– Есть латунь, – заверил один из артельщиков.

– Ну, тогда завтра и начнем, – подвел итог разговору парень.

Выбрав из своей груды оружия самый приемлемый вариант для отработки технологии, он с утра уже был в кузнечном ряду. На глазах кузнецов раскидав ружье на части, он принялся объяснять, какое именно ему требуется ложе и казенная часть. Артельщики, всерьез заинтересовавшись новинкой, дружно взялись за дело. Сам же Елисей, зажав ствол ружья в токарном станке, принялся выбирать в казенной части посадочное место под гильзу.

По его расчету, для лучшей обтюрации переход пули из гильзы в канал ствола должен проходить без ступеней и промежутков. Тогда не будет прорыва газов и обгорания краев гильзы при выстреле. Выборку для первого раза он решил делать грубую. Саму гильзу, не мудрствуя лукаво, он придумал, точнее, слизал, с обычного охотничьего боеприпаса. Семьдесят миллиметров в длину. А вот калибр придется делать под каждый ствол свой. Ну не было тут унификации. Вообще никакой. Даже резьбы мастера резали как бог на душу положит.

Про измерительные приборы и говорить не приходилось. Артельщики, к примеру, пользовались обычным шнурком, замеряя что-то. Увидев этот кошмар, Елисей чуть за голову не схватился. Благо что-то подобное он и предполагал, затевая это дело. Так что, едва закончив с проточкой, он занялся изготовлением таких простых вещей, как внутример и самый обычный циркуль. Точнее говоря, это были просто две ноги с фиксатором. На внутримере он сделал выступающие пятки, которые и должны были упираться во внутренние стенки измеряемого цилиндра.

В общем, мастеров ему удивить удалось. С интересом разглядывая новинку, артельщики только головами качали, одобрительно хмыкая. С гильзами Елисею пришлось повозиться серьезно. Подходящих прутов в артели не нашлось. Только толстостенные трубки и один толстый лист. В общем, после долгих размышлений парень решил сделать сборную конструкцию. Выточив из трубки по внешнему краю конус, он нарезал на нижней части резьбу и принялся вытачивать донце.

Провозившись с одной гильзой почти три дня, он скрутил запчасти и, на всякий случай перекрестившись, принялся снаряжать патрон. Обычный капсюль, порох, картонный пыж, пуля, еще один пыж, на этот раз войлочный, и все это было залито сверху расплавленным воском. Внимательно наблюдая за его работой, артельщики то и дело задавали вопросы. Но больше всего их удивил воск.

– Зачем это? – тыча пальцем в гильзу, спросил Михаил Сергеевич.

– От сырости защита, – коротко пояснил Елисей. – Воевать-то не только летом приходится. Вот и я подумал, как патроны от воды уберечь.

Работы с затворной частью и казенником тоже велись. Но тут все было проще. Основы Елисей взял от винтовки Мосина. Только стебель рукояти был изогнут, как у винтовки Маузера. На самом затворе было сделано два наплыва, которые при досыле патрона и повороте затвора надежно фиксировали сам затвор. В общем, дикий микс из технологий и оружейных идей. Ствол крепился к казенной части двумя хомутами, а сама казенная часть к прикладу и ложу при помощи болтов.

Спустя две недели, глядя на результат деятельности своих очумелых ручек, Елисей едва не ржал в голос. Но при всей своей грубости и несуразности вся эта механика работала. Первые испытания они провели все в той же балке. На руках у парня было всего три патрона, так что использовать их нужно было с толком. Зарядив ружье, Елисей привязал его к принесенной с собой скамейке и, накинув петельку на спусковой крючок, плавно потянул за шнурок.

Грохнул выстрел, и Елисей, смотревший не на мишень, а на ружье, радостно усмехнулся:

– Работает! Работает, мужики!

Быстро отвязав ружье, он сменил патрон и, прижав приклад к плечу, снова выстрелил. Фиксаторы затвора работали, а гильзы, даже сборные, выдержали испытание. Последний выстрел сделал артельный. Опустив оружие, Михаил Сергеевич одобрительно хмыкнул и, посмотрев на парня, добродушно проворчал:

– Голова ты, парень. Ох, и голова. А чего теперь далее делать станем?

