Но диплома врача меня все же не лишили, зато потянулись долгие годы жизни с опороченным именем, когда ты, как изгой, должен доказывать, что не идиот и снова все начинать с нуля. Только друзья-соратники верили, что все будет хорошо: Амир Салихов, Ришат Булатов, Клара Захваткина, Рафик Нигматуллин, Сагит Муслимов, Юра Васильев, Венера Галимова, Натан Сельский, Валя Яковлева, Ляля Мусина и другие.

Когда нам удалось восстановить научный потенциал и создать в Уфе Всероссийский центр глазной и пластической хирургии, вроде бы все урегулировалось. Но осталось четкое ощущение того, что в жизни ничего не удается добиться без борьбы и тяжелой изнуряющей работы. Люди очень странные: все ведь делается для них, а они как бы не хотят и сопротивляются. Постепенно я понял, что добро обязательно переплетено со злом, что при отсутствии зла появится не менее страшная опасность – праздность, что люди склонны к самовозвеличиванию, переходящему в грех – считать себя Богом.

Даже сейчас, когда наши позиции в российской офтальмологии уже не оспариваются, все равно имеют место высокомерные выпады, например, по поводу операции трансплантации глаза, которую мы впервые в мире произвели 28 января 2000 года пациентке Тамаре Горбачевой.

– Мулдашев опозорил российскую офтальмологию, сделав авантюру по пересадке глаза. Всем хорошо известно, что это невозможно. «Не-воз-можно!» – слышалось с трибуны Всероссийского съезда офтальмологов.

– Ну почему Вы так судите, почему даже не дали выступить, Вы что – Боги? – думал я. – Вы не хотите понять, что трансплантация глаза является результатом сложнейших научных расчетов, включающих не только медицинские знания, но и данные физики и молекулярной биологии, а также древние тибетские истины. Ну, разве Вам объяснишь, что внутри глаза, во время операции, я делал из «Аллопланта» конструкции, похожие на те, которые я видел в Городе Богов на Тибете – «зеркала», сжимающие время! А ведь время и в самом деле сжалось, и в трансплантированный глаз за невероятно короткое время вросли кровеносные сосуды, вот уже полтора года обеспечивающие его питанием. Ну разве объяснишь, что операцию по трансплантации глаза невозможно было бы рассчитать без религиозных знаний, полученных в гималайских и тибетских экспедициях; ведь тибетские ламы и индийские свами называют эти знания переданными через века знаниями предыдущих земных цивилизаций! Если бы я об этом говорил на съезде офтальмологов, меня бы в лучшем случае посчитали чокнутым.

Тамара Горбачева с трансплантационным глазом

Почему я хожу в экспедиции? Это далеко не спортивное хобби. Обычно я объясняю это людям тем, что не понимаю глубинную сущность моего главного изобретения – Аллопланта, как бы странно это ни звучало. Я и в самом деле очень туго представляю механизм того, как мертвая человеческая ткань (а именно из нее приготовлен Аллоплант) способна запустить огромный информационный пул по созданию новых человеческих тканей в другом организме, то есть стимулировать регенерацию. Даже представить трудно, насколько сложна каждая человеческая клетка, а эти клетки выстраиваются по каким-то законам в стройные структуры, образуя кровеносные и лимфатические сосуды, нервы, волокна и многое другое. Ясно, что все это происходит по строгой бесперебойно работающей программе, в сравнении с которой самый современный компьютер кажется елочной игрушкой. Где локализованы эти программы? Конечно же, не только в генах, – это скажет любой молекулярный биолог. По последним данным физики, эти программы записаны в тонкой энергии, которую на Востоке называют божественной энергией, а также в воде организма.

Трансплантационный биоматериал «Аллоплант»

Кто же создал эти удивительные программы, по которым идет воссоздание человеческих тканей? Мне неловко говорить это слово перед консервативными и ортодоксальными учеными, но ответ напрашивается сам – эти программы создал Бог. Но если это принять в расчет, то мы вынуждены принять религиозную трактовку происхождения человека, то есть то, что человек был создан, а не самоорганизовался с «обезьяньим» промежуточным периодом.

Грех считать себя Богом

Тогда почему же многие ученые считают зазорным изучать религиозные знания? Почему же они считают религию детским лепетом, сказкой для тупых и малограмотных людей? Почему же они так легко и убежденно говорят – «этого не может быть»? Да потому, что они под влиянием своих научных чинов приобрели самый большой грех перед Богом – считать себя Богом. Поэтому для этих маститых ученых даже упоминание слова Бог неприятно и чуждо, так же, как и для коммунистов, создавших своего «лениноподобного» бога. Ревность-то возникает к настоящему Богу!

Тем не менее, как бы я ни объяснял свое увлечение экспедициями с позиций пополнения медицинских знаний за счет религиозных воззрений, я вынужден признать, что это далеко не так. В подтверждение этого можно привести далекие от медицины исследования: анализ сведений о Генофонде Человечества, попытки осознать феномены дематериализации и материализации, исследование йогов, поиски «живой» и «мертвой» воды и, наконец, изучение пирамид.

