– Не знаю. Кровников у меня нет. Так что, наверно, хотели ограбить, – чуть подумав, ответил купец. – Но кого я должен благодарить за свое спасение?

– Елисей Кречет. Казак, – представился парень, оглядывая купеческих помощников.

Пара молодых парней, явно из бедных родственников на побегушках, и семеро крепких мужчин в возрасте за сорок. Еще пятеро лежали рядом с обозом. Нападавших парень насчитал десяток.

– Здесь вся их банда? – подумав, уточнил Елисей.

– Да, – решительно кивнул купец. – Шакалы торопились добраться до моих товаров. Чем я могу отблагодарить тебя за помощь?

– Сначала пусть тебе перевяжут раны. А я пока соберу то, что принадлежит мне, – усмехнулся Елисей, давая всем понять, что от трофеев отказываться не собирается.

Отловив всех коней, которые принадлежали его противникам, он тщательно обыскал тела и, сложив все найденное в один мешок, принялся осматривать оружие. К его радости, у командира этой банды нашелся штуцер. Богато украшенный, инкрустированный перламутром приклад, и надписи на арабском на стволе. Но Елисея интересовало это оружие чисто с утилитарной точки зрения. Выделка ствола была по местным меркам просто отличной, а значит, и стрелять из него можно было дальше и точнее. Он все еще лелеял надежду сделать оружие под унитарный патрон.

Пистолеты, кинжалы, пороховые рога, свинец – все это он собирал особенно старательно. Заметив его интерес к припасам, купец, которому уже успели обработать рану на левом плече, подошел поближе и, кивая на оружие, спросил, явно намекая на возможность приобрести все это у него:

– У тебя мало пороха, юноша?

– Пороха много не бывает, уважаемый, – усмехнулся Елисей и, припомнив поговорку из прошлой жизни, добавил: – Его бывает или очень мало, или мало, но больше уже не унести.

Купец понимающе усмехнулся.

– Коней всех заберешь? – сменил он тему.

– Нет. Одного возьму, чтобы на себе добычу не тащить. А вот остальных я готов тебе продать, – нашелся Елисей.

– А с телами что делать станешь? – не унимался купец.

– Это мусульмане, и по обычаю их нужно похоронить до заката, – сделал вид, что задумался парень. – Даже то, что они решились на злое дело, не повод не соблюдать обычай.

Было видно, что эти слова пришлись всей купеческой камарилье по душе. Мужики одобрительно закивали, быстро переглянувшись. Потом дружно уставились на купца, явно признавая его старшинство. Купец велел одному из них осмотреть Елисеевых коней и, дождавшись его вердикта, задумчиво протянул:

– Какого коня ты решил оставить себе?

– Вот эту кобылку, – указал Елисей на серую молодую лошадку, доверчиво тыкавшуюся ему в ладонь носом.

– Хорошо. Остальных я куплю у тебя за двести рублей серебром. И заплачу за тела этих людей по десять рублей.

– Триста за коней, а убитых я тебе отдам просто так, – тут же ответил парень, вспомнив свой торг после нападения на станицу.

– Согласен, – помолчав, кивнул купец после того, как услышал одобрительный гул голосов за своей спиной.

* * *

– Да что ж у тебя все вечно с приключениями, – ворчала бабка, ловко разделывая тушу оленя. – Как ни уйдешь со двора, так обязательно стрельбой закончится.

– Не бурчи, бабуль, – рассмеялся Елисей. – Сама знаешь, в каких местах живем. Да и не мог я мимо пройти. Купец из спокойных, на нашей стороне торговал. А напали на него вообще непонятно кто. И кто нам тут нужнее? Купец, что товары возит, или бандитов куча?

– И то верно, – вздохнула Степанида и, махнув рукой, снова взялась за нож.

– Ты лучше скажи, нам олешка этого надолго хватит? – сменил парень тему.

– Ну, месяц точно можно за мясо не думать. А ты чего это задумал? – насторожилась бабка. – Никак собрался куда?

