Обитель клана Ланшань Лань располагалась с северной стороны одноименного хребта прямо среди семи ниспадающих с белоснежных вершин рек. Семь сестёр, семь говорливых ручьёв и каскадных водопадов, сбегая вниз, набирали воду из источников и ключей, разливаясь в низинах полноценными реками. Это были плодородные земли с мягким климатом, настоящее богатство клана Лань. Здесь ткали лучшие шелка, делали прекрасные фруктовые вина и добывали несметное количество речного жемчуга. Однако главное богатство скрывалось в горах и залежах драгоценных камней.
В эти места стекалось много людей – клан Лань щедро платил трудягам за их работу, обеспечивал защитой и кровом, не душил неподъёмными поборами. За многие века своей истории они прославились как благородные и добродетельные люди, меценаты и покровители искусств. Многие благородные семьи считали за честь породниться с сыновьями и дочерьми клана, а на обучение и воспитание сюда присылали своих отпрысков со всей страны. Школа клана Лань, где молодые люди изучали науки, боевые искусства и духовные пути, располагалась в долине у самого подножия гор среди живописных лиственных лесов.
Богатое поместье, где жили кровные члены клана, располагалось выше в горах среди говорливых водопадов. Со стороны сюда могли попасть лишь будущие супруги из других семейств, да заранее приглашённые гости. Здесь же получали право жить и числиться в рядах приближённых лучшие ученики и ученицы. Дом Тысячи Ручьёв – так называлось это место, бывшее для многих пределом мечтаний. Удел попавших сюда мирная и безмятежная жизнь среди прославленных бессмертных и серебряных туманов.
Но была ещё одна обитель, сокрытая среди облаков от чужих глаз. Дом, в который, как верили младшие ученики и непосвящённые члены клана, попадали лишь вознесённые. Облачный Пик, говорили они, место, где живут святые. Те, кто поднимался туда, редко спускался вниз к прежним друзьям и соратникам, а цветом их одежд становился белый. Цвет Истины. Так верили люди, так говорили тем, кто не должен знать.
– Вознесённая госпожа Лань, – слуги у причала склонились в почтительном поклоне.
Лань Юэ в кипенно-белом одеянии шагнула в лебединую лодку, такую же ослепительную в своей белизне. Ещё один красивый жест. Её приёмный отец, глава клана, обожал прекрасные вещи, а что может быть прекраснее столь эффектного способа попасть на Облачный Пик с Лебединого причала? Лодка-облако, лодка-птица, скрылась в облаках, оставляя земные заботы далеко внизу. И, если не знать всех секретов поднебесной обители, это действительно умиротворяющее место, дарующее покой и исцеление уставшему духу. Но только не Лань Юэ. Ни омовение после долгой дороги в тёплой ванной, ни благовонные притирания, ни чистота одежд не смогли унять волнение и тревогу. Она возвращалась с задания, которое не было выполнено безупречно. И в этот раз стоянием на столбе отделаться не удастся. Особенно, если в клане прознают, кто ей помогал.
При мыслях о Цзяо Яне, девушка коснулась исцелённого бока. Он всё-таки спас её, а не убил. Но сделал бы так же, если бы знал, кто такая Лань Юэ, воспитанница владыки Змеиного Дворца? А именно под таким именем для посвящённых и тех, кто желал воспользоваться услугами клана убийц, была известна небесная обитель. Орден внутри ордена. Кровь и яд под белыми одеждами…
И вот, облака перед ней расступились как полы ханьфу, и пик предстал во всём сверкании заходящего солнца. Белые ворота у причала лучи окрасили в алый, любимый цвет убийц. Там её уже ждали…
– Шицзе, – восемь младших сестёр склонились в почтительном поклоне, когда Лань Юэ ступила на Облачный Пик. – Нам велено сопроводить первую госпожу Лань.
– Кем велено?
– Лань Цзи Ли, – ответили девушки, переглянувшись.
Ли-цзе не стала бы высылать свиту за ней, подумалось Лань Юэ, она всегда могла сама прийти в покои. А значит она спихнула на младших сестёр собственные обязанности, не желая лично с подобающей по положению компанией встретить её здесь. Вредина Ли-цзе и её приближённые не хотели смиряться с тем, что недотёпа Юэ всё ещё занимает высокое положение. В клане ходили слухи, что если глава погибнет, вся власть перейдёт к ней, единственной дочери, хоть и приёмной. И это многим не нравилось. Сама же Лань Юэ была бы рада, если это никогда не произойдёт.
