За право посещать это заведение гости расплачивались не тем, чего было в избытке у каждого здесь присутствующего. Становясь постояльцем, приходилось брать на себя определённые обязательства перед хозяином заведения. Из акустической системы по всему периметру на первом этаже доносилась медленная расслабляющая музыка. Столы были расположены с промежутком впять-шесть метров, чтобы не создавать эффект присутствия посторонних посетителей, сидящих по соседству. Напротив входа имелся бар. Сотрудники заведения были ни то официантами, ни то охранниками. Они носили чёрные брюки, белые пиджаки и рубашки, чёрные бабочки, тёмно-коричневого оттенка ботинки, и белые перчатки. Они разносили напитки и следили за порядком в заведении, и главное – чтобы ни один посетитель не нарушал установленных правил. В противном случае статус человека в этих стенах не имел никакого значения. Все посетители вели себя довольно спокойно и сдержанно, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания. Вокруг звучало разнообразное обилие языков: испанский, английский, русский, немецкий, португальский, французский, китайский, корейский, малайский, арабский. Это место собрало элиту со всех концов земного шара, и у каждого из них были конкуренты, амбиции и враги.

Джеймс обратился к одному из сотрудников заведения, который проходил мимо с подносом в руках:

– Извините. Я ищу сеньора Альвареса.

– Ваше имя?

– Джеймс К.

Слегка кивнув головой, коротко стриженный загорелый сорокалетний испанец вежливо произнёс:

– Следуйте за мной.

Неторопливо гость проследовал за загадочным слугой, направляясь в дальний угол, где находилась лестница. Эта лестница уходила вниз на цокольный этаж. Здесь был тот же самый дизайн, пили те же напитки, играла та же музыка. Разница была лишь в том, что сюда пускали только особых посетителей с особым приглашением, и с которых не взимали взноса за членство в клубе.

В тот вечер в помещении находились человек пятнадцать-двадцать. Уже оказавшись на цокольном этаже, Джеймс продолжал идти за служащим заведения, который вёл его к столику в дальнем углу. Стол окружал мягкий кожаный диван в форме полукруга.

Человек за столом подкрутил регулятор у основания лампы и свечение стало куда ярче. Усиленный свет позволил разглядеть лицо Мигеля Альвареса, когда Джеймс подошёл к столу. Мигель был близким партнёром Джеймса. Его компания поставляла андроидов на фабрики по производству томатной пасты. За счёт сокращения штата на фабриках по всему миру, Мигель сумел значительно сократить фонд заработной платы и увеличить производительность, а стоимость крюгеров окупилась уже на четвёртый год их эксплуатации. Бизнес-партнёрство сделало их едва ли не закадычными приятелями. Но кроме бизнеса было ещё кое-что. Например, тот случай в казино Монте-Карло, когда они на пару спустили семьдесят восемь миллионов евро в рулетку, а потом той же ночью сели на коммерческий рейс до Брюсселя, купив «билеты» в кабину пилота. После того как семидесятидвухлетний коньяк начал делать свою работу, находясь подшофе, Мигель признался Джеймсу, что с детства хотел управлять самолётом и бесконечно парить в небесах. Джеймс был глубоко растроган рассказами о детской мечте Мигеля и тут же сказал: «исполнять мечту никогда не поздно до тех пор, пока хотя бы одна твоя нога ещё на этом свете». Он отстегнул капитану несколько лишних нулей, что позволило ему и Мигелю во время полёта переместиться в гипер-бизнес-класс, который находился в самой носовой части лайнера. Они вдвоём уселись за штурвалами и увели самолёт в Лондон, зацепив за собой ещё двести одиннадцать ни о чём не подозревающих пассажиров.

После двух лет приглашений Джеймс, наконец, соизволил посетить заведение Мигеля.

