Одновременно она продолжала движение по коридору, и вставшая на её пути старушка была вынуждена отступить, иначе Катерина смела бы её с дороги. По-хозяйски проследовав на кухню, девица, не переставая болтать, принялась раскладывать продукты на полках холодильника.

– Я почему спросила… – тараторила она, заталкивая пакет молока в морозильник, а пельмени укладывая на верхнюю полку рядом с огурцами. – В последнее время Надежда Сергевна часто жаловалась на сердце, а с сердцем шутить нельзя. Уж я-то знаю, у моего сынишки больное сердце, мы с ним постоянно по больницам мотаемся.

– Я вам очень сочувствую, – сделала я попытку прервать монолог Катерины и задать ей пару вопросов по существу.

– А чего мне сочувствовать? – горько усмехнулась она, не давая себя перебить. – Кого я ещё могла родить от наркомана со стажем?

– Зачем же ты за наркомана замуж пошла? – опешила Любовь Сергеевна.

– А я Валерку со школы люблю, мне всё равно, кто он там, наркоман или алкоголик, лишь бы со мной оставался. Он ведь почему колется? Потому что мы с его родителями живём. А как только у нас будет отдельная квартира, Валерик сразу завяжет с наркотиками.

– И как ты не побоялась от него рожать? – покачала головой Кашевая. – Ведь мог дебил родиться!

– Мог, – покладисто согласилась Катя. – У Славки Дынина, дружка моего Валерки, девчонка родилась слабоумная. Вот это ужас, я вам скажу! А мой Данила ещё ничего, вполне терпимо. Правда, ему нельзя сильно нервничать, а Валерка частенько нас с сыном из дома по ночам выгоняет, тут кто хочешь занервничает, не только пятилетний ребёнок. Так что с Надеждой Сергевной?

– А почему это ты всё интересуешься? – снова насторожилась старуха, обличительно прищуриваясь.

– Надежда Сергеевна пропала при невыясненных обстоятельствах, – отодвинув в сторону клиентку, взяла я инициативу в свои руки. Если позволить им препираться, мы так и не сдвинемся с мёртвой точки. – Я адвокат Агата Рудь, помогаю сестре пропавшей разобраться в случившемся. Катерина, когда вы видели свою подопечную в последний раз?

– Позавчера, – секунду подумав, ответила девушка, усаживаясь на кухонный стул и принимаясь грызть печенье, беря по одной штучке из вазочки. – Надежду Сергевну обокрал телевизионный мастер, она решила продать военные награды своего мужа и попросила меня купить газету «Из рук в руки». Ну, я и принесла Надежде Сергевне газету, а там был телефон мужика, который занимается скупкой наград. Я даже помогла его номер набрать, сама-то она совсем слепая.

– Вот как, – заинтересовалась я, беря со стола забытый старушкой телефон и пролистывая журнал звонков. Обнаружив тот, который чаще всего вчера фигурировал в пропущенных вызовах, показала его соцработнице: – Вы звонили по этому номеру?

– Ага, по этому, – едва взглянув на экран, тут же согласилась Катерина, хрумкая печеньем.

– И о чём они договорились?

– Понятия не имею, – пожала плечами девица. – Я набрала Надежде Сергевне номер и побежала к Ольге Николавне из пятого дома.

– А почему ты вчера к Наде не заходила? – допытывалась сестра пропавшей, стоя в дверях.

– Вчера и не должна была заходить, – холодно откликнулась Катерина, – потому что Надежду Сергевну навещаю три дня в неделю. Я обязанности свои знаю, нечего меня учить. Ладно, пойду, пожалуй, а то меня Ольга Николавна заждалась. За продукты деньги верните, вот чеки.

И Катерина, поднявшись со стула, вытащила из заднего кармана джинсов бумажный комок и небрежно бросила его на стол. Заносчивое поведение соцработницы оказало на Любовь Сергеевну неожиданное действие: она вдруг прониклась к девушке симпатией.

– На-ка вот… Сдачу оставь себе, – доставая из кошелька пятитысячную купюру и протягивая её Катерине, проговорила клиентка. А потом, кивнув на вазочку, добавила: – И печеньица мальчонке возьми, пусть побалуется.

