Глава 4

Взаимодействуя с обитателями отраженных миров, не позволяйте эмоциям влиять на ваши суждения или отвлекать вас от исполнения долга.

Глава 3 «Характеристики отраженных миров и техника работы». Принципы и практика разделения, год пятый

По идее, уничтожение целого мира не может быть легким делом. Логика подсказывает, что распутывание узлов на ткани материи, из которой состоит Мультивселенная, сложнее, чем подстригание ногтей. Однако на самом деле нужно всего лишь найти кончик запутавшейся нити последствий и потянуть за него.

Или держать этот кончик в руке, пока ваша сестра тянет вас за другую руку.

Внезапно земля под нашими ногами вспучилась, словно на картине Сальвадора Дали. Деревья неподалеку изогнулись так, будто их стволы внезапно стали мягкими. Небо утратило голубизну и приобрело странный белесый оттенок.

– Что ты сделала? – испуганно воскликнула Адди, в отчаянии глядя вокруг.

– Я не виновата! Не надо было меня хватать!

Со стороны детской площадки в сторону пруда метнулась серебряная молния, и водоем стал исчезать прямо на глазах.

– Это ты не должна была лезть мне под руку! – бросила Адди и потянула меня туда, где на поверхности земли не было внезапно возникших беспорядочных волн.

– Все равно это собирались зачистить, – проговорила я.

По словам Членов Совета, разделение и зачистка миров представляли собой сложную процедуру, которая требовала специальных навыков, большого опыта и особых инструментов.

Я же совершенно случайно провела ее, не имея ни первого, ни второго, ни третьего.

У меня похолодело в животе, когда я увидела, как утки у пруда, неуклюже переваливаясь, пытаются догнать отступающую кромку воды, а потом вдруг превращаются в черно-белые силуэты и просто исчезают.

Вокруг стоял такой шум, словно где-то рядом набегали на берег морские волны.

Саймон бросил фрисби. Игги прыгнул, чтобы его поймать, и красная бандана вокруг его шеи внезапно обесцветилась. При виде этого в груди у меня что-то болезненно сжалось. Я надеялась, что все будет как-то… иначе. Быстрее – так, как гаснут звезды на рассвете.

– Я этого не хотела, – пробормотала я.

– Кого это интересует? Нам надо уходить отсюда, – сказала Адди и зашагала к порталу, но вскоре остановилась, заметив, что я не трогаюсь с места.

Машины на парковке одна за другой оплывали, словно горящие свечи, – в том числе и те, в которых находились люди.

– Это сделала я. Так что я должна это видеть.

– Дэл, они не живые. – В голосе Адди, хотя она явно испытывала сильнейший страх, я различила нотки сочувствия. – И никогда не были живыми. Они – просто эхо, отражение.

– Но они-то этого не знают.

– Нет. Но это знаем мы. Процесс разделения пошел слишком быстро. Обычно сначала он начинается в местах разломов и распространяется во все стороны одновременно. Но на сей раз все как-то… нетипично. Слишком беспорядочно.

Сестра была права. Цель наших тренировок состояла в том, чтобы разделения и зачистки проходили сравнительно гладко. Специалисты, фигурально выражаясь, отрезали поврежденную ветку, а затем зашивали пространственно-временной разрыв. После этого окружающие миры продолжали существовать и функционировать совершенно нормально. Процесс заживления происходил сам собой, и то место, где был разделенный мир, через какое-то время начинало давать новые побеги. Это напоминало работу садовника. Спилить больную ветку у основания и замазать срез специальным веществом. Дерево продолжает жить, но в том месте, где была больная ветка, остается сучок. Правда, он уже больше не ветвится.

Хаос, свидетелями которого стали мы с Адди, должен был происходить не сразу, а в течение многих дней. Однако деревья прямо на наших глазах превратились в легкую дымку, которая тут же уплотнилась и стала напоминать стену. Рев в моих ушах нарастал с исчезновением каждого видимого объекта. Я обернулась и нашла портал. Трава вокруг него серебрилась, словно покрытая инеем.

– Адди!

– Туда, скорее!

Сестра бросилась бежать, сохраняя изящество движений даже в ситуации, когда речь шла о жизни и смерти. Я метнулась за ней, стараясь не отставать, хотя мне мешала обувь. Рюкзак колотил меня по спине. Асфальт под нашими ногами стал мягким. Поворот дорожки начал бледнеть. Можно было невооруженным глазом увидеть, где края отраженного мира сходились не совсем плотно. Сквозь щель, словно луч маяка, просачивались звуковые частоты Главного Мира.

