Цитаты из книги «После Аушвица»

В течение моей жизни я наблюдала удивительные технические достижения. Когда я родилась, было необычно иметь автомобиль, но ко времени моего сорокалетия первый человек ступил на Луну. Мы излечили многие болезни, создали ядерное оружие, открыли структуру ДНК, освоили просторы Интернета и разработали генетически модифицированные продукты питания и лекарства. На Западе, по крайней мере, большинство из нас стали богаче, чем могло представить себе поколение моих бабушек и дедушек. Тем не менее с точки зрения гуманности кажется, что тысячи лет опыта привели к незначительному прогрессу. Анна Франк писала в конце своего дневника, незадолго до того, как ее арестовали нацисты, что она все еще верит в добрые людские сердца, но мне интересно, что бы она думала, если бы пережила концентрационные лагеря в Освенциме и Берген-Бельзене. Мой опыт показал,

Изначально Аушвиц был польским городом под названием Освенцим, где проживали 12 000 человек, в том числе 5000 евреев

Дорога от станции раздваивалась: в одну сторону – к мужскому лагерю Аушвиц, а в другую – к женскому лагерю Биркенау.

«Знаешь, я все еще не уверена, хочу ли выходить за тебя замуж. Я думала, ты спортивный, но – увы. Мне хотелось, чтобы мы вместе катались на лыжах и лазали по горам».

Жена коменданта лагеря Рудольфа Хесса предупреждала своих детей, чтобы они всегда мыли клубнику с грядок своей виллы: ягоды были покрыты серой сажей от крематориев по соседству

Миллионы людей посещают Аушвиц каждый год, и многие из них проталкиваются через вход, а затем проходят по лагерю с аудиогидом. Я даже встречала людей (некоторые были евреями), неоднократно посещавших разные бывшие концентрационные лагеря, испытывая трепет от ужасного ощущения того, что они находятся посреди ужаса и смерти. У меня пробегают мурашки по коже при мысли об этом, хотя я считаю, что молодым людям подобные экскурсии полезны в рамках образовательной поездки.

«Вспомните ночное шествие детей, огромного количества детей, таких испуганных, таких тихих и таких красивых, – сказал он. – Если бы мы могли просто взглянуть хотя бы на одного из них, наше сердце разбилось бы вдребезги. Но это никоим образом не тронуло сердца убийц»

миллионы семей – бабушки, дедушки, родители, дети и младенцы, которые погибли на этом тихом польском поле. Их убивали день за днем, год за годом, в течение четырех лет – и мне даже не верилось в то, что они попали на небеса.

По пути я увидела Розмари Уэст, которая отбывала пожизненное заключение за свое участие в некоторых самых известных серийных убийствах в стране. Я знала, что она совершала ужасные пытки и сами акты убийства, и, конечно, я была рада, что она отправилась в библиотеку и не пришла послушать меня. Что бы я стала делать, если столкнулась с кем-нибудь, осужденным за акты жестокого садизма?

Другими словами, у меня не было времени писать длинные письма – но попробуйте объяснить это маме. «Мне бы хотелось получать от тебя более длинные письма, – жаловалась она, заставляя меня чувствовать себя виноватой, как это может делать только мать, – и ты никогда не отвечаешь на все мои вопросы. Мне хочется, чтобы ты отвечала на каждый заданный вопрос, по порядку…»