30 сентября. День 3

Ночью, когда я уже почти заснул, позвонила знакомая. Вот такое второй раз подряд, не поверите. Но, к счастью, не плакала, и ехать никуда не звала, и даже не собиралась ко мне. Зато у нее был день рождения, невыносимый для нее праздник, она напилась и решила (осмелилась) немного поделиться со мной. Ты, говорит, отличный писатель (не думаю, что она хорошо разбирается в литературе), репер (здесь я согласен, что у меня есть потенциал) и добрый (даже к ней со своей стороны не замечал такого) человек, зря ты себя окунаешь в дерьмо. Вот у меня с детства, говорит, одно дерьмо (не буду вдаваться в подробности, че хотите, то представляйте, но я не по-доброму охуел, пока слушал о ее жизни), а у тебя все хорошо. Но ты его везде ищешь, окунаешься. Вместо того чтобы задрать подбородок и подумать: «Я пиздат», и тем самым сотворить себя таким. О нет, пришлось перевести тему. Обсудили что-то, и разговор закончился. Отвлекся от своих тревог на ее тревоги, но и от сна тоже отвлекся. В результате чего проебланил часов до трех, чередуя Бодлера с перепиской ВК. Потом все-таки выпил полтаблеточки, но все равно не получалось уснуть еще долго.

Утром надо было в типографию. Проснувшись по будильнику, решил отложить поездку на пару часов, но сон не вернулся. Малыш, давай же, подзывал я его. Типография никуда не убежит. Хуй тебе, отвечал он. Поехал, хуле, на Текстильщики. Накануне договорился, что позвоню от проходной, а мне помогут – подкатят книги куда-нибудь на рохле, а я вызову такси и не успею ошалеть от тяжести. Однако менеджер, которая имеет со мной дело, забыла вчерашний разговор, просто взяла деньги, дала пропуск на выход и подвела к стопке книг. Забирайте и уходите, сказала она.

Я не стал ерепениться, лень было капризничать. Прикинул, двести небольших книжек, не знаю, уж сколько они весили. Эти рассказы ведь почти что мои, я издал их, это мой друг Кирилл «Сжигатель Трупов» Рябов, и я с его книгами пройду через любые испытания. Две пачки по тридцать штук сунул в рюкзак (спина болит до сих пор, сучка), остальные сто сорок упаковал в большую черную сумку. И медленными шагами пошел к проходной. Там набрал такси «Максим» (номера другого такси у меня не было), и мне предложили подождать 25–30 минут. Тогда я решил, что лучше сэкономить.

Добирался долго и тяжело, но это такая терапия. Давай, хули, вчерашний день был жесток, но ты его одолел, сегодняшний день гораздо легче, но хотя бы дарует такую славную физическую нагрузку.

В общем, чтобы не зачахнуть дома, отдыхать долго не стал. Взял уже всего тридцать книг Кирилла Рябова в рюкзик плюс еще десять каких-то и прошел пешком маршрут: «Серпуховская – Циолковский – Ходасевич – Фаланстер». И так же обратно. Еще купил старенькую книжку «Френни и Зуи», по-моему, «Зуи» я давно не перечитывал, уже лет восемь. Хотя в 2012-м пытался перечитать все повести о Глассах, Зуи я тогда упустил (ну и «16-й день…» читал всегда только кусками). Меж тем уже настал вечер. Собрал вещи, которые нужно взять в Петербург, скоро на поезд. Надеюсь, этот день выкинет какой-нибудь внезапный финт, который оглушит меня, свалит с ног и отправит в крепкий и сладкий сон. И таким образом, я, упав на верхнюю полку в плацике, как на маты, все же одолею данное, 30-е, сентября.

1 и 2 октября. Дни 4 и 5

Ноутбук с собой не брал, а у Максима Тесли, у которого я ночевал, не работает клавиатура. Пришлось делать пометки в блокноте, как это делает большой мастер прозы Александр Снегирев.

Короче, в четверг приехал в Петербург. Проснулся, уже когда люди выходили из вагона. Наконец поспал без всяких таблеток. Сон в поезде, конечно, – это не совсем пиздатый сон, из-за духоты. Просыпаешься как будто ватой набитый, но зато проспал необходимые семь или восемь часов. Потом гулял, хотя со здоровенной сумкой это было нелегко. Нужно было скоротать время до двенадцати, в двенадцать передать посылку и съесть «антикризисный обед» за 150 рублей в Las-Veggies на Владимирском. Посылку передал, обед съел, надо признаться, он меня не очень впечатлил. Раньше там было вкуснее, раньше там был лучший из веганских обедов, всего лишь год назад. Но и цену за этот год они подняли всего на 15 рублей, так что удивляться тут нечему. Сейчас уже выбирать салат нельзя.

