Глава 8

Выход есть всегда. Даже если тебя съели

Юля

– Что стряслось? – вопрошает Розка и выразительно на меня поглядывает.

Они с Элькой прилетели, как только я их вызвала «на совещание». Собрались у меня дома. Ещё не ночь, на столе – ужин на троих. Легкий и диетический, всем угодила, но подругам сейчас не до еды. Они понимают: раз выдернула, попросила приехать, что-то стряслось ужасное или глобальное. Катастрофа, например, приключилась.

Тянуть смысла нет. Какой салат, когда гложет неизвестность? И я, вздыхая, а постепенно и хлюпая носом, рассказываю о предложении Вадика Александровича.

– Да гад он, а не Вадик, – сердится скорая на расправу Розка. – Лопнет от жадности.

Элька морщится и трёт переносицу.

– Ты же знаешь, что ни один банк тебе не даст займ?

Могла бы и не говорить. Знаю, конечно. Потому что уже брала и прилично. А Вадику нужно отдать не сто тысяч.

– Поэтому я вас и пригласила, – шумно сморкаюсь в бумажное полотенце. Плакать хочется долго и с наслаждением, подвывая и причитая. – Поплакаться. Поделиться горем.

– Тьфу на тебя! – сердится Розка. – Это не горе, а так, временные неприятности. Надо поесть, а там, глядишь, мысли нужные в голову лягут. А пока пусть твоему Горскому икнётся хорошо.

Горскому, наверное, плевать. Он скоро будет свободный, счастливый, с деньгами. И он их найдёт, если захочет.

Розка набрасывается на салат, словно это её личный враг. Элька гоняет капусту по тарелке и думает. Я просто ем. Во мне малыш растёт. Ему витамины нужны и спокойствие. Если первым я его обеспечить могу, то со вторым пока напряжёнка.

– Мне Нинель звонила, – вспоминает Розка. – Ты пропустила приём!

А, да. Пропустила. Как-то не до этого было, а чувствую себя я прекрасно. Я ей об этом сказала. Она мне тоже звонила.

Розка качает головой.

– Надо привыкать, Юль. И всё, что связано с малышом, ставить на первое место. Менять приоритеты, понимаешь? Может, оно и к лучшему? С «Компасом» вашим? Работа не предполагает спокойствия, а тебе оно необходимо. Стрессы эти ещё.

Элька наконец откладывает вилку. Лицо у неё решительное.

– А почему бы тебе не обратиться к отцу твоего ребёнка? – спрашивает она, глядя мне в глаза.

Я даже замерла, не донеся вилку до рта. Жевать перестала. Розка в очередной раз встрепенулась, показала Эльке большой палец, мол, одобряю, и уставилась с надеждой на меня.

– Да нет. Бред. Исключено. И что я ему скажу? Помнишь, день рождения и гетеру? Так вот я она и есть, дай денег, потому что я хочу стать владелицей компании?

– Какую гетеру? – тут же настораживается Розка. Она у нас любительница острые моменты ловить.

Приходится им в общих чертах рассказывать подробности незабываемого вечера.

– Всё равно это ничего не меняет. Ты самое главное забыла, – у Эльки отвратительно спокойный голос. А Розка в кое-веки кивает каждому её слову, мол, всецело поддерживаю и одобряю. – Он отец твоего ребёнка. А ты даже в мыслях этого не допускаешь.

– Нет. Я не сделаю этого. Ни за что, – бормочу я и запихиваю в себя еду. Прожорливый пылесос – вот кто я сейчас. А подруги – ярые авантюристки. Правда, только благодаря им я забеременела, но это нюанс. А теперь они хотят, чтобы я к Кострову пошла. – Нет, нет, и ещё раз нет!

Они мне на нервы действуют. Сидят как два суриката и молчат. Смотрят лишь выразительно-выразительно, как девочки, что со стула стихи прочитали, а теперь ждут конфетку. Сладкое для фигур вредно, между прочим. И почему опять я?

– Ты компанию хочешь? – вкрадчиво начинает Розка.