– Да куда мне идти? – развел Елисей руками. – Нет. Хочу попробовать станок один сделать. Вроде как в голове понимаю, как оно должно быть, а что получится… – Елисей задумчиво покачал головой.

– Станок? – удивленно переспросила Степанида. – Так для станков железо хорошее нужно. Деревянными только вон прялки да ткацкие станки бывают. А для чего тебе?

– Токарный станок мне нужен, – решившись, признался парень, помня, что бабка хоть и прожила всю жизнь в станице, о местных реалиях знает больше, чем многие другие. Вдруг чего подскажет.

– Ишь ты, токарный, – хмыкнула бабка. – Такие станки только в большой мануфактуре найти можно. В наших местах их и нет нигде. А ты сам делать собрался. Помню, батя твой все хотел чего-то со стволом винтовки делать, так два месяца по всей округе ездил.

– И чего? – заинтересовался Елисей.

– А ничего. В одном месте только нашел станок, да и то никто с ним и говорить не стал. Даже в цех не пустили, посмотреть. Так и вернулся не солоно хлебавши.

– А станок где нашел? – не унимался парень.

– В Ессентуках. Мануфактура там какая-то была, – вздохнула бабка.

– Да уж, не ближний свет, – скривился Елисей.

– А ты чего сделать-то хотел? – неожиданно спросила Степанида.

– Есть у меня мысль, как винтовку казнозарядной сделать, чтоб стрелять быстрее, да без станков, похоже, так в мечтах и останется, – вздохнул парень.

– Вот ведь втемяшилось тебе, – покрутила бабка головой. – Уймись, внучок. И без тебя найдется, кому эдакое придумать. Своей жизнью живи.

– А какая она, моя жизнь? – автоматически спросил Елисей и сам вздрогнул от собственных слов.

Степанида присела на лавку и, вытирая руки мокрой тряпкой, вздохнула:

– Тяжко тебе будет, Елисеюшка. Уж не знаю, за что тебе судьбина такая выпала, да только иной все равно не будет. Смирись, внучок. Смирись и живи, как получится. Главное, заповеди божьи не забывай. А там как бог даст.

– На аллаха надейся, а верблюда привязывай, – грустно усмехнулся Елисей. – Купец давешний так говорил.

– Правильно говорил, – кивнула бабка. – Я вон подумала, нужно будет из ливера начинку к пирогам сделать, – вдруг высказалась она.

– Пироги это здорово, – поспешно кивнул парень, надеясь отвлечь ее от возникшей темы.

По сути, он был с ней совершенно согласен. Ему теперь была только одна дорога. Быть тише воды, ниже травы, чтоб не привлекать к себе внимания. Его знания станут для него проклятием. В этом Матвей-Елисей не сомневался. Не те времена, чтобы вылезать с такой информацией. Впрочем, подобные знания стали бы опасными в любом времени. Или запрут, как умалишенного, или удавят втихаря, чтобы сохранить тайну.

Но ведь никто не мешает ему потихоньку придумывать всякие новинки, способные облегчить ему жизнь. А на вопрос, откуда дровишки, всегда можно сослаться на собственное изобретение. Как, например, с унитарным патроном. Уж это давно напрашивается на выход в свет. Да и просто закапать мозги рассказами о долгой и нудной болезни с потерей памяти не так сложно. Благо язык у него всегда был подвешен. Главное, самому не увлечься и не проговориться.

Степанида закончила разделывать тушу, и Елисей, перетащив все мясо в подпол, принялся под ее чутким руководством превращать уже отмытый ливер в фарш. Тяжелый изогнутый секач кромсал печень, сердце и остальные оленьи органы в мелкое крошево. Работая руками, парень попутно усмехался про себя, как бы ускорила это действо самая обычная мясорубка. Вот и еще одна идея для изобретения. Можно еще попробовать изобрести вечную ручку.

Металлические перья вроде тут уже есть. Осталось придумать, как сделать так, чтобы вместе с ручкой не приходилось таскать с собой еще и чернильницу. За работой он вспомнил, как добыл этого самого оленя, и снова усмехнулся. Возвращаясь домой после стычки, Елисей так задумался, что увидел зверя, едва не столкнувшись с ним нос к носу. Олень еще молодой, явно не сталкивавшийся с человеком, просто не понял, кто перед ним, чем парень и воспользовался.

