2. ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ

Луи пробудился от какого-то шума, который доносился снизу. Он проснулся и первые его мысли были связаны с семьёй. День начался с угнетающей душу скорби. Ему вновь захотелось пролить слёзы, но что-то помешало.

Он покинул свой номер и спустился по лестнице на первый этаж.

Бар был полон посетителей. Свободных столов не оказалось. Луи огляделся по сторонам и недоумевал, как такая толпа могла разместиться в заведении. Яблоку было негде упасть. По их внешнему виду он понимал, что посетители были не из здешних мест. Трудно было поверить, что они из соседних деревень или близлежащих городов. Большинство из них были одеты как-то нетипично для нынешних времён, а многие говорили на незнакомых языках и странных наречиях, и часто использовали давно устаревшие слова. Затем выяснялось, что большинство из них и вовсе не французы и их родной язык другой, откуда и сильный акцент. Интересным выглядело и то, что среди посетителей были как представители рабочих слоёв – кузнецы, бакалейщики, рыбаки, плотники, мясники и прочие простолюдины, так и выходцы из высших сословий – дворяне, купцы, приближённые аристократических родов и даже те, кто с виду выглядели как бояре или патриции далёкого прошлого.

Теперь это было совсем другое заведение. Оно не казалось Луи таким же милым и спокойным местечком, как это выглядело вчера. В баре царила какая-то обстановка, которая ему была совсем не по душе. Он хотел поскорее убраться из этого места, а если и вернуться, то исключительно для того, чтобы отдать долг бармену. Это место заставляло его испытывать сильный дискомфорт, настолько сильный, что он даже забыл об утрате. Как могли столь разные люди собраться в одном месте, да ещё и сидеть друг с другом за одним столом и разговаривать по душам за стаканчиком? Богатые с богатыми, бедняки с бедняками. Так было всегда, и то, что видели глаза Луи, любой нормальный человек счёл бы неестественным и неправильным. Это противоречит установленным нормам общества. Но каким-то непостижимым образом всё же эти персоны вполне гармонично сосуществуют в пределах одного помещения и, похоже, ни одни, ни другие совсем не торопятся покидать здание или хоть как-то оградить себя от представителей другого сословия.

В деревне, где живёт Луи, богатых нет и к ним не относятся с уважением. Каждый житель деревни представлял себе состоятельного человека, как результат ведения дел, в которых нет места порядочности и справедливости, а есть только эгоизм и алчность.

Как бы там ни было, он решил, что надо бы скорее вернуться домой.

– Эм… – протянул Луи, подойдя к стойке, протиснувшись между двумя клиентами – Альберт?

– Да?

– Спасибо за вчерашнее. Если вы не против, я отправлюсь домой и сегодня же к вечеру занесу деньги.

– О, конечно.

Вокруг было шумно. Все о чём-то разговаривали. За столом в углу четверо поочерёдно играли в нарды на выбывание. Через пару столиков собрались те, кто был озадачен поиском ответов на вопросы мироздания, существования некоего баланса касательно кармы за проступки, в чём выражается свобода человека, где пролегает грань между запретным и дозволенным и прочие философские темы. Среди остальных были те, кто запивал горе самым дешёвым алкоголем; кто-то усердно что-то читал; у подножия лестницы на парочку в меру трезвых и очень смелых клиентов вдруг снизошло озарение, что пора бы выяснить отношения, но не пустым трёпом, а исключительно в кулачном бою с примесью косоглазия под воздействием литра бурбона. Были и те, кто кидал кости, после чего проигравший выпивал сто грамм из личной бутылки, которая стояла около рюмки, а победителем считался тот, у кого в бутылке останется больше содержимого.

По всему бару разносилось настоящее амбре из коньяка, вина, водки, виски, пива, абсента, рома и многого другого, что стремительно глушили посетители. Это заведение выглядело, как бездонное царство алкоголя.

На подступах к выходу перед Луи нарисовался усатый немец с увесистым брюхом. От него несло сильным запахом пива, особенно в тот момент, когда он извлёк мощную отрыжку, едва распахнув дверь.

Какими бы разными не были все посетители, их всех объединяла одна общая черта – они постоянно пили, и большинство из них делали это до тех пор, пока трезвый рассудок не покинет их ум на некоторое время, а на следующий день вновь будет предан экзекуции.

Луи выбрался наружу, спустился по лестнице и отправился по лесу в обратном от фасада направлении, где располагалась деревня.

