– Уже все мозоли в кровь стер, – пошутил он, а потом началось время танцев.

Фредерикко тут же пригласил меня на первый танец. Я кружилась с ним в паре и замечала взгляды остальных выпускниц. Мне откровенно завидовали, потому что моим кузеном был не абы кто, а кронпринц Фредерикко, дядюшка был императором Галлатийским, а я свободной принцессой Булонье, проживающей в богатой провинции Галлатии. Так получилось, что мой дед и бабка расстались, то был громкий развод. И после него бабушке – маркизе Каталине Булонской – достались земли у реки Марэ. Новый политический брак не принес детей, поэтому эти земли, а именно провинцию Булонье, она завещала дочери. Мы были государством в государстве. Луи-Филлипо и Пьетра были достаточно разумными, чтобы не ссориться и не создавать лишних политических волнений. Мы платили определенную дань Галлатии, но в некотором смысле были независимы. К примеру, мой отец принц-консорт при королеве Пьетре, а наследую провинцию Булонье и титул я, а не он или его дети от второго брака. Правда, мои родители жили душа в душу, поэтому как-то не вязался в моих мыслях образ отца, женившегося повторно.

Старалась быть очень аккуратной, на ногу ему наступила от силы пару раз. Хотя он при этом морщился, но отмалчивался. Все же, у нас были разные учителя по этикету. Скажу по правде, получила некоторое удовольствие от нашего с ним общения. За два года, что я его не видела, с ним произошли некоторые изменения. Во всяком случае, на людях он казался очень милым и внимательным кавалером, но мы ведь давно знакомы, я не верю в такие метаморфозы с тем напыщенным юнцом, который налево и направо в столице Ганжан бахвалился своим положением. Его брат Марсель был куда тише, но ему тогда минуло едва восемь лет, еще не успел перенять у старшего брата лоск и самомнение. С сестрой Фредди мы общались мало, принцесса Франсуаза вышла замуж уж восемь лет как, и проживала в огромном восточном государстве, до которого далеко добираться. А до того мы с ней не были близки. Вот поэтому из всех моих кузенов и кузин, я больше общалась с Фредерикко и видела его истинным. Что ж, теперь моя относительная свобода даст понаблюдать за любимым кузеном, и в случае тайного заговора наших родителей, я буду иметь неопровержимые доказательства его испорченности.

Танец закончился, я уже была слегка вымотана, мои ноги в балетках онемели, потому что, матушка всегда заказывала очень неудобную обувь, жаль, что ее дочь топала как слоник, а не порхала как бабочка. Пришло время представить кронпринца и другим моим однокашницам, нечего ему весь вечер меня развлекать. Тем более, что Фредди оценил некоторых вертушек, а с меня еще раньше содрал обещание написать отцу, какой он паинька. Мы подошли к маркизе Кэмилле и Амиль, я почитала, раз они уже обручены, то ни ему, ни этим двум кокеткам никакая опасность не угрожает. Хотя по дороге мельком увидела преданные глаза принцессы Кунни, видно, что она не обручена, поэтому ее я кузену представлять не буду, не хватало нам еще политических разногласий с другим государством.

– Дорогой кузен, разреши тебе представить маркизу Кэмиллу Семеньяк, которая в этом году будет счастлива вступить в брак с бароном Навварро и Амиль Люфье, которая еще с детства помолвлена с графом Коррэ.

Мой кузен улыбнулся, когда я не только представила ему красивых пустышек, но и указала их женихов. Девицы были менее радостны, потому что им немного поубавили свободы, так открыто они не смогут с ним флиртовать, поскольку кронпринц знаком с обоими женихами моих однокашниц. А я посчитала себя свободной от дальнейших обязательств, когда молодые люди обменялись приветствиями. Теперь могла спокойно отойти в сторонку и присесть на стульчик, а если удастся – украдкой прочесть то послание, что мне передал декан. Уже представляю себе, скромное помещение, примыкающее к городской полиции, по соседству склад, где помещают всякие вещественные доказательства, а я сижу и читаю архивы. Но, перед осуществлением моей заветной мечты, осталось маленькое такое препятствие (крохотное, но весомое) – истерика моей матери относительно того, что я опущусь так низко, чтобы пойти добровольно практиковаться в городской морг. Как бы матушка потом не оказалась в том заведении в качестве материала для опытов. Нет, думаю, ее здоровья хватит на то, чтобы это принять и разрешить мне практиковаться.

