Часть 2. Comment ces femmes aiment⁵

…Когда мы входили в больницу, во дворе не было не души. За дверью нас ждал участковый милиционер Вася (я заметил, что в кобуре и за поясом у него «Макаров». Обычно в кобуре он носил, вот честное слово! Столовую ложку. Навстречу бежала еще по-прежнему взволнованная мед. Сестра, юная Анюта из Виннице. НЕ знаю почему, но фельдшерско-акушерское училище из Винницы регулярно направляло в Николаевск-на-Амуре молоденьких фельдшериц – одна другой краше! Николаевский гор. здрав разбрасывал их по районам (об этом я еще не раз вспомню)! Мы с Зоей молча прошли в ее кабинет. НА милиционера и Анюту никак не отреагировали. Мы с Зоей еще не верили ни в великолепную развязку трагической и панической ситуации, не в свое спасение. Пропустив Зою вперед, закрывая дверь, я услышал тяжелые быстрые шаги участкового. Он был в подкованных стальными солдатскими подковами в кирзовых сапогах. На его красном лице был вопрос, что дальше делать (чего ожидать)? «Ты или спрячь „Макаров“ в сейф и сунь в кобуру свою ложку, или сиди у двери и жди… чего, не знаю» – сказал я ему и почувствовал, что улыбаюсь, что напряжение начинает покидать мои мышцы и мою душу. И Зоя громко рассмеялась! За проявленное мужество, Васе, имеющему за плечами среднюю школу милиции и звание старшина, присвоили звание младшего лейтенанта, то есть, произвели из солдат в офицеры, чему он был бесконечно рад! Нам с Зоей дали премии, не указывая за что, но с занесением в трудовые книжки – по 150 рублей. Еще, по распоряжению Первого, мою фотокарточку повесили на городскую Доску Почета, которая была огромной, и стояла на входе в центр Города, закрывая собой старинный ресторан. Под фотокарточкой было написано: «Лучший лектор Горкома КПСС». Я с первых дней работы в Николаевске-на-Амуре был этим «лучшим лектором», так как в свободное время читал по всем районам, в самых различных коллективах, лекции на медицинские и философские темы (как-нибудь расскажу). Но, это место «лучший лектор горкома» на Доске Почета было одно и его по праву старшинства всегда занимал мой друг Олег Савчук, старший следователь прокуратуры. Нет, он не любил и не читал лекции в командировках, да и в городе. Просто, когда он куда-нибудь приезжал, перво-наперво вытаскивал толстую стопу бланков путевок, и пока работал, ему их заполняли и проставляли на них печати. Все это знали и смотрели на это сквозь пальцы. Во-первых, за лекции нам ничего не платили, а, во-вторых, то, что на Доске Почета города и района старший следователь прокуратуры – это хорошо! Да, я был лектором горкома КПСС будучи беспартийным…

Анюта накрыла нам в кабинете стол. С яствами и напитками в Озерпахе проблем не было. Но, вот как она умудрилась испечь расстегаи, остается загадкой. Зоя пи виде накрытого стола, сказала Анюте, чтобы приготовила нам все для душа и после него. Анюта исчезла. Зоя молча взяла меня за руку и повела в маленькую комнату, где переодевалась, придя на работу. Стоило нам зайти в комнату, она, глядя на меня, молча быстро скинула с себя всю одежду и начала также быстро раздевать меня. Честное слово, такого я не ожидал, как не ожидал увидеть… прекрасное тело восточной красавицы! Она распустила густые черные волосы, оказавшиеся длинными по талию, которая была, как у Людмилы Гурченко в «Карнавальную ночь». Мой, еще растерянный взгляд выхватил ее упругие, для ее фигурки, большие, на мой взгляд груди, темные, почти черные соски которых были напряжены и стояли, точно также, как уже стоял мой член! Пока я бегло и растеряно рассматривал Зою, она меня раздела. Взяла за член и повела в душ. В дверях душевой мы столкнулись с Аннушкой. Я тут же заметил, что она в шелковом прозрачном медицинском халатике на голое тело. Я, наверное, слегка напрягся, не схватывая эту ситуацию. Дело в том, что в то, наше время, L’amour aux trousses et Ménage à trois⁶ было формой разврата. Я, я сам, в заключениях об изнасиловании, «любовь втроем», (также как оральный и анальный секс), квалифицировал, как разврат. В моей практике еще не было не одного случая развратной любви втроем… Больше того, я интересовался и серьезно любовными трактатами не только китайцев и японцев, но и корейцев (когда у меня до поступления еще в ХГМИ, была возлюбленная японка, а, на первом курсе медицинского института, как раз на кануне «Дамасского кризиса», я успел побывать и в жарких и сильных объятьях Лауры, дочери хозяина и директора знаменитого Пекинского цирка, которая училась на одном курсе со мной. Вот тогда у меня и сложилось мнение. Что Корея, в отличие от Японии и Китая – хронически пуританская страна. Своих трактатов и «пособий», касающихся половой любви, не имеет. Несколько смущали меня вот эти картины —

