Глава 6

Абрау. Трофим и Говорун

Около двух часов ночи Трофим выскользнул из своей комнаты во двор через окно. Было светло, как при вечерних сумерках. Луна висела так низко, будто опиралась на лес. Трофим поежился. Ночь была холодной и тихой. Пока он плелся к калитке, его ноги промокли насквозь. Вода хлюпала, точно он брел по болоту. Трофим хотел вернуться в дом, чтобы сменить легкие ботинки на сапоги, но потом вспомнил, что опаздывает, и спешно покинул двор.

За то время, пока он двигался по дороге, ему удалось немного просохнуть, но как только Трофим зашагал по тропе к озеру, ботинки вновь наполнились росой. Вскоре он перестал думать о ногах и очень жалел, что не взял куртку: в лесу стоял настоящий холод.

Говорун тоже не отличился сообразительностью. Мальчишка ждал его возле озера в таком виде, словно на улице стоял июльский полдень.

– Брат-сват, как ты? – спросил Аркадий, когда Трофим, дрожа всем телом, забрался под деревья. – И где твой велик?

– Велик на месте, – ответил Трофим. – В кустах. А вот мне что-то тревожно.

– Не говори так. Все отлично. Даже спать не хочется. Сколько время?

Тут Трофим понял, что не взял с собой ничего. Фонарик тоже остался дома.

– Не знаю.

– Я выходил, было час пятьдесят. Ты опоздал.

– Извини. Долго выбирался через форточку. – Трофим отошел в сторону. В нескольких метрах от тропы росли кусты можжевельника. Оттуда он извлек свой велосипед.

– Холодно – капец!

– Ага, – согласился Аркадий. – А еще у меня колесо спускает. Сам не знаю, где успел проколоть.

– Сильно?

– Не очень. Но, пока я тебя ждал, уже раз подкачивал. У меня насос с собой.

– Ты фонарик взял? – опомнился Трофим.

– Нет. – Аркадий похлопал себя по карманам. – Я думал, ты возьмешь.

– Я думал только о том, как спрятать велосипед.

– У-у-у, брат-сват… Плохо дело. Как же мы без фонаря в лесу?

– К черту фонарь! – фыркнул Трофим. Проведя полночи без сна, он чувствовал себя раздраженным. – Не возвращаться же теперь! Поехали так. Под луной дорогу хорошо видно.

– А в лесу, на горе?

– Пойдем на ощупь. Тропа прямая, и мы ее хорошо знаем. Главное, на змей не наступить.

Говорун покачал головой.

– Эх, – вздохнул он, – была не была! Чего не сделаешь ради лучшего друга. Мой батя говорит, что в этот лес без фонаря только самоубийцы идут. Их темнота притягивает. Кстати, ты знаешь, что в воскресенье с базы отдыха пропала девочка?

– Слышал. – Трофим вспомнил статью из газеты.

Он считал странным то, что ориентировок с фотографией разыскиваемой по Абрау-Дюрсо так и не развесили. В газете написали, что двенадцатилетняя девочка исчезла в ночь с воскресенья на понедельник с базы отдыха «Лиман», расположенной в четырех километрах от Абрау-Дюрсо, и ее розыском занимается полиция. Может, полиция считала, что девочка, заблудившись в лесу, не сможет пересечь гору? Трофим, преодолев перевал бесчисленное количество раз, так не считал. В том месте, где они пересекали гору, ее мог преодолеть и семилетний ребенок – если, конечно, девочка заплутала к югу от лагеря. Гора с северной стороны была более крутой. Взобраться на нее сложнее. И там любые поиски стали бы экстремальными.

– Уже три дня ищут. – Аркадий сел на велосипед и надавил на педали. Когда он наезжал на кочку, обод заднего колеса позвякивал. – Вот так люди приезжают на отдых, думают, тут круто, тепло, уютно. А потом случаются такие истории…

– На моей памяти, такое случилось впервые, – перебил его Трофим. – Хотя я живу здесь всего пару лет…

– В этом-то и дело, брат-сват, – не меняя интонации, продолжил Аркадий.

Они прибавили ход и теперь неслись по-над озером по пустой дороге.

– Вообще, об исчезновениях я тоже раньше не слышал. Но тут на протяжении последних пятидесяти лет много людей покончило с собой – черт знает, почему. Большинство прыгает со скалы прямо у нас в поселке. И потом никто не может объяснить: то ли это несчастный случай, то ли самоубийство. Лет пять назад там протянули забор. Опасную зону отгородили, и случаи стали единичными. Но вот исчезновения… Ты прав, это впервые.

Трофим промолчал. Ветер завывал в ушах, и от быстрой езды он замерзал. Плавный изгиб дороги оставил позади просторный путь. Они углубились в чащу и сбавили скорость.

– Абрау – слишком маленькое село, чтобы здесь что-то случалось. – Аркадий немного обгонял его. Трофим держался ближе к опасному берегу. Озеро от дороги не ограждали никакие плиты и барьеры, и при неудачном стечении обстоятельств он мог упасть прямо в воду. – Если бы не столько туристов, здесь бы вообще ничего никогда не случалось. Мы должны сказать им спасибо. Без туристов мы бы давно жили, как в Сонной лощине!

Трофим усмехнулся.

– Было бы круто очутиться в Сонной лощине.

– Было бы круто пригласить сюда «Rаmmstain». Мне мама сказала, что, если «Rammstain» пожалует сюда, она сама сбросится со скалы. Не нравится ей тяжелая музыка.

– Ты не досаждай маме, – посоветовал Трофим.

– Я не досаждаю. Попробуй, рискни это сделать.