Вскоре танцевальный вечер закончился, мой кузен потанцевал с самыми прелестными девицами, еще раз напомнил об обещании и уехал. А я рассталась с Институтом благородных леди уже на следующий день, ближе к полудню, когда подали мой экипаж и все перевязанные чемоданы туда поместили. Их было уже семь – я забрала приобретенные книги, не желая их оставлять, ну и новые платья пришлось забрать. Правда с десяток я все же подарила, той же принцессе Кунни досталось целых три, которых я от силы по разу одевала. Но она была мне благодарна, видно, что ее так не баловали. А еще я подарила некоторые свои украшения на память о себе и была довольна произведенным фурором. Не сомневаюсь, что уже в этом году матушка пожелает отвести меня в модные лавки столицы, к чему мне оставлять при себе старые заколки и цепочки. А если я отправлюсь на практику то и десятую долю с собой не возьму моих нарядов, потому что должна выглядеть не как принцесса, а как обычная пансионерка. Меня вышел провожать наш ректор Пьер Гранжалье, его брат опасливо находился позади, когда важный седовласый мужчина желал принцессе Булонье всяких благ и выражал надежду, что их скромное учреждение не лишится покровительства Пьетры, а может даже заимеет такого же благожелателя в моем лице. Я улыбнулась и выразила искреннюю надежду, что была достойной ученицей, поскольку мне очень понравились те науки, которые здесь получала. Ректор остался доволен, декан искренне мне улыбнулся, ради него я могу поддерживать Институт, поэтому я задумалась над словами мосье Пьера.

Представляю, что теперь многие институтки будут повнимательнее присматриваться к дисциплине целительства, и начинания нашего декана не канут коту под хвост. Тем более, что я была его лучшей ученицей и сама этим горжусь. Жаль, что больше нам не удалось переговорить наедине, но я обязательно ему передам весточку, как только окажусь дома. Путь предстоял неблизкий, три дня мы ехали по извилистым дорогам, огибая поля и холмы. Останавливались лишь в проверенных гостиницах, когда меняли лошадей. При мне была одна из служанок, поскольку матушка меня не сопровождала, поэтому я не могла спокойно почитать заветный сверток. Элен мне нравилась, надобно будет переговорить с матушкой о ее повышении, может быть, даже заимею новую камеристку. Потому что, во дворце ее жалование будет в два раза больше, да и обязанностей поменьше, поскольку не будет столько недовольных маркиз и герцогинь. Мы даже немного поговорили, так я выяснила, как она оказалась в Институте на службе. Ее отец какой-то там разоренный помещик, а гувернанткой ее нигде не брали, вот и пошла хотя бы служанкой. Элен была не глупа, она рассказала мне, что любит читать, хотя ей удается выкроить всего часик у сна, а днем она не может этого сделать. Да уж, судьба порой бесчестно поступает с хорошими людьми.

Элен призналась мне, что сама напросилась на столь длительное и утомительное путешествие, поскольку хотела увидеть величественность форта Булонь, таким, как о нем рассказывали. Моя бабушка побеспокоилась, чтобы ее земли оставались независимыми, и возвела целостное каменное сооружение, поговаривали, что оно обошлось ей очень дорого, но чего стоит честь и свобода. Народ Булонии поддержал начинание маркизы, а ее потомки имеют надежное и мощное укрепление, способное выдержать осаду. Но в нынешнем и спокойном государстве это больше напоминает огромный музей. Я даже не задумывалась, что живу в исторической махине. А вот Элен восхищалась нашим краем, стоило нам пересечь границу Булонии. Все ей нравилось: расположение виноградников, продуманное орошение полей, расположение деревень и прочее. Я чаще зевала, все эти красоты мною уже увидены и не раз. Стоило ли упоминать Элен, что у нас имеется своя обсерватория, потому что моя матушка верит в астрологические предсказания и наблюдает за звездами. Рассказала, и девушка была впечатлена до поворота на главную аллею. Булонь славилась деревнями, а вот город у нас был один – Арно-на-Марэ – столица Булонии. Я всегда считала нас провинциальным государством. Галлатия куда интересней, там много городов и история обширней, но Элен утверждала, что прелесть Булони в ее отдаленности от шумного Ганжана или Коррэ. Я не раз выбиралась в столицу с матушкой, и мне там всегда нравилось больше: выбор развлечений, модных лавок, общественных заведений. Даже королевский сад не обойдешь за один день, а мы лишь маленькое государство.

