Глава 4.2

Рассказать ему?

Так я уверена, папа прекрасно осведомлён о том, что происходит в доме Бессонова. Так сказать, со всеми вытекающими безобразными деталями, но помогать он не будет. Больше не будет.

Он – человек старой формации и строгий цензор не только самого себя, но и окружающих. Принципиален и придирчив (к своим, кстати, более требователен, чем к посторонним), чем заслужил уважение среди подчинённых и главных чиновников страны. Часто от него я слышу фразу, что в конфликте всегда виноваты оба. Но правда заключается в том, что один действительно виноват больше. А в моём случае, мы с папой оба знаем кто.

Молчу и дышу в трубку. Сказать нечего.

– Хочешь спросить стоит ли идти по пути, который ты выбрала себе самостоятельно?

В его голосе слышатся нотки усталости. Многочасовые переговоры, а также постоянные перелёты, пусть даже в удобном кресле правительственного самолета, могут быть до крайности утомительными и негативно сказываются на состоянии здоровья. Мне становится невероятно стыдно за этот звонок. Прямо до боли.

Уши загораются, я спешу его закончить:

– И что ты скажешь?

Моё сердце пропускает положенный удар.

– Мы не можем изменить то, откуда пришли. Но мы можем выбрать, куда идти дальше.

***

Сидя на заднем сиденье такси, я снова прокручиваю в голове наш с папой короткий разговор.

Всё правильно: «Сама вляпалась – сама выкручивайся». И разберусь!

Он всегда прав.

Я росла папиной девочкой. И, нет, он никогда не делал всё, что я захочу. Это моё заветное желание со свадьбой было первое. Сейчас, как мне кажется, папа знал, что всё будет именно так (родители всегда знают чуточку больше), но один-единственный раз он нахмурил брови и пошёл на поводу у моих чувств.

Для того, чтобы наказать меня? Вполне возможно.

Тогда почему пострадал Игорь Бессонов?

Может это прозвучит странно, но с папой мы более близки, чем с мамой. Хотя не ведём долгих откровенных разговоров.

А ещё с раннего детства все самые интересные моменты в моей жизни происходили, когда рядом был папа. Для того папы и существуют, чтобы было что вспомнить! Именно он учил меня плавать, а я орала на всю реку, потому что боялась воды.

Папа приезжал за мной в садик с представительским размахом и машинами сопровождения, а маленькие одногруппники «зеленели» от зависти.

Самые классные и любимые вещи, тоже были куплены вместе с папой.

Мы с ним очень похожи, оба не приемлем полумер: не умеем быть на половину честными, злиться, ненавидеть, на половину любить и жить на половину.

Я знаю, что он любит меня всем сердцем и переживает так, будто мне до сих пор шесть лет, а я совсем не умею плавать.

А может, он так и чувствует?

Громкий возражающий автомобильный сигнал, заставляет меня сморгнуть поток прямо-таки уже бесконечных мыслей и возвращает к реальности.

Ольга нервно заламывала руки, когда я решила отдать предпочтение услугам бюджетного такси, вместо того, чтобы поехать в город с охраной и на одной из машин люксового автопарка Игоря. Целее буду.

Незнакомый водитель неразговорчив, и это мне нравится.

Миновав МИД на Смоленском бульваре, мы вклиниваемся в плотный поток машин на Новом Арбате; тишину нарушает только тарахтящий двигатель старенького седана и скрипящие по стеклу дворники. Я рассматриваю мокрые фасады сталинских домов и спешащих пешеходов под яркими зонтиками.

Проезжая мимо любимой кофейни, той самой известнейшей одноименной сети, я в последний момент прошу сделать остановку и выхожу.

Среди пафоснейшей публики я занимаю свободный уютный столик у окна. Контингент здесь, в основном, соответствующий столичному центру: банковские и биржевые клерки, офис-менеджеры крупных компаний, светские львицы с пакетами из ЦУМа и, если поискать, то даже парочка вице-президентов найдётся. Но я здесь не за знакомствами, а исключительно по зову определённо приятной, неистребимой привычки, – только кофе.

Разглядываю интерьер. И хотя томиться в ожидании заказа мне не приходится от слова «совсем», я бессознательно беру в руки один из предложенных глянцевых журналов, смотрю и тут же переворачиваю его обложкой вниз. Всё потому, что Игорь Бессонов – лицо октябрьского номера GQ (Gentlemen's Quarterly), и он последний человек на этой земле, кого мне сейчас хочется разглядывать.