– А дальше будем мой штуцер переделывать, – помолчав, вздохнул Елисей. – Но делать все станем не так, как это, – он тряхнул ружьем, – а так, чтобы на него даже смотреть приятно было, не то что в руки брать.

– Ну, по украшательству это не к нам, – тут же открестился артельный.

– А я про украшательства и не говорю, – усмехнулся Елисей. – Само оружие должно быть красивым. Ровным. Гладким. Чтоб нигде пальцы не цеплялись, и механика вся работала, словно брегет иностранный.

– А это еще что за зверь? – не понял артельный.

– Часы такие, тонкая механика. Раз вечером завел, и до следующего вечера тикает, – коротко пояснил Елисей, внимательно осматривая оружие. – Заодно и пистолет один переделаем. Тоже под такой патрон. Есть идея.

– Снова? – растерялся артельный.

– Так дело-то серьезное, – вздохнул парень. – Пока враг ружье как обычно заряжает, я четыре выстрела из такой винтовки сделаю. Вот и считай, что лучше.

– Ну, так-то да, – протянул Михаил Сергеевич с заметной растерянностью. – Ну что, обратно по шли? Новое уж завтра начнем.

– Пошли, – чуть усмехнувшись, согласился Елисей.

На душе у парня птички пели. Он все-таки сумел. Добился того, чего так хотел. И пусть это оружие однозарядное, пусть кустарное. Но даже оно в этом времени было серьезным прорывом, который, возможно, поможет уменьшить потери в грядущей войне. Теперь нужно было придумать, как запустить его в серию. Или хотя бы подвигнуть казаков на замену оружия. Уж им-то точно не нужно преодолевать различные бюрократические препоны для собственного перевооружения.

Они вернулись в крепость и, попрощавшись, разошлись в разные стороны. Елисей уже почти добрался до дома, когда из толпы вывалилось какое-то тело и, навалившись на него всей массой, хрипло выдохнуло, обдавая запахом перегара и лука:

– Где ружжо украл? А ну дай сюда.

С этими словами тело попыталось вырвать ружье у него из рук. Моментально извернувшись, Елисей выскользнул из-под навалившейся туши и, перехватив вытянутую к нему граблю за пальцы, одним движением вывернул руку так, что мужик взвыл от боли. Резким ударом сапога по щиколотке парень уронил неизвестного на землю и, выдернув из-за голенища нагайку, рявкнул, зверея от злости:

– Ты кого вором назвал, тварь! Запорю!

Нагайка свистнула в воздухе, и мужик заверещал так, словно его кастрируют тупыми маникюрными ножницами. Народ, обрадовавшись нежданному развлечению, окружил место экзекуции, с интересом комментировал происходящее. Нагайка свистела, мужик визжал, даже не пытаясь подняться, а Елисей, чувствуя, что все больше злится, уже перестал замечать, что происходит вокруг.

Неожиданно чья-то сильная рука перехватила запястье парня, и властный голос негромко посоветовал:

– Уймись, парень. Не бери греха на душу. Наказал дурака, и будя.

Сообразив, что неизвестный прав, Елисей сделал глубокий вдох и расслабил руку с нагайкой.

– Вот и молодец, – стоявший рядом с ним кряжистый казак крепко хлопнул его по плечу. – Крови нам и так хватает. Ни к чему лишнюю лить.

– Ты кто? – угрюмо спросил Елисей, сворачивая нагайку и убирая ее за голенище сапога.

– Я-то? А я, парень, атаман Терского казачьего воинства, Халзанов, Егор Лукич. А ты кто? – улыбнулся казак.

– Елисей Кречет, казак.

– Неужто Руслана Кречета внук? – неожиданно оживился атаман.

– Его самого, – вздохнул Елисей.

– Из Пригорской?

– Из нее.

– Да как же ты жив-то остался?

– Бабка Степанида вымолила да выходила. А на Рождество прошлое сама преставилась.

– Сирота, значит, – понимающе кивнул атаман. – А тут каким ветром?

– Так в станице не осталось никого, вот и решил к людям перебраться.

– А занимаешься чем?

– Оружейником пока. А дальше, как бог даст.