Социальная работница не заставила себя долго упрашивать. Сунув пять тысяч в сумку, она пересыпала шоколадные кругляшки в целлофановый пакет и отбыла восвояси.

Как только за Катей закрылась входная дверь, Любовь Сергеевна решительно прошлась по квартире, заглядывая во все шкафы, пока не обнаружила в спальне пустую вешалку.

– Здесь висело пальто Михаила, – уверенно заявила она. И тут же принялась заглядывать в коробки с обувью. – И ботинок Мишиных нет!

– Получается, Надежда Сергеевна отправилась на улицу в одежде покойного мужа, – выдвинула я наиболее вероятное предположение.

– Скажешь тоже! – небрежно отмахнулась клиентка.

Но мои слова заставили её задуматься. Посмотрев на меня долгим взглядом, старуха властно скомандовала:

– Агата Львовна, бери ручку и рви из блокнота листки. Сейчас мы напишем объявления о пропаже Надежды и расклеим их по району. Если кто-то видел мою сестру – за вознаграждение обязательно откликнется.

– И много вы собираетесь заплатить за информацию? – поинтересовалась я, следуя её указаниям и уже ничему не удивляясь. Даже тому, что клиентка перешла со мной на «ты».

– Рублей пятьсот, а может, даже тысячу, – прикинула клиентка. – Деньги у меня есть, я дачу продала.

– А не боитесь, что вам станут названивать падкие на халяву алкоголики с бомжами и морочить голову?

– А ты, Агата Львовна, напиши свой контактный телефон. И непременно укажи, что ты из адвокатской конторы «Устинович и сыновья», – предложила клиентка. – Меня, старуху, надурить могут, а с адвокатом шутить поостерегутся.

Понимая всю бесперспективность своего занятия, я настрочила с десяток объявлений. А потом, вооружившись скотчем и ножницами, отправилась под руководством гражданки Кашевой расклеивать бумажки по окрестностям.

* * *

На следующее утро Кира Ивановна рвала и метала.

Эд Георгиевич отбыл на международный юридический семинар в Барселону, оставив секретаршу следить за порядком. Вот Кира Ивановна и следила, как могла. Интернетчики ещё вчера должны были закончить обновлять наш сайт, но наступил новый день, а работа до сих пор так и не была сделана.

– Шеф будет в ужасе! – возмущалась секретарша. – Это катастрофа! Мы теряем клиентов!

– Да бросьте, Кира Ивановна, – подзуживал старейшую сотрудницу конторы Борис, – слава об адвокатском бюро на Маросейке передаётся из уст в уста, благодарные клиенты рекламируют нас своим друзьям, а те, заполучив заветный телефончик, торопятся набрать наш номер, чтобы…

Но закончить выступление мой кудрявый друг не успел – звонок телефона прервал его пламенную речь, которую секретарша слушала, нахмурив лоб и сердито подперев подбородок рукой. Кира Ивановна тут же схватила трубку и бодро отрапортовала:

– Адвокатская контора «Устинович и сыновья», доброе утро. Чем можем быть полезны?

Собеседник на том конце провода сказал что-то такое, отчего лицо секретарши озарилось улыбкой, и, подмигнув Борису, она пропела:

– Само собой, у нас имеются адвокаты! Конечно, мы сможем вас проконсультировать! Будьте добры, назовите вашу фамилию. Михайлов? Отлично, записываю вас к Марии Ветровой. Хотите к мужчине? Можно и к мужчине. Вас будет ждать наш лучший адвокат Борис Эдуардович Устинович. Это, правда, не тот Устинович, который руководит фирмой, а всего лишь его сын, но тоже очень толковый юрист. Шестнадцать ноль-ноль вас устроит? Вот и прекрасно. Записывайте адрес.

– Какой-то странный народ пошёл, – с недоумением протянула Кира Ивановна, снова пристроив трубку на базу. – Хочет, чтобы непременно адвокатом был мужчина. Это прямо какой-то мужской шовинизм!