Когда мы с Адди находились неподалеку от перехода, столб, на котором висел указатель с названием парка, растаял и превратился в грязную лужу. Стало ясно, что добежать до портала мы не успеваем.

– Подожди!

Я ухватила Адди за полу пиджака. Не обращая на меня внимания, она продолжала рваться вперед.

– Мы не пройдем – застрянем внутри перехода! – крикнула я.

Сестра обернулась. В глазах ее мелькнул ужас.

– Если мы не успеем убраться отсюда, то окажемся в западне, дура! – выкрикнула она.

– Смотри. – Я указала на то место, где только что был переход.

Он исчез, как и лужа на месте столба. Там клубился серый туман.

Адди испуганно ахнула, и у нее подкосились ноги.

– Все, мы застряли.

На нас продолжала медленно наползать серебристо-серая стена. Я тронула сестру за плечо:

– Пошли обратно, туда, где находился парк. Должна быть какая-то возможность выбраться отсюда в экстренной ситуации.

Впервые в жизни Адди последовала за мной, не споря и не протестуя.

– Есть простое правило, – пробормотала она. – Не разделяй и не зачищай мир, если находишься в самом его центре.

Мы добрались до игровой площадки. Там тоже виднелись явные признаки надвигающейся катастрофы. Скамейки склонились к земле. Мамаши с детьми еще не исчезли. Малыши лазили по горкам и лесенкам, нисколько не смущаясь тем, что ступеньки и перекладины исчезали прямо на глазах.

– Я не вижу никаких других переходов, – констатировала Адди. – Тот портал был единственным.

Она сказала правду. Процесс распада шел со стороны дальнего конца детской площадки и автомобильной стоянки, то есть оттуда, где было наибольшее количество разломов. Так что пробраться обратно, в Главный Мир, не представлялось возможным. Где еще совсем недавно находились Саймон и Игги, клубилась серая мгла. Ту же картину я видела там, где раньше стояли качели, а также в том месте, где столкнулась с бегуном. Люди-эхо ничего не успели ни заметить, ни понять – они исчезли раньше, чем осознали, что происходит что-то неладное. Они просто влились в бесконечный поток обезличенной материи Мультивселенной.

Что же касается нас, обитателей Главного Мира, то мы должны были погибнуть.

Адди опустилась на одну из прильнувших к земле скамеек и зарыдала. В нескольких футах от нас маленькая девочка, держа в руке нитку, к которой был привязан воздушный шар, волчком вертелась на месте. Внезапно красный шар утратил цвет и начал растворяться в воздухе.

Шар, подумала я.

Его надо вернуть в развилку на ветке дерева.

После того как я освободила его, девочка снова принялась бегать и играть – вместо того чтобы стоять у дерева и плакать.

И она все еще находилась здесь, совсем рядом с нами. Вот только надолго ли?

– Пошли, быстро!

Я подхватила Адди под мышки и поставила на ноги.

– Портал получится слишком маленький, Дэл. Нам не протиснуться.

– А другие варианты у тебя есть? Давай, шевели задницей, иначе нам конец!

Подбежав вплотную к девочке, я остановилась и прислушалась. Мне нужно было уловить частоту звуковых колебаний – любую частоту, которую не заглушал бы белый шум разлома, расслоения исчезающего мира.

– Быстрее! – воскликнула Адди.

– Заткнись!

В том месте, где в воздухе висел шар, сверкнула вспышка. В этот самый момент я услышала звук – слабый, но очень приятный. В луче света мелькнул контур перехода – бледный, едва заметный. Я бросилась к нему, ухватив сестру за руку.

Последнее, что я запомнила, – это маленькая девочка, исчезающая в серой мгле.

Глава 5

Термин «несчастный случай» ошибочен. Любое событие, независимо от того, ожидаемое оно или совершенно неожиданное, является следствием сделанного выбора.

Глава 10 «Основы этики и управления». Принципы и практика разделения, год пятый

Приземлилась я не очень удачно. От удара мои ладони и колени больно саднили. В ушах звенело от внезапно наступившей тишины. В футе от меня створки портала затрепетали, словно крылья гигантской бабочки, и сомкнулись. Я медленно приняла сидячее положение и стала вытряхивать из волос мелкие щепки.

