– Нет, ну знаете… Это будет как-то… – замялась она. – Я, пожалуй, спущусь к нему. Меня беспокоит ваше состояние.

Вышла.

Серафима откинула одеяло, нелепо подоткнутое под ней, и принялась впихивать ноги в кроссовки. Она сама поговорит со своим мужем. Если тот не хочет сесть за похищение и угрозы, он перестанет играть с ней в бога и отпустит домой.

– Глеб, еще раз тебе повторяю: эта девушка серьезно больна! Ей нужно к врачу! У нее фобии! – услышала Сима под дверью.

Скрип дверной ручки. Муж вошел первым, за ним – медсестра.

– Фобии, говоришь? – сердито выговорил Глеб, откровенно разглядывая супругу. – Что за фобии? – потребовал он ответа у Серафимы. – Что ты ей наплела?

Сима и не думала отвечать. За нее вступалась Наталья:

– Она утверждает, что над ней издеваются. Ее муж.

Девушка не шевельнулась. Она твердо взирала на Глеба. Что он на это скажет?

– Прямо-таки издевается? – наигранно удивился мужчина, не отрывая глаз от супруги. – А что она еще наговорила?

Медсестра немного смутилась, но потом все же произнесла:

– Она считает, что ты – её муж.

– М-м-м? – неестественно протянул руководитель отряда.

– Послушай, я знаю, ты хотел, чтобы о нас написали, но ей точно не следует идти с нами.

– С чего ты взяла?

– Эта девушка бредит! – Наталья все время поглядывала на Симу, видимо, ожидая, что у той начнется какой-нибудь нервный припадок. – Ты же сам говорил, она не замужем!

– Так и есть! – не моргнув глазом, соврал мужчина. – Я знаю, ты беспокоишься за девочку, но поверь, к вечеру она образумится! А если не прекратит гримасничать, мне придется отправить ее на обследование. А у нее с собой ни денег, ни связей, ни документов. Ее уволят с работы, если она не напишет статью! Зачем я буду обрекать девушку на нищету? Она прекрасная журналистка! Пишет живо и образно! Я читал одну из последних ее статей – необыкновенный авторский стиль! Я не мог оторваться! – в его внешне нейтральных фразах сквозило ехидством.

Откуда в этом сдержанном прямодушном человеке столько жестокости?

О какой статье идет речь? Это обыкновенные авторские рецензии на спектакли!

Однако он не хочет раскрывать факт его связи с ней… Конечно, во враждебном городе среди потенциальных недоброжелателей мужа она уже привыкла к правилам конспирации. Но ведь здесь его… друзья!

Она не могла знать, почему он так поступает, но теперь у нее появилась козырная карта против супруга. В конце концов, это он играет нечестно! А она с самого начала не хотела играть.

– Оставь ее, Наталья! Пусть ее писательские фантазии останутся с ней! – обратился он к женщине невозмутимо. – Ей повезло, что сегодня непогода в долине, она успеет о многом подумать, в том числе о будущем материале. Ей нужно сосредоточиться! Пойдем лучше вниз, чай готов!

Мужчина прикрыл дверь за собой.

– Ты какой-то… Сам на себя не похож! Зачем ты так с нею? – услышала Серафима отдаляющийся голос Наташи.

Девушка зашагала по комнате, точно лев по запертой клетке. Чувство обиды за несправедливость распирало ее изнутри. Глеб предусмотрел верный способ исключить неудобные вопросы к «больной». Никто не захочет слушать молоденькую журналистку с развитым писательским воображением. Она попала в собственную ловушку.

Сима рухнула на постель и остервенело забарабанила по подушке. Она не хотела верить, что ее так легко обвести вокруг пальца. Муж распоряжается ей, как марионеткой: он дергает нитку, она выплясывает ему реверанс. Иначе все потеряет.

«Лучше я останусь и умру с голоду здесь, в этой комнате, чем всю жизнь буду петь под его дикарскую дудку!» – пообещала себе девушка.

После обеда она, вконец измучившаяся от жажды, нарушила зарок и покинула чердачную комнату медсестры.

Деревянная лестница в два широких пролета спускалась по внешней стене двухэтажного коттеджа. Единственный путь до твердой земли вел по хлипким прогибающимся ступенькам. Шаг за шагом, медленно преодолевая лестницу, девушка трусливо цеплялась за бревенчатые перила.

– Так ты и до завтра не спустишься! – засмеялся Андрей. – Очнулась, наконец? Принцесса.

Серафима решила ничего ему на это не отвечать. Она сосредоточилась на ступеньках.

– Да ладно тебе! Серьезно? Боишься? А как же ты с нами пойдешь? За каждую ветку цепляться станешь?

– Стану! – буркнула девушка.

Андрей нахмурился.

