Она будет так же испытывать власть, накалять их желания только для того, чтобы в порыве нетерпения они не смогли устоять и дождаться очереди. Девушка обвила ногами того стражника, что был к ней лицом, а второй со спины поддерживал ее на весу. Но Измир все же пыталась дотянуться хотя бы руками, обнять его щеку ладошкой, как приятно. Стражники и сами стонали, их мужские органы настолько прикасались друг к другу, что возбуждали один второго. Еще два участника пока не вмешивались, копя силы после извержения для новых подвигов, они видели, как выигрывают их партнеры, обладая вдвоем владычицей, а та просто заходится от сладких стонов. Они наполняли ее семенем, но не могли остановиться, потому что продолжали возбуждаться, Измир мирно запрокинула голову, отдаваясь им безотчетно, даже руки раскинула от удовольствия. Но вскоре мужчины иссякли, выплеснули всю свою мощь, их семя стекало по ногам и капало на пол. А девица просто млела, она облизывала пересохшие губы и закатывала глаза. Постепенно ее лоно покинули и аккуратно уложили на стол. Она все еще пребывала в сладостном полузабытье, а стражники отдыхали, присев на пол. Все участники выдохлись, но те двое, что уже успели передохнуть, принялись массировать свою госпожу, что бы она продолжала млеть. Девушка не сопротивлялась ни единому движению, она была исполнена их сладостной силы, будто вкусила чудо-напиток мощи. Теперь она не жалела, что согласилась стать хозяйкой Тераккотии.

***

В опочивальне нагая девица, скрывающая только свое лицо прозрачной вуалью, двигалась в такт музыке с кувшином на голове. Ее черные очи были прикованы к соблазнительному торсу мужчины, безразлично поедавшему морские деликатесы. Фигуристая девица еще раз показательно прошлась мимо мужчины, потряхивая бедрами, выпучивая стоящие сосочки пособлазнительней, и присев у ног ее повелителя. Она могла выполнить любое пожелание, если бы он чего-то пожелал. Чтобы хоть немного привлечь к себе вниманием, тягостно застонала, запрокидывая голову, и проведя по выступающему кадыку указательным пальчиков, оставляя красный след своим оточенным коготком. Но он лениво опустил голову, и его внимания хватило лишь на краткое мгновенье. Девица не сдавалась, желая заполучить сердце этого человека. Уже очень много времени она пытается достучаться до его сердца, но он так скован и скрытен от нее, хотя она согласна ходить нагой за ним днями и ночами. Поначалу он ее возжелал несколько раз, но потом она ему утомила его своей надоедливостью. И сердце его не откликнулось на ее призыв, не застучало в груди сильнее, как бы она не старалась.

– Я себя погублю, мой владыка, если вы не взгляните на меня! – изумленно воскликнула девице, прогнувшись кошкой, встав на колени перед своим хозяином. Он что-то промычал невразумительно, запивая жареного кальмара сладким вином. Тогда девица прикоснулась ладонью к его мужественной груди, провела легонько по почерневшим соскам, по смуглой коже, по редким завитушкам. Она спускалась все ниже, упершись в плотную ткань шароваров, перевязанных широким поясом. Тугой узел, словно морская мертвая петля, долго не поддавался нежным пальчикам девицы. Как она не хотела изящно избавиться от неприступного мужского одеяния, оно ей не поддавалось. Искаженное от злости лицо, перекошенное и отталкивающие, вызвало в мужчине только отвращение. Он отпихнул наглую девицу одной рукой, не позволяя ей причинять ему неудобства. Неужели незаметно, что он не нуждается в ее ласке? Только девица не отступалась, не зря же она была избранна жрицей для услаждений важных персон, не зря прибыла в огромный дом, именуемый дворцом. Только на нее не обращали должного внимания, хотя она могла завести любого мужчину за пределами этой комнаты, просто пройдясь нагишом.