Но поговорить им не дали. Раздвигая толпу, к месту происшествия прошел вновь прибывший поручик в сопровождении двух солдат и, презрительно кривя губы, спросил:

– Что здесь происходит?

* * *

Народ притих, с интересом разглядывая новое лицо. Только атаман, моментально подобравшись, не спеша расправил усы и, с вызовом глянув на поручика, спокойно ответил:

– Наветчика наказали.

– Что значит наказали? – наливаясь дурной кровью, повысил голос офицер. – Это мой слуга! Да я всех вас на каторгу! Кто посмел?! Кто, я вас спрашиваю!

– Я, – шагнул Елисей вперед, с вызовом глядя поручику в глаза. – Он посмел меня вором назвать.

– Арестовать! – рявкнул поручик, указав пальцем на парня.

Но, к удивлению Елисея, солдаты только смущенно затоптались на одном месте, неловко перехватывая ремни своих ружей.

– Я сказал, арестовать! – еще громче завопил офицер.

– Не замай парня, благородие, – шагнув вперед, загородил атаман собой Елисея. – Твой холоп напраслину возвел, за то и наказан.

– Что?! Бунтовать? Всех арестовать, – принялся бесноваться поручик.

Но тут зашумели собравшиеся казаки, и в воздухе явно запахло нешуточной угрозой. Солдаты несмело шагнули вперед и тут же шарахнулись назад, когда на них навелось сразу десяток уже взведенных стволов.

– Уймись, благородие, – посоветовал атаман с угрозой в голосе. – Тут тебе не Питербух. Тут у нас свои законы.

– Да вы… да я… – багровея и заикаясь от бешенства, принялся брызгать слюной поручик, но что именно, высказать офицер не успел.

Послышался конский топот, и, раздвигая толпу конем, на запруженный пятачок улицы выехал комендант.

– Что случилось, станичники? Кто это его так? – уточнил он, приметив ворочавшегося в пыли выпоротого мужика.

– Елисей за навет наказал, – коротко сообщил атаман. – Этот прыщ его посмел вором назвать.

– Господин штабс-капитан, вы обязаны немедленно арестовать всех этих людей. Они все бунтовщики! – обретя дар речи, завопил поручик.

– Вы в своем уме, господин поручик? – закаменев лицом, холодно спросил комендант.

– Что?! – окончательно растерялся поручик. – Вы о чем?

– Угомонитесь, господин поручик. Вы наших местных реалий не знаете, так что держите свои чувства при себе. И слуг своих научите. Словесами глупыми тут бросаться чревато. За такое оскорбление его могли и на казачий круг вытянуть. А там шутить не будут.

– Но ведь… – сбитый с толку, поручик мучительно пытался подобрать слова, но не понимал, что происходит.

– Еще раз повторяю, – голос коменданта брякнул сталью. – Вы местных реалий не знаете, и ваш человек попал впросак. Казаки с бою живут и добычу берут только после боя. А вот за обвинение в воровстве могут и языка лишить, особенно ежели обвинение это ложно. Так что холоп ваш, граф, еще легко отделался. Братцы, прихватите это, и к доктору, пусть посмотрит, что с ним. А тебя, атаман, благодарю за службу. Прости, что вышло так неловко, – закончил он свою речь.

– Что, и это все? – растерянно спросил поручик.

– Поговорим у меня в кабинете, граф, – отрезал штабс-капитан таким тоном, что всем собравшимся сразу стало ясно, разговор этот будет нелегким.

Солдаты подняли выпоротого мужика, и тот, икнув, неожиданно смачно рыгнул, обдав солдат ядреным запахом перегара.

– Ваше благородие, да он пьян, словно свинья, – не удержавшись, сморщился один из солдат.

– Объясните своим людям, граф, что в крепости пьяным ходить запрещено, – отчеканил комендант. – Никому не запрещается выпить, но меру знать надо.

Солдаты потащили мужика к доктору, а комендант и заметно сникший поручик отправились в комендатуру. Народ начал расходиться, и тут атаман рассмотрел оружие в руках парня.

– Дозволь глянуть, – попросил он, не сводя взгляда с ружья.

– Изволь, – улыбнулся Елисей. – Только сегодня закончили. В балке испытывать ходили.

