Глава 2

Трусики даже за каблуки не цепляются, просто раз и нету их больше.

– Стойте, стойте, нет, нет, нет! – верещу и пытаюсь вырваться, на мою спину ложится большая ладонь, впечатывая грудью в столешницу, а вторая накрывает рот. Прижимает так, что едва нос не затыкает.

– Ну не пищи так, киска, сейчас же халдеи набегут, весь кайф обломают! – шепчет мне в ухо, – мы быстренько и по-тихому. Ты такая… – втягивает носом воздух возле моей шеи, скребет щетиной по коже, – ох, какая! Нравятся мне твои духи, но уверен, там ты пахнешь еще лучше!

И я к своему ужасу понимаю, что рука скользит по спине, гладит поясницу, оказывается на ягодице. Голой, между прочим! Сжимает ее всей пятерней, мнет, отводит чуть в сторону под мое трепыхание.

Пальцы вдруг ныряют между ног, я взвизгиваю носом и вцепляюсь ногтями в кисть этого бугая, что зажимает мой рот.

– Арр, – рычит от боли. Или удовольствия! – Когтистая кошечка!

Срывает меня одним движением со стола. Слава богу, хоть платье тонкое и скользкое и оно само опускается вниз по моим бедрам. Только вот ноги теперь отрываются от пола, потому что Санта обхватывает меня свободной рукой за талию и поднимает. Несет куда-то.

– Пойдем-ка в местечко потише, познакомимся поближе, – рычит мне в ухо.

И то, что он несет меня куда-то еще не самое плохое. Хуже намного то, что в мои ягодицы упирается большой твердый бугор, и я, конечно, могу наивно надеяться, что это пистолет, но нет.

Это член!

Чертов стояк!

Вишу и трепыхаюсь, как могу, болтаю ногами в надежде зацепить хоть что-то в кухне мыском туфли, уронить посуду, создать любой грохот. Лишь бы меня услышали.

Но у меня даже туфли не падают, как назло! А так валялись бы как хлебные крошки без хозяйки, и кто-нибудь бы точно заметил и пошел меня искать. Но нет! Я выбрала туфли с тонким ремешком на щиколотке, чтобы они не соскальзывали с ноги.

М-м-м-м!

Помогите!

Спиной мы вталкиваемся куда-то, и я вижу вокруг себя дверной проем, а потом и саму белую дверь, которую Санта захлопывает ногой в ботинке. Я бешено оглядываюсь, это кладовка в кухне! Большая комната без окон, заставленная ненужной мебелью и стеллажами с посудой и запасами.

– Ну вот, другое дело, – заносит дальше, разворачивает и усаживает на стол, стоящий у стены между двумя стеллажами, сам закрывает телом между ними проем. Плечи-то широченные!

Я как в клетке!

Но так как он отпустил, я могу кричать!

– Помо… – на мой рот вновь ложится ладонь, а вторая придавливает за затылок.

– Ну-ну, киска, – наклоняет голову набок, смотрит внимательно сверху вниз. – Я же не обижать тебя собираюсь, тебе сейчас самой понравится и кричать будешь уже по-другому.

Пытаюсь мотать головой. Да не будет мне приятней! Меня насилуют!

– Все так говорят поначалу, – будто мысли читает, на его чертовы полные губы ложится кривая усмешка, глаза темные и хитрые, доволен собой самовлюбленный извращенец! – А потом кричат и просят еще, – прижимается к моей щеке, так и не отпуская, – и еще, и еще, и еще!

Его бедра между моих коленей с каждым словом «еще» ударяются в стол, заставляя сотрясаться его и стеллажи по бокам. Меня вздрагивать всем телом от этого грохота.

И нет!

Моя больная фантазия не рисует картин, как эти бедра врезаются в меня! И даже факт того, что у нас с Савелием две недели не было секса, этого не меняет!