Нас встретил дворецкий, два лакея уже разгружали мой багаж. Элен надлежало вернуться обратно в Институт, но я вдруг подумала, что она может некоторое время погостить у меня, ректор не откажет принцессе Булонии в столь ничтожной просьбе. Служанка просияла, когда ее попросили следовать в мои покои. А я отправилась на личную аудиенцию с ее Величеством. Королева Пьетра вела свои дела не в официальном тронном зале, а в своем кабинете. Там были атласы, которые в детстве я так любила раскручивать, огромные линейки для измерения расстояний на картах, что висели на стенах, ну и книжные стеллажи с нужными энциклопедиями. Она часто проводила совещания именно здесь. Мне повезло, королева отложила много встреч на завтра, видно, освободила денек для встречи с блудной дочерью. Я вернулась и спокойно вошла в этот облицованный деревом и лаком кабинет, где на выточенном из красного кресле с подбитой мягкой спинкой, восседала утонченная и красивая женщина. Моя мать была еще молода и выглядела прелестно, многим впервые ее увидевшим даже не пришло бы в голову, что она имеет взрослую дочь. Но королеву знали все на свете, как мне казалось, поэтому все знали о моем существовании.

– Присаживайся, дитя, – чинно молвила она, отрываясь от кипы бумаг. Ее утренний наряд из лилового шелка, оттененного дымчатой накидкой из органзы, как нельзя лучше подчеркивая тонкий стан и белую кожу. Моя мать не любила солнца и всячески избегала прогулок без зонтика, поэтому так долго сохраняла свою молодость. А еще она умывалась ледяной водой и завивала волосы на пиве. Ее роскошные локоны обрамляли плечи и шею, она не стала скреплять их в тугую и высокую прическу, поскольку из-за этого испытывала головные боли. Женщины в Булонии переняли моду королевы и ходили с приспущенными волосами, а я приехала с высокой прической, поскольку два года пробыла в Галлатии.

– Ты даже немного повзрослела, – задумчиво молвила королева, я в ответ кивнула. Знала бы моя матушка, что очень и очень повзрослела, и хочу ненадолго выпорхнуть из родового гнезда, она бы начала переубеждать меня в обратном. Но она пока ничего не знала и не догадывалась. – Ну, раз уж мы встретились, предлагаю сегодня устроить маленький семейный пир, – деловито дополнила королева.

– И насколько он будет семейным? – не хотелось бы видеть всех своих дальних и близких родственников, их у нас много, даже слишком. Я бы половину вычеркнула из картотеки, но Пьетра была слишком щепетильна в родственных отношениях.

– Не переживай, мы не успеем пригласить всю родню, для этого надобно недели две, не менее, так что будем ужинать в тесном семейном кругу, ну может мосье Люпена пригласим.

Это был троюродный дядюшка моего отца, и он жил рядышком. Против такого тесного круга мне возразить было нечего, поэтому я согласилась и отправилась к себе. Ужасно хотелось принять водные процедуры и немного поспать, гостиницы и длительная поездка не добавляли отдыха, а мне предстоял тяжелый разговор с родными. Мосье Люпен меня может поддержать, отец не будет вмешиваться, а вот влияние матушки куда сложнее сломить. Элен уже поджидала меня, она была в восторге от всего увиденного, и от моей классной комнаты, детской и нынешней спальни. Пока я разговаривала с матушкой, эта прыткая девица провела осмотр. И выглядела, будто ей только что передали торт и сказали его весь съесть.

– Вы обитаете в таком чудесном доме, госпожа. Это предел мечтаний многих девушек, что учились подле вас, я сама в неописуемом восторге.

– Это тебе просто впервые довелось увидеть подобное великолепие, но ты не видела монаршего дворца в Ганжане и остальных дворцов в больших городах Галлатии. Там бы ты была в не меньшем восторге.

– Поговаривают, что нынешний дворец выполнен в восточном стиле и напоминает хоромы короля востока Ильсуфа Хонрийского за которым замужем принцесса Франсуаза.

– Наверное, мой дядюшка не раз навещал зятя, может и себе решил устроить подобное великолепие.

– А правду говорят, что она не единственная жена, а только вторая или третья?

– Кажется так, сама я толком не знаю всех тонкостей.

– Наверное ей очень обидно делить супруга еще с кем-то, а ведь старшие жены на востоке, имеют больше прав, нежели младшие. Ей, бедняжке, приходится несладко, – Элен казалась опечаленной, а мне невдомек стало, что с ней происходит.

– Но даже так она наделена богатством и влиянием, которое и не снилось многим женщинам, – я ответила ее же словами, и больше разговаривать не хотелось. Услужливая Элен помогла мне раздеться, провела до ванной комнатки, где поливала теплой водой и втирала различные ароматические масла, чтобы кожа моя была шелковистой и ароматной. Пока я нежилась в ванне, мой ум энергично работал в это время, как мне все доходчиво объяснить матери? Королева Пьетра хоть и почитает свободолюбие, но отдавать дочь на какую-то там практику не захочет, да и король Луи-Филлипо может не прийти от этого восторг, они ведь часто переписываются. Уф, забыла написать дядюшке по поводу посещения Фредерикко, бедняга, наверное, выглядывает моего почтового голубя, небось все глаза просмотрел, даже стало его как-то по-сестрински жаль.

