Цитаты из книги «Возвращение»

Что, в сущности, это значит, он, конечно, и сам не знает, но из всего слышанного им раньше у него крепко засело в голове слово «образованность», и он цепляется за него, как утопающий за соломинку. Впрочем, здесь у каждого есть что-нибудь в этом роде: у одного – жена, у другого – торговлишка, у третьего – сапоги, у Валентина Лагера – водка, а у Тьядена – желание еще хоть раз в жизни наесться бобов с салом. Козоле же при слове «образованность» сразу выходит из себя. Оно каким-то образом ассоциируется у него с крахмальным воротничком, а этого уже достаточно. Даже теперь оно оказывает свое действие. Не прерывая храпа, он немногословно высказывается:

Только справа доносится стрекотня пулеметов да время от времени – одиночный крик. Но нам все это давным-давно знакомо, и не из-за чего тут рот разевать.

март. Небо бледно-голубое и ясное. В придорожных лужах отражается солнце. Мы идем по тополевой аллее. Деревья окаймляют шоссе, высокие и почти нетронутые. Только кое-где не хватает одного-двух.

Воздух мягок, как вино. Это не ноябрь, это март. Небо бледно-голубое и ясное.

прощание всегда тяжело, но возвращение иной раз еще тяжелее.

У всех кошки скребут на душе. У нас отняли последнее, чем мы держались. Мы потеряли почву под ногами. – Чувствуешь себя так, точно тебя и в самом деле предали, – угрюмо говорит Козоле.

грациозно подпрыгивая, как козел, которому подложили перцу под хвост,

грациозно подпрыгивая, как козел, которому подложили перцу под хвост,

Но в этих чашках, наверное, отвар каменного угля, не иначе.

Героизм начинается там, где рассудок пасует: когда жизнь ставишь ни во что.