Глава вторая. «Савиновский разбег»

Пролетарская глубинка Савиновка стала «Савиновкой» лишь в период диктатуры пролетариата. На самом деле село Савиново, расположенное на правом берегу Казанки, насчитывает 400 лет вполне благородной и красивой истории, являясь своеобразным феноменом Казани⁷³.

Именно здесь, врываясь свежим потоком в Атиль-реку, степенно и круто поворачивающую на юг прямо у стен города, Казань-река проложила путь в бескрайние степи Золотой Орды и дальше в могучий Каспий, по-восточному загадочный и богатый. В просмоленных дочерна лодках, под крики белых чаек и хлопанье пузатых парусов плыла через Савиново местная экономика, движимая многоликой купеческой судьбой. Именно здесь слились воедино мифы и легенды, события и известные персоналии истории не только любимого нами города, но и России, Финляндии, Польши, Монголии, Эфиопии⁷⁴. И именно это место стало малой Родиной Камиля Исхакова, чья биография тоже удивительным образом переплелась с историей села. Здесь прошли его детские и юношеские годы, началась трудовая жизнь рабочего человека, студента, почти профессионального спортсмена и яркого комсомольского лидера. Здесь он женился и создал собственную семью.

Иными словами, именно отсюда пошел «савиновский разбег» К. Ш. Исхакова, определивший ему точное направление стремительного и упорного движения на целую жизнь, доверху наполненную каждодневным, и подчас почти каторжным трудом. Но неизменно таким интересным лично ему, и таким полезным всем остальным людям.

Сказки села Савиново

Первоначально Савиново было приходской деревней дворцового села Борисоглебского, а потом стало вотчиной казанских архиереев. Это село, а не сам город, избрал для ПМЖ⁷⁵ двадцать пятый по счёту первосвященник Казани Вениамин, участник таинственных событий, произошедших «в век золотой Екатерины», поляк В. Г. Пуцек-Григорович. Будучи до назначения в Казань членом Священного Синода и архиепископом Петербургским, он короновал на российский престол дочь комполка прусской армии, померанскую девицу Sophie Auguste Friederike von Anhalt-Zerbst-Dornburg⁷⁶, в православии Екатерину Алексеевну. Он же отпевал ее супруга, Петра III. Здесь жила (скорее всего, по неписаным законам немецкой пунктуальности была спрятана от быстрых российских глаз) одна из фрейлин Екатерины, участница приватных забав «проказницы Фике», и одновременно, как и Вениамин, опасный очевидец некоторых деталей ее воцарения.

Благодаря такому соседству, жители Савиново имели удовольствие видеть саму Екатерину. Царская флотилия вошла в Казанку 26 мая 1767 года и бросила якоря почти у стен Казанского Кремля. С палубы флагманской галеры «Тверь» на берег сошла приятельница Вольтера и Дидро, и по красному сукну проследовала через Тайницкую башню к башне Сююмбике и Благовещенскому собору, где Вениамин отслужил торжественный молебен.

Помимо официальной части, у визита был и некий тайный эпизод. Неистребимое женское любопытство перевесило, и Екатерина по-тихому слетала на легкой «Твери» в Савиново. Поболтать с затворницей. Некоторые утверждали, походную церковь подарила, видимо, заглаживая вину перед подругой, лишенной радостей гламурной жизни. Я вообще подозреваю, что именно желание посетить Савиново, а не Казань – поволжская столица была прикрытием – двигало Императрицей. Надо было еще раз убедиться, что Вениамин и фрейлина гарантированно молчат. Впрочем, сама Казань произвела на Екатерину сильное впечатление, 29 мая 1767 года в письме своему статс-секретарю А. В. Олсуфьеву она отметила: «Сей город, бесспорно, первый в России после Москвы <…> во всем видно, что Казань столица большого царства»⁷⁷.

Моя память сохранила восторг от восхитительно резной кареты Екатерины, выставленной в Историческом музее Татарстана. Туда нас водили целыми классами, и, как показало время, столичный лимузин произвел впечатление не на меня одного. Став мэром, бывший школьник Исхаков установил на улице Баумана его точную копию.