– Но ждёт меня не вторая госпожа, верно?
Лань Юэ обвела взглядом девушек. Из новеньких, пара лиц и вовсе ей была не знакома.
– Верно, – ответили они, почтительно пропуская Лань Юэ вперёд.
Внутри всё похолодело. Её призывал в Змеиный Дворец Лань И Чэнь лично.
***
– Эта верная дочь принесла талисман, Чэнь-цзюнь.
Лань И Чэнь стоял у окна Зала Тысячи Ядов спиной к Лань Юэ. Левая рука с закрытым веером была сложена за спиной, а это значило, что он не в духе. Лань Юэ склонилась в дочернем поклоне, опасаясь поднять взгляд. Терпкий аромат горьковато-сладких благовоний тяжким грузом ложился на плечи. Она ждала, когда Лань И Чэнь заговорит с ней и позволит ответить.
– Читай, – коротко бросил он, разворачиваясь к столу, на котором лежал талисман и развёрнутый свиток со сломанной печатью, на которой красовался родовой герб правящего клана провинции Синье.
Лань Юэ выпрямилась и взяла письмо в руки, пробегаясь взглядом по написанному. С каждым новым иероглифом она, и без того бледная, белела ещё больше.
– Вслух, – велел Лань И Чэнь. – После перечисления формальностей.
– Настоятельно просим вас выдать преступника властям для публичной казни за убийство прославленных героев, любимцев богов и людей, Золотой Шестёрки Юньаня. Это поможет сгладить острые углы в отношениях наших кланов и…
– Читай дальше, – сказал он, поворачиваясь к Лань Юэ.
Левая сторона его лица, обезображенная шрамом в старом пожаре, была скрыта за изящной маской из слоновой кости с золотым тиснением.
– И мы не разорвём все дипломатические отношения, а также не станем объявлять войну.
– Понимаешь, что это значит? – спросил Лань И Чэнь, грозно взглянув на Лань Юэ.
Она молчала. О, если бы не Цзяо Ян тогда, она бы сумела скрыться от погони и ничего бы из того, что произошло потом, не случилось бы.
– Очень грязная работа, – спокойным голосом произнёс он, подняв подбородок Лань Юэ, чтобы та наконец перестала прятать взгляд. – Очень.
Лазурно-синий и ядовито-зелёный взгляды встретились. Взволнованный и холодный. Лань Юэ нашла в себе силы выдержать.
– Что мне с тобой делать? – вздохнул он, качая головой. – Ты совсем не ценишь того, что клан для тебя сделал, дочь. Я слышу, что говорят о тебе твои младшие сёстры…
Лань Юэ вспыхнула:
– Я…
– Не перебивай. Слышу, но и вижу тебя. Ты провалила задание, клан потерял деньги, честь Змеиного Дворца висит на волоске! И ты же справилась с нашими соперниками, самонадеянными молодыми заклинателями, героями, которые нередко мешали нам.
Лань И Чэнь устало потёр переносицу. По нему было видно, что он не спал в эту ночь.
– Что мне с тобой делать, несносная девчонка? – уже мягче спросил он. – Одной рукой ты разбиваешь мне сердце, а во второй приносишь добрые вести. Но палками и столбами уже не отделаешься, люди меня не поймут.
Лань Юэ перевела дух. Гроза миновала. Про Цзяо Яна никто не прознал, а выдавать её на смерть никто не собирался. Мыслимо ли.
– Выбери, кого отдать вместо тебя.
– Что? – Лань Юэ не поверила своим ушам.
– Чужая жизнь за сохранение лица невелика расплата, дорогая. Когда-нибудь тебе самой предстоит принимать такие решения.
– Нет!
– Что ж, ты не оставляешь мне выбора.
Сердце забилось чаще.
Шаньчжоу, город среди невысоких гор у самого моря, встретил Лань Юэ дурной погодой. Её отправили сюда в ссылку, но Лань Юэ не унывала и сочла, что это… отдых. Своеобразный, но всё-таки. Что ж, это лучшее, что могло произойти. Если цена изгнания – жизнь одной из сестёр, так тому и быть.
