Цитаты из книги «Время жить и время умирать»

Глядя на довольное, простодушное лицо, Гребер вдруг осознал безнадежность, на которую вовеки обречены справедливость и сострадание: им суждено снова и снова разбиваться об эгоизм, равнодушие и страх, – а еще осознал, что и сам не составляет исключения и тоже замешан во всем этом, замешан каким-то неведомым, чуждым и грозным образом. Ему казалось, будто он и Биндинг чем-то связаны друг с другом, сколько бы он этому ни сопротивлялся.

На мгновение Гребера обуял страх, резкий, как удар под дых. Знакомая штука, так бывало временами, внезапно и без особой причины. Неудивительно в мире, где уже давно нет безопасности.

– Ненавидеть! Кто может позволить себе такую роскошь! Ненависть делает неосторожным.

Они растут, выгоняют листья и цветы, и даже когда искорежены, та часть, у которой в земле остались корни, продолжает цвести и зеленеть. Они без устали дают нам уроки, не жалуются и не жалеют себя.

Он притянул ее к себе, и она уступила. Он почувствовал ее в своих объятиях, и все вдруг растаяло; он желал ее, желал одну только ее, крепко обнимал, и целовал, и не хотел отпускать, и отпустил.

Если позицию нельзя удержать, ее оставляют. Солдаты быстро усваивают этот урок.

Таков уж человек. Едва избавится от одной опасности, как тотчас устремляется в другую.

Там смерть была сухая, в песке, на солнце и ветру. В России же – грязная, зловонная.

– Ночью люди такие, какими, собственно, должны быть, а не те, какими стали.

Ждать, когда жизнь прихлынет снова. Я имею в виду ту жизнь, что заставляет дышать. А не ту, что заставляет жить.