Соблазнительные танцы тоже не давали должного эффекта. На нее попросту не обращали свой взор, отворачивались и углублялись в свои мысли. Что служило причиной такой нелюдимости, разве могла она нечаянно прогневать своего хозяина? Да и чем прогневала?

И она решилась на самый отчаянный шаг, игры со стилетами всегда возбуждали мужчин. Она встала напротив стены, положив перед своим хозяином несколько наточенных клинков. А на голову водрузила глиняный горшок, чтобы ему было во что метать. Мужчина спокойно, без энтузиазма посматривал в сторону его личной наложницы, соблазнительно выгнутой напротив него, разминающей свои твердые соски и облизывающейся. Он выхватил первый клинок и тот со свистом полетел в девушку. Она не успела толком сообразить, как сосуд на голове треснул и обломки свалились на нее, некоторые даже оставили неглубокие царапины на коже. Стилет глубоко вошел в мягкую штукатурку.

– Я управляюсь с метательным оружием много лет, неужели ты думаешь, что это меня заинтересует? – молвил он, так же лениво откинувшись на мягких перинах. Перепуганная наложница едва отдышалась, потерев раненное плечо. Она и не ожидала от него такой реакции, думала, что стилеты не попадут в цель. Но с первого раза все удалось, поскольку этот человек был образцовым воином. Но почему он был холодным любовником, этого она не понимала. А ей хотелось поделиться своим возбуждением. Если он свяжет ей руки веревками, а потом возьмет силой, она не воспротивиться. Наложница схватила веревки и легкой походкой, напоминающей прыжки лани, преодолела расстояние между ней и предметом ее вожделения.

– Мой господин, возьмите веревки. Свяжите вашу непокорную Амириллу и возьмите ее грубой силой, и тогда она вам подчиниться. Любая женщина, столкнувшись с грубостью, вам подчиниться, – молвила в надежде женщина, подавая своему господину веревки. Он задумчиво проводил ее взглядом, недобрая мысль зародилась в его голове. Но касалась она не порки Амирилл, нет, наложница не представляла интереса, но ее слова – это и породило в нем какую-то догадку. Властелин поднялся и прошелся по своим покоям, оставляя нагую девицу без внимания. Он устремил свой взор на юго-восток, где по его расчетам находилась Тераккотия.

ГЛАВА 2.

Наутро проснулся царь Декаракс, отдохнув от вечерних забегов по лестнице. Его суженая мирно почивала рядышком, примостившись у плеча, на ее губах играла довольная усмешка. Царственный супруг подумал, что его ненаглядная рада разделить ложе с ним, ему-то были неизвестны некоторые ее ночные прогулки. Но нынче начинался новый день, и Измир пришлось проснуться, хотя так не хотелось, бурная волна радости все еще плескалась в ее лоне, утолившем свою жажду. Правда караульные выглядели обессиленными, сегодня они не смогут быть такими же пылкими, нужно дать им недолгую передышку, но ведь жажда похоти девушки заявила, что не выдержит этих одиноких ласк сама с собой и нужно будет сегодня найти любострастного жеребчика. Измир тяжко вздохнула – снова пуститься в опасные поиски. Не то, чтобы это ее сильно тяготило, но ведь дражайший супруг может уличить в измене, а ныне она не собирается так быстро покидать пост царицы Тераккотии, у нее такие верные подданные.

   Служанки превратили ее в настоящую повелительницу: одели в лучшие шелка, что выгодно оттенили красивый стан; уложили волосы, приукрасив их драгоценностями. Поистине быть богачкой лучше, нежели зависимой рабыней, перед тобой благоговеют. Измир удовлетворенно вздохнула, разглядывая себя, сегодня прибывает какой-то важный гость и нужно будет радушно его встречать, изображая хозяйку за столом и улыбаться на шутки мужа – нетрудные царские обязанности, можно и на свои нужды отвлечься, присмотреть красивого жеребчика, полного сдерживаемого огня желаний.