Солнце не показывалось уже несколько дней и, как говорили, это гнев Богини Нэн Е, чьё святилище скрывалось среди облаков, нависших над пиками. Дождь кончился совсем недавно и на мостовых были лужи. Несмотря на это, улица Ста Лавок, самое оживлённое место в городе, была полна людей. Навесы укрывали от непогоды, а в многочисленных заведениях можно было переждать и дождь, и ветер.
Лань Юэ не боялась дождей, она прогуливалась по улочке, ведущей к широкому мосту, после которого начиналась городская площадь. Она вдыхала морской воздух, лёгкий бриз с берега, и это успокаивало.
Торговцы уличными сладостями наперебой предлагали купить угощения. Лань Юэ прельстилась рисовыми пирожными с ягодной начинкой и купила сразу десяток. Лавочник подал ей их в яркой бумажной коробочке, которую удобно держать в руках и не испачкаться – сладости были липкими. Лань Юэ расплатилась и собиралась идти обратно, но неудачно поставила ногу и поскользнулась на гладких камнях.
Она бы непременно упала, если бы не чудом оказавшийся рядом человек, чьё лицо больше чем наполовину скрывала соломенная шляпа. Одной рукой поймал коробку со сладостями, а другой придержал локоть Лань Юэ, помогая восстановить равновесие. Незнакомец в шляпе демонстративно принюхался к угощению, и, к возмущению девушки, тут же отправил один из рисовых шариков в рот.
– Это мне? Спасибо, – произнёс он знакомым насмешливым голосом.
–– Эй! – воскликнула Лань Юэ. – А как же приличия? Нехорошо отбирать у девушек сладости!
– Приличия? – Цзяо Ян, а это оказался именно он, не прочь был немного пошутить. – Я не знаю такого слова.
Лань Юэ насупилась и капризно топнула ножкой, глядя как вытягивается его лицо. Опасаясь, как бы он не поперхнулся, она тут сменила гнев на милость.
– Бери сколько хочешь, – с улыбкой разрешила она, – у меня хорошее настроение и в этот раз мне не за что на тебя сердиться.
Цзяо Ян с удовольствием съел ещё пару пирожных, потом всё-таки вернул девушке коробку.
– Но ты тоже поешь. Оставаться без сладкого – это очень грустно.
На его лице мелькнуло что-то странное. Воспоминание? Но это длилось лишь мгновение.
– Не знала, что ты такой сладкоежка, хотя уже взрослый, – усмехнулась Лань Юэ, чтобы вернуть лёгкость разговору, – что ты тут делаешь?
Цзяо Ян чуть приподнял шляпу и посмотрел на неё честнейшим взглядом:
– Гуляю. А ты?
– И я гуляю, как видишь. Делать тут нечего, разве что прогуливаться у моря, но знаешь что? Говорят, есть тут поместье с призраками, я хочу посмотреть.
Лань Юэ махнула рукой на север, указывая на высокий холм, где среди зарослей действительно угадывались старые стены и крыши строений. Если зрение позволяло, можно было даже разглядеть домашний храм предков чуть поодаль.
В ссылке было удивительно скучно и Лань Юэ изнывала от безделия, с ней не послали даже пары служанок, только выделили немного денег на первое время и возможность снять какое-никакое жильё. Сколько продлится такое изгнание, Лань Юэ не знала, а поэтому старалась найти себе какое-нибудь дело, а в компании это всегда веселее.
– Я не верю, что там призраки, но почему бы не сходить? Если там и нет ничего интересного, с холма открывается красивый вид.
– Тебе повезло, я как раз ничем не занят, – легко согласился Цзяо Ян.
Они двинулись вверх по тенистой тропе, миновав городские ворота. Жители не жаловались на мертвецов или злых духов заброшенного поместья, а призраки, в которых верили, не причиняли никому вреда. Лань Юэ положила в рот ещё один рисовый шарик со сладкой ягодной начинкой внутри и задумчиво посмотрела наверх. Сквозь листву проглядывали серые стены с такой же серой черепицей.
– Если там действительно призраки, – заметил Цзяо Ян, проследив за её взглядом, – я легко их отгоню.
Он ласково провёл пальцем по рукояти меча.
