«Наш крюгер позаботится о вас» – так гласил рекламный слоган компании по производству бытовой робототехники, которую основал британский изобретатель Джеймс Крюгер. Каждый рекламный ролик отмечал исключительные достоинства андроидов (крюгеров) – «В вашем доме некому сходить в супермаркет? Для этого есть крюгер. У вас сломался компьютер, телевизор или стиральная машина? Нет нужды вызывать мастера. Ваш крюгер отремонтирует любую сложную технику. Возвращаетесь домой после тяжёлого рабочего дня и первое, что попадается вам на глаза – абсолютный бардак по всему дому? Крюгер будет держать ваш дом в полном порядке и абсолютной чистоте. Вам нужно выполнить тяжёлую физическую работу? Хватит гнуть спину и губить своё здоровье. Пусть крюгер хлопочет за вас. Наши андроиды имеют невероятно объёмную информационную базу. Если вы чего-то не знаете, он вам подскажет и сделает это в разы быстрее, чем вы успеете ввести запрос в поисковую строку своего гаджета. Ваша жизнь станет значительно проще, а свободного времени, которое вы сможете потратить на себя – больше. Освободите себя от лишних и ненужных забот по дому. Обретите своего личного универсального помощника».
Компания «Андроиды Крюгера» не скупилась на хронометраж рекламного ролика. Он настолько продолжительный, что в нём успели перечислить едва ли не все плюсы, которые обретёт клиент с покупкой крюгера.
2039 год. Лондон. Офис компании «Андроиды Крюгера». Очередное плановое заседание руководителей структурных подразделений. Все расселись по местам в кабинете для совещаний, расположившись за столом овальной формы.
Глава корпорации, сорокачетырёхлетний президент Джеймс Крюгер, сидя во главе стола, расправив пиджак, уверенно сложил руки перед собой и начал доносить до сотрудников информацию о потребности в новом векторе развития компании:
– Мы являемся монополистами на рынке андроидов, но, как уже успели заметить многие из вас, наши продажи неуклонно падают. За отчётный квартал темп роста составил менее 96%. На прошлой неделе я слышал немало интересных идей. Много практически значимых идей, способных значительно усовершенствовать наших андроидов. А учитывая то, что динамика продаж идёт по нисходящей уже восемь месяцев подряд, наш товар как никогда нуждается в радикальном изменении и модернизации своих параметров и возможностей. Как бы не было печально это признавать, но наша компания дожила до тех времён, когда апгрейд стал для нас головной болью. – Указав рукой на одного из своих заместителей, Джеймс Крюгер начал излагать первое предложение по усовершенствованию товара: – Отдел мистера Хоффмана несколько дней назад предлагал внедрить в новое поколение крюгеров функцию анализа физического состояния организма и дальнейшего диагностирования патологии без визита к врачу. Эта идея показалась мне многообещающей. Но я хотел бы услышать мнение остальных. Каков на ваш взгляд потенциал этой технологии?
Первым своё мнение высказал один из самых молодых заместителей президента корпорации Лесли Грин:
– Визиты к врачу и длительное обследование отнимают много времени и нервов, а некоторые методы обследования довольно болезненные. И к тому же, учитывая нынешнее состояние здравоохранения, за такую опцию клиенты будут готовы платить в первую очередь. Поэтому с коммерческой точки зрения это произведёт настоящий фурор на рынке.
Следующим прозвучал голос одного из наиболее опытных инженеров Грегори Борна, возглавляющего отдел экспериментальных испытаний:
– Вот именно. С коммерческой точки зрения. Выполнять роль горничной, монтёра или садовника – это нормально. Но играть в доктора – непозволительная роскошь, которая граничит с безумием.
– При всём уважении мистер Борн, – в дискуссию вступил руководитель отдела по разработке и модернизации программного обеспечения Майкл Кор, – никто и не говорил, что мы играем в доктора. Мы проводим тщательные исследования перед тем, как внести изменения в работу крюгера. Мы создадим достаточную базу с данными о болезнях и симптомах. Насколько я слышал, в отделе мистера Хоффмана уже есть миниатюрный прототип рентгена, что уже говорит о практическом и небезосновательном подходе к этой идее. Это хоть и не моя специализация, но по такому же принципу можно создать и прибор для забора и анализа крови, миниатюрный магнитно-резонансный томограф и прочие приборы. Мы имеем довольно внушительную базу для реализации и продвижения этого проекта, а опытный образец рентгена можно считать первым шагом, фактически сдвигом в подобного рода разработках.
