Ещё недавно я и сам так думал, но чуть приоткрывшаяся мне в размышлениях о наших главных страхах логика жизни подсказывала: нет, это не так. Ответьте мне, пожалуйста, г-н читатель, на простой вопрос: чего из всех перечисленных условий счастья не хватало, скажем, блестящей певице Уитни Хьюстон, смерть которой в недалёком прошлом потрясла миллионы людей? Красивая, ещё совсем молодая, талантливая, успешная, уже заработавшая кучу денег, собравшая больше всех в мире музыкальных наград и премий, исполнительница самого популярного сингла в истории музыки и т. д., и т. п. У неё было всё, что нужно для счастья, не правда ли? А теперь скажите: почему такой редкостно счастливый по всем вашим меркам человек должен был умереть в 48 лет от давнего пристрастия к алкоголю и наркотикам? И ведь она не исключение: я мог бы привести ещё много подобных примеров.

Выходит, что деньги, удовольствия, любовь, свобода, успех, здоровье – это ещё не счастье? А что тогда такое «счастье»? И разве оно возможно без всего этого? Такое даже представить трудно, правда?

Стало ясно, что нужно снова отправляться на поиски – теперь уже на поиски дороги к счастью. Как и в поисках, связанных с главными страхами, вся надежда была на людей, которые уже нашли для себя эту дорогу. Я понимал, что несомненно были и есть такие люди, которые для себя решили эту проблему и решили так, что их ответ совпал с ответом в конце учебника логики жизни. Их мнения должны были помочь и мне в моих поисках.

И снова – теперь уже в поисках счастья – я погрузился в «историю вопроса», то есть в разнообразные источники, относящиеся к самым разным временам и культурам. И вновь меня удивило сходство мнений, высказанных в них, сейчас даже ещё большее, чем тогда, когда я изучал проблему смерти. Читая в той или иной книге о тех или иных вещах, связанных со счастьем, я часто думал: эту мысль я уже встречал, причём не один раз, у других людей. Всё яснее становилось мне, что Будда и Моисей, Конфуций и Сократ, Гомер и Сенека, Христос и Мухаммед, Августин и Франциск, Данте и Ду Фу, Шекспир и Басё, Пушкин и Шевченко, Шопенгауэр и Бертран Рассел, Герман Гессе и Халил Джебран и ещё очень многие из тех, кого называют «цветом человечества», оказывается, весьма схоже представляли себе человеческое счастье и видели пути его достижения.

Я открыл это для себя лишь сейчас, но вообще-то известно это было уже давно. Уже после того, как была написана эта глава, мне встретилось в книге Эриха Фромма «Здоровое общество» такое высказывание: «Эхнатон, Моисей, Конфуций, Лао-цзы, Будда, Исайя, Сократ, Иисус утверждали одни и те же нормы человеческой жизни лишь с небольшими, незначительными различиями». А ещё в ХVIII веке английский философ Энтони Шефтсбери считал истину жизни достоянием не одних только великих людей: «Все разумные люди исповедуют одну религию. Правда, они не говорят, какую именно». Говоря о религии, известный мыслитель века Просвещения имел в виду, конечно же, не веру в Бога, а мировоззрение в целом. Так вот: что касается, так сказать, «религии счастья», – она действительно оказывалась единой для очень многих мудрых людей самых разных стран и эпох. И объясняется это тем, что все эти люди поняли логику жизни, а она едина и мало зависит от реалий конкретного исторического времени и географического пространства. Это не какое-то мистическое и непостижимое знание – оно вполне рационально, изложено в тысячах книг и постигается не труднее, чем органическая химия или английская грамматика. Когда-нибудь это знание будут учить постигать в школах и университетах.

Я шёл тем же путём поисков, каким шёл, когда меня интересовала проблема смерти, но теперь уже я сразу оформлял свои поиски в виде текста, который можно перечитывать, обдумывать, делать более понятным и убедительным для себя. И снова работа над каждым абзацем помогала яснее понять логику ситуации, а каждая глава открывала новый поворот на пути поисков. Я не писал книгу по заранее составленному плану – я описывал ход своих поисков. Сама книга была этим поиском.

Я пришёл к убеждению, что изучение опыта множества мудрых людей, в своё время познавших логику жизни, позволяет и каждому из нас открыть её для себя. Когда я смог самому себе вразумительно объяснить то, что раньше было для меня непонятно, когда я перестал бояться, когда я избавился от иллюзий, когда я благодаря этому смог установить гармоничные отношения с самим собой, с другими людьми, с миром, – моя жизнь стала другой. Конечно, я не стал Просветлённым, как Гаутама Будда, ведь такое просветление едва ли возможно для человека, который живёт не в лесу под деревом Бодхи, а в большом городе, и занят не одной лишь медитацией, а должен ходить на работу, решать различные производственные и житейские вопросы. Я не стал просветлённым, но жизнь моя стала неизмеримо светлее, чем прежде. Думаю, у меня есть достаточно оснований считать её счастливой.