В предвкушении встречи с потенциальным клиентом Устинович-младший, потирая руки, отправился на кухню, где Пол Банкин с раннего утра пил чай. Заглядывая в течение дня в рекреационную зону, я видела одну и ту же картину – недавние враги смотрели телевизор и уминали за обе щёки припасы из шкафчика для посетителей. В половине четвёртого Борька, пошатываясь от сытости, вышел из кухни и занял рабочее место, чтобы Михайлов не застал его врасплох. Но часы отсчитывали минуты, а затем и часы, а звонившего утром клиента всё не было. От нечего делать Джуниор принялся следить за Машей Ветровой, вынимающей из укромного места весы.

Наша конторская красотка в настоящий момент переживала бурный роман с актёром кино, исполняющим роли второго плана, и от любви похудела до несвойственного для себя сорок четвёртого размера. Будучи девушкой достаточно высокой, Мария приобрела модельные пропорции и теперь подумывала, не закончить ли ей карьеру адвоката и не податься ли в манекенщицы. Весы, которые Маша держала под столом, в последнее время стали для неё источником вдохновения, и Ветрова, в очередной раз взвесившись, с воодушевлением принималась рассылать резюме по столичным агентствам. Однако почтенный для модели тридцатилетний возраст портил всё дело, и разосланные анкеты оставались без ответа.

Взвесившись, Маша удовлетворённо тряхнула смоляными локонами и уже хотела было задвинуть весы под стол, как Джуниор задумчиво протянул:

– Что-то ремень не застёгивается на обычную дырку. Пару лишних кило набрал, что ли? Дай-ка, Мария, и я, что ли, взвешусь.

Борис взгромоздился на весы и, недоверчиво прищурившись, стал вглядываться в показания электронного табло. Пробормотав: «Ох и ни фига себе, сто тридцать кил наел», – он слез с весов и через минуту встал на них снова. Но от этого мало что изменилось – сто тридцать килограммов никуда не делись.

Пока я наблюдала за манипуляциями кудрявого друга, вступившего в неравный бой с напольными весами, Кира Ивановна ответила на телефонный звонок и начала семафорить мне глазами.

– Да, адвокат Агата Рудь у нас работает. Обождите минуточку.

Среагировав на мимику секретарши, я подбежала к ресепшену и приняла из рук Киры Ивановны тёплую трубку.

– Здравствуйте, – бойко проговорил женский голос на том конце провода. – Это вы обещали вознаграждение за информацию о пропавшей старушке в мужском пальто?

– Вы что-то о ней знаете? – не поверила я своим ушам. – И где же она?

– Сначала поговорим о вознаграждении, – немного поколебавшись, потребовал голос.

– Давайте встретимся и всё обсудим, – предложила я компромиссный вариант. – Где и когда вам будет удобно?

– У ювелирного магазина «Золотой скарабей» в Армянском переулке, я там работаю. Вы когда сможете подъехать?

– Думаю, минут через двадцать буду у вас, – прикинула я.

– В зале спросите старшего продавца Галину Васильевну, девочки меня позовут, – сообщила звонившая перед тем, как повесить трубку.

Ювелирный магазин находился недалеко от дома пропавшей старушки, и одно из объявлений я собственноручно приклеила на стену здания, первый этаж которого занимал «Золотой скарабей». Подхватив сумку, я бросилась на улицу. Налетев в дверях на Бориса, поймала на себе его безумный взгляд и услышала тихий шёпот:

– Представляешь, Агатка, восемь кило за неделю прибавил!

– Тебе срочно надо влюбиться, как Маше Ветровой, – посоветовала я, огибая массивную фигуру приятеля.

– Да я, вроде уже, – промямлил тот и залился жарким румянцем.

Не скрою, видеть зардевшиеся щёки Устиновича-младшего мне было приятно. То, что Джуниор неравнодушен ко мне с первого курса института, не было для меня тайной за семью печатями, однако я и сама не понимала, хочу ли провести рядом с Борисом остаток своих дней. Порой мне кажется, что Боря именно тот, кто мне нужен, и я даю ему об этом знать. Но как только обнадёженный приятель принимается за мной ухаживать, я начинаю на него злиться, мечтая оставить всё, как есть.

– Борь, только не начинай! – недовольно наморщив нос, оборвала я кудрявого друга.

