Цитаты из книг автора «Эрнст Юнгер»

Зажжется ли теперь моя счастливая звезда, погаснет ли – пусть гадает тот, кто не верит в силу судьбы. Мы не способны выбиться из-под ее власти, мы заключены в ее глубины. Поэтому и не меняемся. Мы, конечно, блуждаем, но блуждаем в своих границах, внутри очерченного круга.

Я мог бы на этом завершить мою историю, как роман, чей сюжет пробился к счастливому концу. Но здесь действуют другие принципы. Сегодня выживает тот, кто больше не верит ни в какой счастливый конец, кто сознательно от него отказывается. Не бывает целого счастливого века, но бывает счастливый миг, мгновение счастья и свободы. Даже Лоренц, когда висел в пустоте, одно мгновение был совершенно свободен. И мог изменить мир. Говорят, когда вот так падаешь, вся жизнь проносится разом перед глазами. Это одна из тайн времени. Мгновение сопрягается с вечностью.

Это была идеальная проверка. И я ее не прошел, не выдержал, я не годился на предлагаемую должность, о которой мне больше ничего не было сказано. Это была должность для тех, кто никогда не теряет голову, что бы ни случилось, и не сдается до конца. То есть не складывает оружие.

Так возникает воображаемый оттиск предмета, привлекшего наше внимание, интуитивное отображение из нашего подсознательного восприятия, которое мы пытались в себе подавить. Всякий раз, когда мы воспринимаем какой-то образ, мы подавляем впечатление о нем. Восприятие означает, что в нашем сознании освобождается место.

Еще в школе учат, что если долго созерцать какой-либо предмет, а потом отвести глаза, то этот предмет будет являться нам, как видение. Мы будем видеть его на стене, стоит нам взглянуть на стену, или он возникнет перед внутренним взглядом, если закрыть глаза. Он будет четко и ярко вырисовываться перед нами в деталях и мелочах, которые мы будем воспринимать бессознательно. Если мы представим его себе с закрытыми глазами, он может поменять цвет или осветиться ярким светом.

Повеления Тита были жестоки, но с каким высшим спокойствием изрекал он их, как если бы сама судьба вещала его устами.

спросил во дворе нашей школы, куда он делся, когда меня стали дубасить. Он вспомнил, что не написал домашнее сочинение, был ответ. И еще он добавил: – Это было гадко, когда вы все набросились на него одного. . Он наверняка до сих пор только это и помнит.

Всплыл и очередной Вайганд, на этот раз – моралист, пишущий для одной из крупнейших в мире газет. Такой всегда лучше всех знает, что произошло и как надо при этом поступить, хотя сам первый сбежал с места событий, а то и вовсе там не бывал.

Газеты оплакивали некоего юношу, утопившегося в Темзе после того, как он принял одну из героинь Дзаппарони за живую женщину из плоти и крови и не смог вынести разочарования. Руководство завода выразило свое соболезнование и намекнуло, что, вероятно, прекрасная кукла могла бы ответить взаимностью на чувства юноши. Несчастный поспешил, между тем как возможности техники могут быть безграничны.

Экономический абсурд допускается там, где в игру вступает власть.