Потом я занес книги во «Все свободны» и пошел к Максиму Тесле, реперу из групп «Он Юн» и «Щенки», человеку с моторчиком в жопе. Принял холодный душ (горячей воды не было) и почалился.

Потом сидели с Максимом, Феликсом Бондаревым и Кириллом Рябовым в «Маяке». Они неспешно выпивали водку, я – гранатовый сок. Сожрал две порции картошки с горошком и еще порцию риса с изюмом. Я много дней хавал плохо и тут вдруг разогнался. Оттуда Феликс поехал домой, а мы втроем пошли презентовать книгу Кирилла «Клей».

Пришло человек двадцать, мы с Кириллом перед ними неловко расселись. Я сказал что-то, Кирилл что-то сказал. Вот такая книга, такая серия, такое издательство. Но тут подоспел Валера. Книгу он еще не успел прочесть, но у него на спине есть специальные ручки-крутилки, я выкрутил «реализм» на 90, «нуар» на 40, «любовь» на 70 и еще несколько кнопок нажал, так что из Валеры потекла речь, и он спас вечер, рассказывая о Кирилле и его прозе. Он робот-оратор.

Потом я еще погулял с Валерой, излил ему всю душу, о своей сложной любви рассказал, короче, про то, что я прячу между строк этого идиотского дневника, и ночью пошел спать к Максиму. Максим был пьян, как бог, и мы еще погуляли. После этого он показал мне по серии хороших сериалов, которые я не смотрел: «Массовка», «Жизнь так коротка» и «В норме». Еще мы смотрели стенд-апы Дага Стейнхоупа, это действительно великий человек.

После чего я лег спать на полу на матрасе. Максим разговаривал во сне. Я постоянно пытался ему ответить, но оказывалось, что это он сам с собой. Потом вдруг он соскочил со своего кресла-кровати, наступил мне на голову, я сказал:

– Мудила, ты мне на голову наступил!

Он тут же лег обратно и, кажется, даже не проснулся. Я на всякий случай оттащил матрас подальше и хорошо выспался без происшествий. Правда, мы спали слишком долго и не пошли на суд над Павленским, на который Максим очень желал сходить.

Ладно, мне нужно было сделать ряд дел, съездить в один магазин, потом в клуб «Мод», обсудить реп-план «макулатуры» с нашим директором Мишей, потом забрать бабки из «Все свободны». Вернулся к Максиму, почитал Бодлера, пока Максим опять вырубился с похмелья. Наконец приехал Феликс, и мы принялись делать реп-музыку.

Сначала час слушали черновики Феликса, потом полтора часа собирали из них треки. Собрали шесть черновых треков для нового ЕР «макулатуры».

Пошли в «Ионотеку». Там Максиму и Феликсу бесплатно наливают. Встретил там знакомого Леху, который в прошлой жизни спас меня от пятнадцатилетней девочки. В «Ионотеке» можно курить, там играл какой-то нойз или построк, я не разобрал, потому что трезвый начинаю паниковать в таких местах, еще этот сигаретный туман, мрак и куча пьяных людей. Мы вышли на улицу, стояли там, разговаривали, и тут меня узнал какой-то парень, лет восемнадцати, выходящий из «Ионотеки».

– Женя! – говорит. – Я купил твою последнюю книгу. Ты меня разочаровал. Вот «Камерная музыка»…

– «Камерная музыка» – параша! – говорю я.

– Она лучшая!

– Ладно, считай так, – говорю, пытаясь спрятаться от парня.

– Дай хоть обнять тебя, – отвечает он.

– Так разочаровал же, – отрезаю и все прячусь от него за стоящим рядом человеком, как за деревом.

– А как же кемеровский андеграунд?! – крикнул мне парень, когда его друзья или девушка (я уже так разволновался, что не понял ничего, да и темно уже было) уводили.

В общем, я решил лучше погулять перед поездом. Не торчать в таком месте.

Но такой ветер хуярил, что я съел в какой-то столовой вегетарианский борщ и ржаную булочку с чесноком и пошел в метро. Приехал на Ладожский вокзал (так вышло, что уезжал оттуда), почитал немного Бодлера. Дождался поезда. Залез на верхнюю полку, зачем-то подумал о жизни, уснул. А что еще мне оставалось?

