил к ним.

Серафима снова натужно кашлянула и вздрогнула всем телом. Клим решил, что она не может дышать. Он не знал, что делать, а ей становилось все хуже.

– Врача вызвать?! – испуганно спросил Поликутин.

Тарас уже поравнялся с ними, когда Серафима снова вздрогнула и резко склонилась над столом. Казалось, ее сейчас стошнит. Девушка шумно вдохнула носом и открыла рот.

– Она подавилась? – взволнованно спросил Стахеев. – Сейчас я…

Он попытался обхватить ее сзади руками, чтобы оказать помощь, но в этот момент изо рта Серафимы на стол скользнуло нечто гладкое и блестящее. Клим Поликутин и Тарас Стахеев в ужасе уставились на здоровенную черную гадюку, которая медленно выползала из глотки задыхающейся Серафимы. Змея двигалась по столу между тарелками, извиваясь и угрожающе шипя. Наконец гадина вывалилась полностью, а Серафима, судорожно вздохнув, рухнула на пол без чувств.

Клим тут же бросился к ней, а Тарас схватил стул и, ножкой смахнув гадюку со стола, тут же растоптал ее. Поликутин растерянно склонился над Серафимой и приложил руку к ее мокрому лбу.

– Она без сознания! – крикнул он. – И вся горит!

– Вот теперь можно вызывать врача, – сказал Тарас, расправившись со змеей.

Клим выхватил из кармана мобильник и набрал номер клыковской «Скорой помощи». Они с Тарасом уставились на дохлую змею, потом – на Серафиму и испуганно переглянулись.

Такого им прежде видеть не доводилось.

3. Черная метка

Несколько минут спустя Серафиму Долмацкую в бессознательном состоянии доставили в городскую больницу Клыково, где ею тут же занялись врачи. Никто ничего не знал о причинах случившегося. Поговаривали о возможном отравлении, кто-то из медицинского персонала вызвал полицию. Клим Поликутин потихоньку сообщил Евгении Белявской о змее, отчего та пришла в крайнее изумление.

– Ты собственными глазами это видел?! – переспросила она.

– И не только я! Думаете, я с ума сошел?

– Кто знает, – задумчиво проговорила Белявская. – Хотя в Клыково я и не с таким сталкивалась…

– Я говорю правду! – заверил ее Клим. – Можете спросить у Тараса Стахеева, он тоже видел.

– Ладно… Разберемся… – сдержанно ответила врач, пока Серафиму перекладывали на каталку.

Поликутин сопровождал девушку до самой палаты, но затем Серафиму окружили санитары, а Евгения Белявская попросила его удалиться.

– Здесь разрешено находиться только родственникам, а ты в эту категорию пока не входишь, – сказала она.

На это возразить было нечего, и Клим перешел в палату Жени Степановой, располагавшуюся в соседнем коридоре. Там сидела Луиза Соловьева. Услышав о том, что произошло с Серафимой, она испуганно вытаращила глаза.

– Змея?! – воскликнула Луиза. – А ты ничего не путаешь?

– Почему все меня об этом спрашивают? Разве такое можно с чем-то спутать? – недовольно спросил Клим, усаживаясь на свободный стул.

– А что вы сегодня ели в кафе Тараса? – тут же поинтересовалась Соловьева. – Расскажи, чтобы мне случайно это не заказать.

– Как обычно, кофе и пироги, ничего особенного. Тут дело не в еде, – задумчиво проговорил Клим. – Здесь что-то другое… Я хотел расспросить врачей, но они вытолкали меня взашей.

– Может, оно и к лучшему. Сейчас сюда наверняка приедет Платон Долмацкий. А он ведь не знает, что вы снова вместе? – спросила Луиза.

– Конечно нет. Сима ничего ему не говорила.

– Значит, лучше тебе сейчас не попадаться ему на глаза. Хотя, конечно, вы не сможете скрывать свои отношения вечно. Рано или поздно отец Симы все равно обо всем узнает… Если уже не узнал. Городок-то маленький, про всех все известно.

– Пусть уж лучше поздно, – опустил голову парень.

– Изрыгание живых змей. Бр-р-р. – Луиза вся передернулась. – Попахивает черной магией. А если это сам Платон? Узнал о вас и решил проучить свою строптивую дочь.

– Сильно сомневаюсь, – покачал головой Клим. – Будь это проделки старикашки, змей изрыгал бы я, но никак не Серафима. Он же в ней души не чает.

– Н-да… Об этом я как-то не подумала, – согласилась Луиза. – Но погоди еще пару часиков. Вдруг и у тебя тоже начнется?