Этот паршивец лижет мой висок длинным кошачьим мазком. Я рефлекторно закрываю глаза. Да нет, я зажмуриваюсь с перепугу. Сожрет еще!

И ровно в ту же секунду руки с моей головы исчезают, слышится шорох ткани, и когда я распахиваю глаза вновь, перед моим лицом широченная рельефная грудь в татуировках. В распахнутом красном пальто Санты нет одежды, только две подтяжки, которые держат его кожаные штаны и тело!

Нет, не так. ТЕЛО,

У меня открываются шире не только глаза, но еще и рот, потому что ЭТО сложно не разглядывать. Мощные выпуклые мышцы груди в красивых рисунках татуировок. Там изображена эпическая битва демонов и ангелов между скалами и облаками, распахнутые пасти, поломанные крылья. Кровь, мечи, когти, зубы, заостренные хвосты.

– О да… – слышу довольный низкий, вибрирующий голос. Грудь вздымается чаще. А я не могу оторвать взгляда.

Он лишь сползает чуть-чуть вниз, там пресс, идеально выточенные и высушенные кубики, пупок и блядская черная дорожка вниз. Руки ложатся на массивную металлическую пряжку ремня, расстегивают.

Ко мне возвращается сознание, я упираюсь руками, пытаюсь отползти, врезаюсь в стену за мной.

– Чего тебе нужно? Что ты хочешь от меня?

– То же, что и ты, – слышу улыбку в голосе, потому что глаз от его рук оторвать не могу. И не только крупных, красивых кистей с длинными пальцами, но и того, что они делают. А они расстегивают ремень, пуговицу, мо-о-олнию… Черт!

Из-под резинки черных боксеров появляется ОН.

– Нравится? Хочешь облизать? Девочки, как ты, любят его!

– Н-нет, – мотаю головой, а у самой ком в горле. Вот это агрегат. Савелий с его гордыми четырнадцатью и «размер не главное» не то, что курят в сторонке. Лежат без сознания от зависти!

Ведет по нему рукой, обхватив пальцами. Длинный, толстый, увитый венами, как самый пошлый фаллоимитатор, что я видела на ОЗОНе и долго хихикала с подружками. Направлена прямо на меня блестящей темно-розовой головкой.

Сглатываю.

– О да, – рычаще выдыхает, – обязательно его попробуешь, но сначала познакомимся поближе… – отпускает член и наваливается вдруг на меня, заставляет сползти и лечь на локти под тяжестью это груди и пресса. Затылком бьюсь о стену.

А член упирается мне прямо между ног, где кроме, тончайшей ткани вечернего платья не осталось ничего. О, боже мой, я чувствую все его неровности, каждую вену, край головки, потому что он двигает бедрами вверх и вниз, задевая мою нежную плоть между губками.

Широко раздвинутые ноги так некстати. А в голове моей сплошной белый шум от ощущений внизу.

– Трогая меня сколько хочешь, разрешаю, – подставляется под мои шальные руки, которыми я, вообще-то, хочу оттолкнуть. Но как только ладони ложатся на эти мышцы, в сознании предательски звучит: «да пощупай, никогда ведь больше такого не сделаешь! Ты даже мужиков стриптизеров стесняешься трогать, а тут такой жеребец!»

Мгновение сопротивления, колебания, дрожи по телу от движений внизу.

Мама… куда я…

– Пусти, – все же отталкиваю, превозмогая себя. У меня аж спина вспотела.

Чуть приподнимается вдруг, берет мое лицо одной рукой, сжимает щеки, впиваясь в них пальцами. Мои губы складываются в бантик.

– Вот представь, там эти люди свое бабло обсуждаю, выебываются друг перед другом, у кого больше, кто тачилу новую купил, кто целый завод, кто самолет, а вы тут ходите «здасьте, проходите, пожалуйста», объедки с их стола подъедаете. Вам наемным, какой кайф на таких вечеринках? – заводит речь, которую я ожидала, наверное, в последнюю очередь. – А нам ведь тоже нужен кайф. И зарплата – это херня, подачка. Должен быть свой кайф, кошка!