Вчерашняя единичная вспышка воспоминания момента и обстоятельств уродует моё сознание. Мысли разбрасывает в стороны.

Я не знаю, может быть память будет возвращаться постепенно, но в одном я уверена: вспоминать о жизни с мужем я не желаю.

Бездумно перелистываю страницы следующего политического журнала и возвращаюсь мыслями ко времени своего студенчества, как я мечтала работать, когда шла учиться на специальность зарубежного регионоведения в МГИМО. Я думала, что буду ездить по миру и заниматься международными программами, их аналитикой и консалтингом или отдам предпочтение гуманитарным проектам. А по факту я – безработная нелюбимая жена. И мое безупречное знание трёх языков – английского, французского и малайского – мне вообще ни разу нигде не пригодилось.

Издаю печальный смешок.

Я засматриваюсь на журнальную фотографию ночного Токио и даже не замечаю, как напротив меня кто-то садится.

– Полина! – Приятный бархатистый голос заставляет меня замереть со слегка приподнятым, готовым перелистнуть страницу, пальцем. – Лаврина! Вот это встреча!

Поднимаю глаза, смотрю на лицо парня напротив и чувствую, как губы сами растягиваются в улыбке.

– Узнала?

Конечно! Передо мной Вадик Будровин.

– Одному моему однокурснику понадобилась замена на смену во время практики, – смеюсь я, – и он решил махнуться со мной, поэтому написал короткое сообщение: «Это Б. Выйдешь за меня завтра?».

– В точку!

Его улыбка становится широкой и открытой.

Вадим выглядит превосходно: идеально отутюженный костюм серого цвета прекрасно подходит к цвету его зелёных глаз; светлые волосы аккуратно уложены; гладковыбрит. И это, кстати, ему очень идёт!

Глава 4.3

– Насколько я помню, – подмигивает он, – выйти за меня ты тогда отказалась.

– Осторожнее, а то я подумаю, что ты был в меня безответно влюблен, – пытаюсь отшутиться я, но выходит как-то не очень весело.

– Ну, я же не мазохист, чтобы влюбляться в такое количество недостатков, – приободряет меня Будровин, не давая окончательно расклеиться. – А вот достоинства твои мне сейчас позарез как нужны! Защищалась ты на малазийском, а дипломная работа была посвящена исследованию цифровизации публичной политики на примере опыта Сингапура и внедрения там программ «умного города».

Я расплываюсь в улыбке, складываю на груди руки и откидываюсь на спинку стула:

– Отменная память!

Если я расслаблена, то мой собеседник сейчас максимально собран: он пересаживается к краю сидения, придвигается ближе и облокачивается на стол.

Из-под рукавов его пиджака выглядывают манжеты рубашки с дорогими запонками и швейцарские часы – обязательные атрибуты делового стиля мужчины, подчёркивающие его вкус, социальный статус и состоятельность. Если бы не всё это, а ещё крокодиловое портмоне с буковками Brioni, которое он крутит пальцем по столу, и, периодически мигающие, два его «яблочных» гаджета, сложенные стопочкой, то можно было бы подумать, что Вадик Будровин – обычный, нормальный парень.

– Не спросишь, кем работаю?

– Я и так вижу – кем-то очень важным.

Значит, для него я до сих пор Лаврина. В таком случае, про своё неудачное замужество или слишком удачное (смотря с чьей стороны посмотреть), я решаю не говорить. Мне гордиться нечем.

– Ну? – Вадим не выдерживает моего молчания.

– Что – ну?

– Если ты не понимаешь, что я тебе работу предлагаю, то давай начнём издалека. Чем сейчас занимаешься?

Делаю глоток совершенно остывшего кофе и пожимаю плечами.

Сказать ему, что я напрочь забыла три года своей жизни?

Совершенно не нужно учиться искусству «помнить», но в искусстве «забывать» необходимо совершенствовать себя каждый день. В последнем, видимо, я так преуспела, что меня вряд ли кто другой обойдёт.

– Лучше вернёмся к началу. – Я заинтересованно смотрю на Вадима, пересаживаюсь поближе, подпираю рукой подбородок и мягко улыбаюсь. Улыбка – лучшее начало любых отношений, в частности рабочих. – Что за предложение?

Он нетерпелив, взволнован и нисколько не скрывает, что достаточно сильно заинтересован во мне.

– Мы занимаемся разработкой и внедрением инновационного IT-продукта, помогающего эффективно развивать бизнес. – Вадим произносит это с особенным удовольствием и гордостью. – Короче, о-очень интересной, гениальнейшей чушью, которая стоит кучу денег.