Альварес отложил в сторону книгу, в которой были описаны суждения о вселенском порядке; особенностях природных законов, регулирующих жизнь общественных масс; основах формирования моральных устоев и их изменениях, которые возникают с течением времени. Книга передавала закономерности возникновения различного рода революций, переворотов и восстаний; выделяла причины успеха одних бунтов, и провала – других. Главной сутью книги являлась идея абсолютного контроля не только над сферами жизни общества, но и сознания современного человека. Автор книги всесторонне доказывает то, что человечество преодолело точку невозврата и возрождение тотального контроля над обществом невозможно ни при каких обстоятельствах, а любая попытка обречена на крах, так как не способна обеспечить долгосрочный результат.

Мигель опустил сигару на пепельницу, поднялся, вышел из-за стола, пожал ладонь Джеймса обеими руками, а затем обнял и похлопал по плечу.

– Не уж то я дождался – с улыбкой произнёс хозяин. Он имел густую пышную шевелюру, аккуратно уложенную назад, и такую же бороду. Вся одежда на нём была серого цвета разных оттенков: костюм, рубашка, галстук, жилетка, ботинки и платок в боковом кармане. Весь этот набор смотрелся весьма солидно для его комплекции. Мигель был достаточно широкоплечим и габаритным, но и в то же время не имел ни грамма лишнего веса.

– Я сам в шоке.

Англичанин с испанцем дружно засмеялись, после чего Мигель спросил:

– Как долетел?

– На коммерческом рейсе.

– Тогда прими моё искреннее сочувствие.

После очередного смеха Мигель предложил присесть на диван:

– Прошу. Что будешь пить?

– «Бакарди».

Мигель посмотрел на служащего, который привёл гостя, и жестом попросил принести бутылку.

Отправив посыльного за ромом, Мигель присел на краю дивана, расположившись напротив Джеймса.

– Как давно стоит здесь это здание? – спросил Джеймс, разведя руки по сторонам и оглядывая помещение вокруг себя.

Альварес открыл платиновую шкатулку в центре стола и предложил гостю кубинскую сигару, продолжая затягиваться той, что была уже выкурена наполовину в его руке.

– В сорок втором с позволения Франко нацисты искали здесь рудник.

– Что за рудник? – спросил Крюгер, доставая из шкатулки гильотину.

– Какой рудник, никто не знает. Но главное то, что они планировали устроить здесь лагерь для группы исследователей. Решили построить коттедж, проложили дорогу, наладили поставки продовольствия, пробурили скважину. – Мигель стряхнул сигару над пепельницей и продолжил повествовать об истории появления загадочного домика, а Джеймс тем временем прикуривал от огня, который извлекала золотистая зажигалка с изображением каталанского флага. – Но пока они подошли к финальной стадии строительства, Советы начали гнать нацистов обратно. Рейх терпел поражение и им было уже не до рудника. Затем мой прадед выкупил эти земли, чтобы заняться деревообрабатывающей промышленностью. Но спустя некоторое время овощеводство начало приносить хорошую прибыль, и он решил заняться расширением этого дела. А лес так и остался нетронутым.

Посыльный опустил поднос, на котором находились два чистых бокала, две красные тканевые салфетки и ведро со льдом, в котором лежала бутылка рома. Служащий расставил салфетки перед Мигелем и Джеймсом, открыл бутылку «Бакарди», заполняя хрустальные бокалы до половины. После он вернул закрытую бутылку в алюминиевое ведро со льдом, расставляя бокалы на салфетки в противоположные стороны. Сотрудник не проронил ни слова. Его лицо имело такое же выражение, как и у всех его коллег – абсолютное безразличие к происходящему. Расставив бокалы, он неторопливо покинул общество двух миллиардеров.