Он прошёл сотню метров, как перед его глазами начал вырисовываться какой-то силуэт. Когда он приблизился, то рассмотрел очертания заведения «БЕСПЛАТНЫЕ НАПИТКИ ЗА ВАШИ ДУШИ».

Я ведь никуда не сворачивал – подумал Луи.

Он обогнул здание и вновь отправился в том же направлении.

Прошло пять минут и перед ним нарисовался этот же самый бар. Так он продолжал блуждать по лесу около получаса, каждый раз натыкаясь на бар.

На мгновение Луи задумался, что может быть он всё же что-то делает не так и решил подойти к сидящим на ступеньках входной лестницы двум посетителям – бородатым и пахучим владельцам пивных животов. Они ещё были вполне трезвыми, или, по крайней мере, казались такими.

Луи наклонился к двум джентльменам, одетым в запачканные пятнами, ни то грязи, ни то копоти рубахи и спросил:

– Господа, не могли бы вы помочь? Я вышел из бара и уже дважды пошёл прямо на запад, но почему-то всё равно вернулся сюда. Вы не знаете, в каком направлении нужно идти, чтобы выйти на тропу?

Два пузатых и неуклюжих незнакомца в ответ лишь громко захохотали. Они едва не надорвали свои пухлые животы, словно им кто-то рассказал анекдот.

Такую реакцию на свой вопрос Луи счёл оскорблением, но и говорить об этом им в лицо не стал. Он с ними был разной культуры.

Он подошёл к стоявшей у перил дамы лет тридцати пяти, одетой в строгое платье багрового цвета, будто она подготовилась к какому-нибудь маскарадному балу.

– Мадам, прошу прощения. Вы не могли бы помочь?

– Разумеется.

– Вы не знаете, как пройти к дороге, а то я…

Луи не успел договорить, как культурная с виду дама ответила в довольно резкой форме:

– Если хотите поиздеваться над кем-нибудь, то имейте совесть, не делайте этого с женщиной.

Да вы тут все чокнулись, что ли? Что за дурдом!?

Луи поспешно отправился внутрь. Альберт точно ответит на его вопрос. Возможно он единственный здесь, у кого ещё мозги на месте.

Он подошёл к барной стойке и окликнул:

– Альберт?

Бармен обратил свой вежливый взор на него.

– А, Луи. Уже?

– Альберт, скажите, почему…

Он не успел договорить, как бармен протянул ему листок с какими-то записями. Там были указаны названия напитков, которые днём ранее выпил Луи, а напротив каждого названия количество дней. Внизу была подведена черта, а под ней итоговая цифра – 3 дня.

– Что это? – в недоумении спросил Луи.

– Это ваш кредит, Луи – беспечно ответил бармен. – Вы уйдёте отсюда только тогда, когда погасите свой кредит перед заведением.

– Но я ведь сказал, что только пойду домой и к вечеру всё занесу.

– Нет-нет – проговорил Альберт, наклонившись в сторону Луи. – Боюсь, вы не совсем правильно поняли. Наши посетители не покидают заведение, пока их долг перед заведением не будет погашен. Стоимость каждого напитка определяется днями. Цена того, что вы выпили вчера – один день за рюмку. Следовательно, через 3 дня вы уже ничего не будете должны заведению и сможете покинуть эти стены, только если не захотите купить ещё какой-нибудь напиток.

– Что ещё за ересь? – недовольно высказал Луи.

– Ересью это выглядело бы в том случае, если бы я вам с самого начала сказал, что вы не сможете уйти отсюда и куда бы не отправились, все дороги всё равно приведут обратно. А так, вы сами во всём убедились.

После недолгих размышлений и безмолвия Луи сказал каким-то сдержанным тоном, сохраняя каменное выражение на лице:

– Что вы мне вчера подмешали?

– Мсье Морель, – облокотившись руками о барную стойку, Альберт стал объяснять, пока сидевшие по разные стороны от Луи клиенты мёртво смотрели на него, не отрываясь от своих бокалов, – никто, никому и ничего здесь не подмешивает. Обману и жульничеству здесь не место. Вы в здравом уме, и вы не спите. То, что произошло – абсолютная реальность и в ближайшие три дня вам придётся в неё поверить, хотите вы того, или нет. Так что добро пожаловать в наше заведение.

С этими словами Альберт продолжил протирать стаканы.