– Да нет, Агатка, я ничего такого не говорю, – испугался приятель, придерживая дверь и выпуская меня на улицу. – Просто хотел спросить, не хочешь со мной бегать по утрам? У меня лесок рядом с домом замечательный, я бы за тобой заезжал, и мы бы совершали утреннюю пробежку. Может, прямо завтра и начнём?

– Когда мне бегать? – фыркнула я. – У меня только-только дело с мёртвой точки сдвинулось – объявилась свидетельница, которой что-то известно про старушку Мироевскую. Может, придётся куда-то ехать на ночь глядя. А ты говоришь – бегать по утрам…

– Нет так нет, – с сожалением протянул Устинович-младший, направляясь к машине. – Что за день сегодня такой? – бормотал он себе под нос. Михайлов записался и не пришёл, весы показывают полную лажу, да ещё какой-то урод перегородил выезд с парковки!

И точно, поперёк дороги кто-то припарковал чёрный «Ниссан Джук», мешавший сейчас свободному проезду. Водителя в салоне не было – должно быть, отлучился по делам.

– Ну и как мы будем его объезжать? – проворчал Борька, осматривая транспортное средство дорожного хама. – Вот клади! Номера себе выпендрежные купили и думают, что могут творить, что хотят!

Номер у «Джука» был в самом деле просто загляденье – четыре единички и буквы, составляющие слово ЩАС.

– Морду ему давно не били! – бушевал Борис, прохаживаясь вокруг чужого автомобиля.

– Борь, есть же другой выезд, – напомнила я, направляясь к своему «Мини-Куперу», и предложила: – Ничего страшного, проедем в объезд, зато не надо ждать хозяина машины.

– Ладно, чёрт с ним, пусть живёт, – махнул рукой Устинович-младший, усаживаясь за руль «Форда Фокуса», и порулил в противоположную от «Джука» сторону.

Я, недолго думая, тронула за ним. На перекрёстке мы разъехались каждый по своим делам. Глянув в зеркало заднего вида на удаляющийся «Форд» Бориса, я заметила, как за машиной приятеля двинулся тот самый чёрный «Ниссан», вынырнувший из переулка, в котором располагалась наша адвокатская контора.

* * *

Всю дорогу до «Золотого скарабея» я гадала, случайное ли это совпадение или автомобиль с оригинальным номером и в самом деле преследовал Бориса. Однако когда подъехала к магазину, все посторонние мысли, кроме одной – о пропавшей старушке, вылетели из головы. Любовь Сергеевна, которой я перезвонила сразу же после звонка свидетельницы, уже ждала меня у ювелирного магазина. Она сжимала правой рукой ворот распахнутого пальто, а левой держала сумку, из которой выглядывал батон хлеба.

– Почему так долго? – недовольно осведомилась клиентка. – Я уже за хлебом успела сходить, а тебя, Агата Львовна, всё нет и нет…

– В пробках задержалась, – ответила я. – Так какую сумму будем озвучивать в качестве вознаграждения?

– Больше пятисот рублей не дам, – заносчиво ответила сестра пропавшей. – Это хорошие деньги за какие-то там сведения. Может, она и не знает ничего, только мозги нам крутит.

– Ну что же, как скажете, – покладисто согласилась я, понимая, что жадность старухи может испортить всё дело, и про себя решив, если что, добавить денег до заявленной свидетельницей суммы.

Галину Васильевну нам звать не пришлось. Заметив курсировавшую вдоль витрин старуху, свидетельница сразу смекнула, что к чему, и стояла в ожидании нас у входных дверей рядом с охранником. Окинув взглядом худощавую шатенку средних лет, я уверенной походкой направилась прямиком к ней и негромко представилась:

– Я адвокат Агата Рудь, это моя клиентка Любовь Сергеевна Кашевая. А вы, насколько могу судить, Галина Васильевна?

– Да, я вас жду, – откликнулась женщина. И, повернувшись к охраннику, добавила – Вить, я отлучусь на полчасика. Если начальство нагрянет, звони мне на мобильник.

– Да не вопрос, Галчонок, – откликнулся молодцеватый Витя, интимно шлёпнув старшего продавца пониже спины.