7 октября. День 10

Очень хорошо выспался впервые за долгое время. Потом принялся за уборку. Снял со шкафа какие-то местные пылящиеся штуки, обернул их в полиэтилен, чтобы не пылились. Потом вытащил из шкафа и сложил аккуратно все вещи, разобрал книжную полку, протер пыль, все отпидорасил, собрал заново, помыл плиту, помыл полы, постирал шторы, сменил постельное белье, отжался, и настало время ехать на книжную презентацию. В одном вагоне метро заметил подряд двух мужиков с книжками Макса Фрая (разными, но из одной серии в похожем оформлении). Я был фанатом в подростковом возрасте, собственно, это то, с чего я начал читать книги в 99-м году. Даже перечитывал («Гнезда химер» и «Мой Рагнарек» прочел раза по четыре, почти все книги серии «Лабиринты Ехо» по два раза), но сейчас почитал немного из-за плеча второго мужика, не заманило совершенно. Доехал до бара «Дич». Там мы как-то провели презентацию с грехом пополам. Сынок че-то поговорил, Антон «Секси» Секисов поговорил, великий Сенчин поговорил, я сказал пару слов, продали четырнадцать книг, выпили водки (я пил чай) и разошлись. Секси пошел ночевать ко мне, дошли пешком от Китай-города до Серпуховской. Еще успели в «Дикси», купили там мороженных цветной капусты и брокколи, а еще овощного сока. Поужинали, пытались посмотреть фильм «Двойник» с Джесси Айзенбергом, но словили тухляка. Посмотрели две серии «Жизнь так коротка», на том решили послать этот день подальше и лечь спать.

Добровольцев нет

This is fucked up, fu-a-acked up.

Том Йорк

У Сперанского были какие-то дела в Петергофе, значит, выходило, что я буду ночевать один на новом месте. Честно говоря, я боялся. Боялся, что вот так я войду в новое жилье, проведу один ночь, потягивая пиво или вино. И моя жизнь совсем не будет отличаться от жизни Генри Чинаски. Я все-таки не персонаж, а настоящий человек, но иногда уже перестаю это чувствовать. Я позвал Кирилла, но он сказал, что не поедет ко мне. Понимаю, ему бы пришлось добираться два часа. Что он будет через весь город пилить, чтобы подержать меня за ручку, он же мне не мамочка.

Так что мы выпили немного пива, Сперанский уехал, и я пошел на новую квартиру. Всего десять тысяч, я боялся, что нас развели. Где-то тут должен быть подвох. Я вставлю ключ в замочную скважину, и ключ не подойдет. Или ночью меня разбудят менты и поведут в отделение. Я боялся, что напьюсь один и выброшусь в окно. Я сидел и думал. Обдумывал еще, что я могу написать отцу.

Я часто думаю, что ему написать, но не часто пишу. Зато постоянно про себя проговариваю варианты писем.

Сам он на днях написал, что моей сестре сделали укол, и теперь год она не будет пить. Ее выгнали с работы после последнего запоя, а она была директором парикмахерской.

Я не знал, что ответить отцу.

Привет.

Я сломался. Мне уже все равно, кем я буду. Я вдруг перестал бояться, что ничего не выйдет, и вообще чем-то интересоваться. Я читал, что это первый симптом депрессии. Депрессия – это когда человек не интересуется вещами, не заслуживающими интереса. Уже ничто не заслуживает моего интереса. Каждые выходные я схожу с ума от безделья, мне хочется только пить. Лучше бы не было выходных, я бы работал и работал, так легче. Я уже не хочу печататься, я ничего не хочу. Я так долго хотел иметь книгу, а ее нет и нет. Я кажусь себе чем-то вроде девственника, который решил не трахаться.

Я живу только из-за того, что тебе и Сигите будет больно, если я покончу с собой. У тебя хотя бы останется Ваня, а у нее никого не останется, с кем она сможет поговорить так. Хотя кто-то появится, наверное, со временем, нечего себя переоценивать. Раньше я всегда считал тебя счастливым человеком. Но когда зимой ты мне сказал, что это не так, что тебе так же больно и невыносимо, почва ушла у меня из-под ног. Я не знаю, как жить без этой иллюзии. Зачем ты мне это сказал? Ты сидел в этих трусах напротив телевизора, сказал мне, что ты тоже несчастен, а смысла в жизни нет, и я увидел тысячи горьких жизней, которые будут повторяться без толку поколение за поколением. Мне стало так одиноко, меня просто бросили одного в лесу. Я потом расплакался, когда ушел в комнату, ты мне дал по голове, короче говоря. Единственный счастливый человек оказался несчастен, я не знал, куда мне деться. И жить неохота, и сдохнуть страшно.

Вчера я видел человека без глаз в метро. Я хотел дать ему тысячу, но мне стало жалко тысячи, и я дал ему сторублевку.

На день рождения тоже пойду зашиваться, у тебя будут два зашитых ребенка-алкаша. Я уже звонил, за две тысячи мне введут физраствор, и я останусь один на краю вселенной. Странно как-то все получилось.

Мы со Сперанским сняли квартиру, и теперь у нас адрес Добровольцев, 181, квартира 237. Так что есть и хорошие новости. Всего за десять тысяч. Будет где отдыхать по выходным.

