Читать книгу «Одинокие души» онлайн полностью📖 — Эшли Дьюал — MyBook.
image

Глава 4
Секреты в моей голове

Кто-то поднимает мою голову и сжимает руку настолько сильно, что мне становится больно.

– Нет! Лия! – Голос кричит, орет. – Лия!

Я пытаюсь раскрыть глаза. Не могу.

– Стас! Стас, вызови «Скорую»! Стас!

Я чувствую, как холод обволакивает ноги, поднимается по пояснице, выше к животу, рукам, шее, голове. Меня тошнит, будто я несколько секунд назад летела, парила в небе. Встав сейчас на ноги, я непременно упала бы.

– Стас! – продолжает кричать голос, меня поднимают с асфальта. – Где он? Позовите Стаса!

Мы куда-то бежим. Боль отдает во всех участках тела, особенно в голове. Я буквально чувствую, как рана на виске расширяется, трещит, превращается в дыру.

– Держись, – ласково произносит голос, и я ощущаю тепло. Меня укрывают чем-то тяжелым и горячим. Запах мяты взрывается в голове. – Ты только держись, любимая. Прошу тебя, держись. Не засыпай.

Но я не могу выполнить обещание. Мне хочется, но я не могу.

Теплота в голосе согревает, дает надежду, правда, сейчас этого мало. Я удивляюсь новому тембру Астахова, чувствую резкую боль в голове и громко выдыхаю. Эхом повторяется: «Держись, держись, держись…» Я пытаюсь ухватиться за эти слова, но не могу.

Я проваливаюсь в темноту.

Удары ногой об асфальт пробуждают меня. Я вновь вижу, как толпа подростков стоит перед будкой в парке аттракционов, как она кричит, ликует, шумит, живет. Шрам выходит на пьедестал, осматривает стаю и гордо говорит о том, что ночь в нашем распоряжении. Вновь взрывается ор, я закрываю руками уши, не могу вытерпеть этот хаос и хочу отойти назад, но вместо этого невидимые нити тянут меня вперед. Сопротивляясь, я цепляюсь руками за людей, прошу помочь, кричу, пытаюсь остановиться, но не могу ничего с собой поделать. Уже через несколько секунд я оказываюсь перед предводителем и смотрю в его большие карие глаза. Он громко дышит, он недоволен, он хочет сказать мне что-то, но молчит. Я чувствую недоверие, гнев и обиду правда не могу понять, чем вызваны такие эмоции. Осознав, что Шрам говорить не собирается, я вновь пытаюсь убежать, и на этот раз мне удается сорваться с места. Я расталкиваю толпу, бегу сквозь маленькие проходы, тяжело дышу, спотыкаюсь и внезапно выбираюсь на свободу. Я не останавливаюсь, не сбавляю скорость, надеюсь, что нахожусь уже далеко от стаи, но когда поворачиваю голову назад, вновь сталкиваюсь со Шрамом. Паника. Я опять убегаю, опять оказываюсь перед предводителем. И опять. В конце концов, я уже не тороплюсь сбежать. Дикое недоумение рвет меня на части. Гнев бурлит в венах, не дает страху взять контроль. Я испускаю яростный рык и делаю шаг к Шраму, нас разделяют сантиметры.

– Что тебе от меня нужно? – Внезапно чувствую, как парень хватает меня за руку. Он крепко сжимает ее, кладет к себе на плечо и тихо выдыхает:

– Мне нужна правда.

Я резко открываю глаза, хочу встать, но не могу даже пошевелиться.

Знакомый запах заползает в ноздри, переворачивает внутренности, впитывается в кожу, и я еле сдерживаюсь от крика. От безумства. От паники.

– Нет, – протягиваю я и осматриваю пространство вокруг себя. – Нет.

– Лия?

– Нет. Только не сейчас. Только не здесь.

– Лия!

– Не хочу! – Состояние безумной паники и беззащитности. Я понимаю, что нахожусь не дома, и мне становится так страшно, что тело сковывает судорога. – Не хочу!

– Чего не хочешь, милая?

Я поворачиваю голову в сторону голоса и вдруг вижу маму. Она в белом халате, уставшая, поникшая. Сидит рядом со мной, сжимает руку. Поправив мне волосы, она вновь спрашивает:

– Чего ты не хочешь, Лия?

– Не хочу забывать, – сквозь слезы шепчу я и растерянно оглядываюсь. – Мам, я не хочу вновь все забыть.

– О, дорогая моя… – Мама притягивает меня к себе и обнимает так крепко, что я ощущаю покалывание в руках, спине и шее. Но мне страшно, а страх притупляет боль. Вместо слов я вдруг начинаю плакать, судорожно вожу пальцами по маминым плечам, пытаясь найти опору. – Все хорошо, – протягивает она. – Ты ничего не забудешь.

– Но вдруг?

– Нет. Не в этот раз и никогда больше.

Я обнимаю маму еще крепче и опять осматриваюсь.