Мигель тем временем продолжил рассказ:

– В детстве дед рассказывал мне о том, что где-то здесь находится какой-то дом, построенный ещё в начале сороковых и по слухам недалеко от него есть нечто ценное в недрах земли. В одиннадцать лет я рискнул и забрался в эти гущи. Каждый день я прогуливался по этому лесу с компасом в поисках таинственного дома. – Задрав взгляд к потолку, Мигель медленно выпустил табачный дым, прищурившись сделал очередную затяжку и продолжил ностальгировать о своих детских приключениях, которые были похожи на поиски Святого Грааля. – Затем, где-то через, дней, десять я наткнулся на огромный клубок зарослей. Я достал из рюкзака небольшой топорик и начал срубать гроздья веток. И рубил до тех пор, пока не напоролся на оконную раму. В тот момент, ребёнком, мне казалось, что это могло бы стать отличным местом для тайных собраний. Ну, знаешь, фантазия в те годы была богатая. – Эти слова вызвали мимолётную улыбку на лике англичанина. – Кто бы мог подумать, что спустя каких-то три с лишним десятилетия именно это я и сделаю.

Облокачивая правую руку о край спинки дивана, протирая кожаную бордовую обивку, Мигель слегка взмахнул левой рукой, оставляя в воздухе следы табачного дыма и спросил:

– Ну как тебе здесь?

Постукивая сигарой о край янтарной пепельницы, Джеймс выдавал своё восхищение столь необычными владениями испанца:

– Насчёт собраний не знаю, но с того момента, как мне встретились фонари на дороге, я начал думать, что попал в какой-то мистический триллер. Всё такое загадочное и интригующее. Ощущение, как будто отрезан от всего мира.

Слова Мигеля сопровождались лёгким смехом:

– Все так говорят, когда оказываются здесь впервые.

Альварес медленно покручивал дымящийся остаток о дно пепельницы, в то время как Джеймс задал ему вопрос перед тем, как сделать глоток с бокала:

– Мигель, мне нужен человек, который возьмётся за уборку. В здешних кругах есть такие?

Ром золотисто-красноватого оттенка играл по стенкам бокала при свете лампы, когда Альварес сократил содержимое своего сосуда наполовину. Затем он подозвал к себе Хуана, обслуживавшего их стол и сказал:

– Найди сеньора Переса. Скажи это срочно.

Хуан сделал лёгкий кивок и ровной походкой удалился к некоему Пересу.

– Наше заведение как волшебная шкатулка – здесь есть всё для исполнения твоих самых сокровенных желаний – сказал Мигель, доливая ром в оба бокала.

Крюгер сложил ноги в форме четвёрки и, прислонившись к спинке дивана, стал интересоваться потенциальным партнёром:

– Это тот самый Перес?

Мигель говорил, не отрывая взгляда от дна бокала:

– Он – зять моего кузена. Недавно получил генеральские погоны. Командует сухопутными войсками на территории Каталонии. Состоит на службе министерства обороны Испании. В его распоряжении куча военной техники и свыше трёх тысяч солдат. Если надо убраться, он сделает всё так, что не останется ни единой пылинки.

Одетый в светлые нежные тона хаки с головы до ног, ростом под метр восемьдесят, с могучими плечами, пятидесятишестилетний Эстебан Перес подошёл к столу. Мигель тут же встал, указывая рукой на гостя:

– Эстебан, знакомься – Джеймс, мой друг и партнёр из Великобритании.

– А-а-а… это с вами было то приключение в казино? – едва сдерживая улыбку, спросил генерал. – Моя любимая история.

Генерал отодвинул стул в тот момент, когда Хуан раскладывал перед ним салфетку с бокалом, полупрозрачные стенки которого стали стремительно приобретать приторно-красный цвет. Красное полусладкое вино девяностотрёхлетней выдержки. Джеймс рассмотрел этикетку на стеклянной бутылке и сказал:

– А у вас хороший вкус.

– Разве нельзя восхищаться вещью, которая единственная в этом мире с возрастом становится только лучше в отличие от нас с вами.

После непродолжительного смеха от слов генерала, носившего пышную полуседую бороду и коротко стриженные до самых корней кудри, Мигель добавил, обращаясь к Крюгеру:

– Если пожелаешь, твой вкус может оказаться ещё лучше на пару десятилетий. Только скажи.

Смех ненадолго затянулся. Генерал Перес выпрямил спину, спрашивая гостя:

– Как вам в Каталонии?