– Давай руку! Ничего страшного, видишь? – лестница сотрясалась под ним, но он уверенно поднимался. – Эх, принцесса! Чего тебе дома-то не сиделось?

– Это турбаза, верно? Здесь можно раздобыть кофе? Очень хочется пить! – ушла от вопроса Серафима.

– В общей комнате есть чай в пакетиках и кипяток.

– В пакетиках? – она была разочарована.

– Кофе можно взять в ресторане, вон в том домике через поле, – он указал пальцем на рубленое одноэтажное здание метрах в двухстах от нее. – Чашка капучино – пятьдесят рублей.

Девушка на секунду застыла.

«Кошелек…»

– Я, пожалуй, обойдусь кружкой чая.

– Неужели так мало платят нынче писателям? – подшучивал он над ней.

– А тебе какое до этого дело?

– Ты всегда такая злюка? Или когда не хватает на кофе?

– Ну, нет у меня карманных денег! И я не злюка!

– Еще какая! Пойдем, куплю тебе твой кофе! Только не кусайся, – насмешливо ответил он ей.

Сима не тронулась с места.

– Да ладно тебе! Не надо хмуриться! Я просто так это сказал! – примирительно улыбнулся мужчина. – Не будь злюкой!

Девушка сделала шаг навстречу.

– А где остальные?

– Спят или гуляют.

– А Глеб?

– Бегает.

«Как обычно!» – подумала Сима. – «Или на скалодроме, или на дорожке, или в посольстве – в очереди за визой».

Туристическую базу «Высотник» окружала тесная еловая чаща. Над ней по глади лазурного неба скользила пухлая туча, устремляясь с подмогой в долину, где на горные редколесья уже проливалась прозрачная ливневая кровь. Грозные силы бесчинствовали на юге, горланя раскатами грома. Отправляться сегодня туда – безумие, поэтому отряд все еще здесь, в безопасности, далеко от небесных ударов по мягкой алтайской степи.

– Обещали, что завтра гроза прекратится. Надеюсь, мы не застанем дожди.

– Так близко. Кажется, прямо над нами, – девушка завороженно смотрела вдаль.

– За долиной – высокие хребты. Там у подножья скапливаются тяжелые дождевые облака, а с гор, в то же время, спускаются теплые воздушные течения. Они сталкиваются, образуя сильные грозы. В июле такое нередкость.

– Откуда ты все это знаешь? – не смогла сдержать восхищения Сима.

– Он не первое лето уходит в долину, – отозвался низкий голос из-за спины. – Не знать характер погоды – обрекать себя и других на верную смерть.

Обезображенный зрачок главного проводника всматривался в девчонку.

– Иду поить нашу принцессу чашечкой горячего кофе, – улыбнулся другу помощник. – Хватит с тебя беготни на сегодня, пошли с нами! – легковерно зазывал он.

Серафима недовольно скосила глаза на Андрея.

– Нет, она отправится в дом. Там есть чай!

– Эй, ты чего такой хмурый? Принцесса не любит в пакетиках! – засмеялся Андрей.

– Пока она под моим присмотром, ей придется смириться с пакетиками. Как, впрочем, и со всем остальным, – Глеб был очень серьезен.

– У-у-у! Какие мы строгие стали! Что случилось, дружище? – передразнил его первый помощник.

Проводник не обернулся.

Серафима ощутила легкий толчок в спину.

– Идем в дом!

В гостиной их ожидал большой закипающий самовар.

Маленькое фойе на первом этаже коттеджа служило гостиной для трех примыкающих к нему жилых комнат. Интерьер был полностью оформлен из дерева, ярко-рыжего из-за лакового акрилового покрытия.

«Как в дешевой сауне для любителей повеселиться», – лопалась от злости Серафима, отхлебывая невкусный пакетированный чай.

Поверхность деревянного настила испещрялась узкими трещинами между лентами половиц, рассохшимися от времени и перепадов температуры. Пара окон с искусно вырезанными рамами легко пропускали дневной свет даже сквозь блеклый налет на стекле. Однако главный проводник все равно включил освещение, чтобы каждый мог разглядеть карту, развёрнутую по центру прямоугольного обеденного стола. Все уселись на бревенчатые скамейки с высокими спинками из широкой доски.

Руководитель отряда привстал над общим столом.

– Хорошо, что мы смогли собраться здесь полным составом. Ну что ж, начнем! Уверен, вы уже запомнили имена друг друга, но хочу, чтобы мы познакомились ближе с каждым. Понимаю, что говорить о себе в положительном ключе всегда неудобно. Однако другим важно знать, с кем он идет в связке, на кого полагается и кому сам подает руку помощи. Без командного духа в горах делать нечего – это, я думаю, понимают все. Предлагаю поступить следующим образом: я расскажу, что сам видел или слышал о каждом из вас, а другой дополнит, если я упущу что-то важное или интересное. Как вам мое предложение?

