Цитаты из книги «Домой не по пути»

Я ведь и раньше думала, что у любви нет ни одного достойного оправдания, что любовь – вымысел, чушь и насмешка человека над собственным здравомыслием. В любви абсолютно всё неверно: ни желание посвятить свою жизнь другому человеку, ни попытки забыть о мире, заперев себя в ловушке из чужих стен. Любовь – идеал. Но ничего идеального в нашей жизни нет. Значит, и любви нет.

Бороться – вот что главное. Нет ничего постыдного в желании быть тем, кем ты хочешь быть. Пробовать то, что на пути попадается, с головой в собственный мир погружаться, да так, что наизнанку выворачиваться; ошибаться и разбивать в кровь колени – нормально. Ненормально прийти к пятидесятилетнему рубежу без единого шрама. Ты вроде такой идеальный, нетронутый, правильный и разглаженный. Но жил ли ты, если тебя ничего не ранило?

Люди привыкли бояться самих себя, своих мыслей и желаний. Любая попытка быть тем, кто ты есть, понять, кто ты есть, кажется неверной. Тебе стыдно быть собой, стыдно делать то, что хочется, потому что ты должен делать то, что нужно, и это сводит с ума. У нас столько страхов, свихнуться можно. Но правда в том, что в этой жизни бояться стоит других вещей. Каких? Что твой страх публики перед раком? А что насмешки людей перед Холокостом или крушением самолета? Да, тебе кажется, свет клином сошелся на тебе и на твоих проблемах, но фишка в том, что это не так. Твои проблемы – не проблемы, если живут они только в твоей голове

– Ты никогда не окажешься там, где быть не должна, – говорит Уильям, щурясь от яркого солнца. В его глазах прыгают огоньки. – Слышишь? Это не я говорю, а парни, которые давно умерли, но они знали толк в жизни.

Ты выглядишь уставшей. – Я же сказала, день был длинный.– Ты выглядишь уставшей от жизни.Поджимаю губы и медленно отвечаю:– Жизнь тоже оказалась длинной.– Тебе и тридцати нет.– Но мне уже хватило. – Ничего ты не понимаешь, птенчик, – уголки его губ дрогнули, – или просто не почувствовала. От нас зависит, какая наша жизнь. И от нас зависит, нравится она нам или нет. Тебе она не нравится, потому что ты ничего не испытала. А я боюсь умереть, правда.

складывать в красивые рядки на полках, выставлять в алфавитном порядке. – Скорее всего, именно этим сейчас многие и занимаются, потому что гораздо легче накупить книг для красоты в комнате, чем для красоты в душе.– Красоту в душе трудно заметить, – продолжает девушка с красными волосами.– Знаешь что, – выдыхаю я, – ты не прошла тест, Тэмзи. – О какая жалость.

Пусть каждый назовет любимую книгу. – Сразу в сердце метишь, Реган, – усмехается Кори, – учтите, она дерется, если кто-то обижает ее любимых авторов. – Мы не из пугливых, – ворчит Тэмзи. – Книги, кстати, не только читать можно.

Ты как заноза в заднице, – заключает Кори и покачивает головой. – Я педантичная заноза, котик, и если мы договорились в девять приехать в Эри – мы приедем в девять в Эри.

Уильям врубает музыку, и я устало валюсь на плечо Кори, как на спасительную подушку, прикрыв глаза. Я еле сдерживаю слезы и слушаю музыку, которая, как мне кажется, пробирается внутрь моих мыслей. Такое иногда бывает: обычный трек оказывается твоей темой, которую обязательно крутили бы в фильме, если бы ты был его главным героем. Мне нравится это слияние – играет та самая песня, в тот самый момент.

Вот тебе первый урок, птенчик, – обращается ко мне Уилл, вытащив сигарету. Выдыхает дым, не спешит говорить дальше, пробуя на вкус никотин, разрушающий его молодость. – Дом не всегда там, где мы родились. И близкие не всегда те, с кем мы живем. Поэтому ты особо не расстраивайся. Еще успеешь нарыдаться, жизнь позаботится об этом.