– Жарко. Я приезжаю сюда каждые полгода. И это бывает в более раннее или позднее время года. Тогда здесь было просто шикарно. – Сделав глоток, Джеймс продолжил рассказывать своё мнение о Каталонии генералу, который внимательно вслушивался в каждое его слово, о чём свидетельствовала гримаса на его лице. – Надо признать, здешние места преображаются быстро и до неузнаваемости. Меня восхитила трасса к северу от Барселоны. А пока я добирался до своего дома на такси от аэропорта, то показалось, что улицы стали как-то просторнее и аккуратнее. Раньше эти территории засоряли объекты инфраструктуры, от которых было мало пользы. Я ещё не был на пляже, но говорят, что возведённые на пирсах рестораны и гостиничные бунгало сделали эту часть города настоящим раем. По мне, у Каталонии вообще слишком уж мало общего с остальной Испанией.

Впечатлённый словами Джеймса, генерал не мог не ответить:

– Ваши слова поддержал бы каждый Каталонец. Мы могли бы добиться куда большего, нежели того, что имеем сейчас. Власти Каталонии не могут тратить достаточно средств на благоустройства всего региона. Большая частью бюджета уходит в Мадрид и на налоги честных каталонских тружеников живёт слишком много испанцев.

Речь генерала напоминала предреволюционный призыв к борьбе за независимость.

– Только слепой может не заметить здешнего прогресса. По-моему, здесь какая-та несправедливость. Никакого равноправия. Я бы даже сказал больше – Мадрид издевается над каталонцами, если заставляет пахать для того, чтобы пополнить общую казну за счёт этого региона.

– Каждое ваше слово глаголет истину – утончённо произнёс генерал. – Но это не будет продолжаться долго. Наш бюджет на Каймановых островах растёт и скоро мы сможем закупить новую технику. Русские недавно закончили испытания новых крылатых ракет неограниченной дальности. Возьмём на вооружение пару десятков установок. – Слегка постукивая указательным пальцем по столу, Эстебан произнёс финальную часть своей речи, описывающей планы по обретению независимости: – Вот тогда мы померимся силами с испанцами. Либо они оставят нас в покое и перестанут есть каталонский хлеб, либо мы их перебьём. Даже испанцы, живущие в Каталонии, хотят этой свободы. Вот возьмём Мигеля.

– Боюсь, Эстебан, нашего гостя мало интересуют наши с тобой планы – сказал Мигель.

– О, напротив – вежливо возразил Джеймс. – Несколько лет назад один человек из правительства встал у меня на пути. Из-за него моя компания могла потерять слишком много для того, чтобы я бездействовал. Так что ваша история мне не чужда.

– Та-а-ак. И что же вы сделали? – с нездоровым любопытством спросил генерал Перес, упираясь левым кулаком о колено, широко расставив ноги. Его глаза не видели ничего, кроме лица англичанина, а уши настроились на одну волну.

– Мы с моим адвокатом подали в суд на министерство здравоохранения. – Генерал начал улыбаться, время от времени совершая лёгкие кивки головой, как бы одобряя такое отношение к борьбе за свои права. – Мы начали предоставлять подробную информацию о том, насколько никчёмно ведомство выполняет свои обязанности и как падают показатели эффективности их работы. Нам удалось открыть общественности глаза на то, как сильно скатывается уровень медицины. Заседание было приостановлено и продолжено через три недели. В прессе начали активно обсуждать то, насколько было уместным производить коррективы в законодательстве, если министерство не в состоянии сопровождать должное исполнение этих предписаний. В результате, судья счёл министерство недостаточно компетентным для того, чтобы определять пригодность нашего товара для населения.

Впечатлённый достижением Джеймса, Эстебан оторвался от стула и протянул руку. Крюгер также встал из-за стола и, не успел толком приблизить пальцы к руке Переса, как генерал хлопнул по его ладони, как следует сжимая руку нового знакомого, которого уже хотелось сделать своим другом и верным партнёром. Он не мог не зауважать человека, которому удалось нагнуть целую систему.