Стрелял навскидку, но повезло. Пуля ударила зверя прямо в голову под ухо. Тот едва успел сделать два прыжка. Дальше, спустив кровь, Елисей закинул его на кобылку и привез домой. Только потом, перезарядив карабин, парень неожиданно для себя понял, что встреча эта не прошла для него даром. Руки ощутимо подрагивали от избытка адреналина в крови.

– Еще раз так задумаешься в лесу, может так случиться, что и думать больше нечем будет, – выругал сам себя парень, пытаясь успокоиться. – Тут ведь не только олени водятся. Можно и на волков наткнуться. И на мишку. А был бы старый секач, уже б собственные кишки по снегу собирал. Этот зверь в ярость впадает моментально и атакует с ходу.

– Хватит, внучок. Дальше уж я сама, – отвлекла его бабка.

Отдав ей мелко порубленный ливер, Елисей отмыл руки и отправился в дом, решив поставить на печку чайник. К его удивлению, самовара у бабки не было, зато имелся большой медный чайник, в котором она и кипятила воду для чая. Подумав, парень вспомнил, что видел полуведерный самовар в доме, который бабка называла родительским. Этот факт несколько удивил парня. Задумчиво вертя чайник в руках, он так и стоял посреди кухни, пока это не увидела вошедшая бабка.

– Ты чего, Елисей? – вывел его из задумчивости ее вопрос.

– Да вот, вспоминаю, откуда у тебя эта штука, – выкрутился парень.

– Так батя твой из похода привез. Говорил, нарвались на горцев, а среди них какой-то иностранец был. Это уж они потом поняли, что иностранец. А так срубили просто, и вся недолга. Бой ведь был, а иностранец тот в казаков наших из пистолей стрелял. Вот и приложили вражину. А чайник этот Силантий в его вещах и нашел. Удобная штука. Мне-то одной столько воды, сколь в самоваре, не нужно.

«Ага, получается, папашу этого тела Силантием звали. Выходит, я Елисей Силантьевич Кречет. Уже легче», – отметил про себя парень.

Поставив чайник на печь, парень отошел к столу, чтобы не путаться у бабки под ногами, и снова погрузился в раздумья. Больше всего его беспокоило то, что он не мог толком ответить ни на один вопрос. Вечно отмазка про потерянную память прокатывать не будет. Рано или поздно такой ответ начнет вызывать еще больший шквал вопросов. Значит, на одном месте долго задерживаться нельзя. Но как тогда быть?

Становиться бродягой и всю жизнь колесить по стране? Но и это рано или поздно добром не кончится. Бродяг нигде не любят. И какой тогда выход? Жить здесь, в станице, одному? С ума сойдешь. Или прирежут рано или поздно. Нельзя быть сильным везде.

– Ладно, план война покажет, – проворчал про себя Елисей и отправился заваривать чай.

Шуганув его с кухни, бабка колдовала над тестом и начинкой. По дому плыли умопомрачительные запахи, и Елисей, не выдержав такого издевательства, сбежал на улицу, прихватив с собой кружку с напитком. Накинув на плечи отцову бурку, он присел на лавку и, прислонившись к стене, уставился на видневшиеся за станицей горы задумчивым взглядом. Поиск выхода из создавшейся ситуации не давал ему покоя.

Общество тут было сословным. Просто так любого индюка не пошлешь. Проблем потом не оберешься. Одно благо, что сам он происходит из казачьей семьи, а казаки всегда считались отдельной кастой. Плохо, что сам он не мог назваться реестровым. Это значит, что большая часть благ и вольностей на него не распространялась. Но если держаться в своих местах, то и придираться будет некому. Тут про постигший станицу мор каждая собака знает.