– Да, но просить деньги не пойду. Это мерзко и низко!

– А в постель ложиться с Костровым было приятно и высоко, – дёргает бровями Элька. И она не смеётся, между прочим. Язвит с очень серьёзным видом.

– Ладно! – хлопнула в ладоши Розка, – Утро вечера мудренее. Ты подумай. А там мало ли. Мысль какая нормальная в голову придёт. Может, вспомнишь о спонсоре-воздыхателе. У тебя же имелись там в наличии денежные мешки, неравнодушные к твоим прелестям?

Я даже зависла. Нет, ну, что-то было, конечно. Но я ещё не совсем до ручки докатилась, чтобы себя продавать. Потому что альтруистов точка нет. Все хотят какую-то выгоду. И я не уверена, что готова на всё ради акций. Хотя близка к этому, что уж лукавить.

– Давай чай и пироженки, – командует Розка. – Я знаю, что ты не удержалась и купила нам сладенькое. Самое то – заесть неприятности. А завтра освободи время, я за тобой заеду в девять, повезу тебя к Нинель. Ты ж опять забудешь. Шефство над тобой возьму, пока ты безответственная трудоголичка.

Если бы я только знала, как права Розка! Правда жизни оказалась куда сильнее наших планов!

Розка забрала меня с работы. Выдернула, как морковку с грядки.

– Нужно наблюдаться, – заявила она, усаживая меня в машину, – а то мало ли. Ты у нас девушка взрослая, уже не юная.

Я смотрю на неё пронзительно, и Розка спешит добавить:

– У меня уже двое детей! А ты первый раз как в первый класс!

Меня разговоры о возрасте не трогают. Я не Элька, для которой тридцать – чуть ли не катастрофа всей её жизни. А мне всё равно. Выгляжу я отлично, за собой слежу, взгляды мужчин останавливаю, на здоровье не жалуюсь.

Нинель Акимовна смотрела строго. В какой-то момент я поняла, что побаиваюсь эту вроде бы милую женщину со взглядом-скальпелем.

– Давайте договоримся, Юлия, – сказала она мягко, но мороз по коже проскакал от её душевной твёрдости, – вы не будете пренебрегать ни своим здоровьем, ни здоровьем ребёнка. Точнее, детей. Вы ведь не передумали и собираетесь рожать?

Я кивнула, не понимая, куда она ведёт. Но испугалась до белых точек перед глазами.

– Это просто чудо, что вы себя чувствуете прекрасно, а чудеса нужно ценить и оберегать. Никаких стрессов, лишних волнений. Забудьте о прежнем ритме жизни. Я знаю, что вы деловая женщина, вам нравится много работать. Но вам придётся придерживаться режима и снизить нагрузки. При многоплодной беременности и так организм испытывает определённый стресс, потому что работает в два раза интенсивнее.

Она сказала – многоплодная? Я вдруг почувствовала, что ещё немного, и свалюсь с кушетки. Или на кушетку брякнусь. Я даже покачнулась. Никогда не падала в обмороки, но в этот миг была к этому как никогда близка.

– Вам плохо? – режет меня взглядом-скальпелем милейшая Нинель Акимовна.

– Нет, мне хорошо. Хо-ро-шо, – протолкнула я по пересохшему горлу слова, пытаясь успокоиться. – Простите, я правильно поняла? У меня там, – я положила руку на живот, – не один ребёнок?

– Всё верно. В прошлый раз я не стала вам говорить, потому что картина была не совсем ясна. Зато теперь уверена.

– Близнецы, – потрясённо выдохнула я и снова накрыла живот руками.

– Совершенно верно. И поэтому давайте договоримся: вы очень серьёзно будете относиться к нашим встречам.

Ну, Павлик! Вот это подстава! Постарался изо всех сил!

Из кабинета я выползла. Еле ноги переставляла. Видимо, лицо у меня было соответствующее, потому что Розка забеспокоилась, засуетилась, не знала, с какого бока ко мне подойти.

– Водички? Тошнит? Что? – выпытывала она, а я не могла её успокоить. У меня горло заклинило. Ни туда и ни сюда. Я только глотала судорожно и, наверное, улыбалась неестественно.

