Массимо разбудил звонок в дверь. Он обратил свой сонный взор за окно. Время уже перевалило за сумерки. Протирая ладонями лицо, он двинулся в сторону входной двери. Раздался второй звонок. Массимо ухватился за ключ, провернул два раза и потянул за ручку.

На пороге стояли Хорхе Гомес и Пабло Инзаги. Мексиканец и итальянец, обоим по восемнадцать. С ними Массимо связывала дерзкая дружба с того самого момента, как его приютила тётя. Пабло и Хорхе стали первыми, с кем Массимо познакомился, поселившись в новом доме. В любой разборке они участвовали вместе. Если один во что-то вляпался, то это прямо касалось всех троих, поэтому они получали синяки также, как и отвешивали своим обидчикам – все дружно. Каждый день они проводили вместе за каким-нибудь занятием. Поэтому неудивительно, что на каждого из них два друга оказали больше влияния, чем дом и семья. Жизненные взгляды и принципы совпадали, и характер у них мало чем отличался, особенно у Массимо и Пабло. Каждый негодовал отсутствием справедливости: кому-то достаётся всё, а остальным – ничего. Они сходились во мнении, что если ты принадлежишь нижнему классу общества, до которого властям нет никакого дела, то мораль и нравственность имеют право быть пересмотрены в одностороннем порядке. Теперь ТЫ решаешь, что правильно, а что нет; что хорошо, что плохо. Основания для такой жизненной позиции казались боле чем вескими: раз кто-то наверху решил, что людей справедливо делить на первый и второй сорт, то пусть эти политиканы подотрутся своими указами и конституцией. Второй сорт будет жить по собственным законам, раз общие гражданские права на них не распространяются.

Среди них лишь Хорхе имел полноценную семью и обладал не столь взрывным нравом, поддаваясь абсолютному влиянию со стороны Массимо и Пабло. Он жил в типичном семействе мексиканских иммигрантов. Помимо него в семье были ещё четыре ребёнка: два брата и две сестры. Но, как это бывает обычно, жизнь иммигрантов была крайне трудной. Тяжёлый физический труд был низкооплачиваемым и сильно изматывал. Так что бедность была неминуема. Родителям Хорхе пришлось особенно тяжело. Отцу приходилось успевать на нескольких работах, чтобы прокормить пятерых детей. Лишь позднее, когда старший сын начал интересоваться автомобилями и целыми днями застревал в автосервисе, который находился через дорогу, в семье появился автомобиль. Брат Хорхе выкупил по дешёвке разбитый седан и начал ремонтировать, меняя повреждённые детали на те, что попадались в старых автомобилях, которые привозили в сервис в качестве металлолома. Старшему брату помогал Хорхе, что значительно ускорило процесс. Когда ласточка была доведена до ума, отец семейства растрогался от того подарка, который получил на день рождения. Старенький крашенный кузов на ходу. Это было невероятное событие для семьи Серхио Гомеса. Хорхе хоть и помогал своему брату собирать машину и наблюдал за его работой, всё же он так и не смог разобраться во всей этой механике. Он хотел найти что попроще. Этим кое-чем оказался жёлтый фермерский пикап, который он угнал и сдал на разборку в первый автосервис, попавшийся ему на глаза в Маленьком Риме. Пикап оказался старенький и заплатили за него не так много, но и этого было более чем достаточно для резкого роста самооценки и для того, чтобы Хорхе почувствовал, что он уже может сам о себе позаботиться.