– Это что же? – удивленно комментировал казак. – Вы что ж такое учудили? А куда тут порох сыпать?

– А не надо его сыпать, – усмехнулся Елисей, доставая из кармана гильзу. – Вот. В этом стакане и капсюль, и порох, и пуля. Вот так его кладешь, затвор закрываешь и стреляешь, – рассказывая, Елисей продемонстрировал, как это делается, и вхолостую щелкнул курком.

– Ловко, – одобрительно кивнул атаман. – Это что ж выходит, ты теперь из этого ружья можешь быстрее стрелять?

– И стрелять быстрее, и сырости патрон не боится, – кивнул Елисей. – Я пыж воском еще заливаю.

– Ох, добрая придумка, – оценил казак. – И как долго такое ружье делать?

– Пока не знаю, – вздохнул Елисей. – Это первое ружье. Вот завтра начнем штуцер переделывать, тогда время и засеку. Но тут главное не в переделке.

– А в чем? – тут же отреагировал казак.

– В гильзах. Их отдельно заказывать надо. Точного литья тут у нас не делают. В Пятигорск за этим ехать надо.

– Ладно, – помолчав, кивнул атаман. – Давай так уговоримся. Как сделаешь все, меня найди. Я тебе пару своих казаков доверенных дам, чтоб сопроводили. И денег выделю, чтоб гильз этих побольше заказал. Народу показывать станем. Доброе это дело. Шибко доброе.

– Добро. Найду, – пообещал Елисей.

Он вернулся домой и, вычистив ружье, отставил его в сторону. Завтра должна была настать очередь его карабина и пистолета. С пистолетом он решил поступить еще проще. Полностью использовать систему одноствольного куркового охотничьего ружья. Что-то вроде тозовской одностволки шестидесятых годов выпуска своего времени. Переломный шарнир, курок и спусковой крючок. Даже без элементарного пред охранителя.

Вечер прошел спокойно, а утром Елисей с оружием, приготовленным к переделке, был в кузнице. Артельный, оценив карабин, качнул его в руках и, глядя на парня, осторожно поинтересовался:

– Хорошая вещь. Не жалко?

– Потому сначала обычное ружье и принес. Теперь, когда знаем, как и что делать, точно не испортим. А штуцер этот мне для дела может понадобиться, потому и хочу переделать.

– А пистолет как переделывать станем?

– Тут другая задумка есть, – усмехнулся парень. – Переломным его сделаем.

– Это как? – моментально подобрался артельный.

– Нарисую, – кивнул Елисей, подходя к ведру с углем.

Быстро начертив на стене схему, он принялся объяснять, что именно хочет получить на выходе. Внимательно выслушав его, артельщики переглянулись и, помолчав, высказались, что эта система тоже должна работать. Разобрав карабин, Елисей принялся вытачивать выборки под хомуты и гильзу, а кузнецы взялись ладить казенную часть и затвор. Теперь, когда технология была понятна, дело пошло быстрее.

Дольше провозились с пистолетом. Елисей уже испытал карабин на стрельбище, а у мастеров все не ладилось с запорной системой пистолета. Причина Елисею была понятна. Им всем остро не хватало пружинных сталей. Из-за этого любая пружина вынужденно делалась толстой, громоздкой. Единственным выходом было использовать V-образную систему пружин. Галочкой, как называли ее мастера.

Но надо было отдать им должное, работали они старательно. Аккуратно. Все подгонялось так, что иногда даже найти места креплений было сложно. Пришлось переделать и приклад. Елисей резал его сам, после того, как вся механическая часть была закончена. Выточив из имевшейся латуни пять гильз, Елисей снарядил патроны и теперь занимался боеприпасом к пистолету. Наконец, справились и с замком. Пару раз раскрыв и закрыв пистолет, парень задумчиво покрутил головой, высказав свой вердикт:

– Выстрелов через полста придется пружину менять. Ну да бог с ним. Других все одно нет.

– Это верно, – вздохнул в ответ артельный.

