Вы сегодня были для меня добрым ангелом, – сказал он Джемме, останавливаясь у дверей, – но, конечно, это не помешает нам ссориться сколько угодно в будущем
я не могу держаться далеко от него и не могу объяснить вам почему. Мы связаны друг с другом, и связь эта создана не нами, и не от нас зависит разорвать ее.
Самое смертоносное оружие, какое я знаю, – это смех. Если нам посчастливится облить смехом иезуитов, заставить народ смеяться над ними и их притязаниями, – мы одержим победу без кровопролития.
беспомощность человеческой души, пережитое надругательство, худшее, чем смерть, ужас одиночества и длительную агонию, вечно и безостановочно подтачивающую его жизнь
Но поздно, поздно! Громко кричу я, он не слышит меня. Громко стучу в дверь его могилы, но он не проснется. Один стою я в пустыне и перевожу взор с залитой кровью земли, где зарыт свет моих очей, к страшным, пустым небесам. И отчаяние овладевает мной. Я отрекся от него, гады ползучие, отрекся от него ради вас!
Ну, полно же. Давайте посидим теперь спокойно. Когда один из нас умрет, другой вспомнит эти минуты. Забудем про этот шумный мир, так назойливо жужжавший нам в уши, и пойдем рука об руку своей дорогой. Пойдем в тайные подземелья смерти и будем лежать там среди цветущих маков. Тише! Будем сидеть смирно-смирно.