Пабло вырос в приюте, из которого сбежал, когда ему едва исполнилось шестнадцать. Именно тогда он совершил первое ограбление. Незадолго до этого он впервые попробовал алкоголь. Случилось это, когда он устроился работать в один из баров. Он разносил заказы, вытирал пыль, мыл полы и посуду. Пахал в поте лица, из-за чего окончательно забил на школу, сбегая из приюта рано утром и возвращаясь ближе к полуночи. Находясь в окружении наркодилеров, барыг, сутенёров, контрабандистов и прочей элиты Маленького Рима, которых встречалось немало среди посетителей, он наслышался достаточно историй о том, как легко порой достаются большие деньги. В один из дней он твёрдо решил пойти на что-нибудь громкое и рискованное. Утром он сел в вагон метро. Это был самый час пик. Его худое и невысокое тело легко протискивалось между стоячими пассажирами. Глаза бегали по сторонам и вскоре нашли жертву. Ею стал мужчина среднего роста, лет сорока пяти на вид. Он носил деловой костюм, галстук, идеально начищенные ботинки и солидные с виду часы на запястье. Всё это говорило о его высоком материальном обеспечении. А ещё об этом говорила кожаная борсетка, которую мужчина держал под мышкой. Пабло дождался, когда мужик доедет до своей станции и начнёт выходить из поезда, растворяясь в шумном потоке пассажиров на перроне. Когда жертва начала подходить к эскалатору, Пабло ускорил шаг и, не доходя до мужчины, вырвал борсетку из-за спины и умчался в обратном направлении. Обворованный незнакомец с негодующими воплями побежал следом, выкрикивая: «Держите! Вор!». Кто-то из толпы схватил Пабло за футболку. Пабло зарядил с ноги в пах и продолжил линять. На станции было объявлено: «Осторожно. Двери закрываются». До вагона оставались считанные метры. Пабло подпрыгнул, преодолевая остатки пути и нырнул в вагон. Бывший владелец борсетки громко ударил ладонями по стёклам в дверях, и на этом всё закончилось. Поезд тронулся. Пабло сошёл через несколько остановок. В борсетке он нашёл достаточно денег для того, чтобы снять комнату и ещё какое-то время жить на зарплату, которую платили в баре. Он не видел повода возвращаться в приют. Так стартовала его взрослая жизнь. Спустя некоторое время они с Массимо и Хорхе провернули несколько стоящих дел, после которых Пабло ушёл с работы и окончательно почувствовал себя свободным.

– МАССИМО!!! – громко и одновременно в полный голос прокричали Хорхе с Пабло. По очереди они поздоровались с Массимо и крепко обняли. Сам Массимо от такой встречи моментально проснулся. Он пригласил друзей внутрь.

Пабло сделал несколько шагов, после чего обернулся, развёл руки и недоумевающе произнёс:

– Чё за шмотки? Ты что, косишь под губернатора?

Ещё не успев отойти от радости столь неожиданной встрече, Массимо пропустил эту фразу мимо ушей. За него ответил Хорхе из дальнего конца коридора:

– Он же не на зону отправился, так что может носить что угодно: хоть тогу, хоть шпильки. Ему можно.

– И то верно – податливо согласился Пабло. – Но только без шпилек. Мы же не голубых кровей.

Массимо позвал друзей на кухню, застыл на некоторое время в томительных размышлениях и всё-таки спросил:

– Вы не блеванёте от кофе в этом сраче? Не успел ещё прибраться.

– Та нет. Наливай – восторженно продолжал Пабло. – У меня у самого сейчас такой срач в голове, что не знаю о чём спросить.

– Ну, что там тебе сказали эти говножоры? – спросил Хорхе.

Массимо насыпал в джезву молотый кофе, параллельно рассказывая:

– Два года условки и один испытательного. Судья сделал поблажку на то, что это мой первый косяк. Точнее это первый раз, когда меня застукали мусора.

– Ёб твою… – буркнул Хорхе. – А у меня это был бы уже третий привод.

Пабло продолжил, слегка посмеиваясь:

– А у меня четвёртый. Сосунки.

– Ты победил – саркастично ответил Хорхе.

Массимо вдруг замер посреди кухни. Несколько секунд безмолвия сменились вялой репликой:

– Блин. Я сейчас.

Он оглянул себя, вспомнив, что на нём надет костюм и отправился переодеваться в домашнее.

Массимо вернулся в то время, когда Пабло подобрал джезву с плиты, а Хорхе доставал и раскладывал по столу чашки.

Они уселись по разные стороны небольшого квадратного стола, который одной стороной прилегал к стене.

После недолгой ходьбы по квартире, Массимо выглядел чуть более проснувшимся. Это было заметно даже по его голосу:

– Ну что, рассказывайте. Что тут нового произошло, пока меня не было?

Пабло с Хорхе обменялись взглядами. Пабло начал:

– Что нового? Открыли новую заправку возле эстакады. В мастерской за нашим домом разобрали «роллс-ройс». У боливийца-пекаря на углу, говорят, дочка залетела.

– Да ну? – выдал Массимо. – Это та, сиськастая?

– Да. Старшая.

– И чё, кто постарался?

– Да хрен его… Она под стольких стелилась, что, наверное, сама не знает, чьё богатство вынашивает.