От того чувства, что над ним все тут издеваются, Луи разозлился и выбежал из бара. Он бежал прочь изо всех сил, минуя опавшую листву и высокие стволы деревьев. И опять. Едва замечая, как перед его глазами начинает вырисовываться силуэт бара, он тут же менял направление, но всякий раз пункт пребывания оставался прежним. Уже в тринадцатый раз.

Он забежал внутрь, схватил с ближайшего стола бокал, наполовину заполненный пивом и кинул его прямо в бармена. Бокал пролетел сквозь беззаботное лицо Альберта и врезался в задние полки, разбив пару стеклянных бутылок.

Теперь Луи показалось, что он в аду.

Добро пожаловать в бар «БЕСПЛАТНЫЕ НАПИТКИ ЗА ВАШИ ДУШИ». Кто знает, может быть люди в этом месте и впрямь продавали свою душу за рюмку отменного спиртного?

Луи почувствовал огромное бессилие внутри и отчаявшись камнем опустился на колени, прикрывая лицо ладонями.

3. ГЛУПАЯ ДИЛЕММА

Превозмогая бессилие в ногах, Луи оторвал спину от сосны, у которой он сидел уже пятый час. Всё это время его разум против собственной воли слушал пьяные голоса, доносившиеся из проклятой забегаловки, забитой десятками безмозглых пьяниц. Их не интересовало ничего кроме выпивки. Все они спились настолько, что в их облике, как и в поведении, скоро не останется ничего, что могло бы хоть отдалённо напоминать человека.

Луи нехотя возвращался в… Его шаги оборвались на подступах к террасе. Там по-прежнему стояла дама, от которой на свой вопрос Луи услышал дерзкий ответ. Он вновь подошёл к ней, и на этот раз у него в голове были совсем иные вопросы.

– Извините.

– Да?

После долгой паузы Луи сказал то, что, как ему казалось, в большей степени требовалось для того, чтобы эта женщина средних лет не отказалась от общения с ним:

– Я хочу попросить прощения, если чем-то оскорбил вас. Я… я…

– Нет. Это вы меня извините.

Такой ответ сильно удивил Луи.

Незнакомка продолжила:

– Мне следовало сразу догадаться, что вы здесь первый день.

– Кстати, меня зовут Луи.

Дама протянула руку, на которой красовался жемчужный браслет.

– Жюстин.

Луи поцеловал кисть её руки.

– Жюстин, вы не против, если я поговорю с вами о том, что здесь происходит?

– Ну что вы. Здесь найти трезвого собеседника – большая редкость. Так что я буду только рада вашему обществу.

Луи долго думал, с чего начать. Прислонившись к перилам, как и Жюстин, он стал расспрашивать:

– Кто бармен?

– Он обслуживает посетителей – с усмешкой ответила Жюстин.

– Нет-нет. Кем он…

Запинаясь, Луи продолжил через несколько секунд:

– …просто, видите ли, я со злости бросил в него бокал, а он пролетел сквозь него. Честное слово. Я видел это своими глазами.

– Я верю. Вы не первый, кто зарядил в Альберта бокалом. Но каждый, кто пытается это сделать, тут же пугается, когда видит все эти мистические трюки.

– Хорошо. А откуда он?

– Этого никто не знает. Впрочем, как и то, где находится этот бар.

– Что вы имеете ввиду? – удивился Луи. – Разве мы не во Франции?

– Ну, мы с вами французы. Я полагаю, Альберт тоже, ну, в какой-то степени француз, и говорит со всеми клиентами на одном языке, чтобы со временем все посетители начинали понимать друг друга. И в этом смысле нам с вами повезло. Но здесь много тех, кто из других земель. И они никогда не были во Франции. Они точно также наткнулись на это заведение в каком-то безлюдном месте поздно вечером, а на следующее утро они уже превратились в постояльцев этого заведения, которое не стоит на одном месте. Здесь есть итальянцы, испанцы, португальцы, греки, голландцы, фламандцы, немцы, скандинавы, персы. Среди постояльцев кого только нет.

Немедля, Луи задал следующий вопрос:

– Я обратил внимание, что никто не заказывает еду. Все пьют, но никто не ест. В чём причина?

– Это ещё одна особенность бара. Заведение Альберта весьма загадочное. Что-то здесь есть такое, что избавляет человека от голода и болезней. Можешь пить сколько угодно и проблем от этого ничуть не испытаешь. Даже с похмельем утром здесь никто не сталкивается.

Теперь Луи задавал вопросы без разбора один за другим.

– Здесь все напитки платные и увеличивают… эм…

– Кредит – подсказала Жюстин.