А если сказать честно, то я не знаю, почему я хожу в тибетские и гималайские экспедиции. Что-то манит туда, а что – я не знаю.

Главное внутреннее «Я»

Видимо, в человеческом существе заложен дух романтического поиска, в основе которого лежит безбрежность познания, определенного величием матушки Природы. Досужее выражение недавних лет «Мы покорим Природу», очевидно, имеет такой же подтекст, хотя по своей сути оно глупо, так как дитя Природы не может покорить мать Природу. Я убежден, что именно по причине природной романтичности, выражающейся в простых словах «Это любопытно и интересно», русский мужик осваивал просторы Сибири и Аляски, Пржевальский, Арсеньев и Джеймс Кук совершали свои полные приключений путешествия, и, конечно же, этим чувством был переполнен Николай Рерих.

Николай Рерих отличался от всех путешественников не только тем, что он исследовал самый загадочный и полный тайн регион земного шара, а прежде всего тем, что он создал на базе экспедиционных исследований свою непритязательную и очень глубокую философию, нашедшую выражение в его книгах и картинах. Наверное, многие из нас признаются, что не читали Рериха, а картины его видели лишь мельком, но тем не менее глубоко почитают его и испытывают во время разговоров о нем какое-то странное ублажающее душу и внутреннее очищающее чувство. Редко, кто задумывается над этим феноменом. Но этот феномен существует, и, мне кажется, в основе его лежит то, что Рерих дал возможность каждому человеку соприкоснуться с его собственным глубинным и затаенным «Я», которое пришло из загадочного и в то же время родного Того Света и которое живет по законам, отличным от нашего физического существования. Оно очень заманчиво и притягательно – это внутреннее «Я», которое в религиях называют Духом. Оно, это внутреннее «Я», контактирует с другими внутренними «Я» по необычным принципам, суть которых мы узнаем на Том Свете. Но эти принципы работают и на Этом Свете, иногда выражаясь в виде щемящих желаний или прекрасной притягательности, которую мы называем Любовью. Именно поэтому мы как бы не знаем, а в то же время хорошо знаем Рериха, потому что он написал как бы две книги – для земных людей и для внутреннего затаенного «Я» людей.

Э. М.: Мое мнение по этому поводу совсем не изменилось. И сейчас, в 2015 году, я думаю, что любой писатель пишет две книги: одну для нашего мира и вторую для Того Света, где властвуют Духи – родоначальники жизни. Поэтому тем писателям, которых не воспринял наш еще пока угрюмый мир, не стоит отчаиваться, – на Том Свете другие законы и другая психология.

Картины Рериха в основном посвящены изображению гор. Но мало, кто знает, что у Марины Цветаевой есть «Поэма горы», суть которой в том, что… «гора думает». Не потому ли столь притягательны и глубоки картины Рериха! Ведь йоги говорят, что человеческое мышление в Этом Мире треугольное, а горы – это треугольники.

Мне думается, что Рерих знал значительно больше, но написал интуитивно только то, что было дозволено и не принесло бы вреда человечеству. Это очень благородно с его стороны, потому что в те годы злые силы в виде коммунизма и фашизма витали над Землей. Рерих не понадеялся на человеческое благородство, он знал древние знания и как бы заглубил их в исконное внутреннее человеческое «Я».

Говорят, что после 2000 года на Земле наступит «Золотой Век», когда древние знания начнут открываться людям и в корне изменят нашу жизнь. Может быть поэтому нам, на рубеже веков, удались экспедиции, которые привели к сенсационным находкам и выводам. Все мы под Богом! Но я всегда вспоминаю Рериха: каково было ему с тяжелыми брезентовыми палатками, на лошадях и с грузом в душе, что еще не наступило время открывать все людям. Это напоминает альпиниста, который почти дошел до вершины, но решил, что брать ее не стоит. А мое «детское клеймо неполноценности» помогает, оно не дает закружиться голове от успешных находок и позволяет осознать то, что значат высшие божественные предначертания, которые понимал Рерих. Нам просто повезло больше… по времени.

Н. К. Рерих. «Священные Гималаи»

Э. М.: Вспоминая Рериха, я порой печалюсь по поводу бездушности современных людей. А каково было Рериху в годы расцвета дьявольских фашизма и коммунизма!

По следам первой гималайской экспедиции мне удалось написать книгу «От кого мы произошли?». Во второй и, особенно в третьей гималайских экспедициях мы получили много интереснейших фактов, но по ним книг я еще не написал, хотя планирую написать две: «Кто они – йоги?» и «В поисках живой и мертвой воды». Однако четвертая экспедиция (на Тибет) изменила мои планы, – результаты поисков Города Богов оказались столь интересными и необычными, что я решил написать вначале книгу по следам тибетской экспедиции, а уже потом возвратиться к указанным двум книгам.

Я слишком много оперирую, мне хронически не хватает времени для литературной работы. В 1999 году, например, я сделал 760 операций. Устаешь после операций как собака, и в голову ничего не лезет. Но больные! Их так много! Они ведь приезжают к нам с последней надеждой. Я понимаю, что всех больных прооперировать невозможно, что научная работа, монографии и книги даже важнее, а посмотришь в невидящие