Адди лежала навзничь неподалеку от меня, тяжело дыша, и молча глядела в небо – ярко-голубое, лазурное, бирюзовое. Невероятного и в то же время такого знакомого цвета. Как же приятно было видеть над головой именно его, а не серую мглу разрушающегося мира, из которого нам чудом удалось ускользнуть. Мы обе никак не могли насмотреться на эту чудесную голубизну. Наконец я с трудом встала, цепляясь за лесенку детской площадки.

То, что я видела вокруг, выглядело так же, как только что разделенный мной мир. Все были на месте – и бегуны, и дети, и их няни. Утки в пруду. Саймон и его приятель, бросающие фрисби псу Игги. Горло внезапно сжал спазм, но мне удалось быстро подавить его и восстановить дыхание. Все было в точности так же, как раньше.

Вернее, почти все. Маленькая девочка сидела рядом со своей нянькой, низко наклонив голову. Плечи ее дрожали. Посмотрев вверх, я увидела воздушный шар – он висел на дереве, застряв в развилке между ветками. Нетрудно было предположить, что вскоре порыв ветра освободит его и унесет прочь.

Я сунула руки в карманы и нашла незаконченную бумажную звездочку. Разгладив листок бумаги, я свернула звездочку, заново получая странное удовольствие от знакомых, привычных манипуляций.

Адди встала. Лицо ее было бледным.

– Неплохо получилось, верно? – Я попыталась улыбнуться, но губы мои словно онемели и показались чужими – как и ноги, в которых чувствовалась непривычная слабость.

– Нет, Дэл. Все это было плохо. Очень, очень плохо. – Адди провела пальцем сначала под одним глазом, затем под другим, стирая следы потекшей косметики. – Надо уходить отсюда.

– Зачем? Ведь мы в безопасности.

Сестра покачала головой и бросила взгляд в сторону детской площадки.

– Когда разделение того мира закончится, оно начнется в этом. Это – как эффект домино, и ты толкнула первую костяшку.

Я похолодела от ужаса. Ноги задрожали, и я едва не опустилась на колени. Слова Адди поразили меня. Главный Мир не пострадает, однако все отраженные миры, возникающие там, где мы находились в этот момент, будут разрушаться и исчезать – из-за меня.

– А люди?

– Дэл, сосредоточься. Нам надо найти переход, через который мы можем попасть домой. Как думаешь, где следует искать в первую очередь?

Наверное, Адди была сильно потрясена случившимся, если, вместо того чтобы командовать и распоряжаться, обратилась ко мне за советом. Это было почти смешно. Я едва не улыбнулась, но тут же одернула себя. Мир, где мы находились, был почти таким же, как тот, из которого едва успели выбраться. Но, как я успела только что убедиться, слово «почти» в определенных ситуациях могло означать «совсем не».

Я ощутила неприятную горечь во рту.

– Автостоянка, – сказала я. – Там можно найти много решений.

– Тогда пойдем туда, – встрепенулась Адди. – И пожалуйста, ни к чему не прикасайся.

Обернувшись, я посмотрела через плечо на маленькую девочку, которая все еще плакала.

– Спасибо, малышка, – тихо пробормотала я и двинулась следом за Адди в сторону парковки, где могли обнаружиться переходы.

Один мы вскоре нашли, так что мои предположения оправдались. Перед тем как шагнуть в него, я бросила на землю бумажную звездочку. Она упала рядом со столбом указателя. Разумеется, это было бессмысленное действие, поскольку мир, который мы собирались покинуть, вскоре должен был исчезнуть. Но я поступила в соответствии с привычкой.

«Хлебный мякиш» – так называл эти звездочки Монти, намекая на сказку «Мальчик-с-пальчик».

Когда мы подъехали к дому, Адди, выходя из машины, преувеличенно сильно хлопнула дверцей.

– Я расскажу обо всем маме, – заявила она.

Я бросилась следом за ней:

– Ты что, шутишь? Или серьезно? Нам что, по пять лет?

– Пятилетние дети проявляют больше осторожности и лучше контролируют свои действия, чем ты, – прошипела сестра. – Мы едва не погибли. Ты думаешь, Совет ничего не заметит? Ты стерла целый мир.

– Это из-за тебя. Я не хотела. – От страха меня даже зазнобило. – Ты ухватилась за меня и этим мне помешала.