– Таких как вы должно быть больше в этом мире – твёрдым и сдержанным тоном говорил генерал, сохраняя проницательный взгляд, направленный прямо в глаза Джеймса, в которых Эстебан видел эталон, идеальный пример того, как должен выглядеть герой нации. – Только такие люди смогут восстановить справедливость и равенство граждан в это непростое время. – В словах генерала слышались отголоски восхищения таким подвигом.

Сам того не подозревая, Джеймс за пару минут смог расположить к себе влиятельного каталонца лишь одним коротким рассказом о себе. Эстебан Перес был явно одержим идеей о независимости Каталонии настолько, что открыто демонстрировал свою любовь и уважение к людям, которые в разной степени оказывают противодействие властям.

– Генерал, – удобно располагаясь на диване, Мигель обратился к Эстебану, – думаю знакомство достигло своего апогея.

Вновь обретя здравый рассудок после того, как страстные речи оборвались в устах главного каталонского пехотинца, Перес указал ладонью на диван и предложил Джеймсу вернуться в сидячее положение, после чего сам опустился на стул.

– Итак, я весь внимания – громко и энергично сказал Эстебан, сложив пальцы в замок перед бокалом вина. Наблюдая за этим сосредоточенным лицом, на какое-то время Джеймсу показалось, что его ещё ни разу в жизни никто не слушал с таким интересом, как готовился выслушать этот командующий армейскими подразделениями на северо-востоке Испании.

– Генерал, мне нужна ваша помощь в качестве авторитетного военного. Здесь, в Каталонии, я вложил много денег в дело, которое может лопнуть. И чтобы этого не произошло, мне нужно избавиться от определённого числа людей, которые работали над этим проектом. Дело в том, что они владеют конфиденциальной информацией и, как выяснилось, являются весьма ненадёжным «хранилищем». В случае утечки этих данных, довести до конца работу мне предоставляется невозможным. Поэтому я хотел бы воспользоваться вашими услугами. Только тогда я буду уверен, что мои планы останутся не раскрытыми и я смогу продолжить работу в соответствии с намеченным графиком.

Эстебан не менял своего сфокусированного лица, когда извлёк ответную реплику:

– В таких случаях существуют подобные нам силы, способные подстраховать в случае риска.

– А что вы можете сказать на счёт утилизации?

– Ну, мои солдаты пригонят десяток грузовиков, мы объявим о чрезвычайном положении и начнём «эвакуацию». В четырёх ста восьмидесяти километрах от Барселоны есть дивное местечко. Думаю, посетить его со дня на день. И директор местного завода никак не приложит ума, куда ему деть четырнадцать тонн серной кислоты.

Переглянувшись на Мигеля, затем вновь на Эстебана, Джеймс проронил, совершив облегчённый вздох:

– Тогда генерал, если вы не возражаете, я бы хотел узнать по поводу таксы.

– Каков фонд работы?

Джеймс прочесал глазами по тёмному беспросветному потолку, слегка покачал головой, вспоминая штат рабочих:

– Девяносто. Плюс-минус пару человек.

Закуривая сигару, полученную из рук Мигеля, генерал огласил ценник:

– В таком случае, один к одному.

– С вашего позволения генерал, я округлю до сотни.

Генерал Перес выставил раскрытую ладонь и вежливо возразил:

– Ни в коем случае.

Крюгер решил напоследок сыграть на слабых местах военачальника:

– Считайте это моей поддержкой Каталонии в борьбе за независимость.

Генерал не мог сидеть, когда услышал подобную речь. Он вновь медленно встал со стула, снова протянул руку, пожал ладонь Джеймса, выдул табачный дым и произнёс:

– Когда наступит этот день и мы учредим образец каталонского паспорта, вы будете в числе первых, кто станет гражданином этой республики.

Генерал ещё крепче сжал руку Крюгера, улыбающегося в ответ в отличие от Эстебана, который сохранял серьёзное лицо и твёрдый взгляд, передающие восхищение и благодарность. Он говорил абсолютно серьёзно, как, впрочем, и был настроен насчёт революции за свободу.