Больница. Я запомнила запах лекарств, старой мебели и плесени еще в тот раз. Запомнила грязные белые стены, узкие кровати, пожилых людей и не всегда приветливых медсестер. Запомнила абсолютно все: от количества дыр на потолке в своей палате до цвета стен в главном регистрационном зале. Мне так хотелось впитать в себя новые впечатления и эмоции, словно они смогли бы заменить те чувства, что исчезли вместе с памятью. Но этого не случилось. Пустота и сейчас преследует меня. И будет преследовать до тех пор, пока я не узнаю всю правду о себе и о прошлом годе.

– Тебя поцеловал ангел, – неожиданно заключает мама, и я отстраняюсь, чтобы посмотреть ей в глаза.

– Разве?

– Так и есть. Ты могла умереть четыре месяца назад, ты могла умереть сейчас. Но, Лия, кажется, Господь следит за тобой и не позволяет тебе покинуть нас.

Я весьма скептична в отношении Бога и религии, поэтому молчу. На самом деле я прожила совсем мало и практически ничего не знаю о жизни. Конечно, мне ясен смысл веры и ясен смысл надежды, но в последнее время я начала убеждаться лишь в том, что чудес не бывает. Судьбы как таковой не существует: иначе у человека не оставалось бы вариантов для решения тех или иных проблем, ведь понятие судьбы отрицает понятие выбора. Поцеловал меня ангел или я просто удачно приземлилась? Кто знает. Возможно, вера в Бога и имеет под собой какой-то вес, но я уверена, она ничто, если нет веры в себя.

– Счастливица, – шепчет мама и гладит меня ладонью по щеке. – Опять решила напугать нас? Проспала шесть дней: шесть долгих, тяжелых дней. Сейчас твое состояние стабилизировалось. К счастью, на тебе все заживает так же быстро, как на собаке.

– Прости. На дороге что-то появилось, кажется, это была девушка. – Я болезненно морщусь. – Рыжая девушка. Она стояла посередине трассы, а Леша не успел среагировать и… – Замираю, мои глаза расширяются, и я испуганно съеживаюсь. – Астахов, что с ним? Он пострадал?

– Не волнуйся. В отличие от тебя Леша пристегнулся и лишь ушиб колено.

Я выдыхаю.

– А что со мной?

– А с тобой, как всегда, проблемы, – шутя, протягивает мама. – Лия, ты вылетела через лобовое стекло. – Ее лицо омрачается, но она пытается сохранить улыбку. – Повредила плечо, живот, правую руку и…

– И?

– И голову. У тебя сотрясение.

– Сотрясение? – Я обеспокоенно осматриваю свои руки, словно найду там признаки очередного ушиба головы. – Надеюсь, ничего серьезного?

– Лия, любая травма головы – серьезная.

– Ты понимаешь, о чем я.

– Не волнуйся, – кивает мама, – потеря памяти тебе не грозит. Полежишь в больнице несколько недель. Подлечишь плечо, а затем за тебя возьмемся мы с папой уже дома.

– Несколько недель? – Я в ужасе распахиваю глаза. – Но у меня скоро экзамен! Я должна ходить на занятия по вождению.

– Господи, о чем ты? Ты попала в аварию! Ты вылетела через лобовое стекло! Какое вождение? Какие экзамены? – Мама качает головой и встает с кровати. – Пойду схожу к твоему отцу. Тебе пора принимать анальгин.

– Мам!

– Попытайся отдохнуть. И, пожалуйста, не вставай с постели. В любой момент голова может закружиться, ты упадешь в обморок и повредишь себе еще что-нибудь. Не рискуй.

– Я и не собиралась.

Мама выдыхает, словно читает мои мысли и знает, что на самом деле я так и собираюсь поступить.

– Поспи.

Она выходит, и в тот же момент я стаскиваю с себя одеяло.

Ноги покрыты огромными синяками, живот коричневый, будто я загорала в открытом неровном купальнике. Я выдыхаю и с трудом встаю. Голова тут же начинает кружиться, но я хватаюсь рукой за полку. Мне не привыкать к боли. Медленно иду к выходу из палаты и вижу двух бабушек: они сидят на скамейке, настороженно следят за моими движениями.

– Здравствуйте, – бросаю я и прохожу по коридору. Они шепчутся, переглядываются, но я не обращаю внимания.

Наверное, сейчас вечер, людей мало. Правда, запах стоит такой же отвратительный: тяжелый, гадкий и старый.

– Куда ты? – спрашивает медсестра. Она появляется неожиданно, и я отпрыгиваю в сторону. – Разве тебе можно выходить?

– Я в туалет. – Если это знакомая мамы, мне не поздоровится. – Мне нужно в туалет.

– Подожди врача.

– Я не могу ждать, – театрально сгибаюсь. – Мне правда очень нужно!

На самом деле мне просто необходимо пройтись, но женщине не обязательно знать об этом.

