И все же эта проницательность живет и в нем именно в той форме, которая позволяет ему принять свою судьбу и платить времени ту дань, которую оно вновь и вновь требует с него, неизменно заставая его врасплох.
недоверия ко всему, чем можно владеть. Это поможет ему стать одним из тех, кто без чрезмерных сожалений обращается спиной к своему хозяйству, к своему дому, к своей библиотеке, если это необходимо. Он даже усматривает в этом акт свободы.
Сопротивление Ушедшего в Лес абсолютно, оно не знает ни нейтралитета, ни помилования, ни заключения в крепость. Он не ждет, что враг признает его аргументы, не говоря уже о том, что тот поступит с ним благородно.
Он полон человеколюбивых теорий и все же демонстрирует склонность к страшному, ни законом, ни международным правом не ограниченному насилию, когда его ближние и соседи не вписываются в его систему.
Человек, даже если он не в пустыне, все равно влачит жалкое существование в зоне оскудения, например в промышленном городе, где ему доступны только отблески и дуновения огромной силы бытия.