– Звучит круто. Сколько стоит? А то что-то очень захотелось приобрести, – я весело смеюсь. – Мне как раз не хватает эффективного внедрения.

Он отмахивается от моей шутки и с возбуждённым энтузиазмом продолжает:

– Несколько гигантских сингапурских компаний выразили свою заинтересованность. Необходимо грамотно перевести всю техническую документальную составляющую на малазийский. Только представь себе, я уже с ног сбился в поисках человека, кто бы мог безупречно выполнить эту задачу. Сроки, можно сказать, вышли. А тут ты, Лаврина, со своей жуткой педантичностью и чудовищной работоспособностью!

Я хмыкаю. Интуиция подсказывает, что лучше бы отказаться. Память вообще молчит.

Нет, язык я знаю на отлично, и тема Сингапура мной разобрана, проанализирована и проработана вдоль и поперек.

Тогда что?

Трушу. Это словно глядеть в пропасть, прежде чем в неё спрыгнуть, когда особо выбора нет. Нужен лишь малюсенький толчок – немного смелости.

– Я подумаю.

Реакцией на мой ответ служит необъяснимая гримаса Вадика:

– Полина, ты мне нужна как воздух!

***

В дом Бессонова я возвращаюсь тем же способом и похожим маршрутом.

В голове прокручиваю неожиданную встречу и разговор. Из рук не выпускаю визитную карточку, на дизайнерской бумаге которой имеется название компании VMware, адрес её головного офиса в деловом центре и пара телефонов, один из которых принадлежит Будровину Вадиму Борисовичу.

Прошу водителя остановить у ворот. Так проще, чем объясняться с охраной.

Расплатившись, выхожу и едва не оказываюсь под колёсами уже знакомого мне тёмного Bentley, который именно в этот момент медленно поворачивает на территорию.

Какого чёрта! Отпрыгнуть в сторону я, конечно, успеваю; если что и страдает, то только моя гордость.

Выругавшись себе под нос, единственный раз я оборачиваюсь и бросаю взгляд на тонированные стёкла автомобиля, но лишь для того, чтобы продемонстрировать привилегированному пассажиру в неприличном жесте свой средний палец.

Глава 5

Остаток дня я провожу на подоконнике, с телефоном в одной руке и кружкой кофе в другой.

Нет, не потому, что с этого места лучше всего просматривается широкая подъездная аллея к главному дому и его парадный вход, а лишь из соображений собственного комфорта. За неимением удобного кресла, обложиться подушками и расположиться у окна, оказывается не самой плохой идеей. По крайней мере, моей пятой точке так чувствуется… первые несколько часов.

Отгородившись плотной шторой, я изучаю информацию о компании VMware. Всё, что могу найти в сети. Если соглашаться на работу, то нужно знать, на что я подписываюсь. И Будровин тут не помощник, а лицо заинтересованное.

Отзывов очень много, в основном довольно объективные. Большое количество иллюстраций и текста. Кстати, без затертых до дыр клише, которыми обычно любят привлекать к себе новых сотрудников компании-однодневки, из разряда: «молодой и дружный коллектив», «успешный и современный руководитель», «печеньки в офисе».

Примечательно, что VMware не просто входит в топ 10-самых крупнейших и прибыльных IT компаний современности, а занимает там почётное второе место. И вот тут моё сердце пропускает удар. Всё потому, что на верхушке этого рейтинга располагается гигант Бессонова – BeSS Technologies.

Получается, они являются прямыми конкурентами. Как итог: я не пройду там даже первую ступень контроля. А, проще говоря, служба безопасности VMware, с фамилией Бессонова, меня даже на порог не пустит.

На эмоциях, я откидываюсь головой на стену и бьюсь о неё же затылком. Больно. Цежу сквозь зубы:

– Дьявол его дери!

Какое-то время вот так просто сижу с закрытыми глазами, и только успокоившись, бесцельно пялюсь на потухший чёрный экран телефона. Полдня навылет. Поиски окончены, информация получена.

Хочется рычать от досады!

Через оконное стекло я смотрю в потемневшее вечернее небо, когда разом загораются фонари освещения по всей придомовой территории. Кое-что впереди вдруг привлекает моё внимание: шикарный яркий спорткар уже ждёт перед домом, когда я вижу Игоря при полном параде, следом за которым на улице появляется уже знакомая мне брюнетка.