Головы энергично закивали в одобрении.

Серафиме никак не удавалось выудить взгляд фотографа. Она сидела у другого конца стола, на углу, рядом с мужем. Конечно, попытайся он встретиться глазами сейчас, то, скорее всего, напоролся бы на физиономию Глеба. Однако в тот момент, когда ей так одиноко среди этих посторонних людей, она мысленно заклинала его подарить хотя бы одну ласковую улыбку поддержки.

Проводник долго разглагольствовал над всеми о чем-то. Награды… Дважды покорил какую-то гору… Бродил у подножья такого-то вулкана… Знаком с легендарно-известным спортсменом…

Сима и не думала вслушиваться. Кому есть до этого дело кроме их же самих? Горстка душевнобольных человечков… Эти люди тратят огромные деньги на снаряжение, бросают семью, рискуют жизнями ради эфемерной победы над горной породой. На них бы пахать, а им за это вручают медали…

Абсурд! Как нелогично устроено общество!

От напряженного взора у нее заслезились глаза.

Почему он не смотрит? Оставил ее? Разлюбил? Быть не может! С его стороны это было бы слишком жестоко! Представить немыслимо!

– А эта юная девушка…– не дождавшись реакции на его объявление, Глеб поднял супругу с деревянной скамьи.

«Ах», – тихо вскрикнула Серафима – ее словно подбросило в воздух.

– …наш собственный корреспондент! Замечательная журналистка и, несмотря на молодость и легкомысленный нрав, безусловно, умеет писать на серьезные темы очень выразительным языком. Однако, увы, она обладает одним существенным недостатком…

Все внутри у нее замерло в ожидании неминуемой катастрофы. Сейчас он расскажет такое…

– …ей ни разу не приходилось оказаться в лесу. Большинство здесь со мной согласится: это чудовищный недостаток! – Глеб беззлобно оголил ровные зубы в коротком смешке.

Альпинисты заулыбались. Сима раздражено обернулась на мужа.

– Убедительная просьба к вам, друзья мои: если милая Серафима обратится за помощью или поддержкой, будьте командой – пойдите навстречу, покажите, как и что делается, не скупитесь на советы. Постараемся, чтобы гостям из московской редакции было комфортно с нами.

Мужчины, усевшиеся напротив, предприимчиво закивали.

– Андрей? Соят? – повернулся к каждому из них руководитель.

Китаец чуть кивнул другу в ответ.

– Да не беспокойся ты! Сбережем мы нашу принцессу! Как же мы без нее? – задорно выпалил первый помощник.

Серафима подняла голову на Андрея.

Очередной дурацкий сарказм? Или он все же серьезно?

Мужчина посмотрел на нее… и доброжелательно подмигнул. Девушка удивленно моргнула, а затем… ослепительно улыбнулась – в награду за предрасположение.

Легкий флирт, невинные жесты симпатии… В этом нет ничего противозаконного! Глеб объявил ее незамужней – сам попался в натянутые силки.

– А про себя расскажи! – обратился к главному один из туристов.

– Про меня вы, полагаю, знаете достаточно. К чему лишний раз тратить слова? – отмахнулся мужчина.

– Давай-давай! – поддержали того остальные.

Лицо проводника изрезала несмеющаяся улыбка. Коллективная просьба поставила его в неловкое положение. Он не стеснялся говорить о своих маршрутах, но хотел избежать вопросов о трагедии при спуске, прогремевшей по всем новостям.

– До двадцати семи лет успел подняться на десять из четырнадцати вершин-восьмитысячников. Был на всех континентах: от Арктики до Южного Полюса – везде находил свои вершины. Дважды поднимался на Джомолунгму. Покорил все семь самых высоких гор нашей страны, за что и получил почетное звание и значок «Снежного барса». Открыл свой бизнес и последние четыре года возглавляю группы путешественников и альпинистов – помогаю другим покорять высоту. Организую траверсы различной категории сложности. Недавно вернулся с Аляски, до этого был на Килиманджаро…

Девушка представила себе образ Килиманджаро.

«Интересно, как это – побывать на африканском вулкане?» – захватывающая картинка рождалась у нее в голове. – «Тысячи километров саванны до самого горизонта. Экзотические животные, горячий ветер свободы…» – она рисовала в голове вершину древнего кратера и неожиданно поймала себя на мысли, что не испытывает отвращения.

– А что будешь делать с оставшимися восьмитысячниками? Когда собираешься покорять остальные?

– Не собираюсь. Я больше не выхожу за границу семи тысяч метров, – его голос скатился на угрожающе низкие полутона.

– Что?! Но почему?! – словно пули, засвистели вопросы.