– Это тёмный меч, таких мало. Откуда он у тебя? – спросила Лань Юэ, вспоминая как он прогнал демона в лесу. – Те, кто меня учил, говорят, что такая магия опасна. Ты когда-нибудь думал о том, что будет, если однажды не сможешь с ней совладать?
– О, это очень занятная история, – было видно, что Цзяо Яну самому давно хотелось кому-нибудь похвастаться. Он бессовестно стащил очередное пирожное из коробки и продолжил: – однажды я ночевал в разрушенном замке неподалёку от Хейчан. Местные небылицы про него всякие рассказывали, ну примерно как про эту твою усадьбу. Мне это было только на руку, поскольку я уже успел повздорить там с начальником стражи, а про то, чтобы призраки из замка действительно нападали на людей уже много лет никто не слышал. Я развёл огонь, обустроил лежанку и задремал. Проснулся я на исходе ночи – от взгляда в спину…
Цзяо Ян театрально понизил голос:
– Она стояла у догоревшего костра. В белом траурном ханьфу, растрёпанная и бледная. Почти прозрачная – сквозь её очертания я видел дальнюю стену. Призрачная женщина силилась что-то сказать, но не могла, поскольку ей отрезали язык. Отчаявшись, она просто подошла ко мне – веришь-нет, даже мне тогда сделалось не по себе – захотелось бежать, куда глаза глядят. Но я заставил себя остаться на месте, и она положила к моим ногам этот меч. Потом улыбнулась, словно благословляя, и исчезла. С тех пор мы неразлучны. Я назвал его «Огонь и мрак» и долго изучал течение ци вокруг него. И учился повторять. Что до потери контроля… – он ухмыльнулся, один уголок губ поднялся чуть выше другого, – вероятно я просто не доживу до этого момента. А если всё-таки доживу, то разбушевавшиеся тёмные силы – это совершенно не моя проблема.
– Ты специально это придумал, чтобы девушкам рассказывать? – Лань Юэ легонько пихнула его локтем в бок.
Он рассмеялся:
– Были бы девушки, которые готовы слушать мои россказни, может быть и приукрасил. А так, что толку? Поэтому правда и ничего кроме правды.
– Как же так, неужели никому не интересно тебя послушать? – его ответ удивил Лань Юэ.
Может быть, Цзяо Ян и не был разодет как молодой господин богатого клана, но он красив, а девушки это ценят порой больше, чем роскошный внешний вид. Лань Юэ была уверена, что он знает немало интересных историй, к тому же, очень складно говорит и уж точно умеет развеселить.
– Ну… – Цзяо Ян взглянул на неё задумчиво и внимательно, – гораздо чаще меня слушают в последний раз в своей жизни.
А потом рассмеялся звонко и весело, но Лань Юэ заметила в его глазах какой-то нездоровый блеск.
– Ладно, я тебе верю, – она решила, что пришла пора менять тему, – но понять не могу, зачем призрак отдал меч именно тебе. Отдала бы она его первому встречному или же тут что-то более сложное, м?
– Я не знаю, кто она, даже имени клана. В замке были таблички с гербами, но их все скололи – как будто хотели, чтобы о его жителях никто и никогда не вспомнил. Но… – улыбка Цзяо Яна стала загадочной и немного сумасшедшей: – каждый раз, когда меч вонзается в плоть какому-нибудь грубияну, я думаю, что ей бы это понравилось.
Они прошли ещё немного, тропа стала заметно круче, завернув к холму.
Лань Юэ смотрела на Цзяо Яна. В его истории было много недосказанного, а что-то он наверняка и приукрасил, уж слишком она невероятна. Наверное, лезть в душу человеку, которого она видит в третий раз в жизни, стоило бы счесть жутко неприличным, но она не удержалась:
– Говоря о тёмном пути, ты сказал, что «не доживёшь»… Многие заклинатели хотят достичь бессмертия, а ты нет? Или, может быть, ты хотел бы достичь величия и могущества? Власти?
– Чего бы я хотел? – он мечтательно посмотрел на горизонт. – Чтобы мне больше никогда не приходилось думать, на что купить конфеты и вино. Чтобы встречные недотёпы не обзывали меня презрительно «бродягой», а опустив глаза убирались с глаз долой. Чтобы моё умение… вести дела действительно ценили, а не попрекали у всех на глазах, а потом пользовались, когда никто не видит. Кажется, это называют – быть свободным. Это и есть то, чего я хочу.