– Элен принеси мне после купаний чернильницу, перо и небольшой лоскуток бумаги и прикажи лакею подать голубя, хочу отписаться дядюшке.

– Вы лично списываетесь с монархом? Удивительно!

– Но я же должна написать ему о том, как его сын ухаживал за мной на балу, иначе нашему принцу придется долго оправдываться, что он не прогулял это мероприятие.

– Кронпринц очень подходит вам, вы такая милая и красивая пара.

– Что?! – я была предельно возмущена, стоило приструнить эту служанку, пока она не начала болтать о нашем с Фредди танце без умолку. Как-то ей многовато позволено комментировать, вышколенная прислуга матери побоялась бы заикнуться об этом, рановато я пожалела бедную бесприданницу.

– А разве он не ваш жених? – испуганно начала оправдываться Элен, даже отступила на пару шагов, пока я недовольно корчила носик, потом выдохнула и произнесла спокойней:

– Нет, мы с ним не обещаны друг другу, – а про себя добавила: «пусть так остается и впредь», служанка выглядела озадаченной и начала заново извиняться.

Я быстро черкнула королю о том, каким же галантным кавалером был мой кузен и что уделял мне много внимания, за что я ему благодарна и передаю сердечный привет. Нет, пожалуй, обойдемся обычным приветом, дружеским. Пришлось переписать послание. Потом отписалась мосье Бенедикту Гранжалье, что я ему за все благодарна и постараюсь следовать его советам. Остальным я не хотела отписываться сегодня, я так устала в дороге, чтобы тратить драгоценные минуты на пустую переписку. Два голубя были отпущены, а я улеглась отдыхать, попросив Элен меня покинуть, девушка поклонилась в легком реверансе и покинула меня. Я же канула в спокойный сон, который предвещал мне только умиротворение. Поэтому не заметила, как прошло время, много времени. Меня разбудил внезапный стук в дверь, служанка матери напомнила о предстоящем ужине.

Надобно было срочно собираться, пришлось призвать трех девиц, среди которых затесалась и Элен, и они быстро приводили заспанную принцессу в легкокрылую ласточку, потому что, я не могу показаться родителям на глаза запухшей, словно меня только-только подняли. Выскочила из своих покоев за пять минут до начала ужина. Бежала по лестнице, боясь опоздать. Все, как в детстве, мне не раз приходилось вот так нестись на всех парах, опасаясь врезаться в кого-то из лакеев с подносом, но к двери столовой подошла вовремя.

Матушка, отец и дядюшка Люпен уже сидели за столом. Все они рады были меня видеть, королева отметила, что мой наряд прекрасен, но неидеален, поскольку я опять бежала и растрепала прическу. Сколько бы мне не исполнилось, она всегда будет видеть во мне маленькую девочку, поэтому надобно поскорее искать свободы, самостоятельная практика должна доказать мне и ей, что я уже достаточно взрослая. Но еще не пришла та минута, когда я смогу легко об этом заговорить. Мосье Люпен был, как всегда, искренне любезен, расспросил, чему же меня научили в Институте, какими дисциплинами я усиленно занималась? К его немалому удивлению, я сказала, что мне очень понравилось целительство, которое шло обязательной наукой для высокородных девушек. Мать недовольно фыркнула, но потом я сказала, что нам преподавали много разных наук, прежде всего этикет.

– Мадам Буфало – лучший знаток этикета, как жаль, что ты постоянно срывала ее уроки, но думаю, ей удалось хоть немного научить тебя изысканности.

– Хоть немного удалось, – ответила я, но потом снова перевела разговор в русло врачевательства, хвастаясь тем, что достигла немалых высот и была лучшей. Мосье Люпен благожелательно улыбался, а вот матушка выглядела не очень довольной, но открыто не порицала политику господина декана. Она знала его, поскольку сама училась некогда в Институте для благородных леди, но видно предпочла целительству изысканную магию.

– Думаю, что-то из тебя действительно выйдет, – ответил родственник отца, – мало кто из девушек идет на такой смелый и рискованный шаг. Многие предпочитают точным наукам бесполезные балы и сплетни.

– У нас там было предостаточно балов и сплетен, но мы же не просто так были отправлены получать знания, вот я и старалась быть лучшей, правда, не все дисциплины давались мне одинаково легко, но в тех, где я хотела, я заработала лучший балл.

– Молодец, – ответил мне дядюшка, отец был как всегда немногословен, и я решила, что пора бы им преподнести вторую часть «десерта». При этом я посматривала на матушку.