Грегори Борн оторвался от спинки стула и продолжил с ещё большим напором высказывать критику относительно мнения своих коллег:
– Выставляя на рынок крюгера с функциями медика, мы несём прямую ответственность за жизнь и здоровье клиента. Чтобы назначить в качестве лечения один вид таблеток, медики проводят всестороннее и сложное обследование. Есть история болезни конкретного человека, которая может содержать целую базу с результатами обследований за десятилетия. Пациент может быть аллергиком, и тогда не получится прописать ему первый попавшийся препарат, который подходит по своим лечебным свойствам.
– Но мы ведь не говорим о лечении раковой опухоли или вируса иммунодефицита. На начальных стадиях можно предложить диагностирование лёгких форм заболеваний. И потом, эти диагнозы робот будет выдавать, сопровождая его информацией о вероятности точного диагностирования. И тогда уже клиенту решать – довериться андроиду или перестраховаться и на всякий случай обратиться в клинику.
Отношение коллег к данному новшеству Борн счёл халатным и продолжил говорить ещё более раздражённым тоном:
– Так вы хотите, чтобы клиенты раскошеливались за вероятность? А сколько денег, времени и сил наша компания потратит на исследования в этой области? Насколько целесообразными окажутся эти затраты? На сколько процентов вырастут издержки и снизится рентабельность?
В разговор включился Николас Хоффман, активно стремившийся защитить свою идею, которая сулила ему внушительные дивиденды в случае успешного внедрения:
– Мистер Борн, внедряя эту опцию, мы сведём к минимуму возникновение ошибки в процессе диагностирования. Вы думали об этом? Сколько людей пострадало от врачебных ошибок? Человеческий фактор – я говорю именно о нём.
Это уже мало напоминало привычную дискуссию. Спор становился слишком ожесточённым, все стремились перебивать друг друга, не позволяя договорить, а голоса звучали всё громче.
Президент корпорации продолжал пристально и молчаливо наблюдать за спором между своими подчинёнными. Джеймс Крюгер всегда гнался за сумасшедшим прогрессом своего детища и порой шёл на неоправданно большой риск. Перед тем как решить окончательно, он предпочитал выслушать чью-нибудь критику. Это позволяло выявить все слабые места и избавить андроида от недостатков. Но в последние годы он стал слишком уверенным в себе.
Джеймс настолько жаждал вписать своё имя в историю, что не только назвал изобретение в честь себя, но и запатентовал все разработки, напрочь отказываясь продавать права кому-либо. Этим он гарантировал себе статус единственного производителя андроидов, основанных на таких комплектующих, без которых невозможно придумать нечто подобное. Таким образом Крюгер заблаговременно пресёк появление конкурентов, которые могли бы потеснить его по части изобретательности. Его интересовала ни сколько прибыль, которую можно выручить за новую модель, сколько быстрая эволюция андроидов, их стремительный прогресс и погоня за совершенством инженерной мысли.
Тем временем Грегори Борн, слегка ослабив петлю галстука, продолжал отмечать риск данной затеи:
– Допустим, нашим клиентом оказалась доверчивая пожилая женщина. И она не сочла подозрительной вероятность правильного диагноза в двадцать или тридцать процентов. Несмотря на это, она доверилась крюгеру и стала принимать препараты. Пока она будет глотать не те таблетки, у неё продолжат развиваться метастазы и окажутся поражёнными ещё пара тройка органов. – Постукивая указательным пальцем по столу, он добавил: – Кто будет нести за это ответственность?
– …
– И даже если эти утопические планы окажутся хотя бы наполовину явью, я не думаю, что в ведомстве одобрят этот замысел. Нам не выдадут сертификат на внедрение такой опции.
Лишь после этих слов Грегори Борн прислонился обратно к спинке своего стула, окончательно высказав своё мнение по поводу нового проекта.
– Господа, – твёрдо произнёс Джеймс, – глядя на вас, теперь я понимаю, почему в споре рождается истина. Каждый из вас прав так или иначе. Мы создадим узкий перечень заболеваний, которые диагностировать нетрудно и можно обойтись без визита к врачу. Начнём с малого. Мистер Боуман, – президент компании обратился к финансовому директору, – пусть ваши сотрудники подсчитают издержки на исследования, вычислят производственные затраты и фондоотдачу при производстве ста тысяч экземпляров.
Поставив точку в первом пункте, президент взглянул на цифру «два» в списке, лежащем перед ним, после чего произнёс:
– В прошлом квартале упоминалось об увеличении ёмкости аккумулятора, что позволит существенно замедлить расход заряда у старых моделей и сделать более мощной предстоящую серию. Неделю тому назад мне доложили о первых результатах проведённых испытаний.