И впивается поцелуем в мои губы. Жарким, сочным, отключающим сознание. И я не понимаю, как такое возможно, я просто плыву по этому течению из раскаленной лавы. Ощущаю его губы, зубы, язык на своих, то как он въедается в меня, всасывают.

Вторая рука ползет по бедру, задирая платье и раз! Пальцы вдавливаются в голое тело, мнут мягкую кожу лобка, скользят вниз.

– М-м-р-р-р, – вибрирует мне в рот Санта, и я резко вдыхаю через нос. Перед глазами цветные пятна, между ног пальцы, которые все длинной ходят по губкам вверх и вниз, потом делают круг, сминают, снова вверх и вниз.

А я царапаю его грудь… это… это… самозащита!

Пальцы чуть расходятся на движении вниз, и средний вдруг ныряет вглубь. Я открываю рот от ощущений. Легкости скольжения! Я мокрая! Я теку!

Да что же это такое?!

Этот… этот… неандерталец в красной куртке, чертов Сан… о-о-о!

Два пальца!

Нет, нет, нет, нет! Я заму… то есть собираюсь, у меня же…

– Вот та-а-ак, – отрывается от моего влажного теперь рта, – кайф, да? Иди сюда, кошечка, сейчас будешь кричать…

Убирает руку и к растерзанному пальцами лону приставляется упругая твердая головка.

Глава 3

От резкого грохота мы оба вздрагиваем, я вжимаю голову в плечи и подтягиваю колени к груди.

– Ой! – это не что иной, как посуда, летящая на пол из чьих-то рук.

– Твою ж налево, – распрямляется Мороз и оборачивается через плечо. – Тебе чего надо?! – рявкает на кого-то и до меня доходит, что нас застукали за этим непотребством.

– Что тут происходит?! Ты кто такой? – узнаю по голосу менеджера, который отвечал за организацию праздника.

Я внезапно трезвею от того дурмана, в который затянул меня этот полураздетый неандерталец в красном костюме. Это надо же было так крышей поехать от большого, сильного мужика и его сногсшибательно наглой ласки!

Капец! Если он меня увидит в раздетом виде и ногами возле ушей, а напротив меня этого с членом наперевес, мне конец. И не тот, что Мороз в штаны заправляет, а тот, что устроит мне Савелий, кровавый бесславный конец!

– Не выдавай меня! Пожалуйста! – я пытаюсь сжаться в комочек, чтобы меня совсем не было видно за массивной фигурой.

Мороз приподнимает с интересом бровь, а потом до него доходит.

– Уволят, да? – шепчет. Резко разворачивается, даже не дождавшись ответа, – эй, мужик! Ну что ты прешь? Не видишь, занято? – распахивает куртку, чтобы показать тому свой накачанный торс, и я очень надеюсь, что не эрегированный прибор, который чуть не оказался только что во мне.

Я вжимаюсь в стену, надеясь, что за краем стеллажа и Морозом меня не будет видно.

– Что значит, занято? Кто там?

– А вот это не твое дело! – так и идет в сторону двери, загораживая меня.

– Это что за разврат, тебя кто нанял? Я сейчас жалобу на тебя накатаю! Аниматор хренов! – слышу голос и боюсь лишний раз выглянуть.

– Я сам себя нанял.

– Иди гостей развлекай, озабоченный отброс! Кто там у тебя? Я видел ноги в туфлях! Обоих накажу!

– Ах ты, стукачок недоделанный, а ну, иди сюда, – я слышу возню и не выдерживаю, выглядываю из-за стеллажа с посудой. Вижу в ту же секунду, как озабоченный Мороз коротким замахом бьет менеджера кулаком в живот и от неожиданности вскрикиваю.

Мороз резко оборачивается на меня, а вот менеджер резким рывком выбегает в раскрытую дверь кладовки.