Испытание в балке прошло успешно. К удивлению Елисея, штуцер на стрельбище показал себя с лучшей стороны. За счет унитарного патрона даже слегка увеличилась дальность. Это парня удивило, но подумав, он сообразил, что теперь пуля проходит не по уже пробитым нарезам, как это было раньше, а выходя из гильзы, нарезает их в собственном теле сама. Отсюда и большее сопротивление, и сила выброса. А главное, почти нет прорыва газов.

Пистолет тоже показал себя весьма достойно. Он хоть и был гладкоствольным, но пыж и новая пулелейка сделали свое дело. На каждый ствол Елисей выточил по пять гильз. Больше просто не было необходимости. Все равно заказывать новые, а запасы латуни в мастерской были не бесконечны. Убедившись, что все готово, парень отправился искать атамана, но как выяснилось, тот уехал куда-то в Екатеринодар.

Ждать смысла не было, тем более что из крепости в Пятигорск отправлялся купец со своей охраной. Подумав, парень оседлал пару своих жеребцов и присоединился к каравану. Верхом он решил ехать потому, что фургон, несмотря на переделанные ступицы, мог двигаться только по дорогам, и догнать его было не сложно. А верхом с заводным конем всегда есть возможность уйти в зеленку. А там Елисей мог дать отпор любому противнику.

Три дня путешествия прошли спокойно. Въехав в город, Елисей быстро выяснил нужный адрес у первого попавшегося городового и шагом направил коня в нужную сторону. Задавать ему лишних вопросов никто не стал. И так с первого взгляда все было ясно. Казак по делу приехал. В этих местах давно уже было известно, что рядиться в черкеску, не будучи казаком, себе дороже. За такое самозванство казаки махом в дегте вымажут и в перьях вываляют. Ославят так, что вся округа знать будет.

Найдя в торговых рядах нужное здание, парень привязал коней к коновязи и, поправив оружие, шагнул в торговый зал. Проморгавшись после яркого полуденного солнца, он с интересом огляделся и, приметив сидящую в углу фигуру, туда и направился.

– День добрый, почтенный. Вы точным литьем из латуни занимаетесь? – вежливо поинтересовался парень, так еще толком и не рассмотрев хозяина.

– А чего надо? – послышался не очень вежливый ответ.

– Вот, – решив не обращать внимания, выставил на прилавок гильзу парень. – Мне вот такие стаканы нужны. Но размеры нужно выдержать очень точно по этому образцу.

– Стрелять, что ли, с него собрался? Не все равно, из чего водку пить? – снова нахамил ему то ли продавец, то ли приказчик.

– Угадал, стрелять, – жестко отрезал Елисей. – Так можешь, или про вас только зря сказки рассказывают?

– Рубль штука, – отрезал продавец, поднимаясь во весь рост.

– Хренасе, – не удержавшись, выдохнул парень, растерянно разглядывая мужика.

Под два метра ростом, косая сажень в плечах, кулаки размером с пивную кружку. Ему бы молотом в кузнице махать, а он в ювелирной лавке сидит.

– Так ты вышибала местный? – поддел его парень. – Так бы и сказал сразу. Хозяина позови.

– Я хозяин, – набычился гигант. – Сын его, если тебе точность нужна.

– Вот отца и зови. С ним говорить стану, – фыркнул Елисей, демонстративно поворачиваясь к нему спиной, не забыв прихватить гильзу.

– Да я тебя сейчас… – раздался рев взбешенного быка, и мимо плеча парня промелькнула громадная лапа.

Елисей, отлично видя отражение бугая в стекле напротив, вовремя сделал шаг в сторону, заставив его промахнуться и тяжело перевалиться через прилавок, который жалобно крякнул, удерживая такую тушу.

– Угомонись, мужик, – рыкнул Елисей, выразительно качнув пистолетом. – Я сюда по делу пришел. Или отцу твоему деньги не деньги?

– Да я тебя… – прохрипел бугай, тяжело поднимаясь.

– Ты сейчас закроешь рот и вернешься на свое место, Изя, – послышался чуть дребезжащий голос, и в зал вышел пожилой мужчина, в кипе на гладкой как коленка голове.

– Но, дедушка, – повернулся бугай к старику.

– Изя, закрой уже рот и делай, что сказали, – раздраженно взмахнул рукой старик. – Чем могу служить, молодой человек? – повернулся он к парню.

* * *