– Ладно вам, ребята! Совсем засмущали нашего старину, – Андрей потрепал Глеба по плечу. – Давайте, не будем застрагивать личное. Это выбор человека. Красота высочайших пиков может свести с ума. Рано или поздно в жизни любого альпиниста наступает момент, когда приходится делать выбор между этой красотой и собственной жизнью.

Глеб обратил внимание на Серафиму: она отрешенно разглядывала поверхность стола. Ее живое лицо покрывалось бледными пятнами.

«Что ее напугало?» – неприятно подумалось руководителю группы.

Он давно заметил следы темных разводов земляной пыли вдоль незагорелых рук и кожи на шее. Майка пропитана потом и меловыми подтеками от воды из ручья. Девушке стоило переодеться, пока не началось раздражение из-за всей этой грязи.

– Наташа! – негромко позвал мужчина.

Они быстренько перешепнулись между собой, после чего медсестра тихонько подошла к Серафиме.

– Эй, не спи на ходу!

Серафима вздрогнула и обернулась:

– Я не сплю, – заморгала она, не сразу разглядев, кто стоял перед ней.

– Скоро вечер.

– И что?

– Посмотри на себя! Чумазая, как хрюшка, – очень тихо объяснила ей женщина, и глаза ее задорно блеснули.

Серафима поджала губы от неудовольствия.

– Давай поднимайся – идем в баню мыться и стирать.

Они вошли в бревенчатый предбанник с крохотной форточкой под потолком. Серафима ожидала учуять вонь подвального помещения. Но в воздухе висел аромат моченого дерева и капель смолы, просочившихся в щели соснового шпона.

Предбанник едва освещался уличным светом. Днем электричеством здесь не пользовались. Странная особенность… В селе есть фонарные столбы, и на территории базы – тоже. Однако здесь чувствовалась некая предубежденность против современной цивилизации. Вещи, люди, правила поведения – все здесь складывалось в общую незримую волну трепета перед стихиями и строптивой царицей-Белухой. Суеверия местных передавались приезжим гостям.

«Именно строптивая! Все они такие, эти горы», – раздраженно подумала Сима. – «И муж, и эта медсестра с образованием – они верят, что Белуха способна прочесть их мысли!»

– Раздевайся! – скомандовала Наталья, как рядовому командир.

«Вот так просто бери и раздевайся перед ней!»

– А вы? – растерялась девушка.

– Я с утречка проскочила, после итальянцев, – женщина втащила два больших пакета с одеждой и повернулась к Серафиме. – Они такие смешные, эти иностранцы: боятся русской бани, но все равно охота попробовать, как моется русский человек. Сначала просили жару побольше, а потом еле ноги унесли. От горячего пара, да с непривычки, сосуды так распирает, что на ногах не удержишься. Теперь спят, наверное, как младенцы, – Наталья по-матерински широко улыбнулась.

Сима на мгновение прекратила расстегивать кофту.

– Я тоже ни разу не ходила в баню. Я тоже… не удержусь? – она испуганно глядела на медсестру.

Та расширила глаза от изумления, потом весело рассмеялась.

– Обделил тебя город! – шутливо пожалела Наталья девушку. – Не переживай: жар давно сошел.

Не успела Сима обидеться на снисходительный тон, как женщина отворила дверь в светлую баньку и направилась к бочонкам с водой.

– Еле теплая, но ты сможешь помыться. Нам надо пошевеливаться. У нас еще полно стирки. Глеб велел передать тебе этот пакет, – Наталья указала на большущий целлофановый мешок с бельем. – Сказал, что ты постираешь. Замочим вещи здесь в тазу, затем прополощем в реке.

Серафима негромко застонала в отчаянии.

– Стирать, надеюсь, умеешь?

Глеб решил немного пройтись. Он старался оправдать это свежим воздухом и роскошным видом с берега полноводной реки Катуни, но в глубине себя знал, что тянуло его сюда, и ничего не мог с этим поделать.

Ему легко удавалось скрывать от других, что с девушкой его связывает не только эта поездка. Но внушить самому себе… Нет, он не смог бы себя долго обманывать!

Уязвленная гордость хранила отпечаток пощечины на изувеченной правой щеке.

Как там говорят: «вазу не склеишь»? Может, все-таки стоило подать на развод? Они уже раздробили свой кувшин на черепки.

«Не склеишь»… «вазу».

Но семья не кусок глины – ее не выбросишь на помойку, как разбитый сервиз.

Глеб всмотрелся в край берега. Две женские фигурки полоскали одежду. Наталья, видимо, тоже занималась большой стиркой: красно-синие штаны уже сушились на ветвях кустарника – Андрею снова было лень пойти и простирнуть свой костюм.

Но мужчину интересовала вторая, более хрупкая фигурка, по колено утонувшая в зеленоватом потоке быстрой реки. Поясница нещадно сгибалась под тяжестью мокрой черной ткани. А затем тело поднималось, и она выжимала увесистое полотно – его олимпийка.