2. Духи предков

Ветике пробежал по рыночной площади, гремя доспехами, завернул за угол, пронесся по улице ремесленников, ему на глаза сполз, слишком большой для него, шлем старшего брата. Вдруг, мальчик налетел на что-то мягкое и шлепнулся на пятую точку.

– Ай! – раздался тонкий голос.

Ветике приподнял шлем и увидел напротив себя девчонку, невзрачная как мышка, она сидела на земле и с тоской смотрела на оброненную большую корзину: только что выстиранное в реке белье, валялось в пыли.

– Ну вот, мне теперь все перестирывать. И куда это ты так несся? – недовольно произнесла мышка, поднимаясь на ноги.

– Я сын конунга, не мне перед тобой отчитываться. – гордо произнес мальчик, поднимая щит, меч, лук и рассыпавшиеся стрелы.

– Простите, юный господин, не признала, – ответила мышка, демонстративно отворачиваясь.

– Впредь лучше смотри куда идешь, – раздосадовано бросил Ветике и вновь пустился бежать, до начала посвящения в воины совсем не осталось времени.

Выбравшись, наконец, за ворота, мальчишка добрался до каменного Круга Предков, где уже собрались остальные ребята и те, кто будут проводить испытание: старая шаманка, первый воин Грессдала, он посвящал еще отца Ветике, и главный коневод Рутер.

– Я надеюсь, что передо мной сегодня собрались самые достойные отпрыски нашего гордого народа и каждый из вас пройдет все испытания, – начал Хенгив, – да прибудет с вами сила и мудрость!

– Вы все выросли в степи и ветер был каждому из вас братом. Но хороший всадник не только тот, кто любит свободу, но и тот, кто заботиться о своем коне. Заботьтесь о своем питомце и однажды, он позаботиться о вас. – произнес свое напутствие Рутер.

– Будьте достойны своих предков! – коротко сказала старуха Виксена.

И, наконец, состязание началось! Оседлав своих коней, юные воины поскакали в степь, натягивая короткие луки. По всюду были расставлены мишени, нужно было попасть в каждую из них с первого раза, перья их стрел были выкрашены в разные цвета, что бы было удобно вести подсчет. После, ребята бились на коротких тупых мечах. Так как пораниться о них было сложно, и никто не хотел сдаваться, по традиции, бой с оружием переходил в битву кулаками. Ну а под конец, весьма помятые, но довольные юноши, приносили кровавую клятву предкам, разрезая ладонь и прикладывая к камням, как и многие поколения до них, заверяя духов в том, что они будут чтить традиции и всегда будут достойны своего рода.

– Я рад приветствовать новых воинов Грессдала! Носите гордо свой меч. – сказал первый воин Хенгив.

– Да прибудут с вами ветра! – произнес главный коневод.

– Духи предков гордятся вами, юные воины. Но, этой весной, среди вас есть сын нашего Великого Конунга. Для него остался еще один обряд, – сказала Шепчущая.

Четвертый сын конунга гордо выпрямился и выступил в перед.

– Ветике, как один из наследников, ты должен не только обладать силой воина, но и мудростью правителя, знающего и любящего свой народ. Твое последние испытание даруют тебе предки. Выпей это зелье и усвой все полученные уроки. – Вискена протянула юноше чашу с тягучей мутной жижей.

Юному воину понадобилось не мало мужества, чтобы проглотить этот мерзкий напиток, но он не мог дрогнуть под взглядами своих соратников. К тому же, Ветике с нетерпением ждал этой церемонии. Каждый из его братьев уже прошел ее и это заметно их изменило, но никто так и не рассказал младшему, в чем именно будет заключаться испытание духов, а потому, сейчас парень был готов даже к тому, что из под земли выпрыгнут тролли и ему нужно будет победить их в одиночку. Однако, ничего не происходило. Все стали расходиться, а Шепчущая только пристально посмотрела на сына конунга, но не дала ни одной подсказки.

На своем коне Ветике вернулся ко дворцу, передав его на попечение мальчишке конюху. В зале приемов, сына уже ждали отец и мать, чтобы вручить ему настоящий меч, украшенный символами их дома. Потом, мальчик отправился мыться и переодеваться, чтобы через час присутствовать на пире. В этот вечер он был счастлив и доволен собой.

Утром Ветике проснулся от крика:

– Юбески! Ты долго еще собираешься валяться в пастели? А ну поднимайся!