– Близнецы, – наконец-то удалось сказать самое важное слово, а потом плотину прорвало: – у меня там близнецы, Роз. Двое, представляешь?

Розку тоже проняло. У неё глаза на пол-лица и рот буквой «о» раскрыт.

– И что теперь? – спросила она. Пискнула, как мышонок.

А меня в одну секунду отпустило. Стало легко.

– Ну, это же ничего не меняет, правда? – пожала я плечами. – Будем рожать двоих. То пусто, то густо. Планы не меняем, но корректируем. Поехали домой. Возьму внеплановый выходной. Мне нужно подумать.

Глава 9

И снова здравствуйте!

Юля

Под вечер вначале материализовалась Элька на моём пороге, а чуть позже подкатила Розка. Подруги, судя по всему, решили меня достать, взять измором, извести на корню, как сорняк, что нарушал гармонию их идеального цветника.

– Ты как хочешь, а я чувствую себя и ответственной, и виноватой, – стукнула ладонью по кухонной столешнице Элька.

Она у нас красотка. Глаза синие, волосы тёмные, солнце её любит: как только начинает припекать, Элиза наша тут же шоколадным загаром покрывается. Изумительной красоты бархатная кожа. А когда она вот такая решительная, любоваться Элькой хочется втройне. И я до сих пор понять не могу, какого рожна нужно её Пупсику.

– Ты зачем ей всё рассказала? – наезжаю я на подругу детства. Розка виновато прячет глаза.

– Мы ж вместе, мы ж подруги, – мумукает она, – мы ж тебя любим и переживаем.

– Поэтому решили доставать и не давать дышать? Я беременная, между прочим. Двойней. Мне врач приписал спокойствие и только спокойствие. Я должна в Карлсона превратиться, пропеллером махать и радоваться. Вместо этого мы тут каждый день заседаем и переливаем из пустого в порожнее, заламывая руки.

– Ты как хочешь, – гнёт своё Элька, – а это я, можно сказать, собственными руками подсунула тебе этого хама и бабника. И почему только сразу не отговорила? Лучше бы Аронович или Веня Складовский. Или ещё кого выбрали. Нет же, Костров! – потрясла она кулаком и просверлила во мне две дырки синющими глазами.

– Тебе не кажется, что я взрослая? – вздохнула и поставила чайник на плиту. В доме – шаром покати. Готовить я не любила, питалась в основном не домашней пищей, хоть и старалась делать это качественно.

Подруги засуетились. Оказывается, они не с пустыми руками пришли, а я и не заметила. Смотрю не пойми куда.

– Домашнее! – похвасталась хозяйственная Роза. Элька тоже не ударила лицом в грязь. Молодцы, всё успевают, а если учесть, что у Розы третий на подходе, так вообще нужно медаль, орден, поклоны до земли бить. Впрочем, её Веткин недалеко от этого ушёл. Вот уж где любовь и взаимопонимание.

– Ты очень чуткая и ранимая, – польстила мне Элька. – И вообще. Тебе не кажется, что Костров как бы имеет право знать, что станет отцом?

Да. Этический момент. С другой стороны, Элька права. Вот если бы он воспользовался моими сюрпризными презервативами, то налицо подстава и обман. А так как у нас резьбу сорвало у обоих, то вина за близнецов обоюдная. И мне бы не понравилось, если бы мне не рассказали или хотя бы в известность не поставили.

– И что ты предлагаешь? – задаю самый дурацкий вопрос в мире.

– Предлагаю рассказать Кострову о грядущем отцовстве.

По тому, как кивает каждому Элькиному слову Розка, я понимаю, что они это обговорили, а теперь припёрлись с котлетками по-домашнему и салатом оливье без майонеза (вредно!) обрабатывать меня, как фрезерный станок – деталь.

– Ладно, – соглашаюсь я, и они смотрят на меня с подозрением. Им не нравится, что я так быстро согласилась. Чувствуют подвох.

