Чля… Орель-Чля, если угодно

Часть 1

В поселке Чля никогда не жили 1000 человек. Сейчас, в 2018 году, там проживает чуть больше 500… В Николаевске-на-Амуре никогда не жили больше 25 тысяч человек. Сейчас – меньше 20-ти тысяч. В этом городе на Амуре родились два генеральных прокурора России. В поселке Чля родился один главный акушер-гинеколог СССР и один главный акушер-гинеколог Москвы и Московской области.

Еще одна справка из Википедии. Думаю, что она, эта справка, поможет понять записки, которые я сейчас, спустя почти пятьдесят лет, напишу.

Итак. Площадь озера Чля 314 км (зависит от уровня воды, площадь зеркала может уменьшаться до 280 км² или увеличиться до 500 кв. км. Зависит от состояния уровня Амура, который соединен с озером множественными протоками. Глубина Чля от 3,8 метров.

Площадь соседнего озера, Орель, с которым озеро Чля соединятся рекой Подгорная, около 140 кв. км (зависит от уровня воды, размах колебаний которого составляет около 4,5 м). Наивысший уровень воды – в августе-сентябре, он зависит от паводков на реке Амур. Глубина от 2,6 метров. Во время большого паводка озера Чля и Орель представляют единое море. Дно озер Орель и Чля никогда не изучалось, несмотря на то, что не раз создавала неудобства для судоходства с трагическим последствиями. Я имею в виду – цунами. Нужно учесть, что до Тихого Океана, где происходят 75% всех мировых цунами, от озер рукой подать. Во время больших разливов Амура, протоки и реки, соединяющие Чля и Орель с Татарским проливом – устьем Амура, представляют одну акваторию, как, например, в конце 90-х начале 0-х. Тогда прибрежные к озерам леса уходили под воду. По акватории бродили цунами. Толи, вызванные сдвигами пластов каменного и песчаного дна озер, толи общими процессами, которые не перестают прекращаться на дне Тихого Океана. Высота цунами Чля-Орель достигает 20—30 метров. А то и более.

На дворе был сентябрь 1969 года. Амур поднял на несколько метров и затопил километры прилегающих к руслу земель. Озера затопили хвойные леса. Картина жутковато-прекрасная: Высочайшие ели и сосны, кедры и лиственница стоят сплошной стеной, на тре6ть погруженные в желты воды Амура.

У меня была командировка в поселок Чля. Там внезапно умерла еще молодая женщина. Главный врач больницы, осмотрев труп, заподозрил насильственную смерть (убийство или самоубийство) и сообщил в прокуратуру Николаевска-на-Амуре. Прокурор выписал постановление на производство судебно-медицинской экспертизы. И дружески попросил меня еще и выступить в качестве следователя, ибо все следователи были в командировках. В районах Николаевска-на-Амуре часто из-за погоды можно «застрять» и надолго. Отчаянные «борта» прорывались, вывозя скопившихся в толпы пассажиров. В некоторых аэропортах мое удостоверения судебно-медицинского эксперта помогало. В других – нет. Поэтому у меня были еще два удостоверения на старших следователей прокуратуры и ГУВД. Так, что в порой, в отдаленном населенном пункте я выступал не только в своей исконном качестве судебно-медицинского эксперта, но и как следователь прокуратуры или милиции.

Геологи тоже помогали прокуратуре и, значит, мне. На сей раз вот уже неделю по морю Орель-Чля суда не ходили, ибо, внезапно волны поднимались на десятки метров, пока только подобные цунами. Вертолет Ми-6 дали прокуратуре военные, чтобы разрядить скопившиеся толпы изнуренных бессонными ночами и голодом, людей по домам – в поселки Чля и Орель. Вертолет с одним пассажиром – мной, поднялся с полосы военного аэропорта, замаскированного в тайге, недалеко от города. Через полчаса мы зависли над безбрежном, как озеро Орель-Чля, толпою людей, представляющих собой огромный пестрый лагерь беженцев к себе, по домам! Я поудобнее устроился у иллюминатора, командир пообещал мне, что сначала полетит в Чля, где меня с нетерпением ждали родственники умершей. Покойна уже несколько дней лежала одетая для похорон в гробу, который стоял на столе в одном из домов, ближе к лесу. Но и запах хвойного леса уже не убивал запах, доносившийся из дома с гробом. Наводнение наводнением, цунами-цунами, а погода была за плюс тридцать и тихая!