– Я провожу ее, – внезапно говорит женский голос, и я вижу Киру. Она стоит в очках, в белом халате, с завязанными в конский хвост золотыми волосами. Я выпрямляюсь и еле сдерживаю смех.

– А ты кто? – Медсестра вскидывает брови. – Я раньше тебя не видела.

– Я интерн. Новенькая.

– Неужели?

– Да, и раз уж тут нужна моя помощь… – Кира подходит ко мне, берет под локоть и сдвигает с места.

– Ты что здесь делаешь? – Я говорю с таким диким восторгом, что наверняка мои глаза светятся от счастья. – Откуда этот халат и очки?

– Не спрашивай. Ты даже не представляешь, как сложно было к тебе пробраться. Та мымра все еще пялится.

– Черт с ней. Лучше объясни мне, что происходит!

– Ничего особенного. – Кира открывает мне дверь, и мы проходим в туалет. Здесь воняет еще хуже, чем в коридоре, и она закрывает рукой нос. – Твою мать, разве в больницах не должно быть таких туалетов, где бы человека после них не приходилось откачивать?

Я хочу ответить что-то едкое и смешное, но неожиданно примерзаю к полу.

Мое отражение.

– О господи! – Я практически ору. Резко подскакиваю к зеркалу, и плевать на боль, на ушибы и отеки. Мое лицо в порезах. Оно похоже на один сплошной синяк, и меня тошнит от страха. – Господи!

Я начинаю мять руками кожу, надеюсь, что сейчас уберу пальцы и лицо станет прежнего цвета. Но ничего не выходит.

– Лия.

– Твою мать, Кира! Что со мной?

– Успокойся. – Девушка подходит и берет меня за руки. – Не трогай, сделаешь хуже.

– Отпусти! – Я вырываюсь и вновь касаюсь пальцами лица. – Боже мой.

– Так, сейчас же посмотри на меня.

– А вдруг это не пройдет? Вдруг останутся шрамы? – Я сглатываю и вспоминаю рану на лице предводителя стаи. Господи, я не смогу с этим жить. – У меня такое лицо, словно я побывала на скотобойне!

– Детка, а чего ты хотела? Ты вылетела через лобовое стекло и думала остаться целой и невредимой? Это еще цветочки.

– Кира, я омерзительна!

– Не набивай себе цену! – Девушка становится рядом со мной. Мы смотрим на наши отражения, и я буквально горю желанием разбить зеркало к чертовой матери. Кира такая красивая, высокая, у нее широкие скулы и ровные брови, а я – гигантский отек. – Синяки скоро заживут, раны – затянутся. Так что не паникуй.

– Не паниковать? Не смеши меня. Если бы я умерла, мой труп не опознали бы.

– Я бы опознала.

– Неужели? И каким же образом?

– Пощекотала бы тебя.

Такой ответ застает меня врасплох. Я недоуменно поворачиваюсь лицом к Кире.

– И что?

– Как что? – Девушка улыбается и закатывает глаза к потолку. – Ты бы отреагировала и начала хихикать. А твой смех невозможно перепутать ни с чьим другим.

– Но я же умерла!

– Лия, ты же бессмертная задница! Ты бы не умерла.

Неожиданно смеюсь. Искренне смеюсь. Болят ребра, спина, ноги, но я смеюсь так долго, что просто забываю об этом как по волшебству.

– Так-то лучше, – заключает девушка и снимает очки. – В них жутко неудобно.

– Ну что, теперь ты скажешь мне, что делаешь в больнице?

– По-моему, очень просто догадаться. – Выгибаю бровь, и Кира отвечает: – Я пришла навестить тебя. Все волновались.

– Все? – недоуменно переспрашиваю я.

– Естественно. Ты же теперь член стаи. Мы своих в обиду не даем.

– Неужели? Мне после аварии ходить почему-то гораздо легче, чем после того, как меня избил Максим.

– Стечение обстоятельств. На самом деле тебе банально повезло.

– Повезло?

– Шрам и я думаем, что авария была подстроена. Так что ты вновь легко отделалась.

– Что? – Я ошеломленно отступаю назад и сталкиваюсь с туалетной кабинкой. – Что ты сказала?

– Подожди. Мы лишь рассматриваем этот вариант.

– Но кто и зачем это сделал? – удивленно спрашиваю я. – Какой смысл в моей смерти? Или в смерти Астахова?

– Смысл есть. – Кира тяжело выдыхает и подходит ближе ко мне. – Давай сделаем так: ты благополучно отсиживаешься в больнице эти две недели, никуда не лезешь, лечишься и принимаешь всю дребедень, что тебе прописали, а потом, когда ты здоровая выйдешь, я расскажу тебе все, что знаю. Договорились?

– Но почему не сейчас?

– Во-первых, потому что у меня слишком мало фактов, одни лишь предположения.

– А во-вторых?

– А во-вторых, с тебя и так хватит потрясений.

1
...
...
12