Привет всем.

Не падайте духом.

Я бы нахуй застрелился, если бы получил от сына такое письмо. Ничего не стал писать отцу, да и подключиться к интернету мне не удалось. Посидел, поплакал, посмотрел порнуху, подрочил, взбодрился и пошел в магазин.

Милостивый читатель, я продолжу свой добрый рассказ после онанизма. Советую и тебе отвлечься от моей истории ради того, чтобы порадовать себя этим простеньким удовольствием. Огненные буквы летят мне навстречу, я жму «вниз», «прыжок», успеваю или не успеваю увернуться.

Мне хотелось есть, но не хотелось готовить. Помимо двух бутылок Holsten купил какую-то шляпу быстрого приготовления. «Биг ланч». И пошел из магазина домой. Был первый час ночи. В этом районе полно гопоты, я надеялся, что будет конфликт, это бы меня взбодрило. Хоть какое-то развлечение. На углу дома я как бы случайно, но и нахально, задел парня плечом, но из этого ничего не вышло. Бить меня не хотели. Вид у меня был действительно безумный, говорю же – я был на пределе. Наверное, это было видно по моим глазам. Ад полыхал в них ярким пламенем, он сгруппировался, как перед прыжком, и пружина готова была сработать в любой момент. Это значит, что я могу больше не бояться пустяков. Зачем я буду бояться получить по башке, если каждый день мне приходится сталкиваться с непрошибаемой пустотой, пожирать ее, сгорать от тоски?

Я решил подняться на шестой этаж по лестнице. В подъезде, или, как здесь говорят, парадной, пахло мочой, что напоминало: «Ты в Питере!», все как положено. Я поднялся и вставил ключ. Сердце мое замерло, мне послышались голоса из квартиры. Я открыл дверь. Нет, это я забыл выключить порнографию на ноутбуке, а шарманка так и шла. Какой-то белобрысый парень ебал Ленни Барби уже по второму или третьему кругу. Говоря начистоту, актриса она неважная. Мне нужен женский оргазм, а Ленни Барби как будто вообще не кончает. Но сейчас у меня была записана лишь одна порноновелла – и та с ее участием.

Я обломал им секс, разогнал их праздник, включил вместо этого группу The Scarabeusdream, и отчаяние хлынуло в квартиру из колонок ноутбука. А я вскипятил воду в кастрюле и заварил себе «Биг ланч». Сама вермишель была ничего, но вот прилагающийся мясной соус на вид сильно напоминал дерьмо. На вкус тоже оказался дерьмом, я думаю, что у дерьма именно такой вкус, как у этого соуса. Но мне хотелось есть, а еще раз выходить не хотелось, я устал. Работаю всего второй месяц, а уже чувствую, что дохожу до ручки. Хотя дело не в работе, наоборот, в выходных: нарушается ритм, а потом приходится ехать на залив, входить в ритм заново, но он нарушается.

Превозмогая отвращение, съел порцию.

Немного привык. Мне уже было не страшно. Квартира мне нравилась. Комната, квадратов восемнадцать, шкаф-стенка, стол, раскладушка, кресло, туалет с тремя разными стульчаками (не знаю, откуда они там взялись): деревянный и два пластмассовых; ржавая ванна, кладовка – там есть даже гиря и велосипед со спущенными колесами, очень маленькая кухня. Лучше и не придумаешь. Здесь я напишу второй роман или хотя бы первый, если все еще найду в себе желание этим заниматься. Нужно найти желание, иначе в моей жизни не останется ничего.

И я тут же состарюсь, как мои друзья.

Позвонила Сигита, поговорила со мной, она переживала, что я тут сойду с ума в одиночестве. Она тоже чувствовала, что я карабкаюсь из последних сил и что мне уже все осточертело. Ее поддержка мне нужна, она была совершенно права. Она назвала меня «кисонькой-мурлысонькой» и посоветовала поехать в гости, если есть возможность.

Я и так думал поехать в гости, чтобы не сидеть в одну каску, как лох. Но я вымотался. Девушка Маша предложила приехать к ней и ее приятелю. Вроде это было не очень далеко. Они там бухали. Я собирался поехать, но передумал. Я любил Сигиту, а пить с Машей, как я думал, может быть чревато сексом. Если я изменю Сигите, я должен буду ей рассказать об этом. Если я буду иметь кого-то втихаря, от меня ничего не останется. Сейчас я поговорил с Сигитой и понял, что точно не поеду к Маше.

Я набрал Машу.

– Извини, я, наверное, уже не приеду. Устал и уже пьян.

– А что так? Мог бы и приехать.

На фоне кто-то сказал Маше, чтобы я взял бухла.

– Не, я лучше в одного посижу, как лошара, – сказал я. – Пока.