– Ясно, – скажет догадливый читатель, – профессор хочет предложить нам курс лекций о том, как великие люди в разные времена представляли себе логику жизни и счастье, и агитировать за то, чтобы и мы понимали их точно так же. Но ведь Сократ и Шекспир жили в незапамятные времена, когда жизнь была совсем иной, когда и счастье представляли себе совсем иначе, – что они могут дать нам для понимания современной жизни и нашего сегодняшнего счастья? Впрочем, даже и те, кто жил недавно, – это всё же совсем другие люди, не такие, как я. Так неужели же их счастье может подойти лично мне и каждому из нас?

– Мне понятны эти сомнения, – отвечу я. – Большинство из нас – шовинисты от истории. В глубине души мы убеждены в том, что все жившие до нас – неудачники уже потому, что они не знали Интернета и мобильных телефонов. Им просто не повезло, и потому мы смотрим на них если даже и с уважением, то всё же немного свысока, как столичный житель на родственников из деревни. Но чем больше узнаёшь о жизни в прежние эпохи, тем больше понимаешь, что люди тогда по сути своей мало чем отличались от нас, они жили теми же проблемами, которыми живём сегодня мы: они страдали от любви и от безденежья, жаловались на бездарную власть и непутёвую молодёжь, искали счастье и смысл жизни. Я читаю книги, написанные очень давно, и часто встречаю там людей, знакомых мне по сегодняшней жизни. Разве быстро разбогатевший вчерашний раб Трималхион, красочно описанный в «Сатириконе» Петронием Арбитром, – не живой портрет современного «нового русского» или «нового украинца»? А ведь «Сатирикон» написан двадцать веков тому назад. Другой пример: поэт с тревогой думает о том, как бы

 
…убрать
Чиновников с дороги,
Грабящих
Измученный народ.
 

Эти строки вполне могли быть написаны сегодня и у нас. Но они написаны в VIII веке великим китайским поэтом Ду Фу.

Больше того, люди прежних эпох были не просто такими же, как мы, – они нередко были совершеннее нас. Мы не можем объяснить сегодня, как люди в очень далёком прошлом создавали египетские пирамиды и Стоунхендж, города инков и скульптуры на острове Пасхи. Мы не можем объяснить, как они могли уже тогда получить такие знания о строении мироздания, о жизни и смерти, которые мы сегодня по крупицам открываем с помощью самой сложной новейшей техники. И дело не только в знаниях и технологиях.

Вот, например, в средневековой Японии мы видим такую утончённость вкусов, такое умение ценить прекрасное и в природе, и в нравах людей, и в предметном окружении, что кажется, мы и сегодня не достигли ещё такой утончённости, а точнее – такого умения видеть красоту мира, ценить её и искренно радоваться ей. Наместник отдалённой от столицы провинции сообщает императору о том, что в первой декаде октября в его местности очень красивые закаты. И весь императорский двор отправляется туда: через труднопроходимые леса и горы, опасаясь диких зверей и разбойников, претерпевая непогоду и холод, подолгу испытывая неудобства кочевой жизни, – только для того, чтобы несколько вечеров полюбоваться красивыми закатами, а потом отправиться в нелёгкий обратный путь. И это в Х веке! Способны ли мы сегодня на такое?

Прогресс цивилизации, делающей нашу жизнь всё более удобной, часто рождает в нас иллюзию о том, что вся жизнь – это сплошной прогресс. Но ещё остроумец Станислав Ежи Лец советовал: «Когда кричат «Да здравствует прогресс!» – всегда спрашивай: «Прогресс чего?». Когда речь идёт о духовных ценностях, о культуре, понятием «прогресс» нужно пользоваться с особой осторожностью.

В 1922 году поэт Осип Мандельштам пишет статью «О природе слова», в которой рассматривает проблему прогресса в литературе. Позиция поэта ясна и недвусмысленна: «Теория прогресса в литературе – самый грубый, самый отвратительный вид школьного невежества. Литературные формы сменяются, одни формы уступают место другим. Но каждая смена, каждое приобретение сопровождается утратой, потерей… Где у автора «Войны и мира» прозрачность формы… «Детства и отрочества»? Автор «Бориса Годунова», если бы и хотел, не мог повторить лицейских стихов, совершенно так же, как теперь никто не напишет державинской оды. А кому, что больше нравится – дело другое. Подобно тому, как существуют две геометрии – Эвклида и Лобачевского, возможны две истории литературы: одна, говорящая только о приобретениях, другая – только об утратах, и обе будут говорить об одном и том же». Сказанное о литературе в полной мере приложимо ко всей культуре. И её история – это история одновременно как обретений, так и потерь. И потому сегодня мы – при всей своей «продвинутости» – не знаем и не понимаем многого из того, что знали и понимали люди много веков тому назад.