Свидетельница погрозила озорнику пальцем, быстрым шагом направилась в дальний конец торгового зала и, толкнув дверь в служебное помещение, скрылась в подсобке. Через несколько секунд она предстала перед нами в серебристой норковой шубе. Глядя на дорого одетую Галину Васильевну, я с горечью подумала, что денег, судя по всему, дама запросит немало.

– В соседнем доме есть кафе, можно там поговорить, – властно скомандовала свидетельница.

Присмиревшая клиентка покорно двинулась следом за ней. Я замыкала шествие, на ходу прикидывая, во сколько мне обойдётся эта беседа. К тому моменту, когда мы уселись за столик, я уже решила, что меньше пяти тысяч старший продавец не попросит, и мысленно простилась с безлимитным абонементом в бассейн, на который как раз и предназначалась данная сумма, отложенная у меня в кошельке.

Следует признать, что разбираюсь я в людях вполне прилично. Ибо стоило нам заказать кофе и дождаться, пока официант отойдёт подальше от нашего столика, как Галина Васильевна заявила:

– Сведения стоят пять тысяч, на меньшее я не согласна.

– Совесть надо иметь! – возмутилась клиентка. И с рыночными интонациями добавила: – Больше пятисот рублей не дам.

Свидетельница презрительно фыркнула и, с грохотом отодвинув стул, поднялась из-за стола.

– Зачем тогда было писать про вознаграждение, если не собираетесь платить? – злобно сверкнув глазами, выдохнула она.

– А пятьсот рублей тебе уже не деньги? – гнула свою линию сестра Мироевской.

– Недостающие четыре тысячи пятьсот рублей заплатит наша адвокатская контора, – примирительно проговорила я, сглаживая острые углы, возникшие в первые минуты общения.

– Деньги вперёд! – потребовала свидетельница, с подозрением переводя взгляд с меня на Любовь Сергеевну и обратно.

Должно быть, она не верила, что адвокатская контора, заинтересованная в гражданке Мироевской гораздо меньше её сестры, станет делать столь внушительные доплаты. Но я выложила на стол обещанную сумму, поверх которой клиентка пристроила пятисотрублёвую купюру. Пересчитав деньги, Галина Васильевна приступила к рассказу.

– Позавчера я допоздна засиделась на работе – составляла отчёт.

– А разве вы на ночь не ставите магазин на охрану? – удивилась я.

– У нас круглосуточно дежурят охранники, – пояснила женщина.

– Должно быть, тогда дежурил Витя? – желчно осведомилась Кашевая, испепеляя собеседницу ехидным взглядом.

– Это к делу не относится, – сердито проговорила свидетельница. – Если вам не интересно, могу ничего не рассказывать.

– Денежки взяла, теперь давай рассказывай, – потребовала клиентка.

– Так вот, засиделась я допоздна с отчётом, – с напором повторила старший продавец, – вдруг слышу – какой-то шум у самых дверей. Я выскочила на улицу, а там двое парней вырывают из рук у крохотного старичка дамскую сумочку. Парни таки отобрали у дедули ридикюль и бросились бежать, а пожилой мужчина схватился за сердце и упал на снег. Я вызвала «Скорую». Врачи приехали быстро, и, когда они укладывали больного на носилки, выяснилось, что это не старичок, а старушка. Документов при ней не оказалось, должно быть, они были в украденной сумке, а в сознание бабулька так и не пришла. Увезли её в шестую больницу на Новой Басманной, куда отвозят всех, у кого нет документов, так что ищите свою сестру там.

– Вот спасибо тебе, дорогая моя! – обрадовалась Любовь Сергеевна, пожимая унизанную кольцами руку свидетельницы. – Как туда проехать, не подскажешь?

Шестую больницу я знала очень хорошо – напротив неё располагался мой дом. Поэтому приняла из рук официанта папку и, оплатив общий счёт за кофе, проговорила:

– Поехали, Любовь Сергеевна, я знаю, где это.

– Ну, то-то же! А то устроили скандал на ровном месте… – усмехнулась свидетельница, поднимаясь из-за стола и направляясь к выходу.