– Заказчики не очень-то щедры, верно? А порой, поди, и обманывают… Тебе бы не пришлось думать об этом, присоединись ты к влиятельному клану…
Лань Юэ задумалась. А что если ей удастся привлечь Цзяо Яна на их сторону? Его умения очень пригодились бы, а клан прикрывал от закона своими силами. Не пришлось бы бродить по свету и постоянно рисковать. Так ведь гораздо проще, когда тебе есть, куда возвращаться. Но свободнее ли ты сам, когда каждый твой шаг воля эксцентричных господ? Да, клан проследит, чтобы не обманули, а то и сам накажет такого наглеца, но… Лань Юэ вздохнула. Как это удивительно: он, который действительно свободен, как ветер, мечтает о свободе!
– Присоединиться к влиятельному клану? Ходить в расфуфыренном ханьфу и поплёвывать на простолюдинов? – Цзяо Ян удивлённо изогнул бровь. – Не смеши меня. В нашем мире, где слишком любят кичиться заслугами предков до пятидесятого колена, куда бы я ни пристроился, чего бы не добился, я всегда останусь безродным выскочкой, которого можно использовать, но уважать не обязательно. А я их даже убить не смогу, поскольку какие-то-там правила клана это запрещают. Так что нет. Забавный совет – но нет.
Он вдруг приобнял её за плечо и прошептал на ухо:
– Я сам отберу у этого мира мою свободу и мои конфеты. И никто, слышишь, Лань Юэ, никто не будет мне говорить, как мне себя вести и что делать.
И так же резко отстранился. Сделал приглашающий жест в сторону тревожно поскрипывающих ворот, до которых они наконец добрались.
– А вот и поместье. Ну что, зададим жару местным призракам?
Лань Юэ нервно повела плечом. Тон Цзяо Яна ей очень не понравился и она мысленно отругала себя, что позволила его очарованию взять верх настолько, чтобы забыть об опасности. Если реальность и вполовину не так страшна, как рассказы о нём, Цзяо Ян убьёт не моргнув глазом и будет всё так же весело улыбаться, закидывая очередное пирожное в рот. От мрачных мыслей отвлёк тихий плач.
– Призраки? – повторила она за ним и прислушалась.
Нет, всё-таки ветер. В этом месте он завывал так, что впору его спутать со стонами и плачем, именно это слышат простые люди и принимают за голоса призраков. Лань Юэ не чувствовала тёмной ци, которая обычно окружает неупокоенные души. Цзяо Ян так же был спокоен, даже беззаботен.
Не без усилий они открыли тяжёлые створки ворот. Несмотря на то, что серебристая краска слезла и облупилась, а дерево от дождей и времени начало гнить, они всё ещё сохраняли мрачное величие. Изнутри просторного двора повеяло затхлостью. Когда-то в нём был разбит прекрасный сад с прудом и мостиками. Многочисленные кусты роз пожухли, листья на них стали вялыми и тёмными, а сорняки разрослись так бурно, что кое-где трава начала пробиваться через каменную плитку, которой были выложены дорожки.
На террасе у входа в главное здание печально сидели каменные львы со следами сажи на белом мраморе. Одному из них на морде кто-то написал неприличное слово, Лань Юэ провела пальцами по размазанной краске. Надо же, кто-то попытался стереть эту надпись, но безуспешно.
– Здесь был пожар? – спросила она у тишины заброшенного поместья.
Обгоревшее дерево говорило само за себя. Внутри дома обрушились обугленные балки, кое-где провалилась крыша. Мебель была разломана и сожжена, а всё хоть сколько-нибудь ценное давно растащили те, кто сжёг поместье и те, кто поживился тут после.
– Как думаешь, – спросила она Цзяо Яна, – за что их сожгли? Насколько мне известно, здесь давно не было войн, это мирная земля.
А Цзяо Ян тем временем, пригнувшись, прошёл под покосившейся аркой, ведущей в главный дом. Крыша местами обвалилась, ветер гонял по с годами отсыревшему полу пыль вперемежку с черной сажей.
О проекте
О подписке