Мое беззаботное разглядывание скопления местных жителей, с уверенностью, что через полчаса, максимум, я буду в Чля, внезапно сменилось тревогой. Командир в открытую в кабине дверь, крикнул, что он приземляться не будет, ибо надвигается ураган, как раз со стороны поселка Чля. Поэтому вертолет возвращается на базу. Я вскочил и подбежал к кабине: «Командир, дай мне возможность сойти на землю… хоть по канату!» Мне было тогда 25 лет, я был отлично сложен, ибо занимался активно в свободное время боксом и дзюдо… профессионально, по тем временам. Пилот знал меня и сказал, что отлетит от толпы, чтобы не «стащили за канаты вертолет на землю», и удивился, что я собираюсь делать среди этой толпы, ибо никаким чудом мне до поселка не добраться. О чуде я не думал, просто не видел смысла возвращаться с полпути! А вокруг – тишина, даже птиц не слышно, жарко, душно, как будто все пространство от земли до неба покрыла какая-то невидимая густа, душная и липкая атмосферы, вато-подобная…

…Вертолет завис, канатная лестница выброшена, я начал быстро спускаться, видя, как к нам устремилась часть толпы с криками, размахивая руками и котомками. Я спрыгнул, и вертолет тут же взмыл в воздух, развернулся и скоро его очертания стали уменьшатся в голубом, чистом, солнечном небе, и исчезли. Мы поравнялись с бегущей толпой с берега, они что-то кричали мне, но я твердой походкой направился к воде, где без дела томились шабашники со своими алюминиевыми, экипированными двумя вихрями, плоскодонками. На воде полный штиль, но они, местные жители, знают, что на самом деле происходит в обманчивых небесах и обманчиво спокойных глубинах моря Орель-Чля!

Я начал обход шабашников, поднимая их, полусонных, разморенных жарой, мокрых от пота, смешанного с почти водяным воздухом. Я понял, что деньги предлагать или размахивать красными книжками перед их, шабашников, носами, контрпродуктивно! Я обходил их с вялой мыслью, что все же заранее нужно с кем-то договорится, ибо, если будет хоть малейшая возможность, они тут же спустят свои челны на воду, груженные массой рисковых пассажиров. Так, я выбрал молодого парня, крепкого, загоревшего, явно родившегося и выросшего здесь, на этих водах. Подойдя к нему, я, было, открыл рот, как он меня опередил: «Вы врач из Николаевска? Я жду Вас. Умершая – моя тетка… Если не боитесь, можно рискнуть. Моторы у меня мощные, да и лодка с килем – сам приварил… Но, если наткнемся на цунами, то однозначно каюк, никакие жилеты не помогут. Я еще и пустые бензобаки связал, можно опоясаться. Одним шансом меньше захлебнутся, когда столкнемся с „бетонной“ волной…» Я, не долго думая (не чуя никакой опасности с этим, показавшимся мне очень надежным парнем), согласился и предложил ему, поискать еще смельчака из шабашников, в компанию. На что Виктор, так звали парня, сказал, что в шторм напарников быть не может. Каждый за себя. Да и наверняка никто спускать свою бадью на воду сейчас не согласится, иначе давно бы уже «работали». Удивительное было у меня чувство: ясный чистый тихий день; вода зеркальная и, как огромное зеркало отражает молчаливо стоявший, затопленный лиственный лес, по-прежнему гордый и могучий… И все это и множество неосознаваемых нюансов восприятия этой тишины и красоты… уходит, вероятно, корнями в первобытный страх, не исчезающий из человеческой души никогда.

