Цитаты из книги «Человек, который видел сквозь лица»

Бог не есть порождение наших знаний или наших чувств – мы не видим Его, не слышим, не обоняем, не можем пожать Ему руку; Он не подвластен нашим научным достижениям – мы не наблюдаем Его ни в микроскоп, ни в телескоп; Он не подчиняется математическим расчетам – Бога не вычислишь с помощью уравнений; Он не зависит от философских теорий – никакие умозаключения не делают из Него реальное существо. Я не верю надутым дуракам, утверждающим, что они «знают»… Знают, что Бог существует, или знают, что Он не существует.

Возраст – скверный романист: истории, которые он пишет на человеческом теле, к концу жизни искажаются до неузнаваемости; персонажи больше не выглядят такими, какими были задуманы, все они кажутся одинаково старыми, и больше ничего. Куда подевались одряхлевшие спортсмены, одряхлевшие красавцы, одряхлевшие депутаты или предатели? Вокруг одни лишь старики, и только.

– Как ты объясняешь тот факт, что видишь мертвых? – А как вы объясняете тот факт, что живете? – Ты отвечаешь вопросом на вопрос, это не годится. – Иногда можно ответить на какой-то вопрос лишь с помощью другого. Разгадывая тайны, мы движемся наугад.

Власть мертвых – это та власть, которую предоставляют им живые.

Иногда можно ответить на какой-то вопрос лишь с помощью другого. Разгадывая тайны, мы движемся наугад.

– Книга не существует, существует лишь то, что ты вычитал в ней. – Отказываюсь верить! Когда Вы обращаетесь к нам, мы не подвергаем критике Ваши заповеди. Кто мы такие, чтобы позволить себе эту дерзость? Творение не может критиковать Творца. – Творение обязано исправлять себя само – вот путь, который указывает вам священная книга.

Вначале я поздравлял себя с открытием христианства. Мне казалось, что в своей второй книге я вполне доходчиво разъяснил, до какой степени произвола, несправедливости, безнравственности и невежества может довести людей жестокость. На кресте я убивал ненависть. И каждый человек, глядя на смерть невиновного, должен был увидеть в этом результат собственного жестокосердия, – так я думал. Умирающий Иисус исцелял жестокого от жестокости, побуждал род людской искать решения проблем не в силе, а иными средствами, строить новый мир, где доброта возобладает над страхом.

– А ты прочти внимательно Ветхий Завет, потом Новый – и увидишь, что в первом уже есть наметки второго. – Потому что в первом Вы предвещаете явление Мессии?

– Читая Вас, я пришел к обратному выводу. Зачем Вы предлагаете нам столько различных историй? – Затем, чтобы каждый из вас нашел когда-нибудь свое место в одной из них, услышал слово, лично ему предназначенное… Один уподобит себя Каину, другой – Ною, кто-то – Юдифи, Самсону, Иову, Эсфири, Далиле. Ты пойми, Огюстен, мы, писатели, творим не для себя, а для других. Мои книги несут двойную функцию – это и свет, и зеркало. Свет – дабы озарить вам путь, зеркало – дабы вы узнали в нем себя. Это многоплановый проект, обширный, как энциклопедия.

– Как?! Разве Вы не внимаете миллионам молитв, которые они возносят к Вам каждую минуту?! – Истинная молитва – это не просьба о помощи, это благодарность.