– Хотела или нет – не имеет значения. Важно то, что ты сделала. И не пытайся перекладывать вину на меня. Ты не должна была ничего трогать. Так что это все – исключительно на тебе, Дэл. – И Адди ушла в дом.

Я осталась у крыльца, продолжая дрожать, хотя на мне был свитер. Из окон нашей кухни лился теплый свет. В сумерках было незаметно, что краска на стенах кое-где облупилась. Дом казался удивительно уютным и безопасным. Но я знала, что внутри меня не ждет ничего хорошего.

Барбарисовые кусты, окаймлявшие двор по периметру, зашелестели, и из них, цепляясь полами своего кардигана за колючки, появился Монти, мой дед.

– Ты вернулась? – спросил он тонким и пронзительным голосом, напоминавшим звук гобоя.

Прежде Монти был крупным мужчиной, однако с возрастом тело его высохло. Это во многом было вызвано воздействием неблагоприятных звуковых частот. С возрастом они сказывались на всех Путешественниках, но Монти пострадал особенно сильно. Плечи его ссутулились, и походка замедлилась. Особенно сильно он сдал после исчезновения бабушки. Больше всего пострадал его слух. Потерявший слух Путешественник был вынужден, странствуя по Мультивселенной, полагаться на свое осязание, а это было очень опасно. Однако Монти это не останавливало.

– Привет, дед! – Я взяла его за локоть. – Ты давно здесь?

– Ходил прогуляться. Вот только не помню, куда и зачем. – Дед похлопал себя по карманам, извлек из одного небольшой перекидной блокнот и огрызок карандаша. – Погоди-ка, я ведь это записал. Вернее, нарисовал карту.

Карты Путешественников – особая история. Они не похожи на ноты, как можно бы предположить, исходя из того, что главными ориентирами для них являлись звуки. Нет, на картах Путешественников особым образом обозначены лишь некоторые наиболее крупные и стабильные ответвления от Главного Мира и переходы, закодированные в цветовой гамме в зависимости от надежности. Благодаря компьютерам составлять их стало легче. В прежние времена карты, нарисованные на бумаге, сделанной из луковой шелухи, требовали много времени для их изготовления и быстро теряли свою актуальность. И все же, несмотря на бурный технологический прогресс, прокладывание маршрутов в Мультивселенной было исключительно трудоемким делом, а точность карт оставляла желать лучшего.

– Ты не должен Путешествовать в одиночку, – сказала я, беря в руки блокнот и думая о том, что мое замечание справедливо и по отношению ко мне.

В глазах деда мелькнул хитрый огонек.

– Мы можем делать это вместе.

– Я…

Дверь дома распахнулась, и на крыльце появилась моя мама. По ее лицу и движениям было видно, что она очень рассержена. За ее спиной стояла Адди.

– Мам…

– Ни слова, Дэланси. Ни одного слова. – Она указала в сторону стола, и я, пройдя мимо нее и шагнув через порог, уселась на свое обычное место.

Монти вошел в дом следом за мной.

– Фостер! – позвала мама, вглядываясь в сумерки.

Отец неразборчиво прокричал что-то из гаража, но тут же появился на его пороге и тоже шмыгнул внутрь дома. Все хорошо знали, что, когда мама говорила подобным тоном, медлить не следовало.

Монти похлопал меня по руке:

– Похоже, она сердится, верно? Целый день всех гоняет.

– Сиди на месте и не смей никуда уходить, – строго произнесла мама, взглядом буквально пригвоздив меня к стулу.

Затем они с Адди отправились в мамин кабинет. Прежде чем за ними закрылась дверь, сестра обернулась, и я увидела на ее губах злорадную ухмылку.

– Тебя долго не было, – заметил Монти, вынимая из холодильника две стеклянные бутылки. – Хочешь корневого пива?

– Нет, пить мне совсем не хочется, – пробормотала я, наблюдая за тем, как дед срывает с бутылок пробки.

Подойдя к столу, он поставил одну бутылку передо мной на стол, а вторую поднес ко рту и отхлебнул сразу половину. Взяв свою, я принялась катать ее между ладонями, прислушиваясь к шипению пузырьков углекислого газа, устремляющегося к поверхности.

– Похоже, я допустила прокол, – сказала я после паузы. – Причем очень серьезный.

Дед негромко рыгнул, и я наморщила нос.

– На свете есть очень мало такого, что нельзя было бы исправить, Дэланси, – отозвался Монти.