– Стоять, блять! – дергается, но не успевает поймать.

– О нет! О нет! – я слезаю со стола и подбегаю к двери, закрываю рот рукой от ужаса, – он точно меня увидел! Я с ним взглядом встретилась!

Под ногами хрустит разбитое стекло упавшей посуды. В голове моей путаются мысли от полнейшей паники. Я же тут хозяйка, меня знает весь персонал, я всех встречала и присутствовала на инструктаже!

– Не бойся, киска, – сгребает меня одной рукой Мороз, – сейчас я его догоню и вырву язык, он тебя не заложит. Тебя никто не уволит!

– Что? – только сейчас до меня доходит, что этот пытается меня… защитить? Думая, что я сотрудница организаторов?

– Меня зовут Крас, лапочка, – убирает с лица мои растрепанные волосы, смотрит все с тем же голодом. – Жди меня здесь, я вернусь, и мы закончим начатое! Р-р-р-р, – наклоняется, и не дожидаясь от меня ответа, присасывается к шее припухшими от поцелуев губами.

Отталкивать его практически бесполезно, он как гранитная скала. Бесполезно упираюсь ладонями, пока он не отлепляется. Отпускает меня и порывисто уходит, дверь на доводчике захлопывается перед моим носом.

Я стою ошарашенная и пытаюсь прийти в себя.

Что, черт возьми, происходит? Что это за Дед Мороз такой? Или Санта-Клаус, черт его знает?

Что там Савелий сказал? Сделает мне подарок на этот вечер?!

Кладу ладони на пылающие щеки. Он ведь не мог подарить мне этого мужика? Тут какая-то ошибка!

Боже. Боже. Боже.

Это совсем не похоже на Савелия, он же собственник и ревнивец, каких мало, на каждый косой взгляд мужчины на меня, может резко отреагировать. А тут вдруг подарил вот такой подарочек?

Бред!

Осторожно выглядываю в щель двери, в кухне полно народу, официанты распаковывают очередную порцию канапе, раскладывают их на подносы. Другие наполняют шампанским бокалы.

Ну не сидеть же мне тут весь вечер или в ожидании, когда они все уйдет? Может, все и не уйдут. Поправляю волосы, разравниваю на бедрах платье. С ужасом понимаю ,что на мне теперь нет трусов, и это наверняка будет заметно, если приглядеться. Ткань платья ну очень тонкая.

Это надо же так влипнуть?

Контроль потерять совершенно!

Нет мне прощения.

Вдыхаю полную грудь, как перед прыжком со скалы, делаю невозмутимый вид хозяйки вечера и выхожу в кухню. Прохожу за спинами официантов.

– Отлично, – киваю тем, что с канапе, – а с трюфелями еще остались, гостям понравились.

– да, конечно, сейчас все сделаем, – с готовностью соглашается этот официант. А вот другой странно на меня косится. А потом еще один, что откупоривает очередную бутылку.

Я сразу начинаю безумно нервничать. Что он такое увидел? Он все понял? Что я вышла из кладовки после этого Краса, или, как его там. Потом улавливаю направление его взгляда. На шею!

Неосознанно накрываю ее рукой.

Да что там такое?

Хватаю с полки один из подносов, который наполирован как зеркало. Божечки! У меня на шее свежий красно-пурпурный засос! Вот это подстава!

– Ну-ка, быстрее, быстрее, – в кухню входит высокий, худощавый метрдотель в черном костюме. – Гости без напитков! Подать шампанское, бренди и коньяк! Откройте еще бутылку Совиньон! – диктует официантам, которые сразу ускоряются,

Один проходит мимо меня, я на чистейшем стрессе на ходу стаскиваю один бокал с шампанским с его подноса. Кажется, мой праздник выходит из-под контроля. Делаю глоток, пузырьки бьют в нос. Голова звенит.

А к черту! Выпиваю все и сразу залпом.