   Ее радужные мысли отвлекла особа, вошедшая в палаты повелительницы. Это была царевна – слегка перезревший оранжерейный фрукт с поникшим лицом, не познавший ласк мужчины. Она была девственницей в свои двадцать восемь лет и оттого страдала. Измир хмыкнула, посмотрев на падчерицу, выглядела на порядок моложе этой девицы, да и цвела спелым румянцем в отличии от ее бледного лица.

– Мой отец ожидает сегодня посла из соседнего острова – Эдгарии. Просит тебя присутствовать за столом, как подобает царице, и развлекать гостей. Так что прошу, не нужно быть слишком развязной, потому как это не подобает царской особе, – замечание царевны задело внутреннюю гордость полубогини – ну да, порой милое создание своевольничает, но она же всем нравится и только в глазах Ламиры это выглядит осуждающе. Видимо чары Измир ее не касаются, такая жалость. Но в то же время проснулся гнев – не ей осуждать свою венценосную мачеху, уж лучше бы занялась поисками мужа. Был у царевны один ухажер, как рассказывали Измир ее служанки – охотницы до сплетен. Но она ему отказала, хотя тот просил ее поехать с ним в его родной дом. Это был обычный моряк, хотя и красивый, но не ровня ей. Ламира не захотела расстраивать отца, вот и осталась незамужней старой девой. Дело это было давно, царевне тогда только восемнадцать исполнилось. Больше обиженный кавалер не появлялся, хотя не так давно она получила от него весточку, где он еще раз ее настойчиво спросился и ответ ее не изменился. Измир казалось, что Ламире следует не отказывать ухажерам, она уже перешагнула порог молодости, дальше будет только увядать. И вроде бы красивая девица, вот только упрямая и замкнутая, до безумия боящаяся расстроить папочку. Что за порода женщин нынче пошла, о себе вообще не думают? Будь Измир в теле это смертной, давно бы уже пустилась развлекаться с поданными.

   Она гневно отвернулась после слов собеседницы, уж не надобно сгущать краски, ее маленькие выходки никому ещё не навредили. Ламира подошла к ней, будто провидица взглянула поверх головы. Она была рослая женщина, обладающая необыкновенной величавостью, вот только одинокая. Как ловчий пес втянула воздух около Измир, от чего та затряслась. Необъяснимое чувство, что ее сейчас видят насквозь и все маленькие секреты раскрываются в серых глазах это величественной царской глыбы нравственности, поработило девушку и сковало полубогиню. Ламира постояла несколько минут подле напрягшейся Измир и отошла в центр опочивальни:

– Не позорь моего отца, дрехта.

   Она назвала ее по официальному статусу супруги, подчеркнула зависимость. Измир не любила подобного обращения, ну да, она была владычицей, но тут ей очертили круг и указали кто ее супруг. Царевна покинула покои своей мачехи, а та ещё стояла, будто околдованная, ощущая дыхание совести на своем плече. Она тряхнула головой и призвала служанок, приказав им подготовить для нее более закрытое платье, ибо она верная дрехта и ей положено вести себя скромно, пребывая в тени мужа. Ну что ж, придется выбрать иную стратегию поединка, не дать рассудительной дочери открыть папеньке глаза. Пока ее заново переодевали, полубогиня поинтересовалась, кого такого важного ожидают сегодня, почему придворные всполошились и что там с соседним островом не так. Оказалось, что ранее мирные соседи пребывают на пороге междоусобной войны. Новый правитель – сын лучшего друга Декаракса – задумал прибрать государство-соседа к рукам, плюнув на давнишнюю дружбу предков. И теперь приедет посол и переговорит с повелителем, возможно, они добьются кое-какого компромисса, пока что царь Эдгарии не нападает, но копит силы. Ах, как же трудно жить в мире, полном войны! У всех на уме только власть и обогащение, тот же муженек трясется над своей казной, над золотом. Боится потерять свою независимость, но и войны боится, потому что не сможет достойно дать отпор, стар уже стал, а из наследников только дочь.