Значит, выход у него один. Если и перемещаться, то только по кавказским предгорьям, где задевать его остережется любой. Фамилия, местная одежда и известие о погибшей станице любого недоброжелателя удержат в рамках. А про оружие и говорить нечего. Казак, даже не реестровый, все равно казак. Да и не удивишь никого в этих местах оружием.

«А может, на Балканы податься? – вдруг подумал Елисей. – Фургон у меня есть, кони тоже. А как война начнется, там уже не до охраны границ будет. Если идти через Украину вдоль побережья, через границу Румынии, то до Болгарии не так и далеко. За несколько месяцев добраться можно. Вот только нужно ли? Думаю, войны мне и тут хватит. Особенно если заняться отстрелом всяких иностранных эмиссаров. А этой швали тут, как собак нерезаных. Если я правильно помню, то и французы, и англичане, и турки постоянно пытались втянуть местных горцев в войну с Россией, пытаясь оттянуть наши силы от балканской войны. Австрияки тоже в этой каше отметились. Они потом вообще России ультиматум выдвинули, чтобы не дать проливы захватить и Стамбул взять. Вот, пожалуй, эту сволоту и станем отлавливать. А самому в войска лезть нет необходимости. Не мой профиль местные войны. Не удержусь ведь. Начну господам дворянам советы давать», – усмехнулся про себя парень.

«Ладно. Решено. Бабка была права. Сначала отмечусь в крепости. А если там начнут неудобные вопросы задавать или вообще погонят, попробую еще в какую станицу переселиться. Ну, а если и оттуда погонят, сюда вернусь. В конце концов, набрать пороху трофеем или купить не так сложно. Заминирую все вокруг и буду оборону держать. Только нужно найти себе подходящий тайник, чтобы нужное прятать, если уходить быстро придется».

Случай с самопальной миной вселил в него определенный оптимизм. Кувшинов с узким горлом можно набрать телегу. Старые замки от пистолетов тоже не проблема. Тем более что после взрыва они почти не портятся. Достаточно вычистить и сменить кремень. Или капсюль. Капсюльный замок надежнее, а кремневых больше. Но даже в случае с кремневыми замками Елисей нашел выход.

Взведя курок, он укрывал сам механизм большим черепком от любой керамической миски, после чего заматывал промасленной тканью. Жир укрывал замок от сырости. Ну, а сама ткань создавала при взрыве повышенное сопротивление, что усиливало эффект. В этом Елисей убедился, когда его мина сработала. Из пяти разбойников трое оказались ранены. Это было гораздо больше, чем он рассчитывал получить.

Вспомнив про мины, парень вздохнул, зная, из чего делается обычный динамит. По сути, получи он в руки достаточное количество кислот и спирта, можно было бы устроить себе настоящее производство взрывчатых веществ. Даже бездымный порох можно было бы делать. Нужно только хлопок найти. А ведь это мысль! Елисей аж подскочил. Кислоты в этом времени уже известны, значит, нужно просто найти место, где они есть. А дальше можно даже тут, в станице, мастерскую устроить.

Здесь даже надежнее. Никто не влезет и отвлекать не будет. Да и случись чего, никто не пострадает. Хлопчатник, похоже, здесь растет. Или нет? Блин, вот как тут что-то планировать, если информации почти нет? С этой мыслью парень допил чай и, отставив кружку, принялся вспоминать, известен ли в это время в стране уже был хлопок, или все было позже. Вышедшая на крыльцо бабка, уперев кулаки в бедра, окинула внука удивленным взглядом и, качнув головой, спросила:

– Елисей, ты чего сегодня сам не свой? Случилось чего?

– Бабуль, а хлопок тут уже растит кто? – вместо ответа спросил парень.

– Вроде нет. Но возят его много, – удивленно проворчала бабка. – А тебе зачем?

– Да мелькает что-то в голове, а что, сам не пойму, – выкрутился Елисей, мысленно ликуя.

* * *

Очередной обход станицы Елисей затеял через день после возвращения с охоты. На улице заметно потеплело, но снег еще не стаял. Пробираясь по краю станицы, парень взглядом находил свои закладки и, убедившись, что они все еще во взведенном состоянии, отправлялся дальше. Только однажды ему пришлось задержаться. В одну из ловушек умудрился провалиться заяц. Вытащив еще живого зверька, Елисей быстрым движением перерезал ему горло и, восстановив ловушку, направился дальше.

