Цитаты из книги «Овод»

Бурный, страстный тон этого внезапного нападения прозвучал резким контрастом с притворной безучастностью, в которую Овод был как будто погружен всего лишь минуту тому назад.

Овод заботливо стряхнул пепел сигары, потом продолжал молча курить. – Должен ли я понять, что вы не хотите ответить на мой вопрос? – Нет, не то, но я думаю, имею право знать, почему вы меня об этом спрашиваете? – Почему? Господи боже мой! Да неужели вы сами не понимаете почему? – А, вот что! – Он отложил свою сигару и пристально посмотрел в глаза Мартини. – Да, – выговорил он наконец медленно, мягким голосом, – я люблю ее. Но не думайте, что я собираюсь объясняться ей в любви и терзать ее своими признаниями. Я просто… Голос его перешел в еле слышный шепот. Мартини подошел ближе. – Вы просто… – Просто умру. Он глядел перед собой холодным, остановившимся взглядом, как будто был уже мертв.

– Я хочу предложить вам еще вопрос. Можете, конечно, не отвечать, если не хотите, но если ответите, то ответьте правду. Вы любите ее?

хитрят, желая заставить меня верить неправде.

Когда Овод вернулся домой, солнце давно зашло и цветущая японская айва, свисающая с садовой стены, выглядела темной в потухающем свете.

– Вы имеете в виду какую-нибудь одну определенную религию? – О нет! Это лишь вопрос чисто внешних признаков. Сама болезнь проявляется в религиозном направлении ума, в настоятельной потребности создать себе фетиш{65} и обоготворять его, пасть ниц и преклониться перед чем-нибудь.

– Посмотрите на линию нижней губы. Для этого рода натур страдание есть страдание, а неправда – неправда. В этом мире нет места для таких людей. Здесь нужны люди, которые умеют сосредоточиваться только на своем деле.

– Темноты. Иногда я не решаюсь оставаться один ночью. Мне нужно что-нибудь живое, что-нибудь осязательное около меня. Полная тьма, где… Нет, нет, это не то. Это только игрушечный ад. Но дело во внутренней темноте: там нет ни плача, ни скрежета зубов, только молчание… молчание…

Вы, верно, никогда не поймете, что он не мог водворить на земле справедливость, если б даже хотел. И в этом виноват самый принцип постановки вопроса, а не то, как поступает тот или другой человек. – Какой принцип? Светская власть Папы? – Не только это. Это лишь часть всего зла. Дурно то, что вообще одному человеку дается власть над другим. Это создает ложь в отношении между людьми.

Правда и то, что он всегда старается острить, а вечное острословие страшно утомительно.