Виктор, сталкивая свою ладью в воду, спросил, можем ли мы взять с собой двух пассажиров? Старика-нанайца, давнишнего друга семьи Виктора и Наташу, двоюродную сестру Виктора. Я обратил внимание на маленького высохшего от старости человечка, на котором нелепо висел не по размеру поношенный пиджак поверх брезентового комбинезона – такие одевают, отправляясь на промысел рыбаки. Лицо, цвета серой глины, представляла собой одну сплошную морщину, с двумя дырками —ноздрями, и тремя щелками – глазами и ртом. Он беспокойно перебирал ногами, обутыми в женские резиновые сапожки, красные, модельные. Такие поставляли в избытке и в ассортименте в Николаевский район японцы. А вот девушка меня, несмотря ни на что, сразу поразила, приковав к себе внимание. Она была невысокая. Это значит, что ниже, чем я. ЦУ меня рост 1 метр 72 сантиметра. Все, кто ниже меня, пусть на чуток – я считал маленького роста. А остальных, кто выше меня, пусть на чуток – высокого роста. Так, Виктор был высокого роста. А нанаец и девушка – маленького. Хотя, нанаец был сантиметров на пять ниже меня, а девушка, ее звали Наташа, была на сантиметр, не больше, ниже меня. Таким образом я собирался в плавание с членами семьи погибшей женщины. Наташа, ее дочка. Представьте себе – лохматая медная голова и зеленые глаза на тонком гибком туловище. Все оголенные части которого покрыты красными большими веснушками! Честное слово, картина, поражающая воображение и вызывающая самые неожиданные ассоциации. Например, с хозяйкой медной горы! Хозяйка Медной горы – Малахитница, Азовка-девка. персонаж легенд уральцев, мифический образ хозяйки Уральских гор, получившая известность в сборнике сказов «Малахитовая шкатулка» П. П. Бажова. Горный дух и дух-хранитель ценных минералов. Вот так, ничуть не меньше! Уверен, что девчонка – на вид лет пятнадцать, не больше, на самом деле оказалось, что ей двадцатый год, пользуется или, в крайнем случае, получает удовольствие, видя, как ее образ действует на мужчин. Конечно же, только на мужчин, ибо женщины в этом отношении весьма трезвы. Я, не отрывая глаз от малахитницы, кивнул головой и занес вторую ногу в лодку. Руку помощи я подал не «медянки», а старику, который никак не мог поднять ногу, чтобы закинуть ее за борт лодки. «Медянка» изящно запрыгнула в лодку сама и тут же села за моей спиной. Наверняка, чтобы я на нее оглядывался. Несмотря на горе, она оставалась женщиной, полной самых разнообразных эмоций! Не случайно я подумал о змее-медянке – у сибиряков и не только, ходит множество рассказов и суеверий, связанных с такой змеей, как медянка. Прежде всего, конечно, ядовитая или нет эта бестия? Нападает ли она людей? И как можно защититься от нее? Вообще-то Наташа была намного красивее своей пра-прародительницы. У змеи-медянки и кожа не такая уж яркая и глаза – не чарующие и гипнотизирующие, какими только бывают зеленые глаза на фоне мраморно-белой кожи, усыпанной яркими красными веснушками. А – отталкивающие красные… Я поймал себя на том, что не вижу на прекрасном личике юной красавицы ни тени не то, что горя по потерянной мамочке, которая никак не может найти покой в своей могилке, но и даже печали. Скорее, Наташа великолепно могла прятать сои чувства, как пронзительную яркость изумрудных глаз за длинными густыми черными ресницами, обрамленными естественными тонкими ниточками черных бровей…

…Пока я размышлял о попутчице – о старичке – что размышлять? – Виктор рванул приводы «вихрей», и плоскодонка с приваренным килем рванула на встречу судьбе, своей и нашей, пассажиров.

Час, не меньше мы скользили по зеркальной поверхности озера Орель наслаждаясь ветерком, что бил в наши открытые лица. Он, правда, оставался перегретым, но, все же ветерок! Виктор убрал плексигласовую защитную перегородку с носа лодки, и мы были предоставлены стихии «лицом к лицу».