– Да, кредит. Это так?

– Да.

– Но если это лишает их возможности уйти отсюда, зачем же они пьют ещё? Неужели им не хочется как можно скорее увидеть свой дом?

– Скоро вы кое-что узнаете об этом месте. И тогда, возможно, вы тоже захотите увеличить свой долг перед заведением.

– Но мне не зачем.

– Ну, хотя бы затем, что для некоторых это место со временем превращается в настоящий рай. Пьёшь, сколько захочешь, и можешь оставаться здесь хоть на целую вечность. Тебя никто не осудит за то, что пьянствуешь с утра до вечера.

– А вы? Вы ведь явно не собираетесь задерживаться здесь? И поэтому не пьёте. Ведь так?

– Возможно. Впрочем, я ещё сама не знаю чего хочу – тяжело вздыхая, ответила Жюстин.

– И как же вы здесь оказались?

– В тот день мы с мужем отправились в наше поместье вблизи Парижа. За несколько лет до этого мы потеряли нашего единственного ребёнка. – Не без дрожи в голосе Жюстин продолжила: – Моему мальчику было всего восемь. Я никак не могла решиться завести ещё одного, потому что боялась, что мы потеряем и его. За это муж возненавидел меня и начал изменять. Он гулял на всю катушку, затаскивая в постель то одну, то другую. – Эти слова Жюстин произнесла с некоторым гневом. – Словом, он вёл себя как кобель, которому стоит только увидеть сучку, как он тут же бросается спариваться. И в тот день, когда мы приехали в нашу усадьбу, я отправилась в конюшню. Я даже не успела перешагнуть через порог. Он прямо на сене трахал прислугу, которая стонала как уличная шлюха. – Затем она посмотрела на Луи. – Он так сильно презирал меня, что не побрезгал сношаться даже с обслугой. Это стало последней каплей. Ненависть съедала меня изнутри. Я шла куда глаза глядят. Шла, наверное, часа два, не меньше. Вышла на какой-то холм, где я никогда раньше не была. Там стоял бар. Альберт оказался очень вежлив.

– И сколько вы были должны, когда узнали обо всём?

Далее последовал нездоровый смех от Жюстин.

– Самое забавное то, что я никогда не пила ничего, кроме вина многолетней выдержки. Я весь вечер пила одно из самых дорогих вин и думала о том, как вернусь, соберу вещи и уйду от этого подонка. Вино было настолько дорогим, что за пару часов мой кредит вырос до 52 дней. А когда я поняла, что деваться некуда, то стала пить, чтобы предаться забвению и не думать об этом. Но делала только хуже. Кредит рос с каждым бокалом. Я задолжала заведению 632 дня.

– И сколько осталось? – осторожно спросил Луи.

– Я уже давно не уточняла у Альберта. Но где-то пару сотен или около того.

После недолгой паузы Жюстин спросила:

– А вы, дорогой Луи?

Он во всех подробностях рассказал о своей горькой утрате, предшествующей прибытию в бар. Поведав обо всём, он будто почувствовал, как в груди его наполнила какая-то лёгкость и безмятежность. Стоило излить душу, как чувство скорби заметно притихло.

– О-о-о. Луи, мне так жаль. Примите мои соболезнования.

Так он познакомился с весьма приятной и общительной француженкой, которая уже полтора года являлась постоялицей бара.

Луи был угнетён. Он не хотел ни с кем разговаривать и отсиживался в своём номере. Просто вот так, дожидаясь, когда третьи сутки подойдут к концу, солнце скроется за горизонтом и он сможет покинуть стены загадочного заведения.

Время шло. Когда человек находится в ожидании чего-то, мимо его внимания не ускользает ни секунды. Порой время глумится над человеком, а терпение поражает своей жестокостью, не желая расставаться со своим узником и ехидно выжидает, когда наступит конкретный момент.

Луи стоял перед окном, отсчитывая мгновения до того, как маленькое оранжевое пятнышко вдалеке скроется из виду. Постепенно ожидание стало для него слишком томительным. Так тяжело становится ждать, когда ты осознаешь, как испаряется каждая секунда, а каждое мгновение проходит подобно беспросветной вечности.

Солнечный диск не спешил уходить за горизонт. Луи прилёг на мягкую кровать и уснул.

Когда Луи проснулся, за окном уже было совсем темно, а в баре безлюдно. Он спустился вниз и отправился к выходу, минуя барную стойку.