Мы сегодня живём комфортнее, чем наши дедушки и бабушки, но лучше ли мы понимаем жизнь, чем они? Едва ли. Уже в ХХ веке выдающийся философ Лев Шестов писал об этом без тени сомнения: «В последних вопросах бытия мы нисколько не ближе к истине, чем самые отдалённые предки наши. Это всем известно» («Апофеоз беспочвенности», 1919). А если так, то к их мнениям стоит прислушаться, тем более, что это мнения людей неординарных, по-настоящему мудрых.

При этом я подчёркиваю: прислушаться, а не послушно присоединиться. Прав был догадливый читатель: нет и не может быть никакой «общей теории счастья», а потому я не смогу прочитать вам курс лекций по этой теории, даже если бы мог и хотел этого. Европейский человек вот уже два столетия отчётливо осознаёт себя индивидуальностью, то есть созданием уникальным, неповторимым, непохожим на других. «Не сравнивай: живущий несравним», – написал поэт Осип Мандельштам. И как неповторимы наши внешность, характер, судьба, – так же неповторимо и счастье каждого из нас. А значит, просто «списать» его у кого-нибудь из мудрецов прошлого, как мы списывали когда-то на уроке контрольную у соседа-отличника, невозможно.

И это тоже давно известно. Тот же Лев Шестов писал: «Люди обращаются к философам за общими принципами. И так как философы тоже люди и сообразуют своё производство с потребностями рынка, то они большей частью и занимаются изготовлением общих правил. Меж тем является вопрос: какой толк в общих правилах? Почти одновременно с вопросом приходит и ответ: никакого. Природа повелительно требует от каждого из нас индивидуального творчества. Люди не хотят этого понять и всё ждут от философии последних истин, которых не было, нет и никогда не будет. Истин столько, сколько людей на свете. Да почему бы, в самом деле, каждому взрослому человеку не быть творцом, не жить на свой страх и не иметь собственного опыта? Детей, подростков, даже юношей можно водить на помочах, учить. Но совершеннолетних, ищущих указки, следует всячески клеймить и порицать. В них говорит лень и трусость. Они боятся попробовать и потому вечно ходят за советами к мудрецам. Мудрецы же без колебания берут на себя ответственность за жизнь других. Они выдумывают общие правила, как будто им в самом деле доступны источники познания, закрытые для обыкновенных смертных. Пустое!.. Горе тому, кто вздумал бы строить свою жизнь по Шопенгауэру, Гегелю, Толстому, Шиллеру или Достоевскому! Их можно и даже должно читать – но жить надо своим умом… Значит, выхода нет! Хочет человек или не хочет, рано или поздно придётся ему признать непригодность всякого рода шаблонов и начать творить самому» («Апофеоз беспочвенности»).

Прошло сто лет, и нынешний русский философ Валерий Губин в своей глубокой работе «Жизнь как метафора бытия» (2003) пишет о том же: «Нет никаких истин вообще, есть истина, добытая живым человеком в его личном опыте. И только в этом случае она будет истиной, а не абстрактной научной или философской идеей. Найти истину в мёртвом и неподвижном мире, в котором только и умеет властвовать рационализм, невозможно. Истина сделана не из того материала, из которого формируются идеи. Она живая, у неё есть свои требования и вкусы, она больше всего боится того, что на нашем языке называется воплощением, – боится так, как всё живое боится смерти. Оттого её может увидеть только тот, кто ищет её для себя, а не для других».

Никто за вас самих не найдёт для вас ваше счастье. Только вы сами можете это сделать. – А можем ли? – спросит кто-нибудь из читателей. – Можем, – уверенно отвечу я вслед за очень многими людьми. Мы должны быть счастливы, и мы можем быть счастливы. И первое, чего я хочу добиться этой книгой, – это защитить идею счастья от ленивых нытиков, от трусливых циников, а также от лукавых спекулянтов, зарабатывающих на нашем неумении быть счастливыми без помощи других.

Мы можем найти счастье, потому что это удалось уже очень многим людям, жившим в самые разные времена и в самых разных странах, великим и самым обыкновенным, всемирно знаменитым и совсем безвестным. Можем, потому что и сегодня это удаётся очень многим людям.

Это не очень просто, ибо путём поисков нужно пройти самому. Но это не безнадёжно трудно, потому что этим путём прошли уже многие люди, и их мнения станут для нас ориентирами, которые помогут нам дойти до цели. Поэтому вторая моя задача – познакомить вас с этими мнениями. Я сознательно перенасытил эту книгу цитатами: мне хотелось, чтобы вы ознакомились с опытом не одного только мало кому известного и мало кому интересного человека, а с мнениями многих выдающихся людей, к которым стоит прислушаться. Каждое из них может стать личным мнением кого-то из вас, а может и не стать, – всё зависит от вас самих: если чужая истина соответствует вашему личному опыту, если при знакомстве с ней вас пронизывает ощущение «да, со мной это тоже было! и у меня это было именно так!», «господи, до чего же это верно!», – значит, теперь эта чужая истина стала вашей собственной истиной. Но, так или иначе, эта книжка поможет вам в ваших собственных поисках, если, конечно, вы ищете в жизни что-нибудь, кроме еды, денег и развлечений.