Собрание продлилось почти до десяти вечера. Покинув комнату для совещаний, Джеймс отправился в свой кабинет. Закрыв за собой дверь, он глубоко вздохнул, снял пиджак и, положив его на кожаный диван, подошёл к металлическому шкафу матового серебристого цвета, расположенному около рабочего стола. С утомлённым видом он достал распечатанную бутылку виски и наполнил стакан менее чем на половину. Он поднял стакан со стола, подошёл к фасадной стене кабинета, состоявшей из панорамных окон с живописным видом на город, который в тот момент уже заполнили ночные огни. Джеймс совершал маленькие глоточки элитного спиртного напитка и смотрел сквозь окно на город. Где-то там на территории Лондона уже передвигались свыше одиннадцати миллионов созданных им человекоподобных машин. Восемь миллионов в Париже, тринадцать в Москве, семь в Риме, семь в Берлине, семнадцать в Нью-Йорке, четырнадцать в Лос-Анджелесе, двадцать один в Шанхае и ещё более одного миллиарда по всему остальному миру. Его корпорация радикальным образом изменила представление современного человека о естественной бытовой жизни. Купивший крюгера теперь ни за что не станет самостоятельно стричь газон на лужайке перед домом или наводить порядок в гараже. Его творение предоставило многим людям больше свободного времени и меньше головной боли. Особенно сильно крюгеров стали ценить клиенты с ограниченными возможностями.
Высушив бокал от последних капель «Далмора1», Джеймс одел пиджак, закрыл дверь кабинета, прислонил правый большой палец к экрану под дверной ручкой, после чего замок активировался и дверь оказалась заперта.
Лёгкой гулящей походкой он двигался по коридору к лифту. Все лифты в офисе находились на нижних уровнях. Весь персонал, за исключением охраны, уже покинул здание. Он подошёл ближе к сдвинутым дверям шахты лифта, после чего система распознала тепловой спектр, запустилась команда вызова и лифт начал подниматься с первого этажа. Синие цифры на чёрном табло увеличивались по мере того, как лифт стремительно возвышался, оставляя позади себя этаж за этажом. Прождав некоторое время, Джеймс зашёл в лифт, двери закрылись и табло с цифрой «62» начало сокращаться до тех пор, пока не высветилась надпись «ПАРКОВКА», которая находилась под землёй.
По дороге домой, сидя за рулём серебристого «роллс-ройса» 2038 года выпуска, на пути Джеймсу Крюгеру встречались десятки световых рекламных плакатов с анимированным изображением крюгеров. Реклама производителей других товаров мало бросалась в глаза. Самые видные места для рекламы застолбил отдел маркетинга корпорации Джеймса.
Покидая заселённые гущи Центрального Лондона, Джеймс приближался к окраине города, где начал разгонять свой «роллс-ройс», ощущая приятное вечернее дуновение на своей руке, свисающей из окна. Спустя пару минут он убрал руку с окна, поднял стекло и продолжил давить на педаль газа до тех пор, пока стрелка электронного спидометра не достигла отметки в двести километров. Уже через несколько минут на горизонте показалась колоритная крыша особняка Джеймса. Через несколько километров он съехал с магистрали и под колёса уже стелились два с половиной километра отменного гладкого асфальта, проложенного от шоссе к дому миллиардера по его собственному заказу.
Джеймс проехал через открывшиеся ворота, минуя ровно постриженные крюгерами кустарники. Обогнув пятиярусный мраморный фонтан, машина встала перед парадной лестницей, которая была облицована белой керамикой, отражающей сияние лунных бликов. Он оставил двигатель работающим для андроида с серийным номером КМ63—522.47, который вскоре отогнал автомобиль в гараж, где тем вечером простаивали ещё семь машин, средняя цена каждой из которых составляла свыше двух миллионов фунтов. Преодолев последнюю ступеньку фасадной лестницы, на пороге Джеймс встретил дворецкого Билла, верой и правдой служившего ему уже девятнадцатый год – единственного на его взгляд человека, которого не сможет заменить ни один крюгер. В особняке его встречали картины XVIII и XIX веков, написанные в стиле классицизма, скульптуры воинов в античных доспехах, позолоченные люстры, китайские вазы династии Тан, расписанный девятиметровый потолок с изображением батальной сцены эпохи древних цивилизаций. 2 144 квадратных метра, 26 спален, 9 ванных комнат, 3 бассейна, 4 спортзала, теннисный корт, 2 кинотеатра, поле для гольфа и оборудованная по последнему слову техники лаборатория – всё для одного из богатейших холостяков планеты. Ни супруги, ни детей, ни кого-либо ещё из родных ему людей. У Джеймса Крюгера был полный роскоши особняк, и весь для него одного.
– Ты ничтожество!