Клим испуганно схватился за горло:

– Шутишь?!

– Просто предупреждаю, чтобы ты не слишком удивился, когда из тебя змеи полезут, – пожала плечами Соловьева. – И, знаешь что, отсядь-ка от меня подальше. Мало ли…

– Да ну тебя! – отмахнулся парень. – Скажи лучше, как Женя себя чувствует?

Он перевел взгляд на больничную койку, на которой лежала бесчувственная одноклассница, опутанная трубками и проводами.

– Ничего нового, – тут же помрачнела Луиза. – Врачи который день обещают, что Женька вот-вот придет в себя, а она все в коме. Я места себе не нахожу…

– Странно все это. Помнится, в академии нам твердили, что раны у Первородных заживают гораздо быстрее, чем у обычного человека.

– Все верно, особенно у оборотней. Но у Оракулов эти способности почему-то развиты слабее. Их дар заключается в предвидении грядущего, а в бою они самые бесполезные единицы… Сил нет, магических способностей нет… Поэтому обычно их стараются оберегать от врага. А мы вот Женьку не уберегли.

– Все будет в порядке, не переживай, – заверил ее Поликутин. – Лиза Зверева ведь очнулась, значит, и Женя придет в себя. Просто обязана! Слышишь?! – Он повернулся в сторону Степановой. – Мы не собираемся тебя терять, так что лучше тебе поскорее очухаться!

Луиза лишь удрученно вздохнула.

– Хочется в это верить, – произнесла она. – Сначала мама, затем Лиза с Женькой… Я больше не хочу навещать друзей и близких в больнице. Это так тяжело! Вернуться бы в те времена, когда все были живы, здоровы и веселились, когда мы не знали обо всех этих ужасах, связанных с Змееносцем и Огненными волками…

– Думаешь, я бы этого не хотел? – тихо произнес Клим. – Но увы.

Дверь палаты тихонько приоткрылась, и в проеме возникла Алиса Василисина. Она приветливо помахала Климу рукой. В этот момент за ее спиной по коридору медленно прошли Владимир Мезенцев и Евгения Белявская, поглощенные разговором.

Клим одним прыжком очутился у двери и, аккуратно отодвинув Алису в сторону, высунул голову и стал прислушиваться.

– А причины случившегося вы уже выяснили? – обеспокоенно спрашивал шериф.

– Смеешься? Очевидцы говорят, она выплюнула живую змею… – развела руками Евгения. – Какие тут могут быть причины? Такое с рациональной точки зрения не объяснить.

– Господи, – тяжело вздохнул Мезенцев. – Это же Клыково… Какая тут может быть рациональность!

– Сейчас у девушки сильный жар, в сознание не приходила. Мы делаем все возможное, чтобы сбить температуру, но пока нам это не удается.

Клим, осмелев, вытянул шею сильнее и выглянул из палаты. Мезенцев и Белявская стояли у поста дежурной медсестры, не замечая, что их подслушивают.

Алиса Василисина, сгорая от любопытства, высунула голову вслед за ним.

– Что там?

Клим тихо на нее шикнул.

– А сама-то как считаешь, что могло произойти? – понизил голос Владимир. – Не для протокола.

– Понятия не имею, – честно призналась Евгения. – Но когда ее доставили, у нее из сумочки кое-что выпало…

Белявская вынула из кармана халата сложенный листок бумаги и протянула его шерифу. Тот развернул, рассмотрел и удивленно вскинул брови:

– Пентаграмма?

Шериф опустил руку с блокнотным листком, и Клим увидел на бумажке четкий рисунок, сделанный толстым черным маркером.

– Я не в курсе, – спокойно произнесла Евгения. – Может, это никак не связано с инцидентом… Но много ли ты знаешь молодых девушек, которые носят с собой в сумочке бумажки с оккультными знаками?

– Ни одной, – подумав, признался шериф.

– Вот и я о том же. Что, если ей подбросили этот листок? Вдруг это нечто вроде черной метки?

– Как та козлиная голова в деле Инессы?

– Именно о ней я сейчас и вспомнила.

Тут Луиза Соловьева тоже решила послушать, о чем говорят шериф и главный врач больницы. Пристроившись к друзьям, она приоткрыла дверь чуть шире и попыталась выглянуть из-за плеча Алисы. Ничего не разобрав, Луиза привстала на цыпочки, но долго удерживать равновесие она никогда не умела. В итоге все трое едва не вывалились в коридор. Дверь палаты распахнулась и ударилась о стену. Мезенцев и Белявская мгновенно оглянулись.