3. Церковно-государственная помощь в XIV в. – первой половине XVII в

Помощь и поддержка в XIV в. – первой половине XVII в. значительно меняется. В этот период времени формируются три формы поддержки нуждающихся: монастырская система помощи, первые проявления государственной поддержки и благотворительность.

Монастырская система помощи представляет два основных этапа развития монастырей. Первый – объединение земель вокруг монастырей в центральной части Руси (XIV–XVI вв.), второй – колонизация Севера (XVI–XVII вв.).

Объединение земель вокруг монастырей происходит со второй половины XIV в., когда меняется характер монастырского управления, начинается переориентация жизнедеятельности монастырей, которые ставят перед собой прежде всего решение хозяйственных задач, превращая эти обители в самостоятельную феодальную вотчину. Во главе нового монастырского реформирования стояли Сергий Радонежский и митрополит Алексий.

На смену ктиторским монастырям, основанным князьями и епископами, приходят монастыри-вотчины. Ктиторские монастыри развивались на протяжении более двухсот лет. Они заложили основу “пансионной” системы поддержки не только для мужчин, но и для женщин. Институт вдов за это время получает юридическое признание и “учреждение” (что позволяло вдовам жить в достатке на протяжении целого ряда лет). Более того, многие русские княгини (или их мужья) специально строили монастыри для проведения оставшегося срока жизни в их стенах. Постриги стали неотъемлемой частью женского жизненного сценария.

Конечно же, ритуал пострига кроме своей литургической основы имел еще и хозяйственную, связанную с редистрибуционными принципами мирской жизнедеятельности. За получение дара в виде личностной свободы, не связанной с вдовьей судьбой, требовался отдар. В XVI в. он не ограничился только милостыней для нищих. Возможно, отдар приобрел форму обряда или даже системы законодательных соглашений. Во всяком случае на примере пострига княгини Василисы мы узнаем следующее. Она “раздает” свое имение “в казну, церквамъ, монастыремъ и нищим, а слуги и рабы, рабыни на свободу…”. В ее монастыре впоследствии еще при ее жизни приняли постриг “боярыни, жены и вдовицы и девицы”. Всего их в монастыре было 90 человек.

Характерным является тот факт, что средства от имения идут не только церкви, но и в казну, и в монастырскую обитель путь открыт для женщин всех сословий.

Помимо активной роли церкви в сакрализации жизненных процессов важны и функции защиты и поддержки вдов и сирот, т. е. функции, которые были привилегией княжеской власти. Так, известна поместная грамота архиепископа Леонида вдове Марфе Пешковой с детьми, муж которой погиб на “государьской службе” (в государьском походе), в соответствии с которой семья обеспечивалась всесторонней помощью: обработка пашни, выплачивание денежного и хлебного оброка и другие виды помощи. Примечательна и грамота вдове Феодосье митрополита Киприана (1404 г.) на усыновление приемыша, приймачка, которому отдается: “…свой остаток весь своему дитяти Тимошке, да село Поретовское съ деревнями”.

Как известно, княжескую власть во многом подорвало монголо-татарское нашествие, и поэтому она стремилась в лице церкви найти себе союзника (как, впрочем, делали в Средние Века и на Западе многие короли). Вот почему патернализм в этот период в отношении церкви не мог распространяться дальше “благосклонного” в виде всевозможных вкладов, даров и освобождений от пошлин, что в конечном итоге приводило к дополнительному обогащению митрополичьих кафедр. Об этом свидетельствуют жалованные грамоты – например, великого князя Василия Васильевича Троицкому Сергееву монастырю на кинельские села, на помин души своей матери, жалованная грамота великого князя Василия Ивановича Суздальскому Покровскому монастырю об освобождении от пошлин стариц и монастырских слуг. В жалованной грамоте Рязанского великого князя Иона Федоровича Солотчинскому монастырю не только отдается село, но и дозволено призывать людей на эти земли с освобождением их от дани и ям на три года.