Хорхе добавил:

– Марчелло на травку подсел.

– Молочник?

Хорхе пару раз кивнул, делая глоток кофе.

– Иду я вчера в аптеку. Вижу, стоит возле служебного входа. Смотрю, из-за него какой-то дым выходит. Подошёл, а у него в руке самокрутка, как мой фаллос.

По квартире раздался хохот.

Смех немного притих.

– Тш-ш… – издал Пабло, приставив к губам палец.

Он некоторое время прислушивался, затем подобрал со столешницы пустой стакан, приложил к стене и подставил к донышку ухо.

– Чё там? – в нетерпении спросил Хорхе.

На лице Пабло стала медленно вырисовываться довольная улыбка. Он начал говорить прерывистыми фразами, продолжая вслушиваться в звуки, исходившие по ту сторону стены:

– Кого-то от души долбят… Вот это стоны… Горячая бабёнка…

Хорхе, было, хотел взять второй стакан и присоединиться, но остановился после того, как Пабло сказал:

– По ходу финиш.

– Кто первый? – любопытство не отпускало Хорхе.

– Чувак застонал. Да, он опередил.

Пабло вернулся к столу, спрашивая Массимо:

– Там всегда так жарко?

– Каждый день.

– Весёлые у тебя соседи.

После того как кофе в чашках закончился, а вместе с ним и разговоры о последних новостях, Хорхе обратился к Массимо:

– Слушай, только благодаря тебе мы не в обезьяннике, а ты, наоборот, из-за нас вляпался в такое дерьмо.

Пабло продолжил:

– Да. Ты уж извиняй. Наш косяк. Надо было уходить с кассой. А нас зачем-то ещё на сейф понесло.

Пабло вытащил из заднего кармана свёрток.

– Мы тут, в общем, решили не делить всё на равные части. Всего было 1 940. Мы с Хорхе оставили себе по 420; перед этим сотню передали лечащему врачу тёти Барбары, чтобы они на пару месяцев передвинули очередь на операцию. Сказали, что только на два, раньше никак. А это остальное – сказал Пабло, поставив перед Массимо оставшиеся деньги.

Массимо приложил руку к стопке купюр и оттолкнул её в центр стола.

– Эй-эй! Ты что творишь? – едва ли не прокричал Хорхе.

– Короче… в общем, я даже не подозревал, что вы как-то помогли с тётей. Так что этот ваш поступок мне дороже денег.

– Да это само собой. Ты просто забери своё. Ты же без средств.

После долгих убеждений друзей Массимо проронил:

– Слушайте, парни, я возьму только при одном условии. Я не смогу вам помогать, пока испытательный срок не истечёт. Пройдёт годик и можете на меня рассчитывать.

Последнюю фразу Массимо произнёс твёрдо, решительно и с энтузиазмом.

Пабло негодующе заговорил:

– Естественно. Забей ты. Мы сами как-нибудь. Годик протянем. Ты просто возьми. Главное, как только начнут заканчиваться, ты дай знать, и мы ещё подкинем. А вообще, скажешь или нет, всё равно будем подкидывать при первой же возможности. Своих не бросим.

– Спасибо, парни. Я не забуду.

Хорхе возразил:

– А ты забудь. Это приказ!

Кухню заполнил смех.

Они покинули квартиру и весь вечер допоздна провели в баре под названием «Красного бокал». Владельцем был коренастый сорокадвухлетний кубинец по имени Мурильо, с которым у Массимо были особые отношения. Он часто заруливал в заведение и занимал место за барной стойкой, где они с Мурильо разговаривали по душам. Так было с раннего детства. С восьми лет Массимо был особым клиентом в баре. Тут Мурильо постоянно угощал его газировкой или фруктовым коктейлем. Если Массимо брался выполнять какое-то поручение, относил заказ на дом, бегал в бакалею за очередной упаковкой салфеток, помогал собирать пустые бутылки со столов, Мурильо щедро платил ему за это, кормил гамбургером или хот-догом, и вдобавок предлагал бесплатно выбрать любой напиток. Бар находился в полуквартале от дома Массимо. По вечерам и в выходные в заведении всегда ошивалось много клиентов, а днём это было тихое и спокойное местечко, время, когда можно посидеть за столиком с тарелкой жаренной курочки, с картошкой и полным бокалом пива или кока-колы. А вот вечером в расход идут водка, вино, ром, виски, коньяк и прочий алкоголь, столь активно приближающий момент расставания мозга с остальным телом.