Он уже почти завершил обход, когда чуйка в очередной раз взвыла, заставив парня шарахнуться в сторону. В ту же секунду грохнул выстрел. Уже падая, Елисей глухо взвыл от резкой боли в спине. Упав в талый снег, парень перекатился под ближайший куст и, подтянув карабин, принялся высматривать стрелка. Клуб дыма, медленно растворяясь, отдалялся от того места, откуда был сделан выстрел. Сместившись еще раз, парень чуть приподнялся и, убедившись, что продолжать неизвестный не собирается, пополз в сторону места, откуда был произведен выстрел.

Насколько Елисей помнил, таким способом передвижения пользовались только казачьи разведчики, пластуны. Отсюда и название подобного способа передвижения. Добравшись до плетня, Елисей осторожно приподнялся, готовясь выстрелить навскидку в любого противника. Но там, откуда стреляли, уже никого не было. Быстро, пригибаясь так, что едва сам себе коленями по челюсти не попадал, он добрался до дерева, за которым таился стрелок, и, присев на корточки, принялся изучать следы.

– Похоже, он тут часа четыре топтался, – проворчал Елисей, рассматривая снег. – Все вокруг истоптал. Размер не большой. Вроде как у подростка. Выходит, это не грабитель, а мститель какой-то. А за что мне мстить? Да за тех пятерых, что мы с дедом положили. Больше вроде не за кого. Или это я сам себя так успокаиваю? Блин, спина мокрая и больно, – поморщился он, пошевелив плечами. – Придется домой вернуться.

Вздохнув, парень поднялся и, проследив взглядом цепочку следов, уходящих к реке, направился домой. Бабка, слышавшая выстрел, встретила его обеспокоенным взглядом. Увидев перепачканную и мокрую одежду парня, она удрученно вздохнула и, покачав головой, тихо спросила:

– Сам-то цел?

– Царапнуло только. Значит так, бабуль. Мне сейчас быстро царапину обработать надо, переодеться, и в погоню. Нельзя это просто так оставлять. Иначе завтра снова придут, – решительно заявил Елисей, стаскивая с себя рубашку и поворачиваясь к Степаниде спиной.

Охнув, бабка ухватила его за локоть и, подтащив к окну, усадила на табурет. Быстро промыв рану, она присыпала ее порошком из сушеных трав и принялась перевязывать куском чистого полотна. Морщась от жжения под лопаткой, Елисей надел чистую рубаху и, сменив штаны, принялся наматывать портянки. Проверив оружие, он быстро чмокнул бабку в морщинистую щеку и выскочил во двор.

До темноты еще было далеко, и нагнать стрелка было можно. Тем более что снег выдавал каждый его шаг. Идти Елисей решил пешком. Лошадь штука полезная, но уж больно заметная. Пешочком оно надежнее будет. Проскочив через огороды, парень выбрался из станицы прямо к тому месту, откуда стреляли, и, убедившись, что определил направление отхода противника правильно, помчался следом.

Километра черед три он приметил щуплую фигурку, быстро шагавшую в сторону гор. Зло усмехнувшись, Елисей прибавил шагу, то и дело переходя на легкую рысь. Так называемый волчий бег. Несколько сотен метров бегом. И столько же шагом. Потом снова бегом. Человек – существо удивительно выносливое, и таким образом может двигаться очень долго. Даже дольше лошади.

Спустя еще два часа он приблизился к уходившему стрелку настолько, что мог рассмотреть его вооружение. Старая кремневая винтовка и длинный кинжал. Понимая, что противник заметит его, как только оглянется, Елисей нырнул в придорожные кусты и теперь двигался вдоль дороги, даже не особо прячась. Рассмотреть его быстро в таких условиях было сложно. Облетевшие кусты тем не менее были густыми. Именно этим парень и пользовался. Дальше от дороги подлесок был менее густым и двигаться было не сложно.