Собственно, я и соглашаюсь с той целью, чтобы они успокоились, поели, выпили со мной чаю и ушли умиротворённые. Но сейчас период не тот. Или звёзды н в ту позицию встали. Они тут же кидаются в бой.

– Лучше всего ловить Кострова в офисе, – бормочет Элька, наворачивая оливье. – Туда и попасть проще, и толку будет больше. А смелость, как известно, города берёт.

– А я тебя отвезу, – улыбается Роза.

Моя машина в ремонте, поэтому я больше на такси езжу. А теперь моя «шефиня» лихо работает извозчиком.

– У тебя дети дома уже плачут, мамку не видят, – пытаюсь сыграть на материнских чувствах, – а я вполне способна и сама со своими проблемами справиться.

– Дети и муж получают максимум моей любви и внимания, – ласково обволакивает меня нежным взглядом Розка, – тем более, что у нас свекровь гостит, внучками надышаться не может. А мне нужно больше двигаться и воздухом дышать.

– Отсиживать задницу в машине и нюхать выхлопные газы.

– Лучше не спорь с ней, – раздаёт бесплатно-бесполезные советы Элька. – Всё равно не переспоришь.

Она права. Я вздыхаю. У меня просыпается зверский аппетит, и я налегаю на котлеты и остатки оливье. Пока я артачилась, подружки почти всё смели. А у меня двое. Есть просят. Голодные.

– Чёрт с вами, – сдаюсь под их напором и с тоской начинаю в уме сочинять речь. Проникновенную. Чтобы торкнуло, что ли.

Как он встретит меня? Узнает ли?..

Как оказалось, эти вопросы тревожат меня куда больше, чем актуальные тенденции в мире туристического бизнеса.

– Я всё сделала. Записала тебя на приём к Кострову, – бормочет Элька. – Получишь временный пропуск на проходной, поднимешься на семнадцатый этаж…

По тому, как она подробно описывает последовательность действий, я понимаю: Элька даже мысли не допускала, что я упрусь и откажусь с ним видеться.

Стыдно признаться, но я хочу видеть Павлика. Горячие мечты и фантазии с платьем наедине – это всё же клиника. Как хорошо, что никто об этом не знает. Может, поэтому я согласилась пойти и поговорить с ним.

А ещё меня пугала двойня. Это ж… тяжело, наверное. И, может, лучше всё же не в одиночку растить детей?

Иллюзий я, как и прежде, не питала, но попытаться нужно. Да – да. Нет – нет. Как-нибудь и сама выкручусь. Тем более, с группой поддержки моих несравненных девушек, что почти родня, учитывая, сколько мы вместе пережили.

Розка инструктировала меня, как тренер – боксёра, что вышел на ринг с желанием победить, но сомнением в собственных силах.

– Не тушуйся и не мямли. Говори чётко и по существу. Представь, что Костров – деловой партнёр, и тебе позарез нужно заполучить его в союзники. Личные отношения – тот же бизнес, особенно, если находятся на стадии «мы случайно встретились, но у нас всё получилось в двойном размере. Так, может, нам стоит друг к другу приглядеться?».

Она меня не раздражала. Наоборот: я успокаивалась. Внутренняя пружина разжималась, спираль раскручивалась, и становилось не так мандражно.

– Давай, Юль, покажи высший класс. Я в тебя верю. Всё получится!

Розка в боевой стойке. Это она бы класс показала. Вон, у неё глаза сверкают, грудь как не выпрыгнет из кофты с низким вырезом. А я всё же нервничаю, но назад хода нет. Раз уж решила – надо сделать.

Иду я уверенно. В душе – полный кавардак. Но на походке и на целеустремлённости это не отражается.

У меня деловой стиль. Очень строгий. Волосы собраны, макияж естественный. Юбка тёмно-синяя прямая, пиджак в тон, белая блузка выглядит аскетично и очень стильно.

Я знаю, что выгляжу хорошо. И это придаёт уверенности. Пусть все думают, что у меня деловая встреча.

– Госпожа Ефимова? Павел Дмитриевич ждёт вас, – сообщает секретарь и ведёт меня к двери.