К утру Массимо выспался и для него начался весьма нетипичный день. Первым делом он решил прибраться в квартире. В отсутствии тёти внутри царил бардак вселенского масштаба. Он вымыл полы, протёр пыль везде, где она могла скопиться, собрал и вынес мусор, вымыл посуду, выстирал и разложил по местам кое-какую одежду. Вскоре его настигла мысль, что впредь он ни за что не станет стирать вручную. Такое решение подогревала и сумма, которую передали Хорхе с Пабло.

Массимо отправился к двери соседней квартиры. После первого звонка дверь открыл Лоренцо. В одной руке у него было яблоко, а в другой – короткоствольный револьвер.

И всё же он последовал совету Массимо.

– Привет.

Зажав надкусанное несколько раз яблоко в зубах, Лоренцо засунул револьвер за спину в джинсы, протянул руку и произнёс, вынув яблоко изо рта:

– Салют.

Без промедлений, Массимо перешёл к делу:

– Слушай, Лоренцо, я знаю, ты уже не торгуешь, но может подскажешь, где можно недорого обзавестись стиралкой?

– Пять сек.

Лоренцо отошёл куда-то вглубь квартиры. Он вернулся через полминуты с листком, передавая который, произнёс:

– Вот. Позвони по этому номеру. Спросишь Анхеля. Гнида первостатейная, но со стиралкой поможет.

– Да? А что он сделал?

– В смысле?

– Ну, ты сказал он гнида.

Продолжая стоять в проходе, Лоренцо сказал, махнув рукой:

– Да так. Не заморачивайся. Бывший конкурент.

Из квартиры раздался голос Мануэлы:

– С кем ты там говоришь?

– Ладно – сказал Лоренцо. – Извини, там у меня ЧП.

– Спасибо – сказал на прощание Массимо, после чего услышал громкий голос Лоренцо ещё до того, как тот закрыл дверь:

– Сколько ещё повторять!? Заткнись и снимай трусы!

В течение дня к Массимо в квартиру привезли подержанную стиральную машину, но в очень хорошем состоянии. Рабочие оказали бесплатную услугу по подключению к канализации и водопроводу. Сам Анхель оказался не такой уж и гнидой. Он предложил Массимо продать неисправную стиралку на запчасти за десять процентов от стоимости той, что он привёз. Массимо согласился не раздумывая. За пару заходов он выстирал всё грязное бельё.

Ближе к вечеру квартира обрела сносный вид. Массимо посетил бакалейную лавку и отоварился на неделю вперёд.

На протяжении недели он ежедневно ездил в больницу. Каждый день он относил тёте Барбаре клубничное мороженное с арахисовой россыпью, которое она любила больше всего. По вечерам к нему в гости заваливались Хорхе с Пабло. Следуя некоему ритуалу, они неизменно и по установленному графику отправлялись куролесить по местным широтам. На выходных Хорхе занимал отцовский «фольксваген» и у них появлялась возможность выбираться за пределы Маленького Рима, чтобы колесить по другим районам города.

На девятый день после суда у Массимо был день рождения. В кондитерской лавке он купил небольшой тортик, с которым отправился навещать тётю. К семи часам на пороге квартиры появились Пабло с Хорхе. С самого начала прогремели фанфары, после чего с поздравительными словами Пабло пожал руку имениннику, протиснув ему в ладонь три бумажки по $100. Хорхе подарил мраморную копилку в форме Иисуса с крышкой в донышке. Позднее Массимо нашёл под крышкой ещё три сотни.

День рождения прошёл. Наутро Массимо приводил себя в порядок, собираясь в больницу. На девять часов у тёти была назначена операция. Он уже планировал уходить, как кто-то позвонил в дверь. Массимо сделал два оборота ключом и оттянул дверь наружу. Перед ним стоял Пабло. Его футболка была запачкана свежей кровью. Это была кровь Хорхе, которого он с трудом тащил на себе, удерживая руку на шее. Он волочил его три этажа по лестнице и неизвестно сколько ещё до дома.

В спешке Массимо помог затащить Хорхе внутрь, после чего захлопнул дверь.

Хорхе лежал на диване, скорчившись от боли в открытом ранении, оставленном от двадцать пятого калибра в левом плече.