Императорская флотилия состояла из 8-ми парусно-гребных галер и 14 судов меньшего размера. Интересна судьба галеры «Тверь». После завершения плавания ее передали Казанскому адмиралтейству, причем государыня повелела: «хранить вечно, не переменяя того вида, какой она имела во время Высочайшего путешествия…»⁷⁸. Два века наказ императрицы строго выполнялся. В Адмиралтейской слободе Казани был сооружен деревянный павильон, и уникальный памятник русского кораблестроения XVIII века стал историческим музеем. К сожалению, в 1956 году в павильоне возник пожар – ходили слухи, что это был поджог, рейдерский захват территории, как бы выразились сейчас, – и дар Екатерины был утрачен навсегда. Так думали все, но только не Исхаков. Будучи градоначальником, он исполнил волю Императрицы.

В ходе подготовки к 1000-летию Казани, К. Ш. Исхаков установил тесный контакт с мэрией Санкт-Петербурга, которому тоже предстоял юбилей – 300-летие. В рамках Соглашения⁷⁹ двух администраций была проведена немалая работа: в Казани на месте деревянных полуразвалившихся домов по улице Свердлова появилась новая улица – Петербургская, а в Питере, взаимообразно – отреставрирована улица Казанская.

Но, кроме этого, на казанской Петербургской улице установили пятиметровую стелу, и в канун праздника торжественно водрузили на нее бронзовую модель галеры «Тверь». Среди горожан это место быстро обрело свое, романтическое название – «Кораблик». Здесь стали назначать свидания. И это лучшая гарантия тому, что Казань, с легкой руки своего градоначальника, будет хранить «кораблик Императрицы» вечно.

Был даже смелый план воссоздать ту галеру и поставить ее под Кремлем.

– А что? – Исхаков вспоминал эпизод с «Тверью» с удовольствием, ему всегда нравилось делать необычные вещи. – В Питере есть крейсер «Аврора», а в Казани даже галера не может стоять?

Камиль был убежден, что Казань тоже флотский город. Еще при Петре Великом здесь была создана Адмиралтейская слобода, строились корабли. Сейчас прежнюю славу поволжских судостроителей с успехом продолжает город Зеленодольск – меньше часа на машине от старой казанской верфи, – его военные фрегаты давно и надежно входят в состав современного российского флота.

– Ну, и чем дело закончилось? Где «Тверь»?

– У питерцев денег не хватило.

Прижимистый Исхаков не хотел тратить городские деньги. Он рассчитывал, что Питер сделает ему подарок; и даже записал об этом отдельную строку в Соглашении.

Когда К. Ш. Исхакова назначили на Дальний Восток, во Владивостоке мне довелось познакомиться с заместителем командующего Тихоокеанским флотом России, контр-адмиралом Фаритом Зинатуллиным. Оказалось, он родом из Татарстана, родился в деревне Тукаево. Его земляки веками занимались сельским хозяйством, и никогда не видели моря. Жаль, что Камилю не удалось воплотить в жизнь свою задумку «об императорской галере у стен Кремля». Это было бы весьма к месту, коль даже деревенские мальчишки из сухопутной татарской глубинки выходят в морские адмиралы!

Бывал в Савиновских местах и еще один «супруг» Екатерины, лже-император Российский Емельян Иванович Пугачев. Подойдя к Казани 10 июля 1774 года, бывший донской казак расположил свою 25-тысячную армию в деревнях Дербышки, Киндери, Савиново и Аметьево⁸⁰. При этом для своей личной ставки «Петр Федорович» выбрал место на берегу Казанки, возле мельницы, построенной на два села Троицкое и Савиново – мельница принадлежала архиерейскому дому. После штурма города Пугачев устроил в Савиново концентрационный лагерь, пленных туда гнали через Казанку вброд, многие утонули. «Били нагайками народ и кололи копьями отстающих женщин и детей», – написал Александр Сергеевич Пушкин в своей «Истории Пугачева»⁸¹. В 1833 году он специально приезжал в Казань собирать материал по пугачевскому бунту. А. С. Пушкин был и в Савиново – у мельницы, утром 7 сентября. В самом городе он останавливался в Петропавловском переулке (ныне улица Рахматуллина), на третьем этаже П-образной гостиницы для дворян. В те далекие годы в этом здании располагалось также Благородное собрание; известного всем особняка на Театральной площади, нынешней городской Ратуши, отстроенной Исхаковым, еще не было⁸². Здесь же, кстати, квартировала и Екатерина II во время своего визита. Любопытно, что дом этот принадлежал предшественнику Исхакова – первому мэру Казани Ивану Дряблову.