Привлекательность монастырской защиты и поддержки для работного люда состояла еще и в том, что они имели более выгодные условия жизнедеятельности, находясь в составе монастырской вотчины. Крестьяне шли к монастырям, ибо они освобождались от пошлин и податей, от юрисдикции местных властей, от проезжающих через села княжеских чиновников, которым необходимо было давать подводы, лошадей и корма, проводников и т. д. Крестьяне находили в монастыре тихое пристанище, надежную защиту от политических и административных преследований и угнетений, безопасное убежище от различных неудач и бедствий, скорбей и лишений, не разлучных с жизнью почти каждого человека. Приход работного люда делает монастыри сильными и изобильными. Их богатство приумножали и частные вклады. Они различны – от церковной утвари и предметов культа до земельных. Вклады жертвовались с разными условиями: поминание вкладчиков после смерти, кормление от их имени нищих и т. д. Но существовали и особые земельные вклады, позволявшие вкладчику при жизни льготное проживание на территории монастыря (не принимать монашеского сана, не вести аскетический образ жизни). Такой проживающий имел статус бельца.

Помимо льгот для находившихся под патронажем монастыря имелись и четкие гарантии защиты от произвола посадника и тысяцкого, которые довольно часто нарушали установленные объемы пошлин и налогов. Для наглядности приведем жалобу “сирот” Терпилова погоста на посадника и тысяцкого, которые требовали “давати им поралья” по новым грамотам, а не “по старым грамотам, по сорок бель, да по четыре сева муки, по десяти хлебов”. Словом, льготные налоги для крестьян, умелое хозяйствование, всевозможные пожертвования делают монастыри-вотчины крупнейшими собственниками (так, Кириллов монастырь владел землями от Белого моря до Москвы).

Разумеется, на этом призрение не заканчивалось. Монастыри-вотчины предоставляли посадскому человеку или крестьянину прибежище “на старости лет под монашеской рясой или в качестве бельца, живущего в тиши монастырской ограды”, играя роль своеобразных страховых учреждений не только по случаю смерти, но и по старости. Внесение вклада было обязательным условием, чтобы “иметь страховой полис”.

Со временем желающим попасть за монастырские стены предлагалось вносить все большие и большие суммы, т. е. монастыри становятся своеобразной системой “закрытого призрения”.

С возвышением Москвы меняется и статус Великого князя. После падения в 1454 г. Византии Москва становится правопреемницей столицы православия. Изменяется ее статус, изменяется и объем милостыни, которую посылают на Восток русские цари. Отправление милостыни на гору Афон – древнейшая традиция. Милостыня на Восток посылается и в 1371 г. с митрополитом Германом, и в 1376 г. с митрополитом Марко, и в 1398 г., когда турки стояли под Царьградом. Великий князь, митрополит, прочие русские князья “послаша серебро милостыню во Царьгород… С Москвы поехал с милостынею Родионъ чернец Ослебя…”. С XV века подача милостыни на Афон становится прерогативой только русского царя. Поскольку не было возможности ни для военной, ни для политической поддержки, милостыня становилась единственным доступным средством оказывать “помощь и покровительство страждущим православным на Востоке”. Причем в этом акте просматривались как бы два уровня милостыни: личная и государственная. Царская личная милостыня составляла 2000 руб., государственная зависела от того, кто прибывал за помощью. Чем выше статус просителя, тем большая ему предоставлялась финансовая помощь. Размер “финансовой милостыни” мог колебаться от 600 до 4000 рублей, однако были подарки и большей стоимостью. Так, александрийскому патриарху выдали “из сибирского приказа мягкой рухлядью на 9000 рублей”.

Раздача милостыни на Восток братьям по вере продолжалась еще в течение двух столетий. К сожалению, существовавший тогда слабый контроль за раздачей милостыни не дает возможности выяснить ее точные объемы. Только при Анне Иоанновне на Святейший Синод была возложена обязанность составить точный список нуждающихся, и с этого времени процесс милостыни стал более упорядочен. Личная милостыня также претерпевает трансформацию и переходит в государственную систему “гуманитарной помощи”