– Что случилось!? – спросил Массимо, чувствуя, как сердце в груди начинает бить по рёбрам.

Квартиру наполняли громкие, болезненные стоны Хорхе.

Со сбивающимся дыханием Пабло ответил:

– Его… его отца вчера ограбили, когда он ехал с работы. Мы… узнали, что за тварь была… Поймали его и начали прессовать. Кто ж знал, что у этой СУКИ ствол!

– А где это было?

– В трёх кварталах отсюда.

Массимо смотрел на скрючившегося от боли Хорхе и спросил, разведя руки:

– А как ты его дотащил-то?

– Эта мразь угнала и машину. Мы её забрали. СУКА! Мы же думали, вернём её отцу!

Массимо ненадолго замер. Его лицо застыло, сохранив на себе гримасу страха. В следующем вопросе его голос звучал пугающе настороженно:

– И где же она сейчас?

Ответ Пабло последовал без промедлений:

– У подъезда.

Массимо протёр ладонями лицо, но всё же смог выйти из оцепенения. Первым делом он бросился доставать бинты и спирт. На время обработки раны стоны Хорхе чуть усилились. Нащупав отверстие с обратной стороны, Массимо убедился, что пуля прошла навылет. Он залепил на скорую руку оба отверстия пароизоляционным скотчем в несколько слоёв.

– Мусора не застукали? – спросил Массимо.

Пабло ответил, всё ещё пребывая в охватившем тело шоке:

– Никаких мусоров. Но эта тварь отжала у кого-то машину и погналась за нами.

Массимо никак не реагировал на слова Пабло, пока не бросил взгляд на пол. Его глаза бегали по простирающемуся следу размазанной по полу крови, который был виден с самого порога. Массимо рванул к выходу и выглянул в коридор. Несколько секунд безмолвия сменились звуком захлопнувшейся двери. Он зашёл на кухню, достал из выдвижного ящика нож, затем отправился к Пабло.

– Как он выглядит?

Пабло сидел на полу, прислонившись спиной к дивану. Некоторое время с напряжением он осматривал клинок, зажатый в руке Массимо, а затем, сглотнув комок слюны, проронил:

– Я с тобой. Одного не пущу.

Стоило Пабло оторваться от пола, как Массимо надавил руками на его плечи со словами:

– Он видел тебя. А меня знать не знает.

Пабло уговаривать долго не пришлось. Он рассказал Массимо о чёрной густой бороде приличной длины, коротких волосах, красно-белой рубашке в клетку и стеклянном глазе. Он достал из-за пояса пистолет «Макарова».

Массимо сказал, отрицательно покачав головой:

– Оставь у себя.

Массимо вышел за порог, заранее попросив Пабло закрыться изнутри. По всему коридору просматривались капли крови. Из жильцов никого не было. Где-то на лестнице послышались чьи-то шаги. Через несколько секунд нарисовалась фигура мексиканца, живущего этажом выше. Он поднимался к себе. Массимо провёл его взглядом и двинулся к лестнице, прижав клинок к внутренней стороне предплечья. На подступах к лестнице он заметил следы крови на ступеньках. Его ноги миновали последнюю ступеньку ко второму этажу. Пусто. Откуда-то снизу доносился чей-то знакомый голос:

– Спасибо.

Послышался звук захлопнувшейся двери.

Массимо продолжил спускаться неторопливыми шагами. После того, как первая половина лестницы между этажами оказалась позади, перед ним начал восхождение незнакомец по имени, но знакомый по внешности. Это был человек со стеклянным глазом. Другим – родным глазом – он всматривался в багровые следы на ступеньках, следуя по ним. На вид ему было около сорока. Заметив идущего ему навстречу паренька, он несколько секунд, не отводя глаза, осматривал Массимо. Взгляд был наглым и вызывал скверные ощущения внутри. Одну руку он держал близко к спине, а другая болталась в естественном положении.

Сблизившись с мужиком на полметра, Массимо обратился к нему:

– Закурить не найдётся?

Мужик сильным движением приложился своей волосатой рукой к плечу Массимо. Ладонью он оттолкнул его с приличной силой. Массимо ощутимо развернуло этим толчком. Ещё немного и он стукнулся бы спиной о стену. Он заметил, насколько плотно рука незнакомца приставлена к верхней части бедра, а рядом за джинсами выпячивает рукоять пистолета.