(Из национального музея)

И я знал, кто такие ки-сэн! Зоя никак не могла стать в моих глазах ки-сэн, несмотря на то, что я уже каждой клеточкой своей плоти чувствовал ее плоть, налитую сексуальной «праной»… Но, Анюта с какой стороны? Это я понять не мог, хотя давал себе отчет,,, что трахнуть двух девственниц – это, за один раз – это здорово! И, тут же возник вопрос, а не лесбиянка ли моя невинная Зоя Латышева, дочь заведующего отделом культуры Крайкома КПСС и заведующей отделом литературы в Краевой газете «Тихоокеанская Звезда», органе Крайкома КПСС? Правда, лесбиянок, в отличие от мужчин-гомосексуалистов в СССР не судили и за ними не охотились, но… я же представить Закона и карательных органов?

…Мои мысли в фуге были, наверное, видны на моем лице невооруженным оком, Зоя, рассматривая не столько мое атлетическое телосложение (не хуже, чем у Сталлоне в «Рембо, первая кровь»), сколько мое лицо, не выдержала и сказала: «Ты согласен, что нам нужно расслабиться?.. Алкоголь я принимаю только по большим праздникам и не больше, чем фужер шампанского, позволь мне расслабиться, расслабляя тебя… Анюта глаз на тебя положила и прозрачный халатик на голое тело – это ее идея и инициатива… Я не лесбиянка… Но, Анюта часто делает мне массаж всей, по типу – голое на голом, но никогда ни я, ни она не доводим себя до оргазма и вообще, не связываем это с лесбийским сексом… В душе, и в постели мы будем вдвоем… А, если захочешь, – при этом Зоя лукаво улыбнулась – потом можешь принять ласки и Аннушки, она уже совершенно летняя, со вчерашнего дня. Вчера мы должны были отметить ее 18-ти лети, если бы не эта… оказия!» Перед моими глазами пробежали порнографические картинки, за которые тогда тоже можно было получить срок, я выскочил голый из душа и рванул к телефону. Мене повезло! Я сразу попал на Картуша и нахально попросил у него трое суток отдыха! Старичка не нужно было ни уговаривать, не нужно было ему что-либо объяснять! Он сразу ответил: «Ты – в командировке в Пуире (читай ниже) … а там, как я знаю, нелетная погода… Но, через трое суток у меня в кабинету – „Макаров“ вернешь с полной обоймой!» Я получил «добро», вот только «Макаров» я вернул с пустой обоймой…

…Вернувшись в душевую. Я застал простую картину: одна прекрасная сильфида без тени и искры в глазах, обмывает душистым японским мылом другую: конечно же Анюта мыла Зою! «Я – готова – сказала спокойно Зоя и пошла в кабинет. Анюта займется тобой, потом проводит тебя в кабинет и пойдет к себе. Завтра мы отпразднуем ее совершеннолетие, а сегодня – ты мой!» Я встал под ласковые струи воды и с любопытством наблюдал, как Аннушка обтирала Зою огромным махровым белым полотенцем. Ни у одной при этом ничего в лицах, что могло бы поддержать мою хульную мысль о лесбиянских отношениях между начальницей и подчиненной! Я уже был изрядно испорчен своей профессией и бесконечными общениями с представителями карательных органов! Но, вероятно, я ревновал девочек друг к другу! Зоя, накинув халат, вышла не оглянувшись на нас из душевой. Аннушка тут же принялась за меня. Она вымыла меня с ног до головы. Когда обмывала головку моего каменного до болезненности члена, лицо ее и фигура откровенно выражали сладострастие: глаза блестели широко открытые, рот пылал, также открытый, она дышала часто, с трудом сдерживая дыхание, по уголкам рта текли прозрачные слюнки, Аннушка согнулась в неловкой позе. Можно с казать, в три погибели. Ноги широко раздвинуты, и согнуты в коленях. Розовая упругая, полная славянская попка была выставлена. Мне показалось, что запах, идущий от тела Аннушки я чувствую сильнее, чем жасминовый армат японского мыла! Но, взять сейчас в душе Аннушку – я понимал, что проявить слабость и испортить то, что приготовила мне кореянка. Прекрасно понимал, что до Аннушки очередь дойдет и я сделаю с ней, что моя обузданная сейчас фантазия прорывается сделать! И я выдержал! Обтертый нежными ручками юной девственницы, я накинул на голое тело банный халат, сунул ноги в мягкие комнатные тапочки и пошел в кабинет-ординаторскую Зои.