Наверное, это не самый выдающийся факт из родословной Исхакова – как посмотреть, – но это факт: его прапрапрадед мулла Шариф ат-Тинки был соратником Пугачева и участвовал в боях на стороне восставших.

Знавался с Савиново и такой персонаж как Василий Иванович Заусайлов, общественный деятель, миллионер, меценат, археолог и коллекционер. В здешних красотах он расположил свою загородную усадьбу.

У савиновцев Заусайлова и Исхакова много общего. Они однокашники, оба окончили Казанский университет, хотя и с разницей в столетие. Заусайлов был учеником А. М. Бутлерова. И Заусайлов и Исхаков были депутатами Казанской городской Думы. В отличие от Исхакова, выходца «из низов», Заусайлову делать «свой карьер» было проще. Он был внуком тогдашнего мэра Казани. И Заусайлов и Исхаков – Почетные граждане Казани. Это звание, бывшее в большой чести не только в дореволюционный, но и в советский период, и так бездарно забытое, в 2005 году вернул городу именно К. Ш. Исхаков⁸³. Савиновец Заусайлов стоял у истоков Казанского музея (ныне Национальный музей республики Татарстан). Это не без его участия в музее появился экспонат-карета, который Камиль так заботливо скопировал. А когда в известные «годы перемен» музей начал приходить в упадок, Исхаков стал председателем его Попечительского совета. И, как всегда, вытянул воз. Он собрал вокруг не один десяток людей, чье подвижничество и деньги сделали музей таким, каким мы знаем его сегодня. Общественность выразила Исхакову «… искреннюю симпатию и благодарность за Ваш труд на пользу музея и любовь к нему»⁸⁴. Но больше всего Заусайлов известен своей коллекцией артефактов «Волжско-Камские древности». Есть там и древнекамское копье, найденное непосредственно в Савиново. Пристрастие Исхакова к археологии тоже широко известно. Особенно оно проявилось при установлении даты основания Казани.

У Заусайлова в качестве писаря трудился Федор Иванович Шаляпин. Будущий оперный гений тоже бывал в Савиново. Возил бумаги шефу на подпись⁸⁵.

В один из моих приездов в Казань я застал в кабинете мэра своего давнего товарища – Рината Закирова⁸⁶. В конце 1970-х мы работали в Татарском обкоме ВЛКСМ. На столе для совещаний были разложены цветные планшеты. Их принес Закиров, и было видно, что с Исхаковым они только что обсуждали нечто интересное им обоим.

– Будем памятник Шаляпину ставить, – Камиль посмотрел на меня взглядом мальчишки, запускающего в небо планер. – Вот в этом месте.

Палец Исхакова уперся в самое начало улицы Баумана, где стоял Богоявленский собор.

– Здесь Шаляпина крестили, – уточнил Ринат.

Как это часто бывало, дальше начался энергичный рассказ про то, как «все это делалось». Исхаков резко перемещался по кабинету, жестикулировал.

Оказалось, что в свое время по инициативе сотрудников музея А. М. Горького было создано Общество любителей творчества Ф. И. Шаляпина. Благодаря Обществу, в 1998 году был заложен камень будущего памятника, а к 125-летию певца в Казани действительно появился «бронзовый Шаляпин». Эффект был настолько велик, что потом в России была выпущена специальная марка. Между прочим, в мире это был первый памятник Ф. И. Шаляпину.

Вскоре Исхаков получил письмо: «Уважаемый Камиль Шамильевич! От лица Российской академии художеств и от себя лично я рад передать самые сердечные дружеские приветствия Вам и жителям Казани в связи с открытием памятника Ф. И. Шаляпину. Мы благодарны всем инициаторам возведения этого монумента, его автору А. В. Балашову и надеемся, что он станет достойным украшением Вашего прекрасного города <…> Зураб Церетели».