Трофим подумал и решил, что он бы не рискнул. Слишком взрывной характер был у Ларисы Говорун. К нему стоит прибавить тяжелую руку, которую она не раз прикладывала к шее Аркадия. И вывод напрашивался сам собой: с этой женщиной лучше не спорить, не досаждать и видеться как можно реже.

Озеро осталось позади. Резкий поворот налево повел их в гору, и, пока продолжался подъем, мальчишки шумно дышали, налегая на педали. Около десяти минут никто из них не говорил. А когда подъем закончился, перед ними возникла развилка. Здесь они спрятали велосипеды в овраге и отправились в гору по тропе.

Стало темно. Лес был полон ночных звуков, и они так тонко будоражили нервы, что мальчишки останавливались и оглядывались по сторонам. Аркадий боялся змей. Из школьного курса биологии он знал, что ядовитых змей в окрестностях Абрау-Дюрсо мало. Но, помимо ядовитых, здесь водилось огромное количество неядовитых змей. Так как разницы между ними он не находил, при виде ползущих тварей испытывал один и тот же ужас.

Через несколько минут мальчишки взошли на гору, откуда к морю спускалась старая железная труба.

Труба была их давним ориентиром. Они уже не боялись сбиться с тропы: до самого обрыва, откуда виднелся кусок нудистского пляжа, не было ни одной развилки. Склон гнал их вниз, и изредка они цеплялись за деревья, чтобы не оказаться под горой раньше положенного. У обрыва их ждал пустырь, который Трофим и Аркадий называли Лысой горой. Эта была своеобразная опушка леса, где не росло ничего, кроме травы и карликовых можжевельников. Как-то раз Трофим провел здесь весь день, пока солнце не опустилось за море. Он увидел самый красивый закат в своей жизни и по сей день относился к этому месту с особыми чувствами. Здесь открывалось некое волшебство. Объяснить это простыми словами Трофим не мог. Когда ему удавалось попасть на Лысую гору, он останавливался посреди опушки и вглядывался в линию горизонта. Море там сливалось с небом, и, если бы не торговые суда, портившие весь вид своим убогим величием, Трофим мог бы смотреть вдаль вечно. А потом так же вечно рассказывать, что побывал на другой планете.

Но сегодня произошло волшебство другого уровня. После короткого спуска Говорун попросил остановиться и перевести дух. Он отлично перенес трудный путь, что для парня его комплекции большая редкость, поэтому Трофим не отказал в передышке и сел рядом с ним в траву. Аркадий промокнул пот со лба. Выглядел он очень уставшим. Трофим бы сказал, обезволенным. Подъем в гору отнял много сил, но ночной воздух взбадривал, и он надеялся, что Аркадий быстро придет в себя.

Трофим поднял голову и заметил, что луна, переползая на другой бок небосклона, словно становилась больше. Свет ее был так бледен, что трава на опушке отливала синевой. Лес гудел. Тени деревьев то вытягивались, то сжимались, и при каждом подобном шевелении чудилось, будто из чащи кто-то выходит. Это продолжалось бесконечно долго, и, когда Трофим собрался продолжить путь к пляжу, одна из теней отделилась от леса и двинулась к центру опушки.

Трофим окаменел.

Говорун смотрел в сторону моря. Трофим толкнул его в бок и указал в направлении объекта. Ни у кого из мальчишек не возникло сомнений, кого именно они видят. Слишком хорошо освещалась опушка луной, и слишком близко они сидели к ее центру.

На опушку леса вышел волк.

Шерсть его висела клочками, бока ввалились, и по тому, как волк двигался, было понятно, что он либо утомлен, либо голоден. Но самое страшное заключалось вовсе не в этом. И даже не в самом появлении зверя на опушке. В пасти волк держал человеческую руку, оторванную по локоть.

Трофим видел ее своими глазами, и чем дольше он смотрел на останки, тем прозрачнее становилась картина. Любой звук с их стороны мог стать для них последним.

Волк остановился, повел носом по ветру и посмотрел в сторону леса. Не распознав никаких запахов, он бросил руку на траву и принялся слизывать кровь.

Трофим почувствовал, Аркадий начинает трястись. Он зажал себе рот и уткнулся лицом в траву. Трофим прибился к нему и тут же ощутил озноб на себе. Спина его затекала. Он хотел лечь в более удобную позу и выпрямить ноги, но, боясь издать роковой шорох, не шевелился.

Волк вновь поднял голову и пустил нос по ветру. Через мгновение он выгнулся, будто в теле его не было костей, и выдал душераздирающий вой.

Тот вой еще долго разрезал тишину ночи. Он был настолько ровным и будоражащим, что Трофим зажал уши и застонал. Когда вой смолк и на опушке леса стало так же тихо, как несколько секунд назад, Трофим открыл глаза и увидел, что волка и след простыл. Зверь исчез. Луна висела над горой.

Трофим посмотрел на лес. До ближайшего дерева было около тридцати метров, и он не мог представить, как волк преодолел такое расстояние за столь короткий промежуток времени.

Трофим встал и огляделся.

– Говорун! – прошептал он. – Поднимайся. Он ушел.

Аркадий оторвал голову от земли.

– Эта штука… в его пасти, – пролепетал он. – Это… то, что я думаю?

– Не сомневайся. Я думаю о том же.

Трофим пригладил волосы на руках. Аркадий встал на колени и с опаской посмотрел в сторону леса:

– Он ушел туда?

– Я не видел, куда он ушел, – прошептал Трофим. – Мне кажется, он никуда не уходил. Просто исчез.

– А рука? Тоже исчезла?

Трофим двинулся на пик холма. Достигнув того места, где стоял волк, он не нашел ни руки ни какого-либо иного подтверждения, что здесь что-то было. Трава была примята, но, если оглядеться вокруг, то было похоже, будто трава примята везде.