Восемнадцатилетний Джеймс остолбенело стоял перед ворчащим отцом и, втянув голову поглубже в плечи, покорно выслушивал крики разгневанного Алана Крюгера. Отец подростка выражал недовольство своим отпрыском, приводя в пример соседских ровесников, которые успевали учиться и подрабатывать одновременно. Парнишка из дома напротив уже снимал отдельное жильё и вёл самостоятельную жизнь, а он был старше Джеймса всего на восемь месяцев. Дочь Натаниэла и Рози Кейнов, живущих через забор, ещё не окончила колледж, а уже устроилась помощником редактора в одно из лондонских интернет-изданий. Девятнадцатилетний Марек Гросицки купил подержанный автомобиль на те деньги, которые скопил, работая разносчиком пиццы. Элай Милнер с соседней улицы скупал конфискованный в аэропорту товар у своего дяди, который работал в аэропорту в таможенной службе, и перепродавал. С точки зрения Алана Крюгера каждый занимался чем-нибудь серьёзным, но только не этот гад, которого он вырастил.
– Хватит вести себя как раздолбай! Довольно сидеть перед своим грёбанным компьютером! Только и можешь проедать наши с матерью деньги! Вали и найди работу! Кем ты станешь!? Ни на что не способным ублюдком!? А!? ОТВЕЧАЙ, ПОДОНОК!
Алан хотел влепить сыну пощёчину, но в порыве злости промахнулся и немного задел висок Джеймса. Но это его ничуть не испугало.
По делам сопляку – подумал Алан.
Казалось, ещё немного и он был бы не против отправить своего сына на больничную койку.
– Либо ты на этой неделе находишь себе работу, либо проваливаешь отсюда к чёртовой матери! Мне в доме нахлебники не нужны! Здесь не место для безработной мрази!
Дождавшись, когда муж выйдет на улицу и громко захлопнет за собой дверь, Ирма немедленно подбежала к сыну, сидевшему на полу после отцовского удара и прижала к своей груди его голову.
– Всё-всё – успокаивала она сына, поглаживая его по затылку. – Не бойся, Джимми. Мама рядом.
Но эти слова Джеймса никак не утешали. В нём уже давно зреет ненависть к родному отцу. Он только и делал, что гнобил своего сына, постоянно говоря о том, что Джеймс ничего не добьётся и максимум того, что тот сможет оставить после себя —засохший плевок на асфальте.
Джеймс не забывал ходить на могилу к матери. Именно к матери. Он старался не обращать внимания на то, что у них с отцом одна надгробная плита на двоих. Он пытался не замечать присутствие его имени на надгробии. Даже если бы захотел, Джеймс не смог бы вспомнить хотя бы одного случая, когда отец похвалил бы его за что-то, погладил по головке или просто обнял. Он не знал родительской любви и ласки. Ему были чужды такие понятия. Он знал любовь, которую так трепетно проявляла мать. Ирма любила своего ребёнка и не требовала ничего. Она верила, что всё будет. Нужно просто дать время. Внутри себя Ирма всегда была уверена, что Алан форсировал события относительно их единственного ребёнка. Как знать, может отец его и правда выгнал бы из дома, если бы не та авария, в которую попали родители спустя три дня после тех гневных криков Алана.
Джеймс заложил в ломбард кое-что из украшений матери, чтобы было на что похоронить родителей. Нет-нет. Чтобы было, на что похоронить маму.
Спустя несколько недель банк переоформил на него лицевой счёт отца, на котором было достаточно средств для того, чтобы свободно прожить по меньшей мере год, не испытывая финансовых проблем. Алан копил на моторную лодку. Сначала он хотел купить что-то простенькое. Но вскоре ему на глаза попался каталог и ему приглянулась лодка с крытой кабиной. Спустя ещё немного времени он захотел катер с фонарями помощнее. Потом он присмотрел такую же версию, но с корпусом большей обтекаемости. Как только необходимая сумма была уже почти накоплена, аппетиты Алана тут же возрастали, соответствуя его упитанной внешности и высокому росту. Теперь эти деньги были в полном распоряжении Джеймса.
Прошло два месяца. После звонка секретарши в кабинет президента корпорации вошёл финансовый директор Брюс Боуман.
– …и как только закончите следующее испытание, сразу сообщите о результатах.
Отключив сенсорный аналог стационарного телефона, Джеймс обратился к Боуману:
– Я слушаю.
– Мистер Крюгер, мы подсчитали затраты на исследования опции диагностирования и пришли к выводу, что даже при минимальных рисках исследования не стоят своих издержек.
Слегка почесав лоб, Джеймс спросил:
О проекте
О подписке