«Юбески? Это кто такая? Почему мой матрас такой твердый… Ох, это же не моя комната! Неужели меня похитили?» – с ужасом, Ветике подскочил на узкой кровати, больше напоминавшей лавку, и на его лицо упали длинные русые пряди волос. «Это еще что такое?» Парень увидел перед собой тонкие девичьи руки и грубую ночнушку. «Это что, я? Девчонка? Не уж-то заворожили степные ведьмы… Или это шаманка? Ох, да это же духи предков!»

– Юбески, ты меня слышишь? – снова закричала женщина.

– Иду! – непривычно звонким голосом ответил Ветике.

Наспех одевшись в невзрачное платье, кое-как заплетя волосы в кривенькую косу, сын конунга решительно вышел из своего чуланчика, чтобы высказать крикливой женщине все, что он о ней думает и заявить о том, кто перед ней стоит. Но, стоило ему подойти к дородной суровой женщине, открыть рот и … ни единого слово произнести парень не смог.

– Что рот разинула, как птенец? Завтрак ты проспала, съели уже все. Иди кур накорми, да собери яйца. А потом возьми корзину с бельем, да отправляйся на речку. И шевелись давай, стоишь как истукан! – женщина подтолкнула девочку в спину.

Не понимая, как ему быть, Ветике в теле девочки вышел на улицу и направился в курятник. Лучше заняться делом, чем злить эту женщину – здраво рассудил он, а уж потом что-нибудь да придумаю. Странно, но парень знал, где лежит корм, где корзинка для яиц. Он ловко рассыпал зерна перед курятником, давая птицам долгожданной еды, а потом собрал яйца. Когда он вернулся к дому, на крыльце уже ждала большая корзина. Взяв ее, сын конунга отправился к реке, которая протекала не далеко от стен Грессдала.

От ледяной воды судорогой сводило руки, а кожа неприятно трескалась, стирка больше напоминала пытку. Выстирав все белье, парень сложил его в корзину, и понес обратно. Для худенького девичьего тела, корзина полная мокрого белья была слишком тяжелой ношей, лоб Ветике быстро покрылся испариной, а спину заломило. До дома оставалось уже совсем близко, когда вдруг из-за поворота выскочил какой-то парень и сбил Ветике с ног.

Больно шлепнувшись, юноша увидел, как перевернулась корзина, и только что выстиранное с таким трудом белье упало в пыль и грязь дороги.

– Тебя что, не учили смотреть куда идешь? Мне же теперь это все перестирывать! – тонким голосом воскликнул Ветике.

– Я сын конунга, и ты должна уступать мне дорогу! – ответил парень, поправляя шлем на голове.

С изумлением Ветике увидел перед собой самого себя. «Да как такое возможно! Я же здесь! И неужели это все тот же день посвящения? Ох духи, что же вы творите!»

– Простите, не признала, – сдавленно проговорил юноша в девичьем теле.

– Впредь лучше смотри, куда идешь! – сказал сын конунга и бросился бежать дальше.

«Так вот я какой… Грубый и неприятный мальчишка, возомнивший себя важным господином» с досадой, подумал Ветике, ему было крайне неприятно увидеть себя со стороны. А еще неприятнее было снова отправляться на речку. Глаза защипало от обиды, но юный воин не мог позволить себе слез.

Когда измученный и уставший, сын конунга вернулся в дом Юбески, то получил еще и нагоняй от крикливой женщины за то, что так долго провозился на реке. И был вынужден снова выполнять поручения по хозяйству, вечером же, за скудным ужином, у Ветике едва хватало сил держать ложку, а заснул он сразу, как только его голова коснулась соломенного матраса.

Следующее утро сына конунга началось с влажного ощущение на щеке и запаха свежего сена. Открыв глаза, парень увидел перед собой лошадиную морду, которая настойчиво тыкалась ему в лицо. С трудом он приподнялся на стоге, вспоминая, что с ним приключилось вчера, случившееся казалось ему дурным сном. Оглядев себя, Ветике понял, что он мальчик, но по-прежнему не он сам. Судя по всему, сейчас он был в теле конюха. Долговязый мальчишка Фёль, с вечно растрепанными черными волосами, в которых застревала солома, принадлежал к некогда захваченному племени, и теперь должен был всю жизнь прислуживать доблестным сынам Грессдала.

– Ей, парень, поднимайся-ка! – раздался окрик одного из конюхов. – Пора кормить лошадей. Потом вычисти подковы коня юного сына конунга, у него сегодня посвящение в воины.

– Уже встаю, – вздыхая ответил Ветике.

«О, духи предков, когда же это закончиться? Сколько раз мне придется снова проживать этот день?»

Лошади ласкались и тянулись к мальчику, а Ветике в свою очередь чувствовал любовь и привязанность к ним, которая была ему не свойственна. Сын конунга любил лошадей, особенно своего Гратиса, но такой нежности, как Фёль, к ним в своем теле не испытывал. Только выполнив все поручения, Ветике отправился на кухню для слуг, где получил свою порцию молока с хлебом. А дальше весь его день был посвящен лошадям. Он поменял воду, вычистил конюшню, пару раз подготовил лошадей для тех, кому сегодня нужно было отправиться в путь, а к полудню, отправился на городскую стену, чтобы посмотреть на состязания юных воинов. Как ему хотелось тоже поучаствовать! Ведь и он достиг того возраста, когда мог бы пройти посвящение, вот только, детям из завоеванных племен, не разрешалось становиться войнами. Казалось, Ветике совсем забыл, что он на самом деле там, внизу успешно проходит испытание. Сейчас, он по-настоящему был мальчишкой-конюхом по имени Фёль.

Парень вернулся на конюшню раньше, чем приехал четвертый сын конунга и принял его лошадь. Хотя они были ровесники, сын конунга словно бы вовсе не замечал конюха. Взяв под уздцы Гратиса, Ветике отвел его в стойло, снял сбрую, обтер бока и накормил коня. А после, он отправился на площадь, где обычные жители Грессдала чествовали своих новых воинов.

Новый день сына конунг начался с сильной боли в ногах, она не давала спать и заставляла ворочаться, при это любая поза была не удобной.

«О духи, что за новое испытание вы придумали для меня сегодня?» – мысленно простонал Ветике.

Открыв тяжелые припухшие веки, юноша оглядел себя – он был грузной женщиной средних лет.

«Я не готов к этому! Это слишком!» – в отчаянье подумал Ветике.

На этот раз никто не звал его и не будил, но продолжать лежать на твердой кровати было больше похоже на пытку. Правда, с первого раза подняться у парня не получилось. Наконец, он перекатился на бок и тогда уже кое-как, поднялся.

– Как тяжело-то! А ноги, что за напасть такая? – простонал вслух юноша сиплым голосом.

С трудом обрядившись в женское платье и повязав косынку, Ветике вышел из комнаты. Судя по всему, он был во дворце, в части для слуг. Пройдя немного вперед, он увидел открытую дверь на большую кухню.

«Так значит, сегодня я повариха Тилрид. И как мне быть? Я, ведь, совсем не умею готовить.»

На кухне уже сновали младшие поварихи.

– Доброе утро, Тилдрит! – сказала одна из женщин, – Опять плохо спала? – кухарка осмотрела неряшливое одеяние, обычно аккуратной женщины.

– Мучают боли, – ответил Ветике.

– Так посиди, сейчас заварю тебя отвар, мы тут уже почти управились. Хлеб уже в печке!

– Ты очень добра. – ответил юноша, с трудом опускаясь на скамью, стоящую рядом с большим деревянным столом.

Младшие кухарки сновали по кухне, готовя завтрак для всех обитателей замка. Работа была слаженной и пока не требовала вмешательства старшей поварихи.

– Что мы будем подавать на сегодняшний пир? – когда в работе образовалась пауза, спросила главная помощница.

«Ох, и откуда же мне знать-то? Что было в тот вечер на столе?» – однако, воспоминания о праздничном пире уже почти стерлись у юноши в памяти за эти насыщенные на события дни. «Ладно, этот пир устроен в честь моего посвящения, значит, пусть готовят те блюда, которые люблю я.»

Ветике перечислил свои любимые блюда.

– О, ты решила приготовить все, что любит младший сын конунга, очень мудро с твоей стороны!

«Вот-те на! Я даже не знаю как зовут эту женщину, а она знает мои любимые блюда. Вот, что имела ввиду шаманка, когда говорила, что я должен знать и любить свой народ. Мне нужно быть внимательнее к подданным своего отца.»

Но отсиживаться и дальше на своем месте, у Ветике не получилось, пришлось заняться делом. К его радости, руки прекрасно знали свою работу, а в голове сами собой всплывали подробные рецепты блюд. К ввечеру, когда начался пир, у главной кухарки не было сил даже поднять руку. Она оставила на кухне младшую обслугу и побрела к себе в комнату, ноги не переставали болеть весь день. Сбросив с себя одежду, юноша тяжело опустился в кровать.

Прежде чем открыть глаза следующим утром, Ветике прислушался к своим ощущениям. Ничего не болело, было мягко и чувствовал он себя так, словно был собой. Надежда зажглась в его сердце, и юноша приоткрыл один глаз. Расписной потолок своей комнаты он узнал сразу.

«О, духи, благодарю вас! Наконец-то, это испытание закончилось!»

Мальчик встал и увидел заготовленные у кровати его тренировочный меч и щит. Того настоящего меча, что подарил ему отец, в комнате не было.

«Неужели, опять день соревнования? Что ж, у меня есть еще много дел до его начала.»

Быстро собравшись и даже не завтракая, сын конунга отправился в деревню за стенами города, он знал, что там живет хорошая травница, у которой можно купить мазь для кухарки. Когда Ветике уже возвращался от знахарки, то заметил старика, что сидел на крыльце своего покосившегося домика.

– От чего ты так грустишь, дедушка? – спросил, подходя ближе, сын конунга.

– А как же мне не грустить, юноша. Я одинок.

– А где же твоя семья?

– Мои дочки разъехались по другим деревням, у моих сыновей свое хозяйство и много забот, моя супруга ушла в заоблачные луга. Никому нет дела до старика Гамелла.

– А как же друзья? Неужели и их не осталось?

– Друзей тоже жизнь раскидала. Да и не было у меня никогда их в избытке. Я был поглощен книгами. Учил когда-то юных сыновей конунга.

– Так ты учитель моего деда!

– Ааа… юный господин, я и не признал вас.

– Это я должен обращаться к тебе на вы, и мне жаль, что твоя жизнь последнее время была такой грустной и одинокой. А что ты скажешь, уважаемый учитель, если я предложу тебе обучать обычных ребят? Каждому пригодиться умение читать и считать до десяти.

– Я люблю детей, если наш Славный Конунг позволит, то я был бы рад принести пользу.

– Я поговорю с отцом и приглашаю тебя сегодня вечером на пир, обязательно приходи, учитель.

– Спасибо, юный господин, у тебя золотое сердце.

Вскоре, абсолютно собранный, Ветике шел на посвящение. В этот раз он не бежал по всему городу, потому что встал рано и успел сделать полезные дела вместо того, чтобы проваляться в постели, а потом играть с гончими собаками на заднем дворе. Он узнал Юбески, которая несла тяжелую корзину с мокрым бельем.

– Давай я помогу тебе! – Ветике подхватил корзину, которая в его теле не показалась ему такой уж тяжелой.

– Спасибо! – радостно улыбнулась девушка, – А ты не опоздаешь на посвящение?

– Нет, у меня есть немного времени в запасе.

– Уверена, ты пройдешь все испытания и станешь хорошим воином. Да прибудут с тобой духи предков! – сказала на прощание Юбески, когда юноша уходил, оставив корзину на крыльце.

Во второй раз, все задания дались юноше легче, правда, ему показалась, что Шепчущая как-то хитро все время на него поглядывает.

Вернувшись во дворец, сын конунга впервые поздоровался с Фёлем.

– Спасибо, что так хорошо заботишься о лошадях. Знаешь, мне нужен будет помощник на охоте, если хочешь, я могу потренировать тебя, и мы вместе будем ездить в лес?

– Это будет большая честь для меня, мой господин! – сияя от радости ответил конюх.

В зале приемов, юного воина снова ждали отец и мать.

– Я вижу, что ты изменился и рад тому, что ты прошел испытание предков. – отец с гордостью обнял повзрослевшего сына.

– Это так отец, духи предков мудры. У меня будет к тебе просьба, по поводу старого учителя моего деда, сейчас он всеми покинут и забыт.

– Я с радостью выслушаю тебя.

Позже, на праздничном пиру, Ветике заметил, что на столе были все его любимые блюда, значит главная повариха и вправду старалась для него изо всех сил. Подозвав к себе слугу, юноша дал ему мазь для женщины и попросил передать свои слова благодарности за вкусную еду.

Тут его толкнул в плечо старший брат.

– Как тебе испытание духов, Ветике? – спросил Эльдре, хитро щурясь.

– Я